Тень луны

127 лет спустя. Свет полной луны едва проникал через густую чащобу леса. Но глаза зверя, пробирающегося сквозь заросли, отлично видели даже в полной темноте. Путь не из легких, но так спокойней и незаметней. Какая-то неведомая сила выгнала его из теплого спокойного убежища и заставила двигаться вперед, напрягая все силы. Только бы успеть... Пошел первый в этом году легкий снег. Снежинки, сумевшие пробиться через мохнатые лапы елей, таяли, едва коснувшись темной шкуры животного. Наконец он вышел на лесную поляну. Сделав еще несколько шагов к ее середине, зверь сел и принюхался. Чуткий нос уловил волнующий сладковатый запах. Запах смерти… Не выдержав, зверь поднял голову вверх и издал душераздирающий вой, полный боли, одиночества и отчаянья… И эта песнь, песнь луне – его молчаливой спутнице и проклятию – отозвалась гулким эхом во всех уголках дремлющего леса. Из темноты послышалось тихое ржание. Зверь принюхался еще раз и бросился туда, куда вело его чутье. Чем ближе он приближался к лошади, тем сильнее становился другой запах, заставляющий терять контроль над собой, словно балансировать на тонкой грани лезвия: шаг – и возврата не будет... Но сначала он должен утолить свой голод, иначе… Вот она… Лошадь лежала на земле спиной к нему. Прекрасное благородное животное… Сломаны передние ноги. Как же это произошло? Он бесшумно двинулся в сторону кобылы. Та, почуяв опасность, попыталась приподнять голову, но последних сил хватило только чтобы издать тихий храп и скосить глаз в сторону надвигающейся смерти. Зверь приближался к своей жертве. Сегодня судьба к нему благосклонна: он не должен убивать сильное, здоровое животное, чтобы утолить свой голод. Он даст своей жертве освобождение от страданий… Мощные челюсти сомкнулись на шее лошади, огромные желтые клыки легко пробили шкуру, и теплая кровь потекла в пасть зверя, пробудив животный инстинкт… Теперь можно продолжить свой путь, не опасаясь, что жажда крови выиграет схватку с разумом. Вскоре он вышел на лесную дорогу и увидел следы стычки: утоптанная копытами лошадей земля, отпечатки колес и несколько темных холмиков в лужах замерзающей крови. Пять тел – трое мужчин и две женщины - лежали на холодной земле. Вот это место, куда его направляла неведомая сила, может, Судьба. Принюхался. Нападавших было трое. Возможно разбойники, но засады не было. Следы указывали на то, что эти трое ехали вместе с путниками. Сделав свое черное дело, они забрали уцелевших лошадей, повозку и все ценности, а трупы просто бросили. Через несколько дней ничто уже не напомнит о разыгравшейся тут трагедии: пятна крови прикроет снег, а тела растащат и растерзают животные. Осматривая печальное место, зверь поочередно обошел и обнюхал каждое тело. Четверо мертвы уже около суток. На залитых кровью туниках мужчин можно было различить вышитый герб какого-то рода. Воинов застали врасплох, они были убиты ножами в спину и даже не успели вытащить оружие, чтобы оказать сопротивление. Явное предательство. Несколько в стороне от своих спутников лежала на животе пожилая женщина. По одежде видно – служанка. Похоже, пыталась скрыться в лесу от нападавших. Из ее спины торчали две стрелы, которые убийцы даже не потрудились забрать. Он подошел к пятому, последнему телу, телу молодой женщины, почти девочки, в плече которой застряло древко стрелы. Она лежала на спине около дерева, и снег уже успел присыпать тонким слоем ее богатую одежду и светлые волосы. Что-то перевернулось в груди у зверя, когда он взглянул в лицо девушки. Таких красавиц он никогда не встречал даже в свои лучшие времена. Снег прекратился, и легкий ветерок нервно трепал выбившиеся из кос волосы девушки. Свет луны придавал ее лицу мертвенную бледность, которая нисколько не портила, а скорее, подчеркивала тонкие черты, подтверждая благородное происхождение женщины. Пожухлый лист, так долго удерживавшийся на ветке дерева, не выдержал тяжести снега и, кружась, с тихим шорохом опустился на грудь девушки. Странно, но от нее не исходил запах смерти. Это удивило и заинтересовало зверя. Он еще раз принюхался и ткнулся носом в ее щеку. Чуткие уши