Цветочки.

У каждого свой грех, мой – гордыня. Конечно, особо гордится тут нечем, но когда в твоей жизни наступают тяжелые времена, и каждая вторая личность старается тебя поиметь (в том смысле, что морально). Даже зная, чего тебе это будет стоить, ты будешь стараться сохранить так называемое «ЛИЦО». Вот я и старалась, лелея в душе надежду, что от такого количества улыбок мое личико не пойдет трещинами. Настроение менялось как небо осенью, от полного штиля до шторма 10 баллов. Мне, то хотелось убить его, особо жестоким способом, то прижаться и изнасиловать, особа не заморачиваясь как. Мин Хо продолжал и дальше строить из себя униженного и оскорбленного. Мы с моим ЭГО посоветовались и решили не мешать ему в этом не легком деле, хочется парню выступить, пусть… Не нужна ему эта, так называемая, любофффф, флаг в руки и перо в жо…, т.е. в мягкое место. Нужно отметить, что хватило его ненадолго. В тот день мы снимали обнаженку, сцену в душе, цесаревич моется, показывая шрамы на своей чудной спинке, а мы слюной истекаем. Наносить эти шрамы было одним сплошным мучением, 4 часа работы и от силы 2 минуты в фильме. Хорошо с первого дубля сняли, хотя вот тут, я бы не стала возражать, займи съемки чуть больше времени. - Я знал, что ты смотришь! – руки замерли, и я уставилась на его спину. - Конечно, смотрю, мы работаем вместе, не забыл? Я, вроде как, несу ответственность за твой внешний вид. - Я не о том, я о стоянке, - он развернулся и уставился на меня взглядом прокурора на допросе. - Я знал, что ты увидишь, поэтому и сделал это… Серьезно, нет серьезно, меня как всегда, в моменты ступора потянуло, на дурацкое хи-хи. Что это было вообще, что его блаженный мозг пытался донести до меня? Попытка извинится? Донести до меня всю серьезность их отношений, отшить? - Ты прав, я видела. Я умная девочка, мне не нужно повторять дважды. Слушай, давай, пока еще есть возможность, оставим эту тему. Мы работаем вместе, и на этом все. Я очень рада, что у тебя все хорошо с Ми Ен. Быстренько выпалив весь этот бред, я уставилась на него честными и преданными глазами, давай, возрази мне. - РАДА? Ты рада?! Ну, хорошо, сделаем тебя еще более счастливой. Он ушел, кипя гневом, а я мысленно себя костерила последними словами. Эх, была бы возможность забрать свои слова назад. Ну, кто тебя за язык тянул? Да когда ты уже думать начнешь, перед тем как рот открывать?! Дальше стало еще хуже, но виноватой во всем происходящем была только я сама. А все моя гордость, будь она неладна! Мне стало все трудней прятать свои эмоции, а прятать нужно было, притворяясь, что все хорошо. Следить за каждым движением, мимикой, чтобы, не дай Бог, кто-нибудь не увидел, дрожащих рук и искусанных губ. К прямым своим обязанностям я теперь относилась как к каторге, прикасаться к его лицу и телу, наносить проклятый грим стало просто мучением. Хорошо еще, что, работая над его телом, мне не нужно было смотреть ему в лицо. Его взгляда я избегала, а он, смотрел, не отрываясь, своими черными пронизывающими глазами. Нашла способ бороться и с этим, просила закрыть глаза, и только тогда могла вздохнуть свободно. Я по максимуму брала на себя работу коллектива, стала помогать девчонкам с костюмами и закупками, поиском новых интересных мест для съемок. В общем, выматывалась по-полной, чтобы, когда приду в свой номер, просто рухнуть и уснуть. Что чаще всего и бывало, а вот когда не получалось, это был кошмар, кофе, сигареты, рассвет и тонна косметики на моем лице, чтобы не было видно теней от недосыпания. Я понимала, что мне придется очень скоро разрывать этот круг личного Ада, я же не мазохистка, правильно? Но, видно, я все еще не достигла своего предела, поэтому все еще была здесь, наблюдая со стороны за развитием романа цесаревича и принцессы. Старалась быть с ней как можно любезнее, помогала с макияжем (хотя это не входило в мои обязанности), но уносилась сразу, как только они вдвоем появлялись в поле моего зрения. А ходили они последнее время только вдвоем, все ближе подвигая меня к черте. Со мной всегда так, чем больше человек бесит, тем любезнее и милее я становлюсь. Единственный человечек, кто хоть немного понимал или просто догадывался, был Вильям, в последнее время он стал для меня просто незаменим с его жизнерадостностью и теплотой. С ним было так хорошо, спокойно, я стала все больше и больше времени проводить рядом, и искать его глазами, как только опять припирало. В тот день я, по поручению нашей медсестры, поехала в аптеку и купила несколько коробок презервативов, подсчитав, что такое количество должно хватить на всю команду, даже если возьмут несколько штук. Все просто, Таиланд, море, солнце, гормоны… Руководители