Я очень сожалею

      «Братик… Прости меня, пожалуйста! Я знаю, недостойна. Зачем я это сделала? Если бы можно было вернуть время назад…» — крутилось в голове блондинки, пока та непрерывно теребила подол юбки.       — Состояние нестабильное, но после операции должна прийти в норму. Никаких важных органов не задето, однако все же нож достал достаточно глубоко, она потеряла много крови. Вам очень повезло, что не придется искать донора.— мужчина в белом халате не обращал на неё никакого внимания. Усталость сделала свое дело, и ему хотелось скорее приехать домой и упасть на кровать, позабыв о всех проблемах.       — Сколько денег потребуется на операцию? — спросил светловолосый парень. Ему очень хотелось вернуть девушку, которую он любил больше жизни. И от мысли, что она больше никогда не улыбнётся ему, его сердце готово было перестать биться.       «Мику, прости и ты. Я виновата! Что же я натворила?! Я очень хочу помочь! Я хочу стать твоей подругой… Я самая настоящая дура! А вдруг ты умрёшь, тогда я…» — Рин нервно прикусывала губы, пытаясь не разрыдаться. Если бы она только знала, что будет так страдать, если бы только думала головой, а не эгоистичными желаниями… ничего этого бы не было.       — 1 миллион рублей. — сказал доктор, снимая маску. «Где я возьму такие деньги? Здесь мне поможет только чудо…» — подумал он, и не расчитывая на удачу. Даже вспоминая ее длинные бирюзовые волосы, вспоминая красивые голубые глаза, Лен понимал, что маленькая искорка надежды не изменит ситуации.       — Эти деньги нужно достать максимум за неделю. — сохраняя прежнее спокойствие, произнес мужчина. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Понятное дело, они не были первыми, не были и последними, у кого близкий человек практически при смерти лежал в холодной больничной палате, ожидая реанимации, либо смерти, но насколько же ему плевать на каждого своего пациента…       — Я помогу! — крикнула точная копия блондина, вытирая дорожки слез, которые так усердно пыталась сдержать. Она с надеждой глянула в безжизненные голубые глаза близнеца, ища в них поддержку, пусть и понимала, что именно от него она ее навряд ли получит.       — Рин… — Лен удивленно заморгал, пытаясь осознать только что сказанное. Пусть он и не смог бы слишком долго винить ее во всем, хоть пока и не готов был ее простить, но даже так, каким потрясением ее же поступок стал для нее самой! Подобные случаи происходили раньше, но все решалось мирно, без летального исхода…       — Я виновата! Я никогда не прощу себя, если больше не увижу ее! — пошатываясь от внезапного подъёма, но все еще уверенно стоя на ногах, продолжила Рин.

