Кролик

      Темно-синее покрывало ночи окутало Утеху. Звезды, так красиво вышитые дланями богов на этом полотне озаряли переулки маленькой деревни. Они служили своеобразными фонариками для людей, засидевшихся в тавернах и пьяницам, которые усердно пытались найти дорогу домой к своим терпеливым женам.       На окраине, в маленьком обветшалом домишке, свет уже погасили. Ни лучины, ни свечей не было — внутри царил сплошной мрак. Разве только звезды дарили немного жемчужного света, делая тени в детской комнате неестественно плоскими. Шестилетнего мальчонку, одиноко спящего в кроватке мрак совсем не пугал. Тьма скорее его манила, притягивала, однако ребенок уже знал какие опасности таит в себе мгла и как ее следует опасаться.       Сны навещали Рейстлина быстро, но покидать отнюдь не собирались. Многим нравится видеть сны, если, конечно, они добрые и красочные. Эти же сны назвать яркими язык не поворачивался. Это были кошмары…       Всё началось с того момента как умерла мама двоих близнецов. Кто такая была Розамун? Характеристику люди давали почти одинаковую. По их словам, она представала молодой красивой женщиной, верно любящей своего мужа. По роду занятий являлась колдуньей, по характеру слыла любопытством к знаниям и излишней тягой к риску. Прежде чем проводить эксперименты в магии, она редко задавалась вопросом о возможных последствиях. Это и стало ее роковой ошибкой. Магия есть наука, но не та наука, которую изучают ученые. Нет. Магия — наука души и разума, она может открыть в тебе как светлые, так и тёмные стороны. Играть с таким даром крайне опасно. Розамун не сумела и позволила чарам полностью поглотить себя. Она проиграла.       После гибели мужа, молодая волшебница впала в столь сильное отчаяние, что душа уже была не способна трезво мыслить и трансы, в которых она часто погружалась, в конце концов свели ее с ума. Родные дети и внебрачная дочь стали казаться ей не более, чем фоном. Перед глазами постоянно возникал облик погибшего мужа, и Розамун совершила запретное — обратилась к Богине, повелевающей Тьмой. Ни один бог, в том числе и светлый Паладайн, не откликнулся на ее молитвы вернуть покойного. Боги посчитали ее желание невыполнимым, в чем абсолютно были правы. Ну разве суждено усопшему воскреснуть? Даже если и так, то как же мертвый будет чувствовать себя среди живых? Ведь это уже не его мир… Но Розамун упорно шла к своей цели. И была обманута Тьмой, единственной своей надеждой. Такхизис забрала ее душу в обмен на обещание вернуть супруга, но получив свое, просто рассмеялась. «Глупая, наивная смертная женщина! — воскликнула она тогда. — Неужели ты настолько ослепла, что не способна была узреть того, перед кем склонилась? Разум твой погас, так пусть погаснет и свет в твоих очах!»        Ослепленная Розамун умирала на руках пятилетнего мальчика. Рейстлин с ужасом взирал на маму, корчащуюся в муках и слышал смех Тьмы, стоящей за своей спиной. Он просто сидел рядышком, крепко хватая дрожащие руки матери и тихо проклинал себя за неспособность помочь. Винил, злился, недоумевал, но сделать, увы, ничего не мог.       Рейстлин не обладал магическими знаниями, однако дар матушки ему передался. Но дар еще предстояло раскрыть. Тернистый путь болезненного мальчика только начинался. А пока, на тот момент, Рейстлин умел показывать лишь фокусы, мало связанные с настоящим колдовством. Он умел развлекать других интересными трюками, не поддающимися объяснениям, и одновременно являлся мишенью для толпы завистников. Подростки, да и что скрывать, даже ровесники, многие невзлюбили тщедушного мальчика, считая его слишком закрытым от мира и интересующегося тем, чем интересоваться другим детям и в мыслях не возникало!       