зверя уловили еле слышное дыхание. Жива! Но как?! Она ведь провела столько времени на холодной земле и потеряла много крови! Будь на ее месте здоровенный мужик, давно бы вознесся в небесные дали, а она… Надо спешить, сам он ничем не может ей помочь. Если Судьба будет и дальше к девушке благосклонна, она выживет. Он просто не даст ей умереть! Развернувшись, зверь хотел было двинуться в обратный путь, но знакомый неприятный запах резанул ноздри: волк…серый одиночка… Все волки глупы и жестоки. Как он их ненавидит!.. Пришел поживиться плешивый выродок?! Пусть даже не рассчитывает на легкую добычу! Он ее не получит! Пришло время разобраться, кто в этих лесах хозяин. Серый приближался, оскалив пасть и прижав уши. Глупец! Если ты жаждешь смерти – приготовься встретиться с ней!.. Волк прыгнул. Черный зверь встретил его, припав всем телом к земле. Как только Серый поравнялся с ним, противник сделал рывок навстречу и вцепился снизу в волчье горло. Два звериных тела сплелись в один клубок, но перевес сил явно был не на стороне Серого. Несколько секунд – и на поле битвы осталось лежать бездыханное, изорванное в клочья тело волка. Теперь никто и ничто его не остановит. Еще немного – и я достигну своей цели. Серый все-таки успел зацепить кожу на голове, и теперь кровь тонкой струйкой стекала на левый глаз, мешая смотреть. Успеть бы до рассвета… Ненавижу рассветы после полнолуния… Вот, наконец, и место, где можно надеяться на помощь. Он подошел к двери ветхого, покосившегося от времени домика и стал скрести ее лапами. Наконец она со скрипом отворилась. Зверь вошел. Пожилая женщина, захлопнув за ним дверь и даже не взглянув на своего нежданного ночного гостя, занялась своими делами. – Ну заходи, заходи, Черный… Ложись ближе к огню… Ты вот старую Марту не забываешь… Сегодня что, полнолуние? – спохватилась вдруг знахарка.– Ох, не люблю я, когда ты в таком виде вваливаешься ко мне, да еще в такую ночь… Да знаю, знаю, что ты не причинишь мне вреда… И в другом виде ты не лучше? Главное, душа… Отложив в сторону пучки трав, которые перебирала, женщина повернулась к зверю: – Ты что, подрался с кем-то? Да, с Серым давно пора было разобраться… Сколько кур этот вор у меня стянул. Куда спешить? Я не думаю, что еще смогу ей помочь. Ты же говоришь, что прошли сутки… Ну и что, что я знахарка и лечить умею? На все воля Судьбы… Тебе вот помочь не могу… Ну ладно, пойдем, посмотрю на твое сокровище. Марта подошла к большому старому сундуку и, с трудом подняв тяжелую крышку, принялась что-то искать. Наконец она достала черный длинный плащ. Отряхнув его от пыли, женщина подозвала зверя. Черный подошел и сел у ног Марты. Женщина накинула плащ на плечи так, что он закрыл и зверя. Короткое заклинание – и они оказались на месте трагедии. Марта осмотрела девушку, удивленно покачала головой и, немного поразмыслив, произнесла: – Странно, что она все еще жива… Очень странно… Что ж, раз Судьба даровала ей возможность продержаться до сей поры, попробую помочь бедняжке. Но вот смогу ли я удержать ее душу на земле, не знаю. Ты куда? Месть самое последнее дело… Скоро рассвет… Не буду спорить… Береги себя, Черный… Уставшее красное солнце, опускаясь за горизонт, лениво посылало лучи сквозь верхушки высоких деревьев. Скоро совсем стемнеет. Три путника устроили привал прямо в лесу. Опасно двигаться с таким добром открыто по дороге и останавливаться в корчме: повозка с узнаваемым гербом, на лошадях тавро графское. Не по хозяевам имущество. У людей возникнут вопросы, а привлекать внимание не хотелось. Холодно. Мерзко. Хорошо, что хоть снег прекратился. Костер, на котором жарилась дичь, весело потрескивал, распространяя вокруг себя уютное тепло и запах долгожданного ужина. Мужчины сидели, греясь около огня, и тихо беседовали. Стемнело. Где-то далеко послышался вой волка – лошади тревожно захрапели, но вскоре успокоились. Мужчины переглянулись и лишь поближе подвинулись к огню. Самый молодой, не старше двадцати лет, щербатый, с взъерошенными соломенными волосами, давно не знавшими гребня, спросил: – И какого демона этот высокородный молокосос приказал нам тащиться