I (don't) love Kitty

      Первой отмирает Сомин. Она взволнованно подходит к Джину, всё так же стоящему на месте, следящему за каждым её движением, обхватывает его лицо ладонями и глубоко вдыхает, а затем выдыхает через рот.       — Дыши, спокойно, — Сомин ещё раз глубоко втягивает воздух носом, выдыхает через рот, кивая, что мужчина делает всё правильно, и, спустя несколько минут, оцепенение с Джина спадает: он нетерпеливо сгребает в охапку жену, зарываясь носом в её волосы.       Сомин от неожиданности издаёт еле слышный писк, и Джин сразу же ослабляет хватку, нежно и любовно поглаживая супругу по спине.       — Спасибо. Спасибо!       Они стоят так, обнявшись, ещё очень долго, прежде чем Сомин дёргается, пытаясь вывернуться из крепких объятий мужа.       — Милый, ты меня так задушишь, — сипит она, уткнувшись Джину в грудь лицом, и вскрикивает, когда её подхватывают на руки, — или уронишь!       А Джин на это лишь смеётся, кружась со своей ценной ношей, осыпая лицо Сомин поцелуями, куда может дотянуться, и девушке кажется, что супруг начал светиться, как лампочка. Её усаживают на стул перед столом, а счастливый Джин встаёт перед ней на колени, любовно поглаживая ещё совершенно плоский живот, и приговаривает, практически мурча:       — Дорогая, ты идеальная женщина. Одна на миллион — вся моя. Ты сделала меня самым счастливым! Дерево посажено, дом построен, а теперь у нас будет ребёнок!       Сомин замирает, когда Джин губами прикасается к ткани её шёлкового халата, и, слушая мужа, начинает смеяться, вспоминая их первое свидание, на которое мужчина принёс весьма экстравагантный букет, — саженец дерева, если быть точнее. И кто бы мог подумать, что вскоре всё встанет на свои места, а странные для других людей шуточки и внезапные порывы настолько сроднятся с ней, что Сомин иногда кажется, будто они с Джином уже очень много лет идут по жизни рука об руку.       — Чего смеёшься? — Джин сам непроизвольно улыбается, смотря влюблёнными глазами на жену.       — Ничего, просто вспомнилось кое-что, — Сомин качает головой, — это кое-что надо полить, кстати.       Мужчина оглядывается и хмыкает, проследив за взглядом Сомин. Тот самый саженец, что он подарил ей когда-то и который его дражайшая супруга посадила в огромную кадку, разросся в пышный куст. Что делать с ним дальше, сам Джин пока не знает, потому что Сомин наотрез отказывается высаживать его на улицу. Вот и стоит он в своём гигантском горшке в гостиной их нового жилища, раскинув ветки и распушив листья, будто довольный павлин.       — Может, всё-таки в палисадник его определим? — Джин поднимается на ноги, отходя к плите, чтобы всё же накрыть на стол и поужинать, и достаёт бутылку вина, припасённую для особенных случаев.       — Нет, пусть стоит в доме, — Сомин подходит к мужу, обнимает его со спины, вдыхая аромат его тела, а потом отбирает тарелки из его рук, чтобы помочь перенести их на стол.       — Как скажете, дорогая, любое ваше желание — закон.       Они ужинают, обсуждая планы и их корректировки из-за новостей, и у обоих улыбки не сходят с лиц. Небольшой запланированный отпуск в несколько дней после Рождества решается не переносить, а вот с поездкой на Кубу Джин не знает, что делать: перелёт, другая страна, климат…       — Джин, милый, давай сначала я схожу к врачу, сдам все анализы, и потом будем уже решать — лететь или нет, хорошо? Это же наш медовый месяц.       — Мы, — поправляет мужчина, убирая со стола и возвращаясь к Сомин. Он протягивает руку и ждёт, когда девушка вложит свою ладонь в его, а потом помогает ей подняться, приподнимая аккуратно за талию и ставя на свои ноги, чтобы медленно вальсировать в тишине. — Мы сходим к врачу, а потом решим. В любом случае, можно вернуть деньги и поехать куда-то ближе.       Сомин кладёт голову на грудь мужа и, прислушиваясь к его сердцебиению, позволяет себя увести в сторону спальни.       — Только давай пока не говорить никому? — она устраивается удобнее на кровати, куда её заботливо укладывают. — Пусть будет новогодний сюрприз.       — Миссия сложна, но выполнима, — Джин снимает рубашку, небрежно кидая её в сторону, медленно расстёгивает пряжку ремня и избавляется от брюк, а после укладывается рядом с женой, — потому что об этой новости мне хочется орать во всю глотку. Что ж… поорём в себя.       Сомин смеётся, целуя мужа, и думает, что завтра нужно позвонить своему врачу и записаться на приём как можно скорее. Необходимо убедиться, что всё в порядке и стресс и перенапряжение последних нескольких дней не сказались на её здоровье и не повредили новой жизни, зарождающейся в ней.

