Мы не властны над судьбой.

-Как это?- Спросила Василиса, голос её звучал растерянно. К девочке повернулся Эфларус, в глазах у него застыл вопрос, который он собрался озвучить. -Ты уверена , что хочешь стать полноправной четырехкрылой феей. Соглашаешься с болью, огромной ответственностью и надеждами людей. Готова ли ты стать владелицей золотой татуировки, несущая в себе могущество, но доставляющее неудобства её носителю.- Одна бровь у Эфларуса поднялась и он продолжил.- Но, если ты откажешься, Эфларе конец, и могут погибнуть те кто тебе дорог. Подумай, ты должна дать обдуманный ответ. ЧерноКлючница задумалась, но в следующее мгновение перед её глазами замелькали образы её близких, и она решила, что будет терпеть боль и сделает все что требуется. Откинув назад длинную челку, она посмотрела в светло-голубые глаза великого часодея, и уверенным голосом произнесла: - Я хочу стать четырехкрылой феей.- В глазах Эфларуса засветилось одобрение, он кивнул и повернулся к Марии, что-то обсуждая с ней. А девочке почему-то вспомнилось, как она вместе с Белой Королевой плыла над строчасами на ладье. Тогда у неё спрашивали, хочет ли она стать часовщицей и Василиса согласилась. И снова от этого решения меняется вся её жизнь. Синие глаза Хозяйки Стального Зубка, внимательно наблюдали за четырехкрылой феей и Эфларусом. Сейчас они взяли серебряный нож и начали его разогревать добела. Зачем это?- Мелькнула беспокойная мысль в голове. Отложив нож, великий часовщик подошел к шкафу и достал баночку с сияющей золотым светом жидкостью. Вечно жидкое золото. " Они что будут делать из жидкого золота татуировку? Но как это? Оно ведь горячее? Да уж..." Размышляла девочка, но несмотря ни на что, её уверенность не по колебнулась ни грамм. -Склонись. - Коротко произнесла Мария, её темно-синие глаза смотрели в самою душу, завораживая Василису и неведомой силой заставляя её сесть на колени, убрать с шеи волосы. Клеменцо подошла к ней сзади и соприкоснулась с её кожей раскаленным железом, ножик отбрасывал серебряные блики на кожу, на заточенном конце сияла темная, мгновенно запекшаяся кровь. По глазам младшей Огневой струились слезы боли, она понимала, что ей нельзя кричать и поэтому прикусила нижнюю губу, по её подбородку заструилась кровь, капая на её бледные руки. Раскаленное добела железо создавало все новые прорези. Как поняла девочка, ей вырезают звезду. Кровь, слезы и пот смешались вместе и капали с конца чуть заостренного подбородка в ладони Василисы. И вот, Мария закончила, она отошла от девочки, взяла прозрачный бокал, и капнула туда кровь с лезвия, потом подошла с этим бокалом к девочке и вылила смесь с её ладоней и пошла к Эфларусу. Великий часодей взял тот же нож и порезал ладонь, капли крови окрасили белую шкуру красными пятнами. Как только одна капелька упала в бокал, она проделала тоже самое. Вечно жидкое золото забурлило, и стала еще сильнее светиться. Будто отвечая на её призыв Мария, подошла к баночке и открыла её. Использую все тот же нож, она зачерпнула капельку вязкого золота и проделала тоже, что делала с кровью. Подошла к огню и поставила бокал пред камином, огонь метнулся и маленькая искорка прыгнула. Жидкость забурлила, окрасившись в ослепительно белый, а уже позже в светло-золотой. Не минуты не колеблясь, Мария снова взяла нож, подошла к девочке, и вылила в углубление жижу. Та с большой охотой зашевелилась и заполнила вырезанную четырехкрылой углубление, и, расширяясь, начала еще сильнее опалять пострадавшую кожу. Девочка вскрикнула, но у неё получилось как тоненько и тоскливо. От боли она плотно зажмурила глаза, так сильно, что перед глазами заплясали звездочки; ладони, на которых оставалась кровь, она крепко сжала в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. -Открой глаза.- Нежно произнесла Мария Клеменцо. Василиса повиновалась, и вновь утонула в глубине темно-синих глаз.- Теперь, ты стала полноправной хранительницей покоя. Эфларус и я, отдали тебе свою часовую энергию. Ведь, как известно она не исчезает после смерти, а отдается другому человеку. Береги себя...- Губы Марьи коснулись лба девочки, от этого поцелуя её бросило то в ли в жар, то ли в холод. Но, ЧерноКлючница никогда больше не забудет прикосновения этих губ...