Цугцванг

─ Я буду ходить первым, ─ бросает Тесей, падая в кресло за шахматным столом. Ньют не успевает возразить, да и не пытается, зная упрямство брата ─ Тесей резким движением руки разворачивает доску белыми фигурами на себя. После они играют реже ─ так, небольшая рокировка: у Тесея ─ на учебники по ЖАБА, а его место за шахматами занимает Лита, приехавшая на полтора летних месяца. Играет она неохотно, и Ньют бы ей поддался, соблюдай она правила. Лита худая как мальчишка в свои пятнадцать, заплетает короткие волосы в многочисленные косички, которые лучами торчат во все стороны, обнажая смуглую шею ─ это не то, на что обращают внимание ее ровесники, не считая Ньюта. И, наверное, больше всего ему в ней нравится то, что она не торопится быть первой. Это Ньют прячет в земле сикли для нюхлера, это он рассказывает о лукотрусах и это он предлагает искать кельпи на дне озера. И Лита послушно подает ему монеты, отлавливает мокриц для привлечения лукотрусов и ныряет в озеро, прыгнув в него с разбегу. Домой они заходят хохочущими, усталыми, оставляя после себя цепочку влажных следов на полу. Лита, съежившись на стуле, отряхивает ступни от песка, а Ньют греет лицо паром от травяного чая, когда на пороге кухни возникает Тесей. Лита, выпрямившись, заправляет косы за уши, улыбается ему и немного запоздало Ньюту. ─ Прошлым летом ты гулял с нами чаще, Тесей, ─ говорит она непривычным для Ньюта высоким голосом. Тесей улыбается со снисходительной мягкостью, почти как мать, когда та выслушивает идеи Ньюта о домашнем заповеднике для всех тварей. ─ Родители просили, ─ пожимает плечами он. ─ Должен же был кто-то за вами, детьми, присмотреть. Ньют не видит в его словах ничего резкого и старается не видеть того, с каким обидчивым молчанием встречает Лита Тесея три последующих дня, ведь Лита все так же подает ему сикли для нюхля и настырно ищет кельпи на дне всех близлежащих озер. ─ Тесей всегда такой? ─ отрывисто спрашивает Лита потом, убирая с лица влажные волосы, которые она более не собирает в косы. ─ Относится ко мне, к тебе как к вечным детям? Ньют листает свои записи о гиппогрифах, больше занятый свежими чернильными кляксами на пергаменте, чем растерянностью Литы. ─ Ну, да. Он же все-таки старше нас, ─ бубнит он себе под нос и не вспоминает вопрос Литы до следующей шахматной партии с братом. ─ Ты в цугцванге, Тесей, ─ заключает Ньют, делая ход ферзем. Тесей знает, что он прав, но упорно идет против, только ускоряя проигрыш. ─ Лита будет здесь и следующим летом тоже? ─ спрашивает он как бы между прочим, принимая шах и мат. И это, наверное, его последнее поражение. Потому что в последние дни июля Тесей обыгрывает брата так легко и деликатно. Тесей едва касается лент, тянущихся с пояса на платье Литы, и встречает все ее улыбки своими ответными ─ это как предупреждающий удар. А немая радость, с которой Лита безоговорочно принимает все от Тесея ─ контрольный. Чужая взаимность колет глубже, чем собственная безответность, к которой Ньют не успел прикипеть, и уход из школы он принимает почти безболезненно. Он тратит свою свободу на далекие страны, где дождливые джунгли и беспощадно жаркие пустыни. «Там много редких тварей», ─ говорит он себе, брату и Лите и лжет всем троим. Он занимается драконами во время войны, заботливо наносит им припарки меж острых шипов и засыпает с ожогами и волдырями на руках, устало поправляя колдографию Литы на прикроватной тумбе ─ там она улыбается, счастливо, беспечно и не ему. Меж странами Ньют немного забывает, что даже это ему не принадлежит ─ в свой последний визит он украл ее улыбку из альбома Тесея. «Она только забирала», ─ Ньют повторяет чужие слова часто и с каждым разом ему проще класть резную рамку колдографией вниз. На деле Лита забирает куда больше, чем он думает. Кольцо на ее левом безымянном, которое она при встрече безуспешно прячет в кармане мантии, занимает мысли Ньюта больше, чем тревожный запах войны, больше, чем красота задымленных рассветов над Эйфелевой башней. Тесей обнимает его крепко, слегка приподнимая над землей, ступает уверенно в глубь чемодана и спорит с Ньютом о свойствах пикирующих злыдней. Он садится за шахматный стол в углу, рядом с комодом, на дне которого Ньют теперь прячет улыбку Литы как что-то постыдное и до сих пор не ушедшее. Ньют подходит к брату, обращая стол белыми фигурами в его сторону, и побеждённо тянет губы в улыбке. ─ Ходи первым, Тесей.