Главное - вместе

      «У любого терпения есть предел», - вертится в голове у Ксении, когда она выбегает со скоростью ветра из раздевалки катка, яростно сжимая в руках коньки и спортивную сумку. Она себя никогда не относила к очень терпеливым людям, это у её партнера и тренеров выдержки хватало на несколько таких вспыльчивых, как она. Себя Ксюша считает волевой, как и любой спортсмен. Воля – тоже в какой-то степени терпение. У любого человека она есть, и когда-нибудь она может сломаться под гнетом всех свалившихся обстоятельств. Соломинка ломает спину верблюду, капля переполняет чашу. Всё банально, и оттого ещё ужаснее для понимания.       Она не может с первого раза завести автомобиль, потому что на улице крепкий мороз, пальцы плохо слушаются, и сил нет совсем. Ключ зажигания не подчиняется её резко ослабевшим рукам. Тренировки полноценной у них так и не получилось – после разминки и ОФП предполагалась ледовая часть, но разговор с Ниной Михайловной разделил всю их изнурительную подготовку на «до» и «после». Поддавшись первым яростным эмоциям, Столбова вылетела с ледового поля в коридор, не объясняя ничего и никому. В команде все свои люди, поймут. Автомобиль наконец-то прогревается, и Ксюша выруливает с парковки, совершенно не представляя, куда ей нужно поехать. «Прямо и вперёд, всё как ты привыкла, никуда не сворачивая», - шепчет внутренний голос, скрывая иронию. Она так и едет, прямо по проспекту, по крайней правой полосе, соблюдая минимально возможную скорость.       Никакого определенного маршрута не предполагается, автомобиль продолжает спокойное движение по крупным улицам, потому что навигатор показывает отсутствие пробок в этом и ближайших районах. Девушку запоздало грызет совесть, и на неё медленными волнами накатывает понимание, что мало-мальских извинений заслуживают и тренеры, и партнер, и даже персонал ледового дворца. Только вот совершенно нет сил на звонки и механические диалоги. Нужно думать, что-то говорить, предпринимать действия, а шестеренки в мозгу шевелиться отказываются. Это не депрессивная апатия, это усталое бессилие перед обстоятельствами. Ксения не привыкла сдаваться просто так, но когда чёрная полоса длится уже слишком долго, откажет даже вечный двигатель.       Всё началось тогда, когда Федя в Стокгольме запутался в ногах и преподнес на чертовом блюдечке с голубой каёмочкой титул чемпионов Европы паре, состоящей из ветеранов спорта, которым раньше катастрофически не везло. Или нет, позже, когда чемпионат мира в Бостоне вместо заведомо выигрышной партии со множеством козырей на руках превратился в отчаянное спасение утопающих. Может, и ещё позже, когда вроде бы уже приземленный четверной выброс превратился в адскую боль в лодыжке и выбил её из активного ритма жизни на несколько месяцев. А может, отправной точкой стали очередные проблемы Феди со здоровьем перед самым важным сезоном. В каждый из этих моментов казалось, что хуже быть уже не может, но потом наступало понимание, что это был ещё не самый чёрный цвет, а так, асфальтово-серый. Грозовые тучи собирались постепенно. Молния из них ударила сегодня утром.       Ксюша паркует автомобиль у знакомой кофейни, просто потому что ей нужно отвлечься на что-нибудь мирное и не требующее никакой сосредоточенности на своих действиях. Мелодичный звон колокольчика на двери вызывает лёгкую улыбку. Встрепенувшийся бариста приветственно кивает ей и уточняет: - Капучино на соевом молоке, как обычно?       Столбова вдруг понимает, что в такой ужасный день, как этот, ей просто необходима доза чего-нибудь сладкого, вкусного, ужасно вредного для неё по причине букета из всевозможных аллергий. Поэтому она ошеломляет ответом кудрявого блондина за барной стойкой: - Нет, пожалуй, сегодня выпью латте с халвой. Добавьте ещё корицы и взбитых сливок.       Молодой человек невозмутимо кивает, делая вид, что ничуть не удивлен столь резко изменившимся вкусам постоянной клиентки. Ксения ощущает его скрытое любопытство каким-то особым внутренним чутьём. Долгие годы в фигурном катании развивают в спортсмене и третий глаз, и шестое чувство. Хорошо развитая интуиция и понимание действий и реакций партнера не раз помогали ей во время прокатов, да и в обычной жизни эти навыки не теряются в глубинах подсознания. Вот только в некоторых, очень личных и сокровенных вопросах, никакая проницательность не работает. Что-то выключается в голове, и сердце с душой начинают действовать безотчётно.       Свежий порез от лезвия конька на правой ладони болит, и Ксюше хочется думать, что это из-за трения кожи о рукав колючего свитера, а вовсе не от того, что рядом с царапиной ровными контурами вырисовывались очертания буквы. Вполне определённой буквы вполне определённого цвета. Буква напоминает ей о любимом спорте, являющемся смыслом всей её жизни; цвет – о родном городе, стихией и жизненной силой которого является вода.       Дымящаяся ароматная чашка кофе появляется перед ней одновременно с осторожным вопросом: - Всё в порядке?       Столбовой хочется истошно закричать, надрывая лёгкие, что всё в полной заднице, что какие-то старые жабы лишают её мечты, к которой она летела с упорством танка последние несколько лет, не жалея ни себя, ни окружающих, но она понимает, что ангелоподобный бариста Филипп точно не заслужил вспышки её истерики. Во-первых, он ни в одной из её бед не виноват. Во-вторых, не дорос он ещё по уровню доверия до круга лиц, в присутствии которых Ксения Столбова может позволить себе зарыдать. Он просто милый и вежливый сотрудник любимой кофейни, иногда развлекающий её разговорами по утрам перед тренировкой. Ксюша любит взбодриться и согреться маленькой чашечкой капучино в начале трудового дня, а заодно и побывать в обстановке, так разительно отличающейся от катка или тренажерного зала.       Девушка безучастно кивает, и понятливый малый тут же испаряется, не продолжая расспросов. Тем более что в тёплое уютное место набиваются новые посетители, спасающиеся от сильного январского мороза. Ксюша скользит по ним равнодушным взглядом и понимает, что ей бы тоже согреться не мешало, но в её случае даже 70-градусный «Абсент» не поможет. В алкогольных напитках она разбирается плохо, все её обрывочные сведения получены в беседах с Климовым, который любит пропустить стаканчик-другой в компании друзей в время отпуска.       Пронзительный холод уничтожает её изнутри. Крошечные ледяные иголочки берут начало в бледно-голубой букве Ф на правой руке и тянутся через всё тело прямиком к сердцу. Мало ей льда на тренировках и снега на улице, она ещё и у себя в душе умудрилась устроить маленькую Антарктиду. Москва и Петербург никогда не были столь единодушны, как в этом тонком вопросе нарушения её душевного равновесия. «В столице работа, на берегах Невы – отдых», - этим принципом легко живёт мозг, но сердце ему подчиняться отказывается. Иногда Ксюше кажется, что лучше бы у неё вместо этой без устали сокращающейся мышцы у неё был чип как у робота. Тогда бы успевалось всё задуманное, и ничего бы не морозилось так коварно внутри.       Чёткие очертания буква под её ладонью приобрела примерно год назад, во время чемпионата мира в Хельсинки. «Ф - Финляндия, Ф – фиаско, Ф – Фёдор», - стучало тогда в голове примерно неделю после соревнований, пока буква то слегка размывалась, то вновь наливалась цветом бледной лазури. Ещё Ф – это футбол, который так любит её партнер. Ф – фривольные песни группы «Ленинград». Разделить любовь Климова к этим увлечениям ей совсем не хочется, потому что она натура творческая, немного ранимая и совершенно далёкая от этой брутальной мужской культуры. Ей сложно понять Федю, но вполне достаточно того факта, что он понимает её. Просто она доверяет ему едва ли не больше, чем собственной матери и догадывается, что у всего лишь коллег по работе такого неосознанной гармонии не может случиться. Удивительно далёкие в жизни и потрясающе близкие на льду. Порой Ксению снедает желание резко и бескомпромиссно стереть эту грань рабочих отношений: гордо заявиться под руку с Федей на футбольный стадион на ВИП-ложу, громко кричать что-то в поддержку команды, размахивая голубыми шарфами; а затем в вечерних нарядах блистать в партере Мариинского театра. Она отдаёт себе отчёт в том, что эти события из разряда фантастики.       Очередное слово на букву Ф заставляет бросить взгляд на запястье. Рассказы о соулмейтах ей раньше казались красивыми легендами для романтичных барышень, но ведь они не могут рождаться на пустом месте. Значит ли это, что истории о двух половинках одной родственной души вполне реальны? Это возможно проверить только на личном опыте, потому что обычно люди скрывают свои запястья за украшениями, рукавами и пластырями, открываясь только по-настоящему близким и родным. Спрашивать о таком не принято в приличном обществе: косо посмотрят и поглубже спрячут руки.       От скрежета выдвигаемого неподалёку стула Ксюша вздрагивает, выныривает из размышлений и вспоминает о латте с кусочками халвы. Этот непомерно калорийный напиток крайне не рекомендован к употреблению врачом сборной и диетологами в модных журналах. Столбова строго следит за питанием и весом, держа в уме все свои аллергии и не до конца залеченное плечо Климова. Но сегодня утром мечты о красивом завершении спортивной карьеры кубарем покатились в помойку, а потому запретное манит и притягивает нежным ароматом. Иногда нужно отступать от жёстких правил, чтобы найти мотивацию к ним вернуться.       Взбитые сливки давно растворились в уже остывшем кофе, и глоток из красивой белой чашки не приносит никакого тепла, только ужасное ощущение приторной сладости на языке. Ксения морщится, отставляет напиток в сторону и порывается заказать двойной эспрессо, но понимает, что это вполне может быть неким знаком свыше. Знаком, что ещё не всё потеряно в спорте. Она вскакивает со стула, оставляет на столе купюры и бросается к выходу, путаясь в огромном пушистом шарфе и рукавах пальто. Ей нужно поговорить с Федей во что бы то ни стало. Прямо сейчас.       На этот раз автомобиль она ведёт быстро и резко, потому что время не ждёт. Нужный адрес каким-то чудом сохранился в памяти навигатора, это совсем рядом с катком. Холодный воздух бодрит, но дышать им адски трудно. По мере приближения к месту назначения, дрожь охватывает с головы до пальцев ног. Поговорить с Федей нужно обо всём: и о возможных юридических консультациях, и о тренировках, и даже о Петербурге. Буква на руке в этом списке затерялась на почётном последнем месте, потому что Ксюша не совсем уверена, хочет ли она узнать, а что виднеется на запястье у Климова и покалывает ли у него в этом месте от её присутствия с ним рядом. Однако отступать уже поздно. Ноги приводят к подъезду типичной столичной многоэтажки башенного типа. Ксюша расправляет плечи и набирает номер квартиры, испытывая странное желание. Ей одновременно хочется, чтобы Климов был дома, и чтобы он оказался отсутствующим - прямо как их фамилии в списках участников ОИ. Горькая усмешка прерывается ответом хозяина. Собравшись с духом и стараясь не дрожать голосом, Столбова произносит в динамик: - Это я. Ксения.