в такую даль? Что, раньше прикончить их нельзя было? – Лучше заткнись, Янош! Мозгов у тебя, как у этого вот дуба, - осадил парня мужчина постарше и посолидней, судя по властному голосу - предводитель. – А ты, Чтан, вшей тебе в штаны, о чем только думал, когда в графскую девку стрелял? – Да не целился я в нее, Якуб. Я не виноват, что эта дура свою служанку хотела телом закрыть, – виновато начал было оправдываться детина, которого назвали Чтаном. – Да, тело было у нее, наверно, что надо… – мечтательно заметил Янош. – Что ты, болван, понимаешь в графских шлюхах, ты их хоть без одежды видел? – спросил Чтан, отвешивая брату подзатыльник. – Да что с такой мелкой худышкой в постели можно делать? В простынях потеряешь. Пока найдешь – перехочется. И загоготал, довольный своей грубой шуткой. – Да заткнитесь вы оба! Мало ли кто услышит, незачем внимание привлекать, – не выдержал старший. – Не шлюха она вовсе, а сестра нашего графа. – А кто нас может услышать, разве что звери да деревья, – не унимался Янош. – Дурак ты, Янош, и у деревьев уши бывают. – С каких пор ты, Якуб, таким трусом стал? А? – поинтересовался Чтан. – А с тех пор, как к нашему графу на работу подрядился, – ответил Якуб, оглядываясь вокруг. – Да и предчувствие у меня нехорошее. – И чем это графу сестра не угодила? – спросил Янош, переворачивая жарящееся над костром мясо. – А тем, что уж больно жаден наш хозяин, а сестрица заладила: «В монастырь уйду». И все тут. А графу – что в монастырь приданное сестры отдай, что – зятю, если замуж выдаст. Одинаково жалко. Вот и решил ограбление разыграть. Только девушку не велел убивать, а где-нибудь рядом с монастырем бросить, чтобы наверняка до него добралась. А вам, дурням, поторопиться надо было! Вот теперь как будем перед графом ответ держать? Дознается ведь, если из монастыря вестей не будет. – Так что ты нам сразу не сказал, чтобы девчонку не убивали? – возмутился Чтан. – Да говорил он, - напомнил брату Янош. – Ты просто в ночь перед отъездом так морду вином злил, что я тебя еле до дома доволок. Вдруг лошади заволновались, начали ржать, рвать поводья, вставая на дыбы. Языки костра затрепетали. Мужчины быстро поднялись и бросились успокаивать лошадей. – Маренгова свора! Что за?.. Чтан, посмотри, что там! – отдал приказание Якуб. – Не вспоминай отступника – беду накличешь! – взяв горящее полено из костра, Чтан стал вглядываться в безмолвную черноту леса. Тишина. Вскоре мужчинам, хоть и с большим трудом, удалось успокоить лошадей. – Не к добру это, – мрачно сказал Якуб, снова подсаживаясь к огню. – Ох, не к добру. Ну да ладно. Что делать-то будем? – Ну, продадим лошадей, а вырученные деньги и золото высокородной девки поделим между собой, а к графу и носа не покажем, – предложил Чтан. – Уж больно гладко у тебя получается. Продадим… Поделим… Я вот сам не рад, что в это дело ввязался. Нрав у графа такой – из-под земли достанет, – мрачно промолвил Якуб. – Да и за работу не все деньги заплатил, – добавил он, подумав, что подвернулся удачный момент утаить от подельников часть золотых. – Твою мать! Как не все?! – возмущенно вскричал Янош, вскакивая на ноги. – Ты!.. Ты – гоблин мохнозадый!.. Ты же говорил, что расчет полный! – Сядь! – прикрикнул на него старший. – Это я, чтобы вас уговорить на дело, так сказал! Если бы чисто сработали, получили бы все обещанное золото. А так… – А так сделаем, как я предложил, – с явной угрозой произнес Чтан, поигрывая, как бы между прочим, ножом. Якуб не ответил, лишь плюнул в сторону. Пара горящих красным огнем глаз следила за происходящим у костра, пара чутких ушей слышала все, о чем говорилось… Что ж, старший прав, и в лесу есть уши, которые услышат, и глаза, которые увидят. Так значит, вон тот здоровый, белобрысый, которого Чтаном назвали, в девушку стрелял. Ты будешь первым… Теперь надо к ним выйти… – Да что ты, в самом деле, перед сопляком струсил? – спросил Чтан. – Поздно теперь локти кусать. Дело сделано. Плюнь ты на этого графа. Пока нас найдет, состарится. А ты что, Янош, челюсть отвесил? – Я... Там, в лесу, два красных глаза, – заикаясь, начал лепетать младший брат, с ужасом