А вот к его брату-близнецу Карамону, крепкому и жизнерадостному, отношение имелось совсем другое. С уважением относились и к сводной старшей сестре братьев, к Китиаре. Скорее даже, с боязнью. Китиара росла и воспитывалась сама по себе. Задорная, ловкая, с вечно лукавой улыбкой на губах она производила впечатление сильной, не боящейся вступить в жизнь девочки, несмотря на то, что недавно у них в семье произошло горе. Да, Китиара тогда заперлась в своей комнатке и тихонько оплакивала отца, но когда погибла его жена, а по совместительству мачеха Китиары, последняя только поблагодарила небо. Розамун она ненавидела. К братьям же относилась довольно холодно, хотя иногда не сдерживалась от оскорблений в адрес болезненного Рейстлина. Рейст просто заступался за покойную матушку. Это и раздражало Китиару. Рейстлин понимал маму, как никто другой. И вот, после ее похорон, силуэт Богини Тьмы и ослепленная, лежащая на полу мама стали часто приходить к юному волшебнику в кошмарах. Порой сны казались такими явными, что несчастный уже не мог различить где сон, а где явь. Сегодня очередной страшный сон тревожил душу спящего мальчика…       Вот стоит он посреди кладбища около могилы своей матери. Вот земля расходится, открывая путь в саму Бездну и Рейста хватает костлявая рука. Ребенок кричит, вырывается, но не может ничего сделать: рука держит крепко. Страшный облик Розамун предстает перед мальчиком. На мертвенно-бледном лице зияют пустые глазницы из которых на могилу стекает чернильная жидкость, губы кривятся в усмешке, и порой изуродованное лицо женщины сменяется разными ликами, еще более жуткими. Сын колдуньи догадывается, что жуткая маска на лице, преследующая его попросту одна из шуток Такхизис. Это не мама! Или все же она?.. По крайней мере, от родного человека слышится все тот же родной, звонкий голос. — Иди ко мне, сынок! — напевает дух матери, продолжая тянуть Рейстлина в могилу. — Будь рядом со мной. Иди, ты же не трус, ты ведь не слабак! Рейстлин старается не бояться, он понимает, что это лишь страшный сон и когда он проснется, все кончится, но очертания кладбища, могил, мамы и пятиглавой драконицы, в которую она постепенно превращается, вполне реальны. Слабость одолевает хилое тело, и Рейстлин уже не в силах сопротивляться, послушно спускается в Бездну. — Помогите! Кто-нибудь! — слышит юный маг собственный голос. На него раздается ответ шипящего, словно говорит змея, голоса: — Крик тебе не поможет! Никто не поможет! Однажды ты придешь ко мне и склонишься, как склонилась твоя прелестная матушка! Ха-ха-ха! — МАМА! Мальчик ощущает как бьется его сердце о грудную клетку. Еще немного и оно попросту разорвется от страха. Крик застывает в горле. Склизкая, грязная земля засасывает, маленький фокусник из последних сил призывает помощь и вдруг… — РЕЙСТ! РЕЙСТ, ПРОСНИСЬ! Братик, я с тобой! Крепкие руки трясут хрупкие плечи, теплый голос Карамона разрывает стальные оковы призрачного кошмара. И все внезапно исчезает, оставляя лишь кромешную тьму…       Мальчуган испуганно вскочил на постели. По телу бежали мурашки, в карих глазах застыли слезы страха. Он продолжал затравленно оглядываться по сторонам, пока не распознал сидящего рядом с собой родного брата. — Карамон… — устало прошелестел Рейстлин. Обессиленный, рухнул он в объятия близнеца. — Тише, тише, я здесь, все хорошо, она больше не придет, — бормотал тот, встревоженно поглаживая мальчика по мягким каштановым волосам. — Она опять звала меня, Карамон, не уходи, побудь со мной! — Я не уйду, Рейст, обещаю, но… Ой, я совсем забыл! Подожди! — Сказав это, взволнованный Карамон зажег лучину в комнате и быстро выскочил из детской. — Куда же ты, братец? Неужто чего-то испугался? — в тихом голосе послышалась насмешка. Рейстлин слабо откинулся на подушку. Закрыть глаза он не решался. Вдруг кошмар опять повторится? Мальчик холодно глядел в потолок, думая о будущем. Скоро он отправится в школу, к магу, мастеру Теобальду, и его будут обучать тайным знаниям чародейства. Магия всегда интересовала Рейстлина. Хотя он ее толком-то и не знал, но уже сейчас прекрасно понимал, что не найдет любви ни в какой другой науке, какая