Боюсь, что да

— Не думаю, что из этого выйдет что-то хорошее, — Ксюха пожимает плечами и откидывает свободной рукой волосы с лица. Они непослушными темными прядями оказываются за спиной, спутываясь еще больше, но все равно давая возможность разглядеть впалые щеки и фиолетовые круги под глазами. Я не говорю ни слова, лишь поджимаю губы и слегка поворачиваю голову в сторону подруги, чтобы осмотреть её заново. Авария принесла одни пиздострадания. Тупой мажор, сбивший Молчанову, ни в какую не шел на контакт, пока его не припугнули (сколько нервов потратили). Сломанная рука не дает и шанса на ближайшие месяцы вернуться к любимому занятию — фотографии. А тут еще и Миранчук-старший, неизвестно откуда взявшийся со своей заботой и беспокойством. И, судя по безрадостному выражению лица Ксюши, список на этом не закончится. — Не буду я ничего рассказывать ему, пусть все останется как есть, — мне лишь остается в ответ пожать плечами. Ты уже взрослый человек, такие решения принимай сама. — А на Антона не злись. Он надрался сильно тогда и ничего не соображал, — Ксюха смотрит на меня в упор, а я гипнотизирую себя тяжелым взглядом в панорамном зеркале, что висит на противоположной стороне для придания пущего эффекта, по мнению владельца зала, тренировкам. Я без понятия, как поступить в этой ситуации. Что от меня ждут? Чего я сама хочу? Только недавно я собирала вещи, чтобы свалить из города, но сейчас, по видимому, никуда уезжать не буду. Все, что я натворила, все, произошло — это надо исправлять. Иначе камень на сердце будет и дальше мешать нормальной жизни. *** — Жень, тебя мужик какой-то в приемке зовёт, — отвлекаюсь от изучения анамнеза одного из пациентов и устремляю взгляд на запыхавшуюся молоденькую медсестру из регистратуры. — Красивый. — Рит, ты сейчас серьёзно? — усмехаюсь я, вставая из-за стола и направляясь к двери. — У меня парень вроде как есть. — Тогда этого заберу себе, — невинно жмёт плечами и спешит к себе на пост. Либо боится, что кто-нибудь увидит её отсутствие на рабочем месте, либо бежит так к неизвестному мужчине. Мне не остаётся ничего другого, кроме как последовать за ней. Вроде как есть парень. Это фраза добивает. Мне приходится изо всех сдерживать подступивший истеричный смех. Вроде как получается. Не видясь с Миранчуком почти что неделю, я успела о многом подумать. Наши отношения, возникшие внезапно и так стремительно развивающиеся, не прошли все те ступени, которые необходимы для узнавания друг друга, установления полного доверия. Я не хочу сказать, что ничего о нём не знаю или не верю ему. Просто, если бы всё проходило размеренно, сейчас, возможно, нам было бы немного проще. Из-за поцелуя я перестала злиться дня через два. Потому что в нем виновны мы оба. Мне не следовало тогда взрываться из-за слов парня в кафе и сбегать, динамить звонки и сообщения, надо было молча сесть на стул и успокоиться. Миранчук не виноват, что захотел узнать про меня больше, единственное, что меня взбесило тогда — что он поверил больше Смолову. Я должна была сразу обо всем рассказать. Но, блять, так хотелось оставить этот фрагмент жизни в потаенном месте моего сознания. Мы оба облажались. Но в этот раз первая сделать шаг должна я. Должна ли? Я хочу. Подойдя к регистратуре и оторвавшись от мыслей, я поднимаю голову и вижу посередине коридора знакомое профиль футболиста, который с неподдельным интересом разглядывал один из множества стендов, посвящённых информации о вреде наркотиков. Иронично. Смолов краем глаза видит движение в свою сторону и поворачивается ко мне. Слегка улыбается и молча протягивает мой телефон, несколько дней назад я который без сожаления выбросила. Рита с горящими глазами наблюдает за немым диалогом, ждёт что-то грандиозное, чтобы позже была почва для сплетен. Но сегодня я ей такого удовольствия не доставлю. Хватаю мужчину за руку и веду за собой, попутно оборачиваясь на медсестру. Вижу поникшее лицо, потухший взгляд и не сдерживаю довольной улыбки. Не стану лгать, что люблю некоторым портить настроение. Особенно, когда у самой всё не очень. Как только дверь в ординаторскую закрывается, я шумно вздыхаю, с грохотом падая на диванчик, уютно стоявший в углу кабинета. Мы здесь одни. Красновский допивает последний день своего своевольного и импровизационного отпуска, морально готовясь к рабочим дням, другие ординаторы ушли на обед. Люблю находиться в кабинете в одиночестве. — Пожалуйста, — начинаю я, рассматривая слегка поцарапанный айфон и вертя в руках, — не говори, что ты полез в мусорку. Соври. Слышу негромкий смех, и я удивлением смотрю на мужчину, который становится напротив меня, садясь на край стола и складывая руки на груди. Какой приятный смех, однако. Я и не знала… — Мне повезло, что там лежал только твой телефон, — пожимает плечами и упирается в него взглядом. — Я бы привез раньше, но замотался с тренировками. Игра скоро. Вспоминаю, что Смолов состоит в одном клубе с Миранчуком. Кусаю нижнюю губу, пытаюсь включить телефон и как бы ненароком интересуюсь: — Как команда, готова? — мысленно даю себе по лбу за такой идиотизм. — Физически вполне. Мне этого хватает. Смотрю на приходящие смс-ки и пропущенные на экране и пытаюсь сосчитать, сколько раз он звонил. Дохуя и больше. — Как ты неделю без телефона ходила? — задает вопрос футболист, который его явно долго и сильно интересовал. Ну да, в наше время, в век современных технологий, представить человека, а тем более девушку без телефона и интернета практически невозможно. — Кнопочный, — машинально достаю из кармана хирургички дешевый нокиа и машу им перед лицом мужчины, не поднимая взгляда и не отвлекаясь от прочтения сообщений.

