Разговор Отца и Сына

И как эпилог — всё та же любовь, А как пролог — всё та же смерть. АлисА — «Красное на чёрном»

      — Я слышал, что ты связался с плохой компанией, Сын.       — Иногда мне кажется, что от Тебя ничто не скрыть.       — Ты прав, я ведь всеведущ. Не стоит об этом забывать.       — В таком случае, ты должен знать ещё кое-что.       — Поясни.       — Ты же всеведущ.       — Если ты думаешь, что я денно и нощно слежу за тобой одним, то ты сильно ошибаешься.       — А как же «возлюбленный Сын Его»?       — Одно другому не мешает. Я бы даже сказал, напротив. К тому же не отрицай, у тебя всегда была некоторая доля свободы.       — … А теперь, видимо, пришло время за неё платить.       — Не драматизируй. Я, как ты знаешь, уже не молод. Могу что-то и забыть.       — И тем не менее, Ты не забываешь время от времени напоминать мне, что всё должно быть по-твоему. Быть может, я что-то делаю неправильно? Не те истины несу людям, не тот свет?       — Нет, с этим у тебя всё в порядке. Но методы твои мне претят.       — Эти люди гораздо лучше тех, что богохульствуют в храмах, надеясь, что Тебя на самом деле нет, а значит, и кара Твоя им тоже не грозит.       — Не будем об этих, с ними разговор короткий. Так что за «кое-что» я должен знать?       — Как Тебе сказать…       — Желательно по-арамейски. Но ты волен выбирать также и любой другой язык, который тебе по душе.       — Не смешно.       — Говори же.       — Ты никогда не думал, каково это — быть полукровкой?       — Если ты считаешь, что твоё путешествие в этот мир…       — Нет, Отец, я не о себе.       — То есть, ты хочешь сказать, что та девица…       — Да.       — Ты же понимаешь, что их будут преследовать.       — Да.       — И что только ленивый не будет охотиться на них.       — Да.       — И что её имя будет бросать тень на них и всех их потомков.       — Да, Отец. Тысячу раз да. Быть может, я не настолько мудр, как ты, и уж точно не всеведущ, но я здесь уже больше трёх десятков лет. И если по твоим меркам я всё ещё разыгравшийся мальчишка, не ведающий, что творит, то для этого мира я — взрослый человек, немало повидавший на своём веку.       — Иногда я жалею, что дал тебе свободу жить своей жизнью в этом мире.       — Так забери меня обратно.       — А как же твоя женщина?       — Я надеялся на Твою милость к ней.       — Я подумаю над этим предложением.       — Когда Ты сообщишь мне о своём решении?       — Не знаю. Мне нужно всё как следует обдумать. Полагаю, примерно в течение недели.       — Хорошо, я подожду.       — Сын?..       — Я слушаю Тебя.       — Твой Отец любит тебя, всегда помни об этом.       — Я помню.       — Тогда до встречи, в любом из миров.       — До встречи, Отец.       Молодой мужчина, сидевший на большом валуне в пустыне, что тянется от стен города до самого горизонта и дальше, огладил аккуратную бородку и грустно рассмеялся. Солнце, клонившееся к закату, дарило его голубым одеждам благородный пурпурный оттенок, достойный сынов самых знатных домов. Похоже, его это мало волновало, и он, встав, небрежно стряхнул пыль со своего одеяния и спокойным уверенным шагом пошёл обратно в город. Он должен был созвать своих друзей и учеников на ужин.