Седьмой из Эспады

- Да как ты смеешь, ты, мелкая, плоскогрудая недошинигами? Ты все еще жива лишь из-за глупой прихоти Седьмого и потому, что Айзену-сама твоя смерть настолько же бесполезна, как и твое существование. - Уж мое существование явно поважнее, чем живущей из милости Ичиго размалеванной жирдяйки, не так ли, бывшая Четвертая? Ах, подумать только – опуститься до того, чтобы стать служанкой на побегушках у некогда низшего по рангу. – В голосе шинигами слышалось наигранное сочувствие. - Я бы наверно вспорола себе живот только при мысли о подобном бесчестии… - Ах ты сучка! – За этим выкриком последовал свист рассекаемого воздуха, жужжание волчка на хлысте и металлический скрежет, быстро сменившийся звуком падения человека на пол. - Похоже, ты только говорить и можешь. – В голосе Чируччи слышалось явно превосходство и наслаждение ситуацией – Впрочем, чего еще ждать от малявки, что и женщиной то является только по факту? Или ты думаешь, что кто-то, кроме вконец оголодавших пустых, обратит на тебя внимание? Да даже шинигами чтобы казнить тебя ждали столько времени, надеясь, что ты издохнешь сама и им не придется на тебя смотреть. И уж тем более с моей стороны глупо ожидать, чтобы такая как ты поняла, что в том месте, где у тебя растут прыщики, у нормальных женщин находится источник их очарования и той власти, что заставляет каждого мужчину падать к их ногам. - Пока что упала только ты, утянутая вниз весом этого «очарования». –Голос Рукии сочился насмешкой, даже не смотря на явно тяжелое дыхание. Впрочем, за последние несколько дней он успел убедиться, что столь незначительные трудности не способны помешать ни одной из этих двоих прервать их почти не прекращающуюся ругань. Мученически вздохнув, он уже собрался открыть глаза, когда… Внезапное чувство опасности, прошедшее током через все его тело, заставило его резко вскочить, на одних инстинктах буквально перепрыгнув через самого себя, и переместиться как можно дальше от источника опасности, даже при том, что пока не то что не видишь этот источник, но и самого себя в окружающем пространстве ощущаешь как-то смутно. Впрочем, это ощущение длится не долго, а сознание быстро проясняется, позволяя осознать происходящее и он едва сдерживает рвущуюся на губы мрачную усмешку – теперь ему нет покоя от этих двоих даже во сне, при том что он специально прилег на одном из многочисленных балкончиков Лас Ночес, чтобы хоть какое-то время подремать в тишине. Хотя самым важным сейчас было вовсе не это, а улыбающийся кровожадной, полубезумной улыбкой Нноитора, в этот момент возвращающий проделавшую в полу балкончика немалую трещину Санту Терезу на плечо. - Какая жалость, Седьмой… Я промахнулся. – И снова эта мерзкая ухмылка с демонстрационно показанным языком, на котором стояла цифра выше его собственной. Со времени собрания в главном зале это была его первая встреча с кем либо из коллег по Эспаде, но он подозревал, что Квинта разыскивал его уже не первый день, надеясь поглумиться над теперь более низким, а в понимании Нноиторы, и более слабым номером Эспады. Вот уж кто точно не задумывался над тем, что каждый в Эспаде существует исключительно по прихоти их владыки и при малейшем его желании может потерять не только свой номер, но и все, что когда либо имел. А Ичиго эти мысли терзали уже не первый день, с тех самых пор, как он своими глазами увидел, что из всей старой Эспады свой номер и положение сохранил только он. И единственное, что позволяло ему хоть немного расслабиться, это мыль о том, что Айзена-сама сейчас нет в пределах Эуко Мундо. Это давало хотя бы небольшую уверенность не столько за свою жизнь и статус, поскольку он пока что явно был нужен или как минимум интересен их владыке, ведь не смотря на его своеволие в Обществе Душ, цифра семь все еще красуется на его руке, а Рукия и Чируччи вдохновенно нарушают покой его существования, сколько в том, что ему не скоро придется увидеть вновь ту картину, свидетелем которой он стал на холме Соукиоку. - А вы думали, что результат мог быть иным... бывший Восьмой? – Губы рогатого аранкара изогнулись в усмешке – обычно весьма доброжелательный ко всем сородичам, по крайней мере на словах, Ичиго в этот момент начал понимать, что слишком устал. Время, проведенное в Сейреете, полное притворства в тесных границах врученной Айзеном «маски», сцена бойни на холме казней и последующее ожидание решения смотревшего