От вашего сердца ключи В безумной парижской ночи Где танцы царят И забыться велят Где город огней Нежной розы нежней Где любят, как любят невест Люби от души её здесь
Ах, выпускной класс, суета последних приготовлений, беготня за ловлей последних хвостов, трепет перед возможно последним посещением стен ставшего уже таким родным здания… За окном май, а значит уже совсем скоро многим ученикам придётся попрощаться с привычными занятиями, с любимыми учителями и даже с друзьями, а сделать это нужно одновременно с огромным прыжком в новую, взрослую жизнь. Тёплый летний ветерок слегка трепал распущенные иссиня-чёрные волосы героини Парижа. Она торопилась в школу. Сегодня был последний день, когда она могла пересдать тест по химии мадам Менделеевой, именно в этот день она умудрилась проспать, именно поэтому неслась к школе в маске. Всегда собранная, решительная, смелая и пунктуальная ЛедиБаг никак не могла допустить такой оплошности как проспать, а вот ее гражданская личность, неуклюжая, часто не сосредоточенная***
Маринетт одновременно проклинала, и одновременно благодарила свою лучшую подругу за то, что та не пошла с ней сдавать тест. Благодарила потому, что так она смогла хотя бы ненадолго оказаться вдвоём с***
Акуманизированный, называвший себя «Бариста», грозился затопить весь Париж свежесваренным кофе. Пятнистая героиня, подоспевшая к месту событий быстрее напарника, едва успевала уклоняться от льющегося из бездонного стаканчика кофе. — Стандартная схема, «отдайте мне свои камни чудес», — подоспевший к своей боевой подруге Нуар начал передразнивать нового противника. Героиня саркастично закатила глаза на новые шуточки напарника и выглянула из-за дымохода (по совместительству укрытия): — Акума в стаканчике из-под кофе. Похоже, что одному из клиентов не понравился кофе нашего нового противника. Вся улица уже буквально была залита чёрной жидкостью, а Бариста даже не думал останавливаться. Наблюдая за акуманизированным, Леди вздохнула и перевела взгляд на Нуара: — По дороге нам не пройти, придётся атаковать по воздуху. Перебрось свой шест между этим и соседним зданием. У Нуара никогда не было и мысли, чтобы не доверять своей напарнице, ему даже не нужно было слушать план до конца, поэтому ее приказ был безмолвно выполнен сию секунду. Маринетт использовала супер-шанс и сначала не сразу поняла, зачем ей крышка от стаканчика с кофе, но вот с появлением Кота все стало ясно. Обвив йо-йо вокруг шеста напарника, героиня раскрутилась вокруг него так, чтобы смогла скользить к своей цели по спирали, медленно, но верно, приближаясь к своей цели и оставаясь незамеченной. Ещё несколько оборотов вокруг жезла, расслабить руку, молниеносно надеть на стаканчик красную крышку в чёрный горошек. Миссия выполнена. — Кот! — крикнула Леди, приземляясь на козырёк соседнего здания. Не прошло и нескольких секунд, как напарник, прыгая на Бариста, испепелил стаканчик Катаклизмом и из него вылетела чёрная бабочка.***
Когда все встало на круги своя, а талисманы издали предпоследний писк, ЛедиБаг оставалась стоять на крыше рядом со своим верным напарником. Оба были погружены в раздумья, оба даже не догадывались, что в одни и те же, оба не собирались сдвинуться с места, несмотря на писк талисманов. — Послушай, — наконец выпалили они в унисон, одновременно повернувшись друг к другу. — Ты первая, — театрально поклонившись в своей привычной манере, нарушил замешательство Нуар. Маринетт выдохнула. Наверное, это был самый сложный разговор в ее жизни. Они защищали Париж уже чуть больше трёх лет, и за это время было немало разговоров на счёт раскрытия, но этот оказался САМЫМ сложным. За эти три года, два месяца и тринадцать дней, Леди успела привязаться к вечно несерьезному напарнику, которому почти ежедневно доставались тумаки, а были они порой от ее собственного йо-йо, но чаще от подопечных Бражника. Конечно, Маринетт давно знала о том, что рано или поздно придётся попрощаться и с Камнем Чудес, и с Тикки, ставшей ей наверное дороже, чем Алье телефон. Смотря в изумрудные глаза напарника, Леди понимала, что все это время они и на миллиметр не приблизились к Бражнику, но больше они спасать город не смогут. Дюпен-Чен знала также что и Кот не останется защищать город, два года назад она узнала, что они одного возраста, а значит в этом году, он также как и она, выпустится. И, возможно, уедет учиться в