Solace in Shadows / Утешение в Тени

      Гарри тяжело дышал.       Выражение лица Тома по-прежнему было чересчур спокойным; ему удалось выступить в роли чего-то наподобие амортизатора и успокоить Тома, чтобы он никого не убил, но это еще не означало, что ситуация абсолютно безопасна.       Это лишь означало, что теперь Том был хладнокровен, а потому просчитывал все свои ходы наперед.       Том был хитрым; Гарри знал, что Наследник Слизерина в таком расположении духа умел выжидать подходящего момента и нападать. Насколько Гарри знал, тот мог отложить такую возможность на потом.       Сложно было сказать, добился ли он чего-то на самом деле.       Но он мог надеяться на это.       Он посвятил Темного лорда в ситуацию и всем произошедшим с Петтигрю, получив лишь тихое мычание в ответ.       И слишком скоро они встретились лицом к лицу с крысой, пытавшейся покинуть территорию Хогвартса.       У Тома Реддла были впечатляющие способности к выслеживанию кого-либо, особенно в сочетании с картой и магией. Гарри был наполовину уверен, что Реддл сделал это, чтобы просто доказать ему, что он будет в полной заднице, если вдруг решит сбежать или исчезнуть.       Питер Петтигрю трясся перед ними, лицо его побледнело и покрылось потом, он, казалось, старался сжаться, насколько это вообще было возможно. Гарри чувствовал, как что-то опасное свернулось у него в груди, обжигая и грозясь напасть.       Потом крыса рванула с места, но Том поймал его и подвесил заклинанием за считанные секунды.       Петтигрю побледнел бы сильнее, если бы это было возможно.       — Ну что ж, — пробормотал Том, кладя руку на плечо Гарри. — Что ты теперь собираешься с ним делать, раз мы его поймали?       Гарри моргнул.       — Я сдам его в Министерство. Тогда они освободят Сириуса. А после… дементоры получат его. — Он мог придумать несколько раскладов, которые, несомненно, пришлись бы тому по вкусу, но он решил, что будет лучше просто потратить больше времени на это.       Пальцы Тома напряглись, впиваясь в плечо Гарри.       — Нет… нет, Гарри… ты выглядишь прямо как отец… позволь мне объяснить… — взмолился Петтигрю.       Том наложил заглушающее заклинание, даже не посмотрев в сторону крысы.       — И тебе будет достаточно такой мести? — прошептал Наследник Слизерина в самое его ухо. — В конце концов, он же теперь никуда не денется.       Гарри в некотором удивлении уставился на Тома, во рту пересохло. Потом он снова перевел взгляд на Петтигрю, чувствуя, как что-то сжимается внутри. Ладони покалывало от желания придушить его, как тогда было с Сириусом, в больничном крыле.       — Он причина, по которой твои родители мертвы, — продолжал Том. — Он предал тех, кто верил ему и считал своим другом. Как только он попадет в Министерство, ты уже ничего с ним не сделаешь.       — Они узнают, если я что-то сделаю, — ответил Гарри отрешенно. Он сам не знал, использовал ли это в качестве предлога ничего не делать или же просил таким образом найти способ законно избежать наказания.       Том положил руку на другое его плечо, будто бы разворачивая его на месте, потом палочка скользнула ему в руку, но он так и держал руки в некотором оцепенении опущенными.       Он опустил взгляд и увидел знакомую тисовую палочку в своей ладони. Палочку Тома.       Сердце гулко застучало к груди.       — Давай, покажи мне, на что ты способен, — сказал Том, обжигая его ухо своим дыханием, и снова положил руки ему на плечи. — Он заслужил это, и ты это знаешь. Может быть, я даже научу тебя чему-нибудь новому.       Голова Гарри кружилась. Петтигрю извивался перед ним, открыв рот в немых мольбе и крике.       