Он приходил на чай

      Серебряная ложка постукивала по стенкам синей чашки, отбивая один только ей понятный ритм. Свет на кухне был тусклым, он исходил от одной единственной лампочки небольшого ночника, висевшего по левую сторону от холодильника и освещал небольшой участок комнаты напротив окна. Окно было открыто настежь, а за ним, казалось, весь мир окутала летняя ночь, она была спокойной и теплой, нежной, напоминавшей детство и те прекрасные вечера, когда мир был простым, был понятным. «Песни светлячков» были отовсюду, податливая трава приятно шелестела от легкого ветра, который подхватывал те песни и уносил куда-то дальше, в лес, туда, где мягкий свет уличного фонаря растворялся в густой темноте. Иногда он возвращался, подлетал к открытому окну небольшого садового домика и вслушивался в разговор двух незнакомцев — мужчины и женщины.       Они сидели за кухонным столом время от времени поднося чашки к губам, то ли отпивая из них, то ли только делая вид, чтобы чай в чашках оставался как можно дольше, ведь конец чаепития оповещал о конце их встречи. Они сидели близко друг к другу, но по туманным, уткнувшимся в пустоту взглядам было ясно, мысленно они витали в своих собственных вселенных, которые навряд ли пересекутся. Сегодня разговор все время уходил в не самое лучшее русло. Вибрация телефона вырвала их из далеких от этого места мыслей, девушка перевела взгляд на телефон и тонкие девичьи пальцы поспешно потянулись к смартфону, дабы нажать кнопку блокировки. -Тони знает? — Спросил мужчина, с насмешливой полуулыбкой на лице, самодовольно поправляя черную прядь волос, которую так нахально вновь попытался подхватить любопытный ветер. Девушка вздохнула. Разве это сейчас имело значение? Это был ее секрет, он был ее секретом, к чему тогда ему перестать быть таковым. У всех должны быть тайны, человек без тайн не представляет абсолютно никакого интереса. -Какое тебе тебе дело до моих отношений с моими друзьями. — Протянула она немного язвительно, но в этом тоне не было ничего злого, это скорее походило на ответ очень старому знакомому, которого знаешь настолько долго, что игра в вежливость уже утратила всякий смысл. -Друзьями. — Мужчина хмыкнул. — Прости, постоянно забываю, что мои недруги и мой братец могут быть кому-то друзьями. -Думаю, им не стоит знать. К чему эти лишние разговоры.- девушка улыбнулась и смерила собеседника взглядом, намекая, какое содержание могут иметь «разговоры». -Если бы я услышал хотя бы намек на подобную ересь, я бы, наверное, спрыгнул с радужного моста, предварительно надев на голову пакет и перетянул бы его веревкой на шее. Чтоб уж наверняка. — Громкий смех двоих разразил идеальную тишину комнаты, выходя за ее пределы, струясь по лужайке около домика, мимо поющих сверчков, пока не исчез в том же месте, где терялись лучи уличного фонаря. — Да уж, не хотела бы я узнать, что люди настолько плохого мнения обо мне. — Девушка прыснула от смеха и в этот же момент увернулась от пролетающей мимо нее скрученной в подобие шарика салфетки. Вечер давно перерос в глубокую ночь, но спать ей совершенно не хотелось, такие встречи были редкостью и совершенно недолгими, но продолжались несколько лет подряд, домик в лесу оживал лишь с его приходом, только его присутствие здесь заставляло ее выбираться в такую глушь, их встречи были особенными, такими простыми и непринужденными, но в то же время глубокими и каждый раз хотелось продлить ночь хотя бы на пару часов. — Я не намерен выслушивать подобные оскорбления от смертной. Попрошу вас, мадам, немедленно извиниться. На колени.