Животный магнетизм

      Что бы там не говорили об изяществе и грации больших кошек всё это есть мелочи. Самые ничтожные и даже не в меру правдивые мелочи. О грации и высшей природе изящества рассуждают лишь теоретики, любители полюбоваться щупленькими подобиями леопардов на своих аляпистых хлопчатобумажных простынях. Совсем нелепые очертания порой смазанных рисунков и типографская штамповка. Отвратительная вещь.       Большие кошки не столь грациозны, сколько величественны и устрашающи. Они – большие машины для убийства, созданные самой матерью-природой. И вылеплены и проработаны эти существа, надо сказать, на славу. Идеально гладкая шерсть, отливающая на солнце, выступающая мускулатура – мощное нагромождение мышц, натренированных с самого рождения. Он – такой же. Величественен по статусу, горд от природы, силой и мощью вселяющий в своих подчиненных уважение. Весьма знакомое многим уважение. То, в основе которого лежит страх за собственную жизнь, страх того, что этот дикий зверь в любую секунду может лишить тебя всего. Идеально сложенное тело с таким же гармонично наполненными силой и мощью руками, и другими частями. Мужчина с поджарым телом, казалось бы, принадлежащим какому-то греческому божеству. Шрамы на коже бронзового оттенка словно принадлежали ему всегда буквально вдавленные как можно глубже.       Особенен и тот взгляд, например, черной пантеры, когда она в ожидании на несколько часов застывает в ожидание того существа, которое станет её сегодняшним ужином, а может и обедом. Занзас же отчасти равнодушен к тому, кто на этот раз попадет под дуло его пистолета, но за редким исключением в его глазах загорается искра задора и заинтересованности. Рубиновая радужка сверкнет недобрым рыжим огоньком и возвестит начало охоты, захватывающей и не самой легкой. Но отдельного восхищения удостоен тот взор, полный угасающего блаженства, неимоверного экстаза, когда жертва настигнута и острые, длинные клыки впиваются животному в глотку, сжимается челюсть и с огромной силой разрывает уже ставшее обычным куском мяса существо на куски. Он, как и этот хищник не побоится, и даже не побрезгует, когда обнаружит, что его белоснежная и гладко выглаженная рубашка, как обычно расстегнутая на несколько верхних пуговиц, забрызгана совсем не его кровью. Ведь это кровь достойных. Достойных, но сломленных.       Истинно царские животные. Истинно величественный человек.       Большая статуэтка пантеры из обработанного тикового дерева буквально струится под тонкими пальцами. Подушечки неспешно проходятся по извитому длинному хвосту, выгнутой длинной спине, аккуратному маленькому носику, острому ряду зубов с кажущимися настоящими клыками, проходятся и останавливаются на выгнутой гортани, поглаживая, словно обычного домашнего кота и заглушая желтые отблески лампы на темной древесной поверхности. Невидящий взгляд устремлен сквозь зеркало комода, а мысли улетают еще дальше взгляда, цепляясь за какие-то невнятные и обрывочные куски сознания. Теплая мужская рука ложится на подбородок, вторая легко отрывает девичью ладонь от животного. Темные пряди волос проносятся перед глазами, едва касаясь щеки и носа, а в следующий момент на тыльной стороне ладони ощущается явное тепло чужого языка и направленный в самые дебри нежного и чувствительного женского сердца взгляд. Глаза в глаза. И чувственный поцелуй. Ненасытный и поглощающий, с солоноватой ноткой и привкусом беспочвенной ревности.       Правду говорят: хищник на всю жизнь останется хищником, но даже хищник становится ручным и нежным, если рядом тот, кто покорил его сердце.