Оля, Виола и Дьявол.

      Семену снился необычный сон. Снилось, что он, расслабленный и беззаботный, качается на волнах, толкающих его к незнакомому песчаному берегу. Огромный, чистый, протянувшийся на десятки (или сотни?) километров, пляж — пуст. Ни проклятых зануд в деловых костюмах, ни офисных столов, ни гипсокартонных перегородок между ними. Там нет всего того, от чего Семен сбежал несколько лет назад. Идеальное место, свободное от кумовства и самодурства — менеджмента отечественного образца.       Волны несли его всё ближе к берегу и, когда галька защекотала спину, Семену открылись дюны, опутанные колючей проволокой. А рядом… Рядом — ворота. И четкое осознание того, что, оказавшись на пляже, он примет обязательство в эти ворота пройти. Семену не хочется проходить через ворота. Ему хочется остаться на пляже. А еще, стоит ему только шагнуть за ворота, как его окружат кролики бурого цвета. И начнут танцевать вокруг него, стоя на задних лапках и размахивая передними. Если Семен попробует вырваться из этого жуткого круга — обязательно провалится в темноту кроличьей норы, огромной как дыра его бывшей. Он знает — ему рассказывал кто-то. Кто этот благодетель? Он не помнил. В памяти осталась только тряпочка с резким запахом, лежащая на лице, и голос, предупреждающий об опасности.       Он больше не хочет на этот берег, но волны всё несут его, не обращая внимания на сопротивление жалкого человечешки. Волна, огромная, вроде тех, что остаются от катеров, вышвырнула его на берег, как мусор, а потом чьи-то сильные руки встряхнули его. Он попытался сфокусировать зрение. На песке стояла девушка, лица которой он всё не мог разглядеть. Только силуэт. Почему-то казалось, что она должна быть похожа на мокрую кошку. А еще ее голос…        — Гражданин Персунов?       Семен не мог произнести ни слова — челюсть едва ворочалась, а из глотки вылетало только бессвязное мычание. Но надо отвечать, иначе — никак, иначе можно получить дубинкой по почкам.        — Гражданин Персунов, пройдемте!       А потом — темнота.

***

      Сознание возвращалось медленно. Сначала пришло понимание того, что вместо моря — раздолбанный асфальт, а потом в глаза ударило утреннее солнце. Позже пришли запахи недавно скошенной травы, дыма и леса. А после Семена стошнило. Было очень плохо: всё указывало на сильное отравление.Через застилавший мозг туман пробивалась мысль, что надо найти хоть кого-нибудь, кто вызовет врачей, окажет помощь. Едва он поднялся и закинул на плечо сумку, ноги сами понесли его к смутно знакомым воротам. Каждый шаг давался только благодаря огромному напряжению воли: чего стоило заставить себя поднять ногу, а ведь надо было еще выбрать, куда ее поставить. И через десять шагов Семен решил, что лучше прыгать. Как зайчик! Раз-два! Было в этом что-то, вызывавшее чувство тревоги… Конечно! Зайки… Кролики! Семен упал на колени. Здесь те самые ворота! Ему — хана!       Створки ворот противно заскрипели, и оттуда показалась какая-то фигура…        — Только не кролики! — взмолился Семен.       Зловещего кролика замещала светловолосая девушка с невероятно добрыми голубыми глазами. Она окинула неадекватного путника взглядом и пробурчала под нос:        — Еще один обдолбос…       Семен попытался ответить что-нибудь, но его хватило только на горестный стон.        — Тебя чем-то облили, — сообщила она, глянув на его джинсы. И тут же с улыбкой добавила, — Будем считать, что водой!       Парень попытался прикрыться, но в итоге едва не рухнул на асфальт.        — Тебе, наверное, к твоим коллегам-журналистам надо. Они в двенадцатом домике поселились. Пройдешь площадь, — она махнула куда-то за ворота, — и повернешь налево… А там у кого-нибудь спросишь!       Она уже почти скользнула за ворота, но вдруг развернулась.        — Ты как, дуешь?        — Ну не сейчас же… — выдавил из себя Семен.        — А, конечно… Работа — святое. Но если надо — обращайся. Меня Славя зовут. Спроси у кого угодно Травницу — сразу подскажут. Всё, пока!       Светловолосое создание махнуло рукой и скрылось из виду.

***

      Как ни странно, домик нашелся без проблем. Зеленый треугольник, утопающий в цветущей сирени, сулил возможность отлежаться и разобраться при помощи упомянутых журналистов, где, все-таки, Семен оказался.       Солнце немилосердно жгло голову, реальность всё ещё иногда плыла перед глазами. И неудивительно, что две из трех потрескавшихся деревянных ступенек дались с огромным трудом. Но вот третья предательски прыгнула выше ступни, и Семен, запнувшись, влетел головой в хлипкую дверь, которая от удара распахнулась, пропуская тело незванного гостя в домик.        — Проклятье! — прошипел парень, поднимаясь с пола. Но стоило ему глянуть вглубь комнаты…       Две смутно знакомые женщины находились в весьма… компроментирующем положении: перед сидевшей на кровати шатенкой, стояла абсолютно нагая брюнетка, жестами показывавшая собеседнице что-то пониже своего живота. У Семена пересохло во рту. Вместо извинений за вторжение из горла вырвался хрип. Брюнетка по-строевому, как солдат на параде, развернулась. Оценивающе окинула гостя взглядом и медленно, виляя бедрами, двинулась на него, переступив через лежавший на полу медицинский халат.       В полуметре от Семена она опустилась на четвереньки и, ухватив его за подбородок, подняла его голову так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.        — Привет, ПионЭр… Насиловать будешь?       Это звучало как нечто среднее между вопросом и утверждением. Семен оглядел «фронт работ». Безжизненно болтавшиеся груди, старательно скрываемые макияжем морщины… Никакого возбуждения. Надо было срочно выкручиваться.        — Э-э-э… Нет, спасибо. Я — э-э-э… это…        — Евроинтегрированный? — презрительно фыркнула Виола.        — Не-нет… — Семен сделал жест кулаком, будто скользит по скользкому вертикальному поручню. — Идейный онанист!        — А! — кивнула брюнетка с понимающим видом, — Братство Правой Руки. Понятно… Стучаться не учили, ПионЭр?!       Последние слова Семен услышал, уже находясь на улице. Брюнетка же повернулась к подруге.        — Короче, набей мне слово «Вход» и стрелочку вниз, прямо здесь, над рощей!