глядя в темноту леса. – Да брось, ты. Лошади вон спокойно стоят. Если бы зверь какой тут появился – они бы вмиг почуяли, – успокоил его Чтан. – Смотрите, собака…здоровая, – Янош указал дрожащей рукой на приближающееся животное. Из леса к костру двигалось существо, очень похожее на помесь волка с собакой, но значительно крупнее их обоих. Блики пламени мягкими переливами скользили по черной шерсти, заглушали алое мерцание глаз… Зверь спокойно, лениво виляя хвостом, подошел к костру, и, окинув людей безразличным взглядом, растянулся около него. Тепло, исходящее от огня, приятно согревало. Мужчины, как завороженные, смотрели на ночного визитера. Первым не выдержал Янош: – О, Создатель! Какой огромный! Может, он бешеный? Слишком уж спокойный он для бешеного. Да и лошади на него не обращают внимания. Может, этот пес из какого-нибудь замка сбежал? – предположил Чтан. – Не к добру это… И замков поблизости здесь нет, а этот, видишь, какой холеный! Шерсть так и блестит,- заметил Якуб. – Может, он на запах еды пришел?- предположил Янош. – Кинь ему пару костей, – приказал брату Чтан. Янош нехотя приблизился к собаке и осторожно бросил несколько обглоданных костей перед мордой зверя. Пес посмотрел на еду, принюхался… Затем отвернул морду от пищи и уставился цепким взглядом на Чтана, заставив того поежиться. Потом лениво зевнул и закрыл глаза. Люди подвинулись поближе друг к другу с противоположной стороны костра и, продолжая наблюдать за ночным визитером, тихо переговаривались. В обществе незваного гостя не спалось, поэтому мужчины договорились дежурить по очереди. Первым выпало караулить Чтану. Зверь вел себя тихо и смирно, казалось, что только тепло огня привлекло его в это место, а люди и лошади его совсем не интересуют. Вскоре усталость взяла свое. Сон окутал своим одеялом путников, и Якуб с Яношем дружно захрапели. Чтан, чтобы не заснуть, нервно ходил какое-то время около костра, с опаской поглядывая на загадочного зверя, но вскоре и его начал одолевать сон. Он присел на корточки около огня и принялся подкладывать в него ветки. Неожиданно караульный почувствовал, что пес не спит, следит за каждым его движением. Подняв голову, мужчина столкнулся взглядом со зверем. В темном волчьем взоре отражалась пляска пламени. Ужас охватил Чтана, сердце на секунду замерло. Хищный, цепкий взгляд зверя связывал волю в неподдающийся тугой узел. В этих жестоких, не по-звериному умных глазах Чтан прочел свой приговор и понял, что умрет… Сейчас… Он вскрикнул, но его крик захлебнулся в яростном реве зверя, черной молнией вонзившегося ему в горло. От шума проснулись Янош с Якубом. Янош, схватив меч, бросился на выручку к брату. Но было уже поздно. Зверь оторвался от разорванного тела и, оскалив пасть, ринулся на Яноша. Меч замер на мгновение в воздухе, так и не достигнув своей цели, и глухо упал на землю, лишь немного опередив своего хозяина. Якуб, не переставая молиться Создателю, бросился к лошадям, которые в ужасе, почувствовав запах крови, нервно ржали, рвали поводья и норовили ударить человека копытами. Страх сковал разум, руки дрожали, пальцы отказывали повиноваться, и узел повода никак не хотел развязываться. На мгновение Якуб оглянулся, но так и застыл на месте. Светало. Пепельные рассветные сумерки выпили яркость огня. Костер поблек, хотя еще рьяно лизал обугленные головешки. Там над жаркими алыми сполохами стоял зверь. Черный убийца. В глазах метались блики пламени. Якуб не был уверен, что это всего лишь отражение… Морду зверя покрывала кровь. Он тяжело дышал. Из открытой пасти, перемешанная с кровью жертв, сорвалась слюна. Хищник облизнулся. Человеческое выражение жестокой насмешки в темных глазах чудовища сковало волю несчастного человека. Желтые зубы в алой пасти. Ироническая ухмылка… Прыжок. Якуб рухнул на колени, закрыв голову руками. Верная смерть. Пощады не будет... Гигантская тень взметнулась над костром и растворилась в его рыжих искрах. Волчий образ растаял в очищающем дыхании огня, и над Якубом встал человек. – Подними голову, ничтожество! – раздался над скрючившимся в ужасе мужчиной властный презрительный голос…