Когда-нибудь...

Вдохновлялась: Ezra Furman - "Walk on in darkness", "Love you so bad"

      Они, заливисто смеясь, сбегают по ступеням, смешиваясь с толпой в метро. На нем ярко-фиолетовый костюм, цилиндр того же цвета, будто украденный из девятнадцатого столетия, ярко-рыжие волосы лохмато торчат из-под шляпы, а зелёные глаза горят озорством. Прохожие скользят уставшими потухшими взглядами по его долговязой худощавой фигуре, в одних читается недоумение и любопытство, в других недовольство, а в третьих безжизненное равнодушие. — Любовь к тебе — худшее, что со мной случалось! — на ходу кричит девушка в ярко-желтом коротком платье, крепче сжимая руку своего спутника. Он не отвечает, а только ускоряет бег, влетая в вагон под предупредительное моргание лампочки над дверьми. — А я гуляю во тьме. — Он смеётся и треплет девушку по копне темно-шоколадных волос, портя сложную прическу. Она хохочет в ответ и сжимает его руку крепче. Пассажиры, устало развалившись на сиденьях, бросают на них недовольные взгляды снизу вверх, возмущенные нарушенным покоем. Но парочке не до них. Парень достаёт из внутреннего кармана своего пиджака чудом не потерявшиеся черные маски и отдает одну из них своей спутнице. Она, не переставая смеяться, натягивает маску на лицо, морщась от того, как резинка неприятно цепляет случайные волоски. Парень снимает цилиндр, под заливистый хохот своей напарницы, водружает его ей на голову, а затем натягивает свою маску. Девушка игриво отпрыгивает в сторону, когда он тянется за шляпой, и убегает от него, виртуозно скользя между людьми. — Молодые люди, в конце-концов! — не выдерживает пожилая женщина, хмурясь и с гневом глядя на озорную парочку. — Вам здесь не цирк! Что вы себе позволяете?! Есть же нормы приличия в общественном транспорте! Вы только гляньте на себя, как это называется?! — Это ограбление! — воскликнул парень в ярком костюме, отбирая у своей спутницы цилиндр.

***

На следующий день в несколько отделений полиции поступили заявления странного содержания. Пострадавшие утверждали, что их ограбили у метро прямо при них, однако никто из заявивших не смог описать не единой черты лица подозреваемых и объяснить, как же так получилось. Единственное, что им удавалось вспомнить, заливистый хохот.