Вдох

      Было темно. Небо заволокли тяжёлые тучи. Начинался дождь. Тяжёлый холодный ноябрьский дождь. Грузные капли били по листьям, не успевшим опасть с деревьев, по жёлтым, почти безжизненным травинкам, по жухлым, потерявшим свои цвет и запах бутонам цветов. В воздухе была духота, холодная, мокрая.       Игрушки столпились вокруг маленького, свернувшегося на мокрых листьях клубочка. Он изредка вздрагивал, пытался вдохнуть воздух. В толпе игрушек был Вуди. Он первый сообразил, что нужно делать: — Булзай! Остаёшься со мной! Остальные — тихо проберитесь в дом, посмотрите, спит ли Бонни, — скомандовал он. Его голос постепенно срывался. Вдох… Закрой глаза… Я с тобою навсегда.       Удивление. Абсолютное удивление. И небольшой страх. Нет. Не страх. Скорее мандраж. Ковбои ведь не боятся! «Кто она? — думал про себя Вуди. — Откуда она меня знает? Почему бы ей не представиться?» С первой секунды он смотрел на эту рыжую, казалось, абсолютно бесстрашную девчонку. Только казалось. При виде коробки у девушки появлялась настоящая паника. У Джесси. Её зовут Джесси. Можно просто — Джесс. Маленькая. Её можно было легко подхватить на руки и унести из этой ужасной башни. И Вуди в глубине души хотел это сделать. С первой секунды, с первого вздоха после их такого внезапного знакомства. Выдох… Сердца стук Ровным боем режет слух.       Через некоторое время послышались шаги. — Всё чисто, — чётко проговорил Базз. — Бонни спит, её родители в гостиной. Телевизор грохочет, они ничего не услышат.       Вуди подхватил Джесси на руки. Он давно мечтал это сделать, только не в такой обстановке: каждая секунда для Джесси могла оказаться последней. «Кто пустил её на подоконник? Почему окно было открыто?» — постоянно проговаривал Вуди про себя.       Вдох… Вся боль пройдёт… Календарь замедлил ход.       Джесси сидит на подоконнике. «Хочу в последний раз взглянуть на солнышко, пока меня не засунули в коробку», — говорит она словно в воздух. Вуди не хочет с ней спорить. Не может. Он не хочет возвращаться один. Без Джесси. Но он должен. Первый раз за всё время его долг не совпадает с его желанием. Он не сможет прожить ни дня без её искренности, без больших зелёных глаз, которые не перестали удивлённо смотреть на окружающий мир. Но он должен идти. Один.       И, всё-таки, он остаётся. Выдох… Слёзы спрячь… И, пожалуйста, не плачь.       Вуди положил Джесси на подушку, укрыл краем пледа. — Спасибо, ребята, — тихо произнёс ковбой и тут же попросил: — Не могли бы вы оставить меня на некоторое время? Игрушки изумлённо и одновременно подозрительно посмотрели на Вуди. — Пожалуйста, — так же тихо, но уже настойчивее попросил он. Друзья ушли. Повисла полная тишина, изредка нарушаемая прерывистым дыханием героев. Теперь уже Вуди сам не понимал, почему решил остаться наедине с Джесси. Его всё ещё волновал вопрос: «Зачем она полезла на окно?» Вдох… Закрой глаза… Я с тобою рядом.       С самого первого дня Джесси невзлюбили. Причём коллективно. Вуди видел это, но не понимал, почему так происходит. Он чувствовал, что в этом есть его вина. С Джесси пытался общаться Базз, и какое-то время у него получалось. Но он начал понимать, что даже если Джесси влюбится, она будет принадлежать только себе. Вскоре после того, как игрушки попали к Бонни, их общение сошло на нет.       Джесси же такое отношение не особо мешало. Она всегда находила, чем заняться: находила интересные книги, с которыми она иногда сидела по несколько часов, даже умудрялась рисовать. Рисунки на удивление получались реалистичными, но их приходилось стирать до прихода Энди. Но больше всего она любила сидеть у окна.Ей неважна была погода, неважно было время суток. Часто Вуди просыпался среди ночи и заставал её за этим занятием. Однажды он решил присоединиться к Джесси, и когда он всё-таки смог взобраться на подоконник, был изумлён увиденным: Джесси, обычно жизнерадостная и весёлая, беззвучно плакала, как умеют делать только игрушки. Вдох… Закрой глаза… Нет! Не плачь, не надо!       Вуди очнулся от вновь нахлынувших воспоминаний от тихого шороха. Впервые после происшествия Джесси открыла глаза. Девушка не понимала, где она находится. Из её груди продолжали вырываться вдохи, которые давались ей с неимоверным трудом и болью. Она попыталась привстать, но ей попросту не хватило сил это сделать. — Тсс… Джесси, полежи спокойно, — ответил на её попытку Вуди и зачем-то добавил: — Всё будет хорошо В это он и сам пока что не верил.       Джесси взглянула на него и вновь погрузилась в тяжёлый сон. Вдох… Закрой глаза… По щеке бежит слеза       Джесси всего лишь хотела посмотреть в окно. Она опять пыталась разговаривать с другими игрушками. Опять все молчат. Опять на душе мерзко от этого. Хочется плакать. Она забирается на подоконник. На улице тучи — как раз под настроение. Бонни ушла, опять забыла закрыть окно. Или же его открыла… Неважно.       Раз уж выпала такая возможность, Джесси садится как можно ближе распахнутому окну. Она вдыхает густой холодный воздух, сильно вздрагивает. Она начинает терять ход времени; сколько она уже сидит? Час? А может всего лишь тридцать секунд? Рассудок Джесси постепенно воспаляется. У неё в голове летает много мыслей, но одна из них стучит в висках:"Ты здесь не нужна».       Она не понимает, что делает: неожиданно встаёт, подходит ближе к краю. Каждый шаг будто чётко вымерен. С каждым шагом она всё ближе к концу. Она уже заносит ногу для последнего своего шага… — ДЖЕССИ! — слышит она истошный крик, но уже ничего не остановить. Она летит, как ей кажется, с неведомой высоты. Но уже ничего не вернуть. Она ударяется о землю, теряет сознание от боли.       Чувствует, что её кто-то поднял…       Слышит, как знакомый голос кричит: «Джесси! Пожалуйста! Живи!» Вдох…       Джесси вновь просыпается ночью. Боль всё ещё есть, но уже не такая сильная. Теперь она даже смогла привстать. Джесси оглядывается. Рядом с ней сидит Вуди. Он заснул, но спит беспокойно.       Джесси хотела было встать, но не смогла, ведь боль всё ещё не утихла. Она вскрикнула. -Джесси! — Вуди проснулся, — ты жива! — он аккуратно приобнял девушку. — Никогда больше так не делай! Слышишь? Никогда! Джесси доверчиво положила голову ему на плечо. Ей было незачем делать это снова.