«Блять, хватит играть в молчанку» «Ты издеваешься?» «Окей, всё так всё» «Чернова, если хочешь заставить меня мучиться, ты выиграла» «Хватит, Жень»

Последнее сообщение было отправлено несколько дней назад. Наверное, понял, что ему снова не ответят, и не стал дальше пытаться. Черт. — Когда у вас следующая тренировка? — Сегодня в пять, — отвечает Смолов и не убирает взгляд. Мне на мгновение становится неловко, но пытаюсь не подать вида. Внезапно, сквозь пьяный угар ко мне пробирается мутная дымка из воспоминаний. Чужие пухлые губы, тяжелое дыхание, пальцы, ловящие пустоту. Я его поцеловала. Да и он особо не противился. — Жень, я знаю, что происходит и хочу помочь, — поднимаю глаза и вижу серьезный настрой на его лице, делает вид, что ничего не случилось и меняет тему, за что я ему очень благодарна. — Мой друг плотно сидел на этом, — интонацией выделяет последнее слово, и я перевожу взгляд на окно, откидываясь спиной на мягкую подушку, — и ничего хорошего не вышло. Я просто хочу помочь, — снова повторяет фразу как мантру в надежде достучаться. Не ты первый, не ты последний. — У меня все под контролем, — пожимаю плечами, — не принимала неделю. — Из-за Антона. — Из-за стресса. — Я об этом же. Не нахожу, что ответить. Лишь в который раз поворачиваю голову и натыкаюсь на пристальный взгляд темных глаз. На секунду кажется, что вот удача — стоит в метре от меня и предлагает помощь. Но упрямство — одно из моих самых дебильных качеств. Одни слова твердят мне о том, чтобы я согласилась, другие советуют послать на все четыре стороны. И я не нахожу лучшего варианта, чем молчать и рассматривать черный гель лак на ногтях. — В любом случае, я забил свой номер в твои контакты, — с этими словами Смолов подходит к двери. — До встречи. Аккуратно закрывает за собой дверь, а я продолжаю сидеть на диване в ординаторской с кучей проблем и мыслей. На этот раз одна. *** Забрать на время у брата машину — лучшее решение за последние дни. Мотоцикл одиноко стоит под окнами квартиры, но я ни капли не жалею, что оставила его там. Резко захотелось что-то изменить в привычном ритме жизни и работы. Музыка в наушниках дико давит на перепонки, но только так я спасаюсь. Стою возле стадиона, где проходят тренировки Локомотива, облокотившись всем телом на капот джипа, припаркованный, в свою очередь, рядом с знакомой красной машиной. Максимально близко, чтобы не пропустить. Листаю ленту в инстаграмме, сканирую взглядом зомби фотографии разных людей, автоматически ставлю лайки и жду. Желудок внутри завязался в тугой узел, отчего меня начинает подташнивать. Не тупим, Чернова, и не сваливаем. Отвечаем за свои поступки. Спустя полчаса бесцельного скитания в мировой паутине, я блокирую телефон и складываю руки на груди, рассматривая стадион и прохожих. Через пару минут вижу активное движение возле входа/выхода и буквально сразу же нахожу знакомое лицо. Антон прощается с парнями, перекидывает сумку через плечо и идет рядом с братом к машине в фирменной красной толстовке Локо. Губы слегка трогает улыбка, когда я вспоминаю, как когда-то стягивала её с него. Смотрю не отрываясь и не опуская голову. Первым меня замечает Лёша. Приветствует легкой улыбкой и кивком головы, ускоряя шаг к машине с желанием занять водительское место и уехать, оставив брата без возможности смыться. Антон не видит всех этих манипуляций близнеца, резко замерев на месте и смотря в мою сторону с изумленными карими глазами, которые вот-вот выпадут из глазниц. Прикусываю изнутри щеки и с замиранием слежу, как он медленно движется в мою сторону. — Привет, — здоровается первым, всё так же не отрывая взгляда. — Я выбросила телефон, — наигранно-небрежно пожимаю плечом и смотрю в сторону, куда угодно, только не на него. Моя смелость исчезла так же стремительно, как и подготовленные слова. — Поэтому и не отвечала. — Ясно, — отвечает парень, пристраиваясь рядом на капоте. И даже не удивляется моим словам. Боюсь, что сейчас наступит неловкая тишина, но вместо этого вижу протянутую ладонь. Вкладываю свою руку в его и сжимаю. Так просто? — Я часто ломаю то, к чему прикасаюсь, это правда. Я не хотела, чтобы все так вышло. Давай заново? — тихо предлагаю я, рассматривая наши переплетенные пальцы. Вместо ответа Антон прижимает меня к себе, слегка касается губами щеки и утыкается носом в волосы. Теперь всё так, как надо.