* * *

      Намджун сидит в машине около школы Хвасы и хочет домой. Но болящая голова и сухость во рту снова возвращают его во вчерашнюю ночь и напоминают, что он, вообще-то, дал слово пацана. Обещания нужно держать, поэтому он здесь, а не валяется в своей постели. Ну, ещё отчасти он здесь, потому что Юнги с утра был весьма настойчив в своём желании увидеть, наконец, проблему друга и послушать её. Намджун вздыхает, поднимая голову с руля, в который упирался лбом, и, посмотрев на часы, открывает дверцу машины, впуская в салон холодный воздух.       Хваса выходит из здания через несколько минут, и Намджун, заметив её, кряхтя, спускает сначала одну ногу на асфальт парковки, потом другую и хлопает дверцей, жмурясь от слишком громкого звука.       — Чтоб я ещё раз так пил, — шепчет мужчина, потирая виски.       Хеджин улыбается одной из девушек, идущих рядом с ней, кивая в ответ на что-то, и сначала не обращает внимания на человека, наблюдающего за ней, но, скользнув взглядом по округе, замирает на месте и резко разворачивается, приподняв вопросительно брови.       — Зачётная задница? — девушка стоит несколько секунд, оторопев, и, сморгнув, поправляет волосы, кидая одноклассницам, что у неё появились дела, направляется в сторону Намджуна.       Надо ли говорить, как загорается похмельный глаз Кима, когда он внимательнее рассматривает фигуру Хеджин в форме? Наказание. Она точно его наказание.       — Мне показалось, или ты опять назвала меня «зачётная задница»? — Намджун, кажется, отчётливо слышит это, неотрывно смотря на губы девушки, когда она его замечает, и спрашивает чисто для проформы.       — Не опять, а снова, — Хваса улыбается, пожимая плечами и поправляя лямку рюкзака.       — Вот же мелкая… — мужчина пальцем ей грозит и сначала ещё что-то сказать хочет, но выдыхает, махнув рукой. Нравоучения тут точно не помогут.       — А чем, собственно, обязана? — девушка оглядывается на здание школы, запуская руку в карман расстёгнутой куртки. — Приехал опять зазывать будущих студентов в универ?       Вообще, у Хеджин внутри всё переворачивается из-за внезапного визита Намджуна. Ей всё равно, даже если он приехал по делам, потому что совершенно точно этот классный мужик сначала ждал её, вглядываясь в толпу школьников. Она склоняет голову вбок, отчего её тяжёлые, длинные волосы соскальзывают с плеча, улыбается, слегка приподняв уголки пухлых губ, и смотрит так, что Джуну приходится отвести взгляд и потянуть ворот рубашки в сторону.       — Юнги хочет тебя послушать, — он достаёт сигареты, — если ты свободна сегодня, можем заскочить в студию.       — Кто?       — Юнг… — Ким не договаривает и цокает языком, кивнув на свою машину. — Ой, бля, поехали, а? Этот монах мне плешь проест, если я слово не сдержу.       Понятнее Хеджин не становится, конечно, но она решает разобраться в запутанных речах мужчины постепенно, поэтому садится на пассажирское место рядом с Намджуном. Благо, сегодня у неё свободный вечер.       Когда они останавливаются на парковке возле небольшого здания, Хваса выглядывает в окно машины, осматриваясь, и повторяет за Намджуном: медленно отстёгивает ремень, перехватывает рюкзак и открывает дверцу авто. На улице как-то морозно свежо, и девушка передёргивает плечами, запахивая куртку.       — Так куда мы приехали? — Хеджин дожидается, пока мужчина достанет с заднего сидения свою сумку и папку с документами, видимо, и задаёт вопрос.       — Пока это наша небольшая компания. Наша — моя и моего друга — Мин Юнги, может, слышала. Пока — скоро будем переезжать в новое здание. Пошли, а то замёрзнешь совсем, — Джун зажимает папку подмышкой руки, в которой держит сумку, и освободившейся рукой аккуратно подталкивает девушку в сторону входа, положив ладонь чуть выше её лопаток. На улице, правда, холодно, а на Хеджин лишь лёгкая для такой погоды форма. Ещё эта юбчонка коротенькая…       — О, так вы друзья? Правда? — Хваса удивлённо замирает, но её вновь подталкивают в спину и приходится послушно идти вперёд.       