другой город… Вдох, выдох, понеслась. — Котёнок, думаю, что нам нужно сложить наши полномочия и передать наши камни хранителю, — девушка отвернулась от пристального взгляда напарника и устремила свой взор на заходящее солнце, — мы уже выпускники, а это значит, что, возможно, мы уедем в другие города, и не сможем больше защищать город от акум… — Моя Леди, я понял ход твоих мыслей и я хотел сказать тоже самое, — блондин положил свою руку, обтянутую чёрным латексом, на плечо напарницы, — но я хотел попросить тебя кое о чем, — юноша развернул девушку к себе и заглянул в такие родные глаза. — Нуар… наши маски не могут быть сняты даже по такой причине, — грустно прошептала брюнетка, понимая в какую сторону клонит хвостатый. Кот покачал головой и горько усмехнулся: — Этого я хочу не меньше, но твоё слово для меня закон, но я хочу попросить тебя, чтобы мы защищали город до последнего, пока не придёт время уехать. Талисманы издали последний писк. Мари нежно положила свою ладонь на ладонь напарника, и, задержав ее всего на секунду, убрала его руку со своего плеча. Провожая свою возлюбленную взглядом, Адриан пытался поймать в весеннем ветре ее тихое: «Пора».***
Сегодня была очередь Кота патрулировать улицы и он был рад, что сегодня с ним нет Леди. Конечно, он никогда не откажется от ее компании, но не сегодня. Сейчас его мысли занимал лишь их разговор на крыше, и сейчас Адриан надеялся, что Баг хотя бы подумает над его просьбой. Агрест на секунду остановился, услышав до боли знакомый голос, доносившийся с соседней крыши. «Нет, может я ошибся, или он принадлежит кому-то знакомому ему как Адриану», — твердо заявил сам себе юноша и собирался было продолжить патрулирование, но остановился. — Я понимаю Нуара, но с другой стороны, чем дольше мы будем оставаться героями, тем сложнее будет расстаться, — послышалось за спиной. Агрест столько раз останавливал себя, даже когда для того, чтобы узнать кто его Леди, достаточно было открыть глаза, он держался. Сегодня не смог, он обернулся и посмотрел немного вниз. Пасмурное, почти грозовое небо и сломанным фонарь у дома, на паше которого он стоял, позволили ему остаться незамеченным. Он с каждой секундой все отчётливее слышал стук своего сердца в висках, чувствовал как часто вздымается его грудь, как шум вокруг становится недосягаем до него, будто во все мире остался только он и… Маринетт.***
— Плагг, она… она… она…- как заевшая пластинка повторял Агрест глядя в потолок вот уже десять минут, от чего уши Черного котика свернулись в трубочку. — ЛедиБаг — это Маринетт, Маринетт — твоя одноклассница, ЛедиБаг — твоя любовь, — нависнув над подопечным, продолжил квами. За эти десять минут он понял, что после трёх «она» пойдут именно эти сравнения, — может уже сменишь пластинку? Ну или хотя бы объяснишь, что тебя не устраивает? — вернувшись к журнальному столику, где стояла открытая коробка камамбера, спокойно вопросил котик. Агрест помотал головой и резко поднялся на локтях: — В том то и дело, что я просто идиот, что не заметил ее раньше, но я все ещё без понятия, как завоевать ее сердце… может ты, как мудрое старое существо дашь мне умный совет? Блондин выжидающе приподнял бровь, разве что не воспламенив чёрного квами своим пронзительным взглядом. Плагг фыркнул на своего подопечного и наигранно скрестив лапки на груди, отвернулся: — Старые существа советов не дают. — Ладно, ладно, ты не старый, просто мудрый, — юноша улыбнулся, — а если все же дашь мне дельный совет, то ещё и будешь восседать на троне из коробок камамбера. Трон из любимого лакомства видимо пришёлся по душе котику и он подлетел к блондину. — Я подтверждаю, что ты идиот и готов добавить от себя, что ты ещё и последний олух который к тому же страдает провалами в памяти, — игриво улыбнулся квами, — она же в тебя и так уже влюблена, ты забыл, что три месяца назад, когда вы спасали от акуманизации твоего отца, ты побывал в ее комнате. Она же вся с потолка до пола увешана твоими плакатами. Изумрудные глаза блондина были похожи на огромные зеленые спутниковые тарелки, а над головой и того гляди появилась бы зажженная лампочка, как всегда бывает, когда в мультфильме осенило героя. Адриан рухнул на кровать в позе «рукалицо», да с таким шлепком по лбу, что наверняка убери он сейчас руку, там останется красная отметина. Плагг уже было вообразил себя взлетающего на трон из камамбера, но