- в голосе бога звучало ребячество, с ней он тоже забывал о завоевании миров и так некстати нависшей угрозе. При первой их встрече он возненавидел эту женщину больше всех в Мидгарде, слишком взбалмошная, слишком жизнерадостная, слишком разговорчивая, слишком задиристая. Всего в ней было «слишком». Но разговоры с ней все больше и больше обретали смысл, с ней не обязательно быть царем Асгарда, завоевателем, магом, богом, лгуном или великаном. С ней можно быть просто собой, достаточно просто быть. — Прошу прощения, Ваше высочество, но боюсь на колени я встану только дабы поднять Вашу, совершенно некстати брошенную в меня, салфетку. — Сквозь комически скорченное серьезное лицо, прорывались смешки, она спародировала его бросок, чем еще больше насмешила себя. Сквозь чай все отчетливее и отчетливее виднелось дно чашки, мужчина опустил взгляд. Девушка тоже перестала веселиться, стало ясно, о чем он подумал. Веселая атмосфера, царившая в комнате минуту назад, поспешила удалиться в темноту сквозь открытое окно. Сегодня непринужденный разговор как-то не клеился, двое вновь застыли неподвижными статуями, салфетка на полу так же осталась лежать неподвижно, сегодня ее уже не подымут. -Кто он, этот… Титан. — Последнее слово она произнесла очень тихо, Трикстер рассказывал ей о Таносе. Но разговор этот был отнюдь не насыщен фактами. Она просто знала, что возможно скоро может настать конец, конец веселым разговорам, конец маленькому домику в лесу, светлячкам, так беззаботно поющим свои песни, может настать конец ей, ему, и от этих мыслей пересыхало в горле. Неосознанно был сделан еще один большой глоток чая, приблизивший конец еще и этой встрече. — Не забивай голову ерундой, не забывай, кто я, и кем является мой брат. Кому, как не нам разбираться со всем этим дерьмом. — Девушка слегка улыбнулась. Но его лицо слишком хорошо отражало правду, она знала, что бог лгал, бог обмана солгал ей, и вовсе не так умело, как бы ему хотелось. Лгать ей он просто не умел. Молчание вновь окутало комнату, под пение сверчков двое принялись допивать свой чай и вскоре, как и полагается, чашки опустели, мужчина вновь поправив черные волосы, встал из-за стола подал руку своей собеседнице. Шаги давались с трудом, ночь еще не хотела отпускать их, возможно, своим вопросом девушка спугнула его, чувство чего-то необратимого скребло ее изнутри долгое время после их последней встречи, ей нужно было задать этот вопрос, зная, что ответа может и не последовать.       Ночь была прекрасной, по иссиня черному небу горошинами рассыпались миллионы и миллионы звезд, в воздухе витал едва уловимый запах, такой запах можно почувствовать только ночью после долгого, знойного дня, так пахнет летняя ночь. Шелест травы и шум леса натолкнул на мысль, что сейчас, здесь, в этом месте, они одни во всей чертовой галактике, и сейчас она разлучит их, разлучит навсегда. Они не говорили друг другу о том, что чувствовали, но знали, что мысли их одинаковы, что их вселенные только что, наконец, пересеклись.       Бог и мидгардка стояли на лужайке под чистым, открытым звездным небом. В его глазах отражалось слишком много эмоций, она никак не могла уловить хотя бы одну, задержать ее на секунду, чтобы рассмотреть, потрогать, изучить. -Я должен идти, про… До встречи.- Слово «прощай» целый вечер крутилось на языке трикстера, и только что даже чуть не выпорхнуло без его разрешения, и он не знал почему. Вернее знал, но боялся признать, что знает. -Ты же знаешь, я буду с огромным нетерпением ждать. — ее улыбка уже не была такой живой и искренней, как обычно, но от того не стала менее манящей. Недоговорки сегодня весь вечер мучили их обоих, но никто так и не смог пошатнуть эту стену.       Мужские шаги разрушали идиллию ночного леса, девушка стояла неподвижно, боясь отвести взгляд, хотела как можно дольше лицезреть его образ, она не знала, как долго продлиться эта разлука: неделя, месяц, год, года, вечность… Она стояла на лужайке даже тогда, когда его силуэт полностью исчез в темноте ночного леса, и даже тогда, когда лесной шум поглотил уже тихие, едва различимые шаги. Она стояла даже тогда, когда кроме пения светлячков не было слышно абсолютно ничего.       Возможно когданибудь он еще придет на чай.