Твоя маска дала трещину

Если человек говорит вам о своих проблемах, он не жалуется и ноет, он вам доверяет.

      Зачем я согласилась? Это же преступление. Чёрт. Не могу понять, что мной движет, когда я думаю про Гордеева? Я же говорю себе: «не связывайся с ним», так почему? Кристина, ты противоречишь сама себе.       — Кристина, ты ещё тут? — Послышался голос Евы.       — А вы уже закончили? — Спросила я.       — Яна подвернула ногу, — закатив глаза, произнесла Ева. — А мы ей говорили, чтобы такие высокие каблуки не надевала, но нет! Мы должны покрасоваться.       — С ней всё будет хорошо? — обеспокоенно поинтересовалась я.       — Жить будет, — раздражённо проговорила девушка. — А вот заменить её придётся. Только кем? Где я найду человека, который сможет быстро выучить все движения?       Она ненадолго задумалась, а после посмотрела на меня таким взглядом, что я сразу поняла, что она от меня хочет.       — Ева, нет. Я не буду…       — Ну, Кристина, — жалобно протянула Лебедева. — Ты была на всех репетициях, ты всё видела и выучить тебе будет раз плюнуть.       Я помотала головой. Ни за какие коврижки.       — Кристин, прошу тебя. Проси всё, что угодно.       — Всё, что угодно?       Может, это мой шанс? Может, Ева сможет мне помочь?       — Всё-всё?       — Авер, у тебя только сейчас акклиматизация началась? — Возмущалась подруга. — Ты, когда соглашалась, головой думала?       Мы сидели в столовой и пили чай. У второй смены сейчас шёл третий урок, поэтому пункт питания был абсолютно пуст, не считая, конечно, поваров.       — Ева, я знаю, что я дура, и не нужно мне об этом напоминать. Лучше скажи, что мне делать.       — Нужно подумать.       Мы сидели молча минуты две. Я не имею ни малейшего понятия, что мне делать.       — Так, Кристина, — произнесла Ева и встала. — Будем действовать так: четвёртым уроком у классной будут занятия в начальной школе.       — Ты предлагаешь прокрасться в учительскую и покопаться в чужих вещах?       — У тебя есть другой вариант?       Я помотала головой. Другого плана у меня не было, а значит, придётся идти на преступление. Боже, узнала бы мама…       — Если нас поймают…       — Не поймают.       Мы дождались, когда прозвенит звонок на урок, и зашли в учительскую. К нашему счастью, тут никого не было, что, безусловно, не могло не радовать.       — Я стою на стороже, а ты быстро ищи блокнот, — сказала девушка и встала около двери.       Я подошла к столу классной руководительницы и начала быстро искать нужную мне вещь. Я искала этот блокнот минут пять. Прошарила все шкафчики, но так ничего не нашла.       — Его тут нет, — разочарованно пробормотала я. — Тут вообще нет ничего, кроме тестов и контрольных.       — Чёрт, — выругалась девушка. — Ты точно уверена, что его блокнот забрала Мария Аркадьевна?       — Точно.       — Меняемся. Смотри, чтобы нас никто не увидел, — Лебедева подошла к столу и снова начала пересматривать содержимое ящиков. — Ясно. Значит, в закрытом.       — В закрытом?       Девушка показала пальцем в угол комнаты, где стоял комод с множеством ящиков, и в каждом была замочная скважина.       — Прости, Стас. Я старалась, — сказала я и решила уже уходить, но Ева остановила меня.       — Поздно уплывать, когда пираньи ноги доедают.       — И что ты предлагаешь?       — Старый дедовский способ, конечно же.       Ева, как в фильме, достала из своих волос шпильку и подошла к комоду.       — Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость, — проговорила девушка и поднесла шпильку к скважине.       — Чёртова «Поттероманка», открывай уже.       — Не получается, — сказала Лебедева.       Я подошла к ней и взяла из её рук шпильку. Попыталась вскрыть, но ничего не вышло. Чёрт. За нашими спинами послышался кашель, который явно принадлежал мужчине.       — Молодёжь-молодёжь. Всему вас учить нужно.       