Четыре

Этот день обещал быть самым обычным. Ну, как сказать обычным, когда два брата и их девушки решили засесть за сериал с пиццей и роллами? Когда это Хвитсерк и Ивар — день не может быть обычным. — Пицца с ананасами — это извращение, Ивар! — недовольно воскликнул Хвитсерк, затем с недоумением взглянул на девушку брата, молчащую и улыбающуюся в стороне. — Мне она тоже нравится. — Из–за угла вынырнула Тора, быстро подошедшая к своему возлюбленному. — И я люблю, — отозвалась вдруг Фрейдис, до этого мечтательно смотрящая куда-то вдаль. — Значит решено! — довольно воскликнул темноволосый. — Одной пиццы нам не хватит, — сообщила блондинка. — Фрейдис, а как же роллы? — Это отдельно. — Возьмем три разных пиццы. А четвертая у них в подарок как раз. — Ивар задорно улыбнулся. Остальные кивнули. Ивар как всегда прав. *** — И-и-ивар! — крикнул Хвитсерк из комнаты, лениво дернувшись на кровати от щекотки. — Что? — громко спросил его брат, находящийся в соседней комнате. — Ты оглох? — Не-е-ет… — Впусти курьера. — Негоже калеку посылать. — Скажи спасибо, что не нахуй послал. — Идиот. — И горжусь этим. — До пенсии не доживёшь. — И я тебя люблю. Ивар недовольно нахмурился, но вообще не пошевелился даже. Он решил выжидать. Доводить Хвитсерка ему всегда было в радость. В последнее время он только этим и занимается. А говорил ему Уббе, что не надо с Иваром съезжаться, жареным пахнет эта затея, но он не верил. Как можно поверить в то, что этот котик с голубыми глазками на самом деле дьявол во плоти? Ивар ждал долго (на самом деле не больше пяти минут). Когда страсти накалились, он всё-таки соскочил с кровати, недовольно ругаясь и обзывая брата гадкими ругательствами. — Псина безмозглая! — проорал он, пересаживаясь с кровати на инвалидное кресло. Фрейдис молча наблюдала за этим всем, как и всегда до этого. Она не любила лезть в отношения этих двоих. По отдельности они её восхищали. Своим избранником она так вообще гордилась и с завидной частотой рассказывала подругам о его успехах. Даже на страничке в Инстаграме у нее больше половины фотографий, связанных с Иваром, его деятельностью и простынями о его жизни. Многие её не понимали. Иногда она и сама себя не понимала. Одна из подруг однажды спросила у неё: «Зачем тебе калека?» Блондинка широко улыбнулась и произнесла: «Я люблю его». С тех пор практически вся её жизнь была повязана на нём. Бывали дни сожалений, дни глупых надежд и дни слёз… Когда она не могла смириться с тем, что ничего уже нельзя сделать, уже слишком поздно. Она, впрочем, так и не смирилась. Именно это помогло Ивару встать на ноги. И это не в переносном значении. — Я бы сама сходила, — мягко произнесла девушка. — Тебе надо больше отдыхать. Он злобно посмотрел на неё, прожигая своими голубыми глазами чёрную дыру. — Я сам. Она усмехнулась. Иногда ей кажется, что ему не двадцать лет, а десять от силы. Но даже в такие моменты она не перестаёт думать, что он способен на совершенно недетские поступки. Талантливый человек, талантлив во всём… С Иваром это примерно в той же степени, немножко иначе. «Сильный человек достигнет всего», — Фрейдис про себя произнесла и для убедительности повторила. На мгновение ей захотелось ему помочь пересесть, подкатить ближе коляску и повезти его к двери, но она быстро откинула эти мысли. Этот парень не любит получать помощь. Не привык. Иной раз он силится попросить, но внутренний голос прерывает его. Жалеть себя — это не про Ивара. Эгоизм и гордость — вот это про него. Он не обуза для семьи, а наваждение, зверь в овечьей шкуре. Но не уважать его никто не смеет. Он в свои двадцать лет зарабатывает больше всех, практически ничего для этого не делая. Теперь. Начав работать в интернете за гроши в тринадцать лет, к двадцати годам он уже стал индивидуальным предпринимателем в сфере туризма. Многие шептались за его спиной, что нынешняя девушка с ним лишь из-за денег, что он болен и скоро умрёт, что не может иметь детей… Он смеялся и радовался этим слухам. Главное, что его имя на слуху у всех и только ленивый о нём не говорит. *** Добравшись до двери, темноволосый открыл её и впустил курьера с пиццей и парой бумажек, которые он нехотя заполнил и вернул обратно. В лёгком шёлковом халатике выбежала из комнаты Фрейдис, забрала у курьера пиццу и умчалась на кухню. Ивар же закрыл за курьером дверь и также направился на кухню. — Тора и Хвиц спят. — Он пожал плечами, как только въехал на кухню. — Это же нам только на руку. Пиццу с ананасами мы вместе съедим за просмотром хорошего фильма, пока они будут нежиться в постельке. — Она, хитро улыбнувшись, подошла к возлюбленному, села к нему на колени и нежно поцеловала, как сделала это когда-то впервые. От ностальгии у обоих прошлась дрожь по телу, а сердце громко застучало, сменив ритм. — Я люблю тебя. — Парень с нежностью обнял её, прошептав эти слова. — Ты так редко говоришь эти слова… — на её губах появилась грустная улыбка. — Я обещаю исправиться. — С каждым разом это слышать всё приятнее и приятнее. — Фрейдис положила голову на плечо. — Но ещё приятнее видеть, как ты стремишься к лучшему. — Льстишь. — Не без этого! — она рассмеялась. — Прокатишься на моей тачке, красотка? — Темноволосый еле сдержал смех. Кивнув, девушка обняла его за шею, он же покатил в комнату, «высадил» её на кровати, сам же вернулся на кухню за пиццей. Оказавшись в комнате, он положил пиццу на тумбочку и быстро перебрался на кровать. Фрейдис обняла его со спины. *** Тора первая проснулась. Увидев, что уже стемнело быстро побежала на кухню проверять всё ли на месте. Роллы оказались нетронутыми, но двух пицц словно и не было вовсе. Через мгновение на кухню зашёл сонный Хвитсерк. Он будто плыл по воздуху, ничего и никого не замечая. Именно из-за этого стукнулся ногой о ножку стола и громко воскликнул что-то вроде «блядь». Его возлюбленная звонко засмеялась. Тишина в комнате другой парочки их немного напрягла. Но, решив, что те уснули, Хвитсерк как ни в чём не бывало без стука зашёл к ним и был удивлён происходящему. — Охуеть! — вымолвил он и тут же прикрыл рот ладонью, выбежав из комнаты брата. Тора удивлённо взглянула на русоволосого, пытаясь сама понять, что же послужило причиной такой реакции. — Они там голые. — И что в этом такого? — Ты не понимаешь? Ивар больше не девственник, и я теперь не смогу его подкалывать на эту тему! — раздосадовано воскликнул он. Тора тяжело выдохнула. Ладонь коснулась лба. — Какое-то ощущение теперь неприятное. — Почему же? — она посмотрела ему в глаза с укоризной. — Вдруг я кайф обломал. — Это уже не первый раз. — Тора рассмеялась, через мгновение сократив расстояние и резко целуя его в губы. — Он чудовище. И мой любимый младший брат. Девушка с нежностью посмотрела в его глаза. В его глазах застыло добро. Первая встреча — первая любовь. Его взгляд и её взгляд — зарождение чего-то большего. Первый поцелуй — они во власти друг друга.