Вообще, брат учил её не слушать, что говорят в различных слухах, и не верить всему, потому что в реалиях современного мира слишком много недостоверной информации, которая искажается так, как нужно конкретному человеку. Девушка, конечно же, интересуясь Намджуном, поискала инфу в сети, видела фотографии его вместе с неким Мин Юнги, который, оказывается, тоже крут и достаточно известен, но не придала значения слову «друг», потому что в бизнесе обычно нет места дружбе. Поэтому она скептично переспрашивает, но ничего сверхъестественного не ожидает. А зря.       — Ты, алкота, блять, куда пропал и где твой телефон? — стоит переступить порог офиса, как в Хеджин с Намджуном летит настольный календарь. Целятся, понятное дело, в Кима, но Хеджин настораживается и понимает, что простые партнёры по бизнесу себя так не ведут… — А, ой.       — Ну, собственно, Мин Юнги, — Джун не уворачивается, закрывая собой девушку, и получает календарём аккурат между глаз, — мой друг и соучредитель. А это Ан Хеджин. Привёз, как ваша душенька требовала.       — Можно просто Хваса, — Хеджин выглядывает из-за спины Намджуна.       — Извиняюсь, не хотел пугать, — Мин приглашающим жестом указывает на кресло для гостей, — присаживайся, пожалуйста. Чай, кофе?       — Потанцуем? — Ким продолжает за другом как-то не задумываясь и ржёт, понимая, что сказал.       — Хрен ли, ржёшь, морда твоя довольная? Телефон, спрашиваю, где?       — Да в машине, наверное, выпал, чего панику поднимаешь? — Намджун отходит к своему столу, ставит на него сумку и роется в ней, пока не убеждается, что мобильника там нет. Как и в карманах брюк и пальто.       — Тебя искал риэлтор, — Мин устало трёт лоб и садится в своё кресло, — я нихрена не шарю в ваших вопросах, поэтому всё, что он спрашивал — для меня тёмный лес и ни одной звезды. А я, как ты помнишь, не люблю, когда меня пытают тем, что я не знаю.       — Бля, — вырывается у Джуна, и он хлопает себя по губам, — пардон. Сейчас разберусь.       — Ну а мы пока пообщаемся, да, Хваса?       — Хотя тебя уже ничего не должно брать после Чонын-то, — выдаёт Ким уже в дверях, когда Хеджин хочет ответить Юнги.       — Иди, пока можешь, — «добродушно» улыбается Мин и снова переводит взгляд на девушку. — Этим холостым не понять прелестей супружеской жизни. Так вот, Хваса, мой дорогой и горячо любимый друг, скажу по секрету, пока его нет, был сражён наповал твоим голосом и настолько сильно, что я уверовал и хочу лично услышать твоё пение.       — Оу, правда? — Хеджин смущённо улыбается.       — Чистейшая, как слеза Намджуна сегодня утром, когда я смог поднять его с кровати после вчерашнего.       — А что вчера такого было, что зачёт… Намджун выглядит каким-то грустным, что ли?       Юнги задумывается над тем, как Хеджин описала его друга, и хмыкает:       — Ничего необычного, просто небольшой дружеский сабантуй, но утром Джун выглядел ещё печальнее, поверь.       Хваса отмечает про себя, что Юнги весьма харизматичный, острый на язык и вообще достаточно располагающий к себе. Она думает, что его жене повезло урвать такого мужчину, и невольно становится любопытно, как выглядит женщина, охмурившая Мина.       — Что ж, — девушка чешет кончик носа и стягивает с себя куртку, потому что в помещении очень тепло, — я могу, конечно, спеть, но что дальше? Видите ли…       — Оу, прошу, давай на «ты», не добавляй мне лет и седых волос. Поверь, для этого у меня есть свой человечек, — Юнги улыбается. — А про твою проблему с родителями Намджун мне рассказал, так что если нас и тебя все устроит, можешь не переживать, — будем стоять до конца и, если надо, драться. Знаем — плавали.       И пока Намджун ищет в машине телефон, который, оказывается, упал из-за одного резкого поворота и улетел под сидение, выключившись, Юнги рассказывает девушке историю их одной подопечной, так похожую на ситуацию Хеджин. И последняя проникается ещё большей симпатией к этим двоим мужчинам и их труду.       — Да, господи, я согласен, — Ким возвращается в офис, разговаривая по телефону, и подмигивает Хвасе, обернувшейся на его голос, — часа через два буду на месте. Да, спасибо.       — Ну, я готов получать ушной оргазм, — Юнги встаёт, поправляя рубашку.       — Всё обсудили? — Джун становится за креслом, в котором сидит девушка, и опирается на его спинку руками, немного склоняясь. — Не бойся, мы своих не бросаем.       — Это я поняла, — Хваса кивает на дверь, смеясь, — ну, куда идти, зачётная задница? Или вам прям тут исполнить?       Намджун закатывает глаза, услышав своё прозвище, а Юнги думает, что Хеджин уже исполнила… и он абсолютно точно не хочет знать, почему его друг стал вдруг «зачётной задницей». Хотя…