чуть не получил сердечный приступ, когда его подопечный подпрыгнул с кровати. — Она влюблена в меня! — воскликнул Агрест, направляясь к панорамному окну. — Ну началоооось, — протянул квами, приземляясь на подушку, готовый слушать новую шарманку. Как бы не так, Адриан и не думал повторяться. Остановившись перед стеклом, он рассматривал ночной город. По телу юноши пробежала мелкая дрожь, зрачки сузились до тоненькой ниточки, а кулаки сжались до побелевших костяшек. Агрест закрыл глаза и принялся считать до десяти, чтобы хоть немного расслабиться, но это мало чем помогло. — Значит ее выбор красавчик -модель?! — буквально прорычал блондин сквозь зубы, и, не дожидаясь очередной колкой фразы квами, произнёс слова трансформации.***
Нуар смотрел на мирно спящую девушку таким спокойным и таким печальным взглядом, на который был способен лишь человек, одновременно безумно влюблённый, и одновременно также безумно подавленный. Наверное сейчас, увидев его со стороны, Плагг непременно бы сказал что-то вроде: «Сталкер из тебя так себе». Адриан всматривался в такие родные, такие желанные, такие манящие собой черты лица возлюбленной почти не моргая, да это было и не нужно сейчас, его глаза не могли пересохнуть от недостатка морганий, сейчас они больше походили на море, которое вот-вот выйдет из берегов. Маринетт слегка повернула голову. Ей показалось, что кто - то пристально смотрит на неё, и, открыв глаза, ничуть не была удивлена, разве что самой личностью гостя: — Кот Нуар? Что ты… Не сводя изумрудных глаз с возлюбленной, Адриан выставил вперёд ладонь призывая девушку замолчать. — Я пришёл попрощаться, — таким холодным, почти железным голосом произнёс герой. Брюнетка села на кровати и непонимающе уставилась на напарника: — Я не понимаю… почему со мной? Нуар не сдвинулся с места, и даже не один мускул на его теле не дрогнул, когда он тихо выдохнул, чтобы удержать подступившие слезы коснулся своего кольца: — Потому что я знаю твой секрет, Моя Леди, и я хочу освободить тебя от раздумий над моей вчерашней просьбой, — спокойно проговорил юноша уже отрепетированную в голове речь, — я знаю, кто тот другой, из-за которого ты отказывала мне столько раз, поэтому я отдам тебе своё кольцо, но попрошу закрыть глаза, чтобы сохранить свою личность в тайне. Я даю слово, что никому не открою твоей тайны, которую ты так усердно берегла все это время. Брюнетка опешила. Сердце пропустило несколько ударов, пока напарник говорил, но это было не важно, как и то, что она на секунду забыла, как дышать. — Маринетт, прошу тебя закрой глаза, — блондин сделал шаг вперёд. Дюпен-Чен хотела что-то возразить, но не стала, с болью закусив нижнюю губу, она покорно закрыла глаза. Нуар подался немного вперёд, взял девушку за запястья и, повернув руки ладонями вверх, положил их на ее колени. В комнате царила гробовая тишина и шумный вздох, который сделал Адриан перед тем, как снять кольцо, показался Маринет громом среди ясного неба. На правую ладонь опустился холод, который, казалось, обжигал кожу, но она терпела, не открыла глаза, но все же не понимала, почему напарник раскрыл обе ее ладони. Агрест нежно сжал ладонь с кольцом в кулак, оставив на пальцах девушки мимолетный поцелуй. Убедившись, что одноклассница не открыла глаза, блондин достал из кармана джинс сложенный вдвое лист бумаги и положил его на вторую ладонь брюнетки. — Прочти это завтра в это же время, — прошептал юноша, отходя на два шага назад к окну, — а сейчас досчитай до двадцати и открой глаза. Маринетт считала тихо, но в слух, чтобы напарник слышал. — Прощай, Моя Леди, — с этими словами Агрест ловко, по-кошачьи, покинул комнату возлюбленной тем же путём, что и вошёл - через окно. Когда Маринетт досчитала до назначенного числа, и, оставив кольцо и листок на кровати, выбежала на балкон. Улицы были пусты, ни единого намёка на хоть какое-то движение. — Нуар! — брюнетка крикнула лишь раз, но вложила в этот крик всю душу, всю свою печаль и все чувства, что больше не смогла повторить этого, горло резко заболело, — Котёнок, — уже хрипло, тише шепота вырвалось из ее груди и она пала на колени, пала сраженная тоской… Адриан слышал это, он не смог уйти далеко в своём гражданском обличье, он стоял за углом пекарни, прикованный к стене цепями собственно запрета, запрета на то чтобы вернуться. Завтра она все поймёт, узнает, когда его уже не будет…