на него с казавшейся недостижимой высоты своего трона Владыки, а после эти несколько дней, наполненные мыслями, воспоминаниями и терзаниями, и ни на минуту не затихающий поток ругани его новой фрасьенки и пленницы вконец измотали его. Он просто выдохся, не в силах больше вариться в котле собственных страхов и бессилия. И Нноитора, сам того не подозревая, предоставил ему отличный шанс если не избавиться от них, то по крайней мере отвлечься, выплеснуть все это в потоках рейатсу и ярости, столь редко посещающей его. И сейчас, на глазах у полыхающего справедливой ненавистью за упоминание о его былом положении Квинты, всегда остающиеся холодными карие глаза на черном белке озарились изнутри каким-то странным, почти безумным светом. На миг тому показалось, что они пожелтели и его правая нога непроизвольно сделала шаг назад, а по спине пробежали мурашки. Такого Септиму, всегда вежливо-насмешливого к собратьям и равнодушного к боям, он не видел никогда и сейчас ему совсем не нравилось то, что он видел. Ибо сражаться с Этим существом, пусть и до сих пор совершенно не ощущаемым на уровне рейатсу, он не хотел. Сейчас он чувствовал опасность, что никогда не ощущал, набрасываюсь на сучку Нелл. Тогда он знал, что она его не убьет, пусть он ненавидел и презирал в ней эту черту, считал ее слабостью, но в то же время был рад ее использовать. Но вот насчет существа, сейчас стоящего напротив него и предвкушающе улыбающегося дикой, буквально переполненной сладостью от ожидаемого наслаждения улыбкой, он подобного утверждать не мог. И во второй раз в своей жизни аранкар, всегда стремящийся к силе и презирающий слабых, отголоском сознания осознал, что бывает сила, которую невозможно превозмочь. Первым существом, подарившим это осознание, был Айзен, что дал ему силу аранкара, но даже после этого остающийся на недостижимых для него границах могущества. А второй сейчас стоял перед ним, все такой же кажущийся бессильным на уровне рейатсу, но одного взгляда в глаза которого было достаточно, что бы его рука судорожно сжималась на рукояти Санты Терезы. Нноитора выдохнул, его губы скривились в презрительную улыбку, а рука отвела назад лезвие клинка. Он не позволит каким-то чувствам испугать себя. Он-сила. Он уничтожил эту чертову бабу Неллиель и также уничтожит всех, кто стоит на его пути, даже Айзена. И никакому жалкому Седьмому… Резкое вертикальное движение руки Септимы, даже не доставшего своей меч, и дальнейшие мысли Джилги, как и весь окружающий мир, тонут в громадной, кажущейся живой волне черно-багровой рейатсу. - Твое иеро действительно достойно восхищения. – Голос Ичиго звучал ровно, с привычными насмешливыми нотками и легким поддразниванием, вот только еще в нем слышались отголоски жажды, что совсем недавно горела в его, нынче снова холодных, карих глазах, сейчас с интересом наблюдающих за пытающимся удержаться на подрагивающих ногах, упираясь на лезвие Санты Терезы, Нноиторы. Его одежда оказалась почти полностью испепелена, открывая вид на обожженную до черноты кожу, лишь в редких местах еще остающуюся живой. Единственный глаз испарился из глазницы, не оставив даже следов, а обнаженные за неимением губ зубы до хруста сжимались между собой, глуша хриплое дыхание и всеми силами стараясь подавить стоны и рвущийся из самой глубины, полный боли и ярости от испытываемого унижения и страха крик. Впрочем, любоваться на это зрелище долго у него не получилось – еще ранее ощущаемый Ичиго неподалеку фрасьен Джилги, Тесла, сейчас стоял перед своим господином, обнажив меч, и готовый напасть при малейшей угрозе с его стороны. Судя по его лицу, он готов был даже подставиться под такую же волну рейатсу, какая чуть не сожгла его господина, чтобы защитить его. И единственное, что помешало ему закрыть его в первый раз – естественный, присущий почти любому пустому или аранкару инстинктивный страх перед смертью и силой, что заставил оцепенеть его на те самый мгновения, что отделяли его от самоубийственных действий. Рогатый аранкар лишь ухмыльнулся и чуть повел головой, ощущая на отдалении несколько огоньков знакомой рейатису. Ну прямо цирк. Ичиго приглушенно фыркнул, не совсем понимая значения всплывшего в сознании слова, но почему-то уверенный, что в это случае оно подходит как нельзя лучше. Его взгляд прошелся по застывшему в отдалении Баррагану, взирающему на мир с привычным восокомерием, слащавой, с толикой безумного интереса