скрыта в колдовстве. Это вовсе не балаганные фокусы, это настоящее чародейство! Он докажет всем своим ненавистникам, на что он на самом деле способен! Отныне его никто не посмеет назвать слабаком! Никто! — Я стану сильнее матушки, я изучу правила Тьмы и буду играть с ней так как захочу, — прошептал Рейстлин, чувствуя горящий жаром лоб. Состояние его с каждой минутой ухудшалось. Карамона нигде не было. И куда только убежал этот дурень? Наверняка дрыхнуть. Или нет? Криво усмехнулся Рейстлин собственным мыслям, потому что понимал, НАСКОЛЬКО сильно любит его близнец. Он пойдет за мной и в огонь, и воду, думал Рейстлин. В этом есть много плюсов, однако часто его излишняя навязчивость меня жутко раздражает! Ну где же он? Когда нужен, вечно его нет!       Словно услышав мысли братика, Карамон вернулся в комнату. Лицо его в тусклом свете лучины сияло радостью. Он нес что-то завернутое в шерстяную ткань за пазухой. — Где ты?.. — Рейстлин, Рейстлин! У меня для тебя есть подарок! — восхищенно перебил Карамон, подбегая к постели брата. — Твое молчание станет для меня лучшим подарком, братец, — хмыкнул Маджере. Кашель внезапно сотряс легкие, и Рейст чуть приподнялся в кровати, согнувшись в три погибели. — Смотри! — Карамон положил сверток на одеяло прямо перед удивленным лицом Рейста: изумился он от того, что сверток шевелился! — Кто там? — бросил непонимающий взгляд на светящегося улыбкой близнеца. — А ты посмотри! Рейстлин вздохнул. Он доверял брату. Но его загадочность ему определенно не нравилась.       Откинув ткань, маленький маг вздрогнул. Прошло некоторое время, прежде чем он осторожно прикоснулся к белой, невероятно мягкой на ощупь шерстке толстенького кролика. Зверек не испугался. Наоборот, зашевелил ушами и подполз ближе к ребенку. Карамон заинтересованно следил за действиями брата, мило обнажая в улыбке кривенькие молочные зубы. Рейстлин наконец перевел на него взор. — Откуда он взялся? — только и слетело с его языка. — Ой, представляешь! Я его нашёл около нашего крыльца! — Неужели? Как же он туда попал? Карамон явно обрадовался, ибо видел как с каждой секундой тонкие губы Рейстлина растягиваются в теплой улыбке. Волшебник улыбался редко и увидеть искреннюю чистую радость на его бледном лице для брата было выше всяких блаженств. Рейст заботливо поглаживал кролика по ушам и голове, внимательно вслушиваясь в рассказ близнеца. — Вероятно, он сбежал из таверны господина Отика. — тараторил тот. — Ха-ха-ха, представляешь, как он разозлится! Кролик его перехитрил! Гости в «Последнем приюте» завтра останутся без обеда! Вот умора! Главное блюдо сбежало! Смех Карамона передался и Рейстлину. Весело захохотав, он аккуратно прижимал к себе пушистого зверька. — Китиара правда настаивала нам полакомиться им, но ведь он такой милый! Это тебе подарок, Рейст! Мальчик с кроликом светло одарил брата теплым взглядом. — Спасибо, — тихо произнес он. Поглядел на кролика. Поинтересовался: — А как нам его назвать? — Решай сам, — весело сказал Карамон Маджере. — Пусть имя прозвучит не оригинально, слишком просто, но я дам ему это имя. Имя — важнейший прием чародейства, я слышал такое правило от матушки. Пусть будет Беляк! Беляк! Он ведь белый!       Брат-близнец согласился. По просьбе Рейста, он не стал гасить лучину. В теплом мягком свете, Карамон забрался в постель и лег около брата, приобняв его. Между детьми поудобней устроился кролик Беляк. — Пока мы с тобой, никакое Зло тебя не тронет, — заверил Рейстлина Карамон. И он оказался абсолютно прав. Будущий великий чародей сразу легко заснул. Никакие кошмары не позволили дотронуться до его разума. Рядом тихо сопел брат, а Беляк неспешно перебрался на грудь Рейстлина. Легкие мальчика успокоились, дыхание стало ровным, кашель его больше не тревожил.        В небе над Утехой взошла одна из трех лун — серебристая луна Солинари, по поверьям, дающая добро и силу белых волшебников, всем тем, кто к ней обращался…