Пружина

Ким Химчана воспринимают как бабу. Во всяком случае так считает сам Ким. И судя по количеству фанфиков, где его ебут во все дыры, он прав. По-хорошему бы, послать всё это дерьмо куда-нибудь на окраину вселенной и спокойно жить себе в мире и гармонии с самим собой, но нет! Ким должен сначала выебать себе весь мозг аналитическими заключениями и логическими вычислениями, затем впасть в чёрную депрессию недели на три, и в заключение первого витка страданий взорвать этой дребеденью мозг своего лучшего друга Бан Ёнгука. Последний к слову, упёр со своей семьёй в Европу, отдохнуть. Поэтому ёбырь-террорист, может отравлять настроение друга лишь несколько часов в день, пока часовые пояса не разводят парней по своим делам. Но для не в меру болтливого Чана, отведённого времени катастрофически не хватает, поэтому не заботясь о своей заднице, парень решает поискать выход из ситуации в прокуренных стенах андеграундного клуба. Именно здесь его накручивает повторно, но Ким упрямо протирает дизайнерскими штанами стул у барной стойки с посуточной периодичностью. Третий виток даёт о себе знать, когда Бан возвращается из Европы и уходит с головой в работу, заставляя Кима потеть в унисон с собой. Ёнгук даже не подозревает, что Чан несмотря на ебучую усталость, по ночам всё также прётся в клуб не особо думая о своём здоровье и распорядке дня. Поэтому немудрено, что через две недели Чан всё больше походит на нарика: опухшее лицо, темно-фиолетовые круги под глазами, беспокойно бегающие из стороны в сторону глаза, анорексичная худоба и заторможенная реакция. Бану не приходится долго думать, он просто незаметной тенью следует за Чаном после трудового дня в студии. Не становится для него сюрпризом и "отдых" Кима: этот придурок всегда прётся напиваться в клуб, когда его одолевает скука или депрессия. Но вот странные обнимашки товарища с известным в андеграундном мире наркодилером бьют по сознанию тревожной новизной. Поэтому Бан стоически переносит ночной загул друга, и не отрывает от него глаз, даже тогда, когда тот неуверенной походкой бредёт до общаги. Чувство незавершённости захлёстывает его уже в стенах родного общежития, когда спина лиса исчезает в дверном проёме ванной комнаты. Возможно будь Ёнгук посдержанней, он бы сразу узнал, что Чан секундой ранее проглотил безобидное обезболивающее из общажной аптечки. Возможно будь Чан расторопнее по отношению к дверному замку, четвертый виток не нагнал бы его с ударом по лицу от лучшего друга. Впрочем, эта ситуация как нельзя лучше вписалась в мрачные будни лиса и даже позволила парню на несколько дней запереться в комнате, отказываясь от еды и воды. Пятого витка Чан достиг продрав глаза в больнице под капельницей. И тут уж сам черт бы не разобрал в чём заключался окончательный диагноз: депрессия или истощение. Поэтому новость о скорой выписке с последующим переездом в Богом забытый горный санаторий стала шестым витком личного ада Химчана. Жизнь без привычных благ цивилизации как то: смартфон и интернет, в наше время и из здорового человека вполне могут сделать скучающего нытика, что уж говорить об изведённом Чане. И тут кажись, пружина должна в седьмой раз провернуться и рассыпаться, использовав весь запас прочности, но видимо небеса решили сжалиться над молодым человеком.