Айри

       Если бы она знала, что так всё будет с самого начала, стала бы она поступать иначе? Исправлять свои ошибки в будущем. Менять решения. Поворачивать русла рек своими мелкими камушками в другом направлении. Стала бы?        Айри никогда не верила, что обладает силой, что выделяла бы её среди других; она отличалась не из-за силы, а из-за контраста со слабостью. Маленькое, разбитое дитя — бесконечность, расстилавшаяся кровавой полосой перед ней, вырванной травой и выжженной пустошью, драконьим пламенем и кошачьими слезами. Путь, который она прошла, никогда не казался ей настолько ужасным, чтобы о нём размышлять. Айри жила, постоянно глядя в прошлое, не в силах поверить в будущее, но когда она уже начинала терять надежду — брала себя в руки (одна из которых была всего лишь протезом) и продолжала шагать.        Айри вовсе не сильная.        Она просