Так сойдет

Возле наскоро сколоченного сарая суетились люди: съемочная группа, актеры и просто зеваки. По округе разносился зычный бас режиссера, усиленный мегафоном. — Так, решительный взгляд! Глаза на мокром месте! Пошла! Пошла! Эмили Роуз, облаченная в Одри Паркер, обреченно оглянулась назад, где предположительно стояли ее друзья Нэйтан и Дюк, открыла дверь декорации и нырнула в затхлую темноту. — Ой, молодец, девочка, — похвалил ее режиссер, когда белокурая головка высунулась на свет божий, — можешь ведь. Каких-то восемнадцать дублей, блин! Ушла отсюда! Актриса, надув губы, прошла мимо него к месту, где толпой стояли другие актеры сериала. — Брайант, сюда живо! — командовал режиссер. Лукас отделился от группы коллег (кто-то подбадривающее похлопал его по плечу) и пошел все к тому же амбару. — Теперь ты с бешеным… то есть отчаянным лицом ломишься в двери, — инструктировал режиссер, — у тебя ничего не получается, ты расстраиваешься. Поехали! Лукас разбежался и со всего маху налетел на створки ворот, потом еще и еще. Эмили рассмеялась, сначала тихо, потом просто захлебывалась хохотом, по щекам текли слезы. Другие актеры, заразясь от нее, начали неуверенно подхихикивать. — Кто ржет? — рявкнул режиссер. Ассистенты кинулись к глазеющим. Все тут же притихли и только исполнительница главной роли не могла унять смех, она даже начала икать. — Ты можешь заткнуться, Роуз? У Брайанта и без твоего гогота ничего не получается. — Еще бы у него получилось, — выдавила из себя актриса. — Двери-то на себя открываются! Чего он их вовнутрь толкает? — Уберите ее отсюда срочно, иначе я за себя не отвечаю! — зарычал режиссер. Ассистенты с грозными мордами клином двинулись к ней. Эмили предпочла ретироваться, вытирая с глаз слезы смеха. Эрик Бальфур из солидарности пошел за ней. Они присели на траву возле большого дерева. — Как будто я не права? — риторически спросила Роуз. Веселость прошла, ее сменила жажда справедливости. — Очередной ляп в сериале будет. Как будто их уже мало. — Ага, — согласился Бальфур, — вот в конце последней серии второго сезона, когда Нэйтан приходит на разборки на лодку, Дюк сидит в одной майке. А когда стали переснимать этот эпизод для третьего сезона, меня заставили еще и рубашку надеть! — Так значит, ты считаешь, то, что Дюк ВНЕЗАПНО отрастил волосы — это нормально? — Эмили улыбнулась и погрозила ему пальцем. — Ну… — актер непроизвольно поправил давно не знавшие расчески волосы, которые пришлось стянуть в хвост. — Есть и поинтереснее, — продолжила девушка. — В той же первой серии они смонтировали… Одри разрезала путы — на руках веревки, кровь… Она крадется по подвалу… Заходит в тень и в следующий момент выныривает уже без веревок, с чистыми руками. — Да? — поразился Эрик. — Не замечал. Зато я другую штучку видел, во втором сезоне. В седьмой серии. Перед финальными титрами, когда Дюк собирается трахнуть… кх… пардон, заняться любовью с бывшей женой, они опрокидывают лампу. Она катится по столу, падает и…. Внимание! Каким-то невероятным образом взмывает обратно! — Оо! — воскликнула Эмили. — Надо еще раз пересмотреть. — Посмотри, — кивнул Бальфур. — Там даже руку чуть видно, которая лампу назад выдергивает. Не могли на пару кадров побольше обрезать. Это декоратор заворчал, что подотчетное имущество испортиться может. — Привидения на лодке! А-а-а! — Актриса замахала руками над головой, изображая дикий ужас, потом рассмеялась. К ним подошел вспотевший Брайант. Кинул куртку полицейского на траву, сел на нее. — Опять смеешься, Эмми? — спросил он. — Чую, опять надо мной. — В этот раз мы тебя пощадили, — ответил за нее Эрик. — Мы о ляпах разговаривали. Может, добавишь парочку? — предложила Роуз. — Да запросто. Маяки у них все время мелькают разные и с ними постоянно что-то случается. Кроме того, вид из «Серой чайки» на море меняется, то там просто острова, то вдруг один из этих самых маяков появляется. А еще на втором этаже, где с некоторых пор живет Одри Паркер, в бытность «Второго шанса» голубей держали. Помнишь, мы эту сцену работали? — Точно! — обрадовалась актриса. — Точно! Накидали игрушечных дохлых птиц… — Зато помёт и перья были настоящими… — Фу, — сморщилась Эмили, вспоминая, — и кому только в голову пришло голубятню устраивать над рестораном. Я бы к такому даже близко не подошла. — Ну, ты — это не наши режиссер, сценарист и иже с ними, — пожал плечами Лукас. — Слушайте: еще один вспомнил, — сказал Бальфур. — В двенадцатой серии третьего сезона. Дюк падает в воду и становится тинейжером. Потом он прибегает в участок в той же самой СУХОЙ одежде. Видимо, так спешил, что не счел нужным переодеться, но бежал так долго, что рубашка, ботинки, волосы успели высохнуть. — Ну да, вы с тем мальчишкой играли же в разные дни, — согласилась Паркер. — Могли бы пацаненка по похожей подобрать. — С его-то рожей? — с ухмылкой, кивнул на товарища Брайант. — Кстати, про рожи, — парировал Эрик. — У Нэйтана ссадина на лице в первой серии третьего сезона исчезает почти сразу, а на следующий день, на кладбище, появляется опять. — Конечно, — хмыкнул Лукас. — Тебе-то я по-настоящему врезал, а меня гримировали. Так гримеры сказали, что им по сто раз рисовать одно и то же лень. — Потом в четвертой серии третьего сезона, — продолжил Бальфур, — Одри дает мне телефон пропавшей незнакомой женщины, у той при входящем звонке на дисплее высвечивается имя «Дюк Крокер». Выходит, или у нее почему-то был забит номер Дюка, или сотовые компании дошли в своем уровне до того, что определяют не только номер, но и его владельца. — А еще… — начала Эмили, но тут раздался бас режиссера: — Чего раскудахтались, звезды голливудские? Думаете, папа не слышит? Ляпы им не нравятся… Так сойдет! Марш за работу, наблюдательные мои! Актеры послушно встали и пошли отрабатывать гонорар.