Около двух часов назад

      Они стояли в небольшом лесопарке, огражденные от чужих глаз и ушей.Она была в белом шифоновом платье с коротким рукавом, украшенным ажурными кружевами. Светло бежевые босоножки отлично дополняли ее образ. Ее волосы, подверженные многочасовой укладке, были собраны в сложную конструкцию. Поверх платья Лен накинул ей свою кофту. Сам же он стоял с его привычным растрёпанным хвостиком, в джинсах и кислотно зеленой футболке с интересной надписью, а обувью послужили недавно купленные серые кроссовки.       Мику смущённо смотрела куда-то вдаль, боясь встретиться глазами со своим спутником. А Лен в это время уткнулся взглядом в пол, боясь поднять его. Она была до невозможности идеальной, и смотреть на нее казалось ему чем-то запретным. Словно фарфоровая кукла, Мику мило улыбалась, обнажая белоснежные зубы. Ветер игрался с ее бирюзовыми волосами, и смотреть на то, как она торопливо убирает пряди с лица Лен мог бесконечно.       — Сходим в кино? Я тут как раз билеты прихватил… — спросил Кагамине младший, все же решившись взглянуть на сокровище, которое хотелось обнять и не отпускать больше.       — Давай! — согласилась Хацуне.       За одним деревом, расположившемся от них недалеко, стояла наблюдавшая за всем этим процессом недоумевающая блондинка, — сестра того парня.       Она по идее должна быть рада за брата, но в её голове всё далеко не так радужно. Злость, обида, ненависть, грусть, зависть — самые ужасные чувства смешались внутри. Рин еле сдерживала свою ярость, вспоминая те дни, когда ее Лен был рядом, когда он не думал ни о ком, кроме своей сестры. Она заметила их вдвоем еще полчаса назад, когда эти двое на большой перемене, вместо того, чтобы идти в столовую, скрылись из виду. Там она узнала, куда они пойдут. И даже не успев переодеться из школьной формы во что-то более удобное и незаметное, продолжила преследовать Лена аж до самого места преступления. Эта мерзкая парочка словно два любовника, которые даже не догадываются, что голубоглазая их застукала. Когда эта Мику успела втереться ему в доверие?! «Глупый братик, — усмехнувшись, размышляла Рин, — ты просто не понимаешь своего счастья, ведь у тебя есть я! Я обязательно уберегу от ненужной боли!»       А средство для устранения «боли», возникшей из ниоткуда и стоящей сейчас рядом с предметом её воздыхания, лежало в ничем не примечательной бежевой сумке.       Достав нож, девушка, словно не замечая удивлённых взглядов, резко подбежала к бирюзоволосой. Лен хотел было что-то предпринять, но встал в ступор. Всё произошло слишком быстро. Когда он смог пошевелиться, струйки крови, одна за другой, уже прошлись по спине Мику, тут же покрасив платье в красный. И она упала в его руки, не успев даже понять, что произошло.» Первое июня       Близнецы молча вернулись домой, в поисках решений. В доме вроде было светло, а светловолосой казалось, будто повсюду сплошной полумрак. И страх в перемешку с отчаянием сжимал все внутри. Лен мотался из стороны в сторону, а Рин внезапно осенило, и та прошмыгнула себе в комнату. Из потайного ящика для одежды она достала заначку. Эти деньги копились ею с пяти лет. Она начала их усердно пересчитывать и с радостью поняла, что этих денег как раз хватит. И даже останется.       Стоило Лену узнать об этой новости, как атмосфера в доме сразу переменилась. Они пересчитали все деньги и отнесли их в больницу.       Спустя шесть часов доктор, оперирующий Мику, обрадовал близнецов успешным выполнением поставленной задачи и попросил подождать, когда девушка проснется. Четвертое июня       Мику открыла глаза и тут же с непривычки зажмурилась от яркого света. Она медленно приняла сидячее положение. Всё тело сжималось от невыносимой боли, но, стиснув зубы, девушка осмотрелась. Она заметила на кровати около себя небольшой конверт       Осторожно развернув оный, Мику очень удивилась — содержание этого письма никак не могло быть связано с ее родственниками или, на худой конец, с Леном. Неужели его написала Рин?       Там было следующее:       «Мику, прости. Прими мои извинения, за все, что я сделала. Я понимаю что это не так уж просто, и ты можешь забыть о моем существовании, можешь возненавидеть и проклясть меня, но не бросай Лена, я тебя очень прошу! Все, что произошло за эти несколько дней, пока ты была в коме, поменяло мой взгляд на наши с ним отношения. Я знаю, как вас тянет друг к другу и не стану мешать вашим отношениям, ведь желаю и тебе, и ему только добра. (Рин)       Дверь распахнулась и в палату, рыдая, влетела Кагамине старшая.       Блондинка широко распахнула глаза. Она не ожидала, что, после того, как посмотрит на Мику в хорошем состоянии, сможет выдохнуть со спокойной душой. Тем более, когда именно из-за Рин она и пострадала.       Почему-то Мику тоже начала плакать. Светловолосая остановилась в двух шагах от кровати, подумав, что Хацуне действительно ее ненавидит. Но бирюзоволосая улыбнулась, смотря на нее кристально-чистыми глазами.       — Т-ты… П-простишь меня? — тщетно пытаясь унять дрожь в голосе, чуть ли не шептала хриплым голосом Кагамине. Волна новых слез уже скатывалась по щекам, но она старалась держаться. — Я не хотела. я так. так… — девушка сделала последний глубокий вдох и наконец смогла выровнять дыхание.       — Я знаю, Рин.       — Мику, я очень сожалею! Прости! Прости!