* * *

      Хваса не очень комфортно себя чувствует, стоя за стеклом звукозаписывающей студии. Как-то с этой стороны всё выглядит по-другому и уверенность, подкреплённая словами Юнги и Намджуна, немного поубавилась. Однако её голос не дрожит от волнения, когда она начинает петь. Минус выбранной песни идеально балансирует Юнги, внимательно вслушиваясь и смотря с прищуром на девушку, а взгляд Намджуна становится каким-то нечитаемым, отчего у Хеджин мурашки бегут. Это так странно. Но такой сосредоточенный Ким, стоящий, опираясь бёдрами на стол позади Юнги, сложивший руки на груди, и этот его костюм, который невероятно ему идёт… Безумие. Хваса понимает, что он вряд ли заинтересуется ей, ведь между ними такая большая разница в возрасте и просто пропасть, однако сердцу не прикажешь. И как говорят, хочется и колется. Страшно.       — Дружище, она нам нужна, — Юнги выдаёт, не дослушав девушку.       — А я о чём? — Намджун полостью согласен с другом. — Как услышал впервые, так сразу в голове куча вариантов, успешных вариантов, заметь.       — Да уж… И я понимаю тебя, мужик, — Мин кидает взгляд на товарища, — не сопротивляйся уже, а то сильнее ударит, уж поверь опытному. Да и что-то мне подсказывает что…       — Что?..       — Девчонка запала на тебя, не тупи, Джун, — Юнги нажимает на кнопку на пульте перед собой и говорит в микрофон: — Отлично, Хеджин, мы закончили.       Девушка кивает и снимает наушники, вешает их на стойку микрофона, а потом выходит из комнаты. Она видела, что мужчины о чём-то говорили, но, естественно, не слышала, о чём. Да это и не важно, ведь Юнги удовлетворённо кивает и аплодирует ей.       — Это было впечатляюще, — Мин что-то помечает в небольшом блокноте, — у меня уже появились кое-какие мысли. И я думаю, что тебе нужно обсудить вопрос твоего будущего с родителями, а там уже и мы подключимся, если дело застопорится.       — Это будет… сложно, — Хеджин вздыхает, — но я попробую. После праздников, хорошо?       У Юнги звонит телефон, он извиняется и отвечает на звонок, меняясь в лице.       — Джун тебе всё расскажет по условиям, мне нужно отъехать, — он прикрывает микрофон телефона рукой, обращаясь к девушке, и потом снова отвечает позвонившему, — выезжаю, жди меня.       Намджун удивлённо провожает друга взглядом и читает по губам «Чонын», когда тот хватает свой пиджак с кресла и проходит мимо.       — Что-то серьёзное случилось? — Хваса тоже замечает изменения в Мине.       — Не знаю, но что-то, связанное с женой, — Ким пожимает плечами, — потом расскажет, если захочет. Это наш типовой контракт, можешь взять, ознакомиться на досуге. Мы предоставляем жильё всем нашим стажёрам, оплата стажировки тоже достойная, плюс, проценты от продаж, когда начинаем работу на рынке.       Намджун достаёт из какой-то папки, лежащей на столе, на который он опирался пару мгновений назад, несколько листов формата А4, скреплённых между собой, и протягивает их Хвасе. Она берёт их, касаясь случайно пальцами руки мужчины, и застывает на долю секунды, уставившись в текст, но не написанное её интересует, а один вопрос, уточнить который она не додумалась ещё.       — Зачётная задница, а у тебя есть жена или девушка?       Намджун, решивший промочить горло, давится водой и заходится ужасным кашлем, хватая ртом воздух и пытаясь остановить удушливый приступ. Вот чего, а такого вопроса он точно не ожидал, поэтому и готов не был. Он даже не проигрывал в голове подобный сценарий, ведь очевидно, что его увлечение столь юной особой — сугубо его половые трудности, и вообще не факт, что Юнги, пророчески сказавший, что Хеджин запала на Намджуна, прав. Однако, вот это поворот.       — Внезапно, — выдыхает мужчина, сдерживая новый порыв раскашляться, — зачем это тебе такая информация?       — Да вот подумалось, — Хеджин начинает издалека, делая вид, что спросила просто так, — Юнги женат, но оно и понятно: такого мужика надо хватать и бежать, а ты ведь ни разу не хуже.       — Вот спасибо за комплимент, — хмыкает Джун, делая глоток воды и с опаской поглядывая на девушку, шагнувшую в его сторону.       — Нет, ну правда, зачётная задница, — Хваса сворачивает контракт в трубочку и складывает руки на груди, продолжая наступать на Кима и заставляя того пятиться, — я бы на месте твоей дамы сердца поволновалась. Как ни крути, всё же я тоже не пальцем деланная.       Намджун сглатывает, упираясь лопатками в стену. Действительно, нихрена не пальцем. Да что уж там! Родители Хвасы точно ювелиры, раз передали дочери лучшие гены, а учитывая, что она второй ребёнок, и первый тоже получился хоть куда…       — Хеджин, что ты делаешь? — Джун весь напрягается, когда девушка подходит совсем близко, настолько, что видно комочек туши, опавший с одной из жирно накрашенных ресниц.       — Говорю, что твоя дама сердца должна ревновать.       — И она бы ревновала, — мужчина по стеночке, медленно, отползает в сторону, пока крышу совсем не сорвало, — если бы была.       — Вот так бы сразу, зачётная задница, — Хваса улыбается и очень резко подскакивает на месте, мазнув поцелуем по щеке Кима, отчего у того случается, кажется, короткое замыкание. — Я дома посмотрю контракт и напишу тебе, визитку взяла.       Девушка хватает свою куртку, закидывает рюкзак на плечо и выскакивает из студии, махнув на прощание пластиком с контактами Намджуна. Она чуть ли не бежит прочь, стараясь унять своё бешено колотящееся сердце, потому что никто в мире не знает, как она переволновалась и чего ей стоило это напускное спокойствие. Только выйдя на улицу и оказавшись в квартале от здания компании Намджуна, Хваса останавливается и прижимается спиной к дереву, положив руку на грудь и глубоко вдыхая прохладный воздух.       — Вот это да, — шепчет она, — не думала, что могу так.       Хотя, по сути, в то утро, когда они с Джуном познакомились, девушка вела себя так же уверенно и максимально спокойно, будто ничего не произошло такого странного. Ну подумаешь, проснулась в обществе незнакомого мужчины, с кем не бывает? И пофиг, что такое с ней впервые, и стоило закрыть за собой дверь, как ноги почти подкосились, руки трясло так, что Хеджин не могла стакан в руке удержать. Это те, кто не знает Ан Хеджин, видя лишь образ, думают, что она вся такая в себе уверенная сучка, готовая любого сломать по щелчку пальцев, но на самом деле всё далеко не так. Да, Хеджин любит иной раз подоставать людей странными выходками, наподобие той, в актовом зале, когда она увидела Намджуна, однако она никогда не пользуется влиянием своей фамилии, не требует дорогих и эксклюзивных вещей, а желаемого привыкла добиваться своими силами. Раньше просто её желания были весьма скромными, иногда обыденными, но о занятии музыкой девушка только мечтала, стараясь быть послушной дочерью и не разочаровывать родителей. Вот только после появления на горизонте Намджуна всё как-то изменилось… И теперь Хеджин хочет не только петь, но и, как бы не было трудно признаться себе, хочет Ким-зачётную-задницу Намджуна. И вот тут, со вторым, пока у неё больше вопросов, чем ответов.       — Ну, у него хотя бы нет бабы, уже проще, — вздыхает Хеджин и ловит на себе странный взгляд прохожего, а потом спохватывается, что до сих пор держит и контракт в руках и куртку. — Осталось дело за малым: охмурить.       Девушка кивает сама себе, одеваясь, и прячет контракт в рюкзак между учебниками, потом ловит такси и называет адрес родителей. Их сегодня, скорее всего, не будет дома, а посидеть в тишине у брата не получится. Нужно как следует всё обдумать и решить, как узнать лучше и добиться внимания этого мужчины.       Намджун же так и стоит, замерев, и смаргивает несколько раз спустя минут десять после ухода Хеджин. Он смотрит на закрытую дверь, поднимает руку к лицу, трёт щёку, которую чмокнула девушка, раскрывает ладонь и тупо пялится на неё, совсем охренев от своей жизни.       — Это что такое было и как жить теперь, блять?!