Евгений Васильевич взял из моих рук шпильку и вскрыл нужный нам ящик. Какой-то блокнот лежал поверх всего остального. Я пролистала его и нашла деньги. Десять тысяч. Откуда у Стаса такие деньги и почему он прячет их в таком небезопасном месте? Я забрала деньги и положила блокнот обратно.       — А теперь, юные леди, попрошу вас пройти ко мне в лаборантскую и готовить для меня объяснение вашего проступка. А вот это, — историк забрал из моих рук купюры. — Я заберу и верну только тогда, когда вы объясните мне, кому они принадлежат.       — Вы доложите на нас директору? — спросила я, стараясь скрыть своё волнение.       — Сначала разберусь сам, а потом решу, что с вами делать.       Мы не оправдывались. Не видели смысла. Нас застали с поличным на месте преступления, поэтому оправдать себя было невозможно, да и бессмысленно.       — Идите в лаборантскую. Там сейчас никого нет. Я приду после урока. Если уйдёте, то я буду вынужден донести директору.       Евгений Васильевич взял один из журналов и вышел в коридор.       — Мы попали, — вздохнула Ева и направилась к выходу.       — Ев, прости, пожалуйста. Я…       — Не извиняйся, — перебила девушка и ободряюще улыбнулась. — Я сама взялась помогать тебе. Но теперь ты просто обязана танцевать вальс.       — Теперь у меня просто нет выбора, — улыбнулась я в ответ. — Спасибо, Ева. Если он решит наказать, то я постараюсь убедить его, чтобы тебя наказание не касалось.       — Ну уж нет, — возразила девушка. — Я тоже виновата, и если быть наказанными, то вместе.       И тут я поняла, что значит настоящая дружба. Выходит, что у меня никогда не было настоящих друзей. Все, кто были со мной и звались моим друзьями, просто пользовались мной. Никто из моих московских друзей никогда не заступался за меня, не разделял со мной горе. Все они были рядом только тогда, когда мне было хорошо, или тогда, когда помощь нужна была им. И даже тогда, когда мои родители разводились, ни один из них не помог мне. Не поддержал меня в трудную минуту. Не позвонил мне, чтобы спросить: «Как ты, милая?». Какая же я идиотка.       Мы зашли в лаборантскую и стали ждать Евгения Васильевича. Ждали мы недолго. Уже через пятнадцать минут прозвенел звонок.       — Ну что, дорогие мои взломщицы? Я вас внимательно слушаю, — сказал учитель, присаживаясь напротив нас.       — Евгений Васильевич, это я попросила Еву помочь мне…       — Стоп-стоп-стоп, — перебил меня мужчина. — Для начала я хотел бы узнать, чьи это деньги.       И я всё рассказала. Рассказала то, о чём меня просили молчать. Я совершенно забыла, что помимо меня и Евгения Васильевича в лаборантской присутствовала Ева. Я рассказала всё, что мне было известно в надежде на то, что историк расскажет обо всём директору, и тогда они смогут помочь Стасу.       — Так ты всё знаешь, — ничуть не удивившись, сказал учитель. — А я то думал, что Гордеев никому не станет рассказывать, а уж тем более просить кого-то о помощи.       — Вы знаете про его долг? — Спросила я.       — Я знаю всё: от суммы долга до того, кому он должен.       — И Вы ничего не делаете? Вы же учитель. Вы должны!       — В первую очередь я его брат, который должен заботиться о его безопасности.       — Вы его брат? — Удивилась я.       — Да.       — А как же фамилии? — Спросила Ева, которая была удивлена не меньше.       — Разные отцы.       Я не знаю, сколько времени мне понадобится на то, чтобы переварить это. У Стаса есть старший брат, который является нашим учителем истории?       — Ладно, дамы. Мы всё выяснили, — сказал мужчина и достал из кармана деньги. — Кристина, отдашь их Гордееву.       Я приняла купюры и уже собралась уходить, но меня остановили.       — Авер, когда будешь помогать моему братцу, будь осторожна, — сказал Евгений Васильевич. — И ещё: я надеюсь, что про долг Стаса больше никто не узнает. Ты поняла, Лебедева?       — Поняла, — ответила девушка, и мы вышли в коридор.       Время было 17:05. Я ещё успею сходить домой, тем более, что парк, в котором Стас назначил встречу, находится совсем рядом с моим домом.       