В память о Себастиане Мэлори. Леди Моргана

      Осень. Самое продолжительное время года в Лондоне. Огромные лужи на мостовой напоминали моря, через которые приходилось "переплывать", дабы очутиться на противоположной стороне улицы. Серые тучи, похожие на клубы дыма, уныло плыли по небу, периодически исторгая из себя дождевой поток. Шум автомобилей и гомон голосов не умолкали ни на минуту днем, и затихали ночью, во время комендантского часа. В этом был весь Лондон.       В пабе на окраине Уайтчепела, где по прежнему царили беспорядки, устраиваемые мятежниками и "полукровками", сегодня было тихо. Хозяин заведения стоял у стойки и молча протирал стаканы, изредка поглядывая на одинокую парочку, устроившуюся в самом дальнем углу помещения и не заказавшую ничего, кроме вина.       Мужчина лет сорока с темными, едва тронутыми сединой, волосами, и женщина, по виду младше его лет на пять, с копной угольно-черных, как сама ночь, кудрями.       Их нельзя было назвать завсегдатаями, поскольку Роберт прекрасно знал всех своих клиентов в лицо. Дорогая, хоть и местами потрепанная одежда, оружие, висевшее на спинках стульев и мерцавшее в складках плащей, говорило о том, что гости неплохо обеспечены и готовы дать отпор любому, кто попытается нарушить их уединение, и только по этой причине Роб не позволил себе выгнать их вон.       С выручкой в последнее время было совсем туго, и мужчина был рад даже самому захудалому пьянчуге, если у того имелась пара тройка звонких монет в кармане. А до чужих секретов ему совершенно не было дела: меньше знаешь, крепче спишь, так любил говорить его отец.       Закончив с посудой, владелец окинул полупустой зал печальным взглядом и удалился в подсобку, дабы заняться подсчетом убытков за этот день. Навряд ли кто-то еще сегодня заявиться пропустить пинту другую.       Дождавшись, когда грузная спина хозяина паба скроется из виду, Галахад позволил себе отодвинуть в сторону стакан с вином. Пить подобную дрянь ему совершенно не хотелось, но и привлекать излишнее внимание к своей персоне бывшему рыцарю хотелось еще меньше.       Его спутница проделала то же самое, с той лишь разницей, что ее стакан был почти пуст.       - Наконец-то он ушел, - чуть охрипшим голосом возрадовался охотник.       - Его можно понять. Мы не похожи на местный контингент, но важные разговоры лучше вести здесь, нежели за закрытыми дверями особняка. Даже у моих собственных стен, как, оказалось, есть уши. О чем вы хотели поговорить со мной, Галахад?       - О Себастиане Мэлори.       При упоминании этого имени женщина тут же выпрямилась, став похожей на туго завинченную пружину, и в ее глазах, цвета стали, зажегся холодный огонек.       - И что именно Вас интересует?       Грей некоторое время пристально разглядывал Моргану, поражаясь быстрой смене настроения графини, но ему очень хотелось получить ответы на свои вопросы.       - Почему тогда на совете Вы поддержали Персиваля, а на суде единственная проголосовали против моей виновности? – наконец, спросил он.       - Потому что политика Ордена в последнее время превратилась в сплошной цирк. Давайте взглянем правде в глаза. Лорд-канцлер своим упорством и нежеланием видеть очевидное, дал мне понять две простые вещи – Себастиан Мэлори был прав, и наш орден пал, причем уже давно.       - Но почему вы с Мэлори не попытались обратить на это внимание Совета? Почему боролись в одиночку?       - Грейсон, Вы, право слово, меня удивляете. Напомнить, какой ценой обошлось ваше собственное прозрение? Барон Д’аргайл приложил все усилия, чтобы скрыть правду ото всех, и в первую очередь от членов Совета. И уж конечно ни за что бы не допустил, чтобы его сняли с должности.       - Вы недолюбливаете Лорда-канцлера?       - Август считает, что устав Ордена не подлежит изменениям, а его мысли - единственно верные. Подобное высокомерие и раньше не вызывало приязни, но после вступления Д’аргайла в должность Канцлера, перешло все возможные границы.       - Да, в этом я успел убедиться на собственной шкуре. Еще и Алистер… вот уж от кого я не ожидал получить нож в спину.       - Сэр Лукан…, хоть они и разной крови, но упрямства ему не занимать, как и его «отцу». Подумать только, оборотень среди рыцарей – это нонсенс, но тот заговор, что Алистер организовал на пару с лордом Гастингсом, это выше моего понимания. Рыцарь-командор подложил нам самую настоящую свинью, связавшись с Древним. Их план был хорош, ничего не скажешь, и надо сказать большое спасибо Королеве Лакшми и ее людям за то, что они помогли нам расстроить козни мерзавца. Пожалуй, повстанцы оказались куда дальновиднее, чем все члены Ордена вместе взятые. Однако, теперь это не имеет значения. Мы с вами изгои. Вы - предатель, а я - в ополчении. Август просто спит и видит, как бы вытурить меня из Совета, но я не дам ему такой возможности.       - А что Маркиз? Разве он не поддерживает Вашей позиции?       - Месье Лафайет похоже еще не определился на чьей он стороне. На данный момент он держится поближе к Изабо и голосует с оглядкой на нее. Хотя, должна признать, порой, его поступки говорят куда громче, чем слова. Взять хотя бы тот случай, когда он отпустил Вас, первым разыскав в убежище подпольщиков, вместо того, чтобы тут же отдать на растерзание рыцарям круглого стола. Отчаянный, но смелый поступок.       - Вы знали?       - Несомненно. В нашу последнюю встречу Себастиан просил меня приглядывать за Вами, если с ним вдруг что-то случиться. И я, по мере сил, старалась выполнить свое обещание, правда вышло это у меня из рук вон плохо. Лучше бы меня исключили из Совета, а не Вас. Тогда бы все могло пойти по иному пути. После отставки Августа и смерти Алистера на пост Лорда-канцлера должна взойти Изабо, но Совет этого не допустит. Она слишком юна и неопытна, чтобы вести их за собой. А вот Вы смогли бы стать новым Канцлером, и я почти уверена, что многие поддержали бы подобную кандидатуру. Жаль, что все вышло иначе.       - Прошлого не вернуть, но в наших силах создать иное, светлое будущее.       - Ваши слова да Богу в уши, сэр Галахад. В стране творится сущий бедлам, Орден мечется, как стая крыс на тонущем корабле, и только мы с вами понимаем, чем все это может закончиться. Ирония судьбы, не находите?       - В чем именно?       - В нас. Согласно легендам, коим Орден руководствовался с момента своего создания, вы – единственный рыцарь, кому Святой Грааль дался в руки, а я – злая ведьма, мечтавшая уничтожить Артура и заполучить власть в свои руки… Но вот мы здесь, сидим в захудалой таверне и думаем, как спасти этот прогнивший мир от самого себя. Это ли не ирония, Грэйсон?       Мужчина невесело усмехнулся, подмечая долю правды в словах собеседницы, и оба они замолчали, пока рыцарь не нарушил тишину новым вопросом.       - Я всегда хотел спросить, почему «Леди Моргана»? Ведь, насколько я знаю, когда вы принимали присягу, имя «Леди Гвиневры» еще не имело своего хозяина.       - О, это было действительно громкое событие! Лорд-канцлер тогда чуть не задохнулся от возмущения, а Мэлори посмеялся, сказав, что с моим характером, я просто обязана быть ведьмой.       Грейсон подарил собеседнице вопросительный взгляд, и та, не сдержав улыбки, продолжила:       - Дело в том, что имя Гвиневры пророчили еще одной даме, желавшей присоединиться к Совету, и так вышло, что иных вариантов придумать не успевали, а ждать, пока «имя» освободится, согласитесь, было бы как минимум бестактно. Себастиан решил блеснуть остроумием, сунув записку с именем Морганы в избирательную шкатулку. Думаю, вы догадываетесь, какой жребий я вытянула тогда. После собрания мы едва не сцепились в коридоре, так зла я была на его дурацкую выходку. Благо собратья успели растащить нас до того, как все это безобразие узрел барон, иначе тот устроил бы нам такую выволочку, что страшно представить. Наша с Персивалем холодная вражда длилась почти пять лет, но потом все изменилось.       - И как же он сумел заслужить ваше расположение? – ненавязчиво поинтересовался Грэйсон, откидываясь на кривую спинку стула.       Повисла недолгая пауза, и Галахад уже было подумал, что спросил нечто неуместное и даже хотел извиниться за чрезмерное любопытство, но не успел. Моргана вынырнула из раздумий и обратила свой стальной взор на бывшего сослуживца.       - Он бросился спасать мою жизнь, вопреки приказу своего командира. Только благодаря Себастиану Мэлори я сейчас сижу здесь и разговариваю с вами.       Оба рыцаря замолчали вновь, дабы почтить память друга минутой молчания, после чего Галахад плеснул в свой стакан немного вина, и под молчаливый кивок Морганы, поднял бокал и, не чокаясь, сделал один глоток.       - Персиваль никогда не рассказывал об этом. Только неустанно повторял, что вы – одна из тех, кому он без колебаний мог доверить свою жизнь.       - Льстец, - растягивая последний слог, ответила шатенка, но Грей уловил в ее голосе неподдельную скорбь, - мне будет очень его не хватать.       - Мне тоже, Сибилла, мне тоже.