улыбочке заменившего Нноитору на посту Восьмого типа с розовыми волосами и, практически обернувшись, встретил взгляд зеленых глаз казавшейся равнодушной ко всему светловолосой аранкарши. Еще одна ухмылка, адресованная ли новой Трес Эспаде или всему миру – этого не знал даже он сам, а в следующий миг та неосязаемая аура опасности, что окутала его с того момента, как он решил принять вызов Джилги, и неспешно истлевавшая с момента атаки, наконец развеялась, уступая место тому его облику, что был привычен обитателям Лас Ночес. Нет, его волнения и страхи не исчезли с одним единственным выплеском рейатсу, но он сумел успокоиться настолько, чтобы вновь сковать их внутри самого себя. Не смотря на то, что ему стало несколько легче, повторения подобного он не хотел. Слишком это было страшно – обнажать перед кем-то то, что было у него внутри, пусть и в такой извращенной манере. Снова повернувшись лицом к своему недавнему противнику и его фрасьену, он сделал шаг вперед, на который меч Теслы тут же отреагировал, готовясь сблокировать возможную атаку. Но он не обратил на него ни малейшего внимания, проходя к проходу, ведущему с балкона мимо застывшего в боевой стойке Линдокруза и его скорчившегося, уже начавшего регенерировать хозяина. - Ссс..той – звук, вырвавшийся из горла Нноиторы более всего походил на шипение или предсмертный хрип, только в отличие от последнего, вместо страха в нем чувствовалась почти живая ярость – нашш бой… еще не окончен. – На последней слове тело Джилги вздрогнуло, а из его горла хлынул поток крови. Тут же бросившийся к нему Тесла был с неожиданной силой отметен крепко сжатой скрюченными пальцами Санта Терезой, а обожженное тело Квинты начало двигаться, хотя эти движения больше походили на конвульсии боли. - Я… Ичиго на секунду обернулся, взглянув своими карими глазами в начавший регенерироваться единственный глаз Пятого, усмехнулся и, взмахнув гривой рыжих волос, отвернулся, делая еще один шаг к выходу и исчезая в сонидо, оставляя позади яростный, полный ненависти булькающий хрип Квинта Эспады. - Халибель-сама, что это было? – В голосе всегда державшейся нагло Милы Розы слышался страх. А сама Трес Эспада продолжала смотреть на то место, где совсем недавно присутствовал обладатель белых мечевидных рогов и холодных карих глаз. Все же она не ошиблась – теперь, после того, что она увидела, Третья могла точно сказать, что это именно он был тем пустым, что повстречался ей на безграничной пустыне Уэко Мундо. - Сила одного из Эспады. –полным равнодушия голосом произнесла Халибель, еще глубже пряча лицо в высокий воротник и не уточняя того, что даже перейдя в релиз она вряд ли могла бы высвободить рейатсу такой мощи. Из всех виденных ей существ большую силу она ощущала только от Айзена-сама и ей было интересно, почему столь могущественный аранкар, к тому же способный так легко прятать свою силу, занимает лишь седьмое место. Впрочем, пусть она и не признавалась в этом и самой себе, этот аранкар привлекал ее интерес не только своей силой. Еще тогда, в главном зале, впервые увидев карие на черном белке глаза, что когда-то скрывались за пустотой провалов рогатой маски, она ощутила желание заглянуть глубже в эти холодные, будто промерзшая земля, омуты. Но что именно она хотела найти там? Этого не понимала даже она сама. Резко развернувшись, Трес Эспада последовала прочь с одного из многочисленных балконов Лас Ночес, что послужил ей обозревательной площадкой для недавнего действия, преследуемая по пятам троицей своих фрасьенов. Каждая из них оценивала произошедшее событие по своему и лишь змея, бывшая в то время вместе с ней, казалось, понимала больше других. Привычно прикрыв излишне длинным рукавом одежды лицо, она таинственно улыбалась, раздумывая над идеями и строя планы. - Сун-Сун – Не сбавляя шага, произнесла Халибель, и в ее голосе промелькнули нотки повеления и предостережения. – Не забывайся. - Как прикажете, Халибель-сама. – Покорно склонила голову та, прекрасно помня свою ошибку, из-за которой они и встретились тогда с тем пустым и не собирающаяся повторять ее вновь. А ее повелительнице оставалось лишь гадать, краем уха прислушиваясь к вновь начавшим переругиваться фрасьенкам, почему ей так хотелось присоединиться к Сун-Сун в попытках понять того, кто мог быть настолько разным в короткие мгновения времени. Аранкара с живым лицом и холодными глазами. Септиму Эспада, Ичиго.