Мы попрощались с Евой и разошлись. Через полчаса я была дома. Я поставила чайник и пошла переодеваться. Я не успела надеть толстовку, как дверной звонок оповестил о том, что кто-то пришёл. Я схватила первую попавшуюся майку и надела её, чтобы, наконец, открыть дверь неугомонному гостю, который продолжал давить на кнопку звонка.       Я открыла дверь и увидела Гордеева. С тортом.       — Ты не говорила, что живёшь рядом с тётей Галей, — абсолютно спокойно произнёс парень и зашёл в квартиру, не дожидаясь приглашения. — Меня не стали кормить. Сказали, что это сделаешь ты.       — Я? А тебе не жирно будет?       — У меня тортик есть, а у тебя — чай. У нас может получиться неплохая сделка.       — Ну ты и хитрец, — усмехнулась я. — Ладно, иди на кухню. Я переоденусь и приду.       Парень схватил меня за руку и резким движением прижал к стене.       — А может, ты не будешь переодеваться? — спросил Гордеев, смотря на мою грудь.       — Стас, не смешно, — ответила я, пытаясь вырваться.       — А кто сказал, что я шучу? — Прошептал парень приближаясь к моему лицу. — Куколка, ты всегда была такой сексуальной?       — Гордеев, ты…       — Шучу, — произнёс парень и абсолютно спокойно пошёл на кухню.       Я быстро забежала в свою комнату и закрыла дверь. Что это, чёрт возьми, было? Какого чёрта он творит? Я медленно надела на себя толстовку, которая скрывала мою фигуру, и так же медленно направилась на кухню.       — Долго ты, — произнёс парень, разрезая торт.       Я положила перед ним деньги и села напротив.       — У тебя всё-таки получилось, — сказал парень и посмотрел мне в глаза.       — Сомневался?       — Да, — признался Стас, пододвигая мне тарелку с тортиком. — Думал, что ты сольёшься сразу же, как только узнаешь, что придётся красть.       — Как говорится, в тихом омуте…       — И что, тебя даже не спалили?       — Евгений Васильевич зашёл в учительскую, когда мы пытались замок вскрыть.       — Кто «мы»?       Твою мать. Проболталась. Вот как так можно? Порой я начинаю сомневаться, что я существо разумное и мне полагается сначала думать, а потом говорить. Блин.       — Я и Ева.       — Ты охренела?       — Она не знает про твои долги, — солгала я. — Я просто попросила её о помощи, ничего толком не объяснив.       — И она согласилась?       — Да. Только теперь я должна буду танцевать вальс.       — Какой кошмар, — наигранно ужаснулся парень.       — И не говори.       — И всё это ради меня?       — Именно.       — Замечательно.       — И что, всё? Даже «спасибо» не скажешь? — Возмутилась я.       — А надо? Ты же сама хотела мне помочь.       — Но это не значит, что ты не должен поблагодарить меня.       — Я тебе тортик принёс вообще-то.       — Который испекла Галина Владимировна.       — И что? По-моему, этого уже достаточно.       — Было бы достаточно обыкновенного «спасибо».       — Ладно, хорошо. Только успокойся, — проговорил парень и вздохнул. — Я, Гордеев Станислав Сергеевич, приношу свою благодарность Авер…       — Пошёл вон, — выдохнула я.       Какой же он всё-таки мудак. Я ради него на преступление пошла, а он мне грёбаного «спасибо» сказать не может.       — Ты что, обиделась? — Усмехнувшись спросил он.       — Гордеев, бери деньги и уходи.       — Ох, ты серьёзно? Неужели так сильно обиделась?       — Гордеев, не испытывай моё терпение.       — Да ладно тебе. Сейчас торт доем и уйду.       — Какой же ты беспардонный.       Я встала и направилась в свою комнату. Какого чёрта он себе позволяет? Почему он ведёт себя, как… Я даже слов подобрать не могу. Какого хрена меня тянет к нему?       Тянет. Меня определённо тянет к нему. Но почему? Я вроде не влюблена в него, и он мне даже не нравится. Но тогда почему?       Входная дверь хлопнула, и я вышла из комнаты, дабы убедиться, что это Стас ушёл, а не мама вернулась. В прихожей я никого не увидела. Кроссовки Гордеева тоже исчезли. Он ушёл.       Я пошла на кухню. На столе всё так же стоял торт, а рядом лежала салфетка, на которой было что-то написано. Я взяла её и увидела одно единственное слово.       «Спасибо.»