Палочка Тома чуть ли не гудела, как будто тоже желала этого. Голодная.       Том, кажется, не шибко охотно раньше давал ему свою палочку — от этой мысли по венам разнеслось волнение. Может быть, это было мирное предложение. Может быть, это был признак доверия. Может быть.       Конечно, когда он уже ходил по лезвию бритвы, сложно было понять, насколько мудрым решением сейчас было бы отказаться. Они же не собираются убить крысу, верно? Кровь стучала в ушах, вскипая при одном лишь виде предателя.       Это будет, несомненно, легко. Но, наверное, это и пугало его.       И все же… Том любил учить его Темным искусствам, поэтому если он сделает это, то это наверняка смягчит его! Тогда никто дорогой ему не пострадает.       Тошнота, появившаяся еще когда Том зашел в пещеру, стала только сильнее. Его ноги снова подкашивались. Последние, извращенные инстинкты, разделявшие его милость и месть.       Несмотря на то, что пальцы Реддла выписывали успокаивающие круги на его напряженных мышцах, отчего-то он чувствовал еще большее давление.       Конечно, он использовал Темные искусства с Беллой, но то была дуэль. Это была не пытка, как ни крути.       Он сделал шаг. Не то чтобы он был готов к нему или вообще собирался его делать. Он почувствовал, как Том подтолкнул его со спины.       Гарри сглотнул, поднимая палочку до ужаса спокойной рукой, но чувствуя, как внутри все сжимается. Он попытался вспомнить подходящее заклинание.       — Ласеро.       Он был рад не слышать крика, но по-прежнему видел все последствия: ручьем текущие по лицу крысы слезы, то, как он извивался, корчился на месте; кожа рвалась, кости ломались.*       — Очень хорошо, — выдохнул Том. Было что-то противное, неправильное в том, что от похвалы внутри разливалось приятное тепло; заклинание рассеялось.       Гарри резко втянул воздух. Конечно, видеть, как человек, сдавший его родителей, кричит от боли, было приятно, но от этого становилось только хуже. Он был очень уверен, что, исходя из сказанного другими, Джеймс и Лили Поттер не поощряли такого поведения. Они бы не хотели этого.       — Я не буду увлекаться, — пригрозил он. — Министерство может что-то заподозрить.       — Почему бы мне не показать тебе одно заклинание? — предложил Том. Гарри практически застыл, но все же протянул палочку слизеринцу, обошедшему его сбоку. — В конце концов, наш друг и у меня вызывает любопытство. Я бы хотел получить ответы на некоторые вопросы, если он будет достаточно сговорчив.       Он одарил Петтигрю такой же леденящей кровь слащавой улыбкой, какой удостоился и Гарри ранее.       — Во-первых, что произошло в ночь на Хэллоуин? — спросил Том, взмахнув палочкой, чтобы развеять заглушающее заклинание. Петтигрю поёжился, его глаза, казалось, скоро выпадут из глазниц от ужаса.       — Я… был наложен Фиделиус…       — Да, мы знаем о хранителях и твоем предательстве, — голос Тома звучал скучающе. — Вопрос в том… почему Темный лорд пошел туда? И знал ли ты, что в таком случае он падет?       — Что? — Гарри резко обернулся на Тома, потом снова перевел взгляд на Петтигрю. Он никогда даже и не думал, что Хэллоуинская ночь могла быть ловушкой для Волан-де-Морта.       Теперь цвет кожи Петтигрю, смотревшего куда-то между ними, определенно, стал сравним с цветом каши. Гарри, подняв подбородок, скрестил руки на груди.       Интересно, знает ли крыса, с кем на самом деле говорит. Он жил в роли Коросты, он должен знать. Именно поэтому он бы никак не ответил на этот вопрос правдиво.       — На самом деле, мне тоже это очень интересно. — Кто бы сейчас ни посмотрел на Тома, его бы явно встревожила любезность его улыбки. — Почему ты продал своих друзей?       — Темный лорд… он убил бы меня… вы понятия не имеете, на что он способен…       Гарри хохотнул, оголяя зубы в чем-то вроде улыбки, но жестокой.       — Думаю, у меня есть кое-какая идея, на самом деле, — он посмотрел на Тома.       — Пожалуйста, — начал Петтигрю.       — Думаю, пришло время показать тебе, — пробормотал Реддл, обращаясь к Гарри. — Я был бы впечатлен, если бы ты уже смог сотворить это заклинание… круцио.       Это была одна из худших вещей, которые Гарри только доводилось видеть. Это было настолько ужасающе, что завораживало, в каком-то гротескном плане. Все его тело расслабилось, он воочию уставился, чувствуя, как першит в горле от желчи. Никогда прежде он не слышал ничего настолько пронизывающего и ужасного, как это крик.       Заклинание… проклятие не оставляло видимых следов, но было очевидно, что оно вызывало сильнейшую боль.       — В отличие от других заклинаний, которым тебя учили, — сказал Том, — тебе нужно думать об этом. Ты должен хотеть причинить боль, — Темный лорд по-прежнему не смотрел на Петтигрю. Его поза была расслабленной, как будто он обучал его заклинанию Вингардиум Левиоса, а не заклинанию для пыток. — Однако я бы не рекомендовал использовать его в светлых кругах. Круциатус — одно из трех непростительных заклинаний. Использования любого из них достаточно, чтобы тебя заперли в тюрьме до конца жизни. Но… тем не менее, они эффективны.       Гарри знал, что сейчас это был уже допрос, но как Реддл мог говорить так спокойно?       — Тогда, может, безопаснее не использовать их, — надрывая голос, чтобы его было слышно на фоне крика Петтигрю, сказал Гарри. Том рассмеялся и перевел взгляд на Петтигрю, начавшего трястись.       — Ты знаешь, как я отношусь к запретам, Гарри.       В конце концов Гарри не вытерпел и схватил Реддла за рукав.       — Достаточно, — хрипло произнес он. Он понимал… понимал, почему Том это делал — это было больше, чем просто месть, но… черт возьми.       — Разве? — Том, в отличие от него, был абсолютно спокоен, разве что задумался о чем-то. Гарри внезапно пронзил такой же угрожающий взгляд, что и недавно. Он напряг плечи.       — Да.       — Он предал либо твоих родителей, либо меня. В любом случае он не может уйти безнаказанным.       — А Волан-де-Морт их убил. — Они встретились взглядами. — Сомневаюсь, что ты бы… — как там звучало это слово?.. а, все, забыл. –… сказал бы мне относиться к нему так же, если бы мы догнали его сами.       — Кажется, у тебя появилась плохая привычка отдавать мне приказы, когда дело касается помилования, — прокомментировал Реддл. Гарри сдержал желание нервно облизнуть губы и дернул Тома за запястье, надеясь прервать заклинание.       Петтигрю вместе с оковами повалился на землю, кашляя в рвотном позыве и жалко дрожа.       — Его заберут дементоры, — пробормотал Гарри. — Это не помилование. Если бы я хотел его пощадить, я бы убил его.       — И все же ты думаешь, что я не убью псину? — Том вскинул брови. Горло и грудь будто сжали с неведомой силой.       — Это другое! Он ничем не заслужил этого.       Он не мог определить, что выражало лицо Тома, и было ли это веселье или что-то более жестокое.       — И все же, в любом случае, ты по-прежнему с такой уверенностью отдаешь мне приказы.       У Гарри зарождалось плохое предчувствие, потому что Том снова одарил его той самой улыбкой. Он попытался придумать, что сказать в этой ситуации, причем такое, что бы он смог сказать, учитывая пересохшее горло.       Тишина натягивалась, в глазах Реддла был все тот же блеск. Возможно, он мог быть веселым, но Гарри он казался куда более угрожающим. Потом Том снова повернулся к Петтигрю и взмахнул палочкой.       — Тем не менее, наш друг теперь более настроен на сотрудничество?       Петтигрю с каким-то отчаянием смотрел куда-то между ними.       — Это был Дамблдор… его план. Я не знаю почему. Он не говорил нам, но он знал почему… почему сами-знаете-кто пришел за Лили и Джеймсом. Он… он держит это в себе.       Душа ушла в пятки, Гарри сощурился. Он понятия не имел, как много правды в крысиных словах, учитывая, что он мог быть предателем… но от самой возможности этого все внутри застыло. И все же, большая вероятность, что Петтигрю так говорил лишь перед Томом, если он на самом деле знал, с кем говорит. В таком случае, он бы видел большую угрозу в Томе, нежели в обещании Гарри насчет «пощады».       О чем это тогда говорит, раз все пытаются угодить Тому, думая, что так будет безопаснее, чем дать Гарри то, что он хотел? Голова закружилась от этой мысли. И все же… разве помилование — это не хорошо? Хотя сейчас едва ли подходящее время, чтобы думать об этом.       Реддл замычал, потом его палочка снова описала символ в воздухе.       — Легиллименс.       Гарри впервые увидел, как Том применяет ментальные искусства, и как же он был рад, что обучается окклюменции: он практически видел, как рушится разум крысы под таким натиском.       Через минуту он отодвинулся, и Петтигрю обмяк. Все внимание Гарри теперь сосредоточилось на Томе: он так хотел получить какую-нибудь информацию, хоть и не настолько безжалостными путями.       — Узнал что-нибудь? — тихо спросил он.       — Он не знает, почему другая версия меня пришла за твоими родителями, — сказал Том, в точности угадав, что больше всего интересовало Гарри. Интересно, как много он не озвучил вслух.       — И? — с надеждой подстегнул он. — Была ли это ловушка?       — Это мы еще увидим, — Том сощурился, рассматривая их тяжело дышавшего узника. Гарри сглотнул.       — То есть, ты ничего не нашел? — Он не мог быть уверен, что Том сказал бы ему об этом, даже если бы и нашел. — Ты бы сказал мне, верно?       Том мгновение молча смотрел на него, потом снова повернулся к Петтигрю.       — Полагаю, нам стоит передать его Министерству.       Гарри мучило плохое предчувствие.

***

      Сириус поднялся на нетвердые ноги, только снова завидев Тома Реддла. Он сощурился; ничего ему сейчас не хотелось больше, чем палочки себе.       — Ты будешь рад услышать, — сказал Темный лорд обманчиво будничным тоном, — что мы выследили Петтигрю. Ты на пути становления… — губы Реддла изогнулись, — свободным человеком.       Учитывая метку на его руке, он вообще не чувствовал себя свободным.       — Гарри в порядке? — Это должно волновать его в первую очередь. Реддл уже знал об этом, учитывая, что он половину лета провел в его доме в облике собаки.       Редко, но иногда ночью, когда Гарри уже спал, он превращался обратно. Они говорили — по большей части, о Гарри, но все же. Не то чтобы ему симпатизировал Реддл. Этот ублюдок и пальцем не пошевелит, чтобы спасти кого-то, если ему нет от этого выгоды.       — Тебе стоит больше о себе беспокоиться.       Глаза Сириуса загорелись.       — Если ты что-то сделал с…       — Тебя это не оставит равнодушным, не так ли? — вкрадчиво спросил Реддл, делая шаг к нему. — Твой крестник страдает из-за тебя.       Челюсти Сириуса сжались. Еще никому он с Хэллоуина не хотел настолько сильно сломать лицо.       — Я его крестный отец. Это моя работа — присматривать за ним. И ты тоже решил это делать, поэтому ты в той же мере заинтересован в том, чтобы он был в порядке.       Реддл хохотнул, видимо, увидев за его комментарием неудавшуюся попытку.       — Гарри заденет куда больше, если он увидит, как тебя наказывают из-за него, — продолжил Темный лорд, вертя в руке палочку. — Кажется, эта система идеально подходит для того, чтобы научить вас вести себя подобающе. Если ты делаешь что-то не так, я уверен, он с радостью примет наказание вместо тебя. Он уже это сделал сегодня. Поэтому, просто для прояснения. — От заклинания он повалился на землю, корчась и пытаясь не завыть от боли.       Реддл, с неприкрытой злобой, наклонился, вцепился в его волосы, грубо заставляя сесть на колени, низко склонив лицо.       — Если ты когда-либо посмеешь бросить мне вызов или пойти против моих приказов, вот что он почувствует. И он будет благодарен за это, потому что это его выбор. И отвали от него, он мой. Тебе понятно?       Сириус с яростью уставился на него.       — Я сказал, — чуть ли не пропел Реддл, — ты меня понял? Или преподать тебе урок?       — Прекрасно. — Заклинания прервалось, и Темный лорд выпрямился. Сириус тоже поднялся на ноги, как бы они у него не подкашивались.       — Я бы мог рассказать ему об этом.       –… и только сильнее ранить его, — ответил Реддл, кривя губы в ухмылке. — Ты знаешь, что он будет винить себя. Какой в этом толк? Ты попросил его пойти с тобой, а он выбрал меня.       — Потому что он пытается защитить людей, о которых на самом деле волнуется, — ответил Сириус. — Едва ли это та победа, которой ты ищешь, не так ли? — По отсутствию мгновенного ответа он понял, что попал как раз в точку, его глаза загорелись сумасшествием. — Ты так же устал стараться выглядеть в его глазах хорошим, как и я. Именно поэтому ты делаешь все это сейчас, а не перед ним.       — Вопрос не изменился, — упрямо сказал Реддл. Сириус чуть не засмеялся, впечатленный, в своем сумасшествии и некотором легкомыслии.       Конечно, Гарри грозила смерть от рук Реддла, и в некоторой мере он подбирался все ближе и ближе к нему, как паук к мухе, запутавшейся в его паутине… но впервые ему пришла в голову мысль, что ситуация сложнее, чем казалась ему ранее.       Несмотря на свои сомнения насчет того, почему Дамблдор позволил ему 12 лет гнить в Азкабане, он верил, что Светлый лорд (даже если из каких-то своих соображений или планов) сделал бы все, чтобы не подпустить Гарри в зону влияния Темного лорда, если бы думал, что это скажется на их победе.       А Гарри мог победить.       … проблема была в том, какую цену пришлось бы заплатить за эту победу.       Реддл наклонил голову, осматривая его с невиданной прежде внимательностью. Смотря на него впервые, как будто он был больше, чем просто дворнягой или заложником, чем игрушкой, призванной обманом скрасить жизнь Гарри на темной стороне.       — Хэллоуинская ночь, — начал Реддл, по-видимому, совершенно другую тему. Чувство головокружения ушло на задний план, все внутри застыло. — Знал ли ваш дорогой Светлый лорд, как думаешь? Он наложил защиту на Поттеров. Очевидно, он знал что-то такое, чем не стал делиться с вами.       — Что, черт возьми, ты несешь?       — На войне бывают жертвы, и что-то произошло в тот Хэллоуин, когда убивающие проклятие срикошетило. Конечно, существует такая вещь, как совпадения, но… — Реддл пожал плечами.       — Дамблдор — хороший человек. Он бы не принес в жертву Поттеров, — прорычал Сириус. Одна эта мысль оставила противный осадок на дне желудка.       Реддл лишь одарил его этой слащавой улыбкой, которую он все больше и больше ненавидел.       — Быть может, тебе стоит воспользоваться возможностями своей свободы и расследовать, почему тебя по ошибке заточили в тюрьму.       Мерзавец свалил той же дорогой, что и пришел. В то же время с неба упали первые снежинки близящейся зимы.