очень боялись болезней. Я попала как раз на перерыв в съемках, быстро пошарила глазами, знакомой высокой фигуры не видно (опять куда-то со своей куклой поперся), так даже лучше. - Ты посмотри, сколько у тебя всего, солнышко, зачем тебе столько? - это Вилька как всегда прикалывается. Я легко рассмеялась (как же хорошо, что он рядом), и продолжила распаковывать коробки. Треснула его по руке, которой он тянулся через мое плечо к коробке. А он развыступался. - Ой, да ладно, тебе что, жалко, себе, наверное, уже нагребла? - и громким шепотом, - Какие взяла? Святящиеся в темноте или с ароматом клубники? Ты же любишь клубнику? - ну вот скажите мне, как можно на него сердиться? Я рассмеялась уже веселее, а он понял, что я в хорошем настроении, опять схватил горсть презервативов, пытаясь засунуть мне их в сумочку. - Вот эти еще возьми, они с усиками… - меня прорвало, и я уже откровенно хохотала, пытаясь одной рукой вырвать у него сумочку, а другой оттолкнуть его подальше, когда боковым зрением уловила движение. Так и есть, их высочество собственной персоной, и как всегда в сопровождении. Цесаревич прерывисто отвернулся от нас и схватил бутылочку с соком, а ручки то трусятся… Так тебе и надо, засранец! Продолжая припираться с Вилькой, услышала вопрос его принцессы: - Они что, встречаются? - он ничего не ответил. Как-то дергано развернулся, направляясь в нашу сторону, сунул руку в коробку с самым большим размером (позер), схватил горсть презервативов, втиснул их мне в руки. - Положи в мою сумку. Я какое-то время тупо смотрела на блестящие пакетики в своих руках. Улыбнулась. Улыбайся, дура!!! Развернулась, даже не глянув на него, попросила Вильяма подождать меня, и как можно быстрее пошла к креслу с его именем, зная, что где-то там и рюкзак. Ну, вот собственно и все, это как раз то, чего я ждала. Все, я готова уезжать. Точка поставлена, а как по мне, целый восклицательный знак. Не теряя время, набрала номер директора и договорилась о встрече. Съемки еще, конечно, какое-то время продлятся, но думаю, мне не сложно будет найти замену, на крайний случай готова попросить Тыковку заменить меня. Я же ей помогала, когда у нее было безвыходное положение. А у меня ЧП - больше ни минуты тут не останусь! Когда я, в итоге, зашла в кабинет к директору и стала объяснять, что мне срочно нужно уехать в Сеул, он даже не удивился, не стал спрашивать почему, просто снял очки, и потер переносицу. - Я так и знал, что этим все закончится, - я молча смотрела на него, он продолжил: - Все было понятно, еще когда наш ведущий актер выдвинул обязательное условие, присутствие его личного гримера. Мда. Все было понятно еще в самом начале. А, судя по последним событиям… Вы продержались дольше чем я думал. Я не знала, кому он это все рассказывал, мне, себе? Да и неважно уже. А я думала, что мы хорошо скрывали наш секрет, а оказывается… Проехали. - Я бы хотела уехать уже сегодня, если вам нужна девушка на мое место, могу предложить прекрасную замену, она работает с ведущими актерами и одна из лучших в своем деле, - я говорила быстро, словно боялась, что меня прервут на полуслове. Поддержкой Тыковки я уже заручилась, позвонив ей и попросив об услуге, пообещав заменить ее в Сеуле. Она умница, видно, по моему голосу поняла, что что-то не так, лишних вопросов не задавала. Спросила только время, когда ей нужно тут быть, пообещала уладить все вопросы со своей звездочкой. Директор смотрел на меня, крутя очки в руках, и о чем-то напряженно думая. Потом словно решаясь, быстро одел их на положенное им место. - Хорошо, давайте свою девочку. Я надеюсь, вы не собираетесь разрывать наш контракт, и мы продолжим работать вместе в Сеуле. Отдохните и разберитесь со своими делами. Я поднялась и пошла к выходу, спешила, еще столько всего нужно сделать, а уже 12 часов дня. - Я надеюсь, вы понимаете, что все, что происходит внутри компании, не подлежит обсуждению или обнародованию? Я остановилась и с улыбкой повернулась к нему. Он нервничал еще больше меня, только сейчас поняла это. Не знаю, с чем это связанно, может, действительно думал, что сразу по приезду я отправлюсь в желтую прессу, сливать информацию и делится опытом. Но он ошибался, я не хотела помнить, собираясь сразу по приезду вычеркнуть последние несколько месяцев из свой жизни. Тем более делиться ею. - Я не понимаю, о чем вы говорите. Я обычный работник, что я могу знать?! Он слегка улыбнулся, а я склонила голову в поклоне. Теперь я знаю, зачем они кланяются, так глаза прятать легче. Уже на пороге меня догнал его тихий голос: - Вы все правильно делаете. Я открыла дверь и вышла в приемную, оставив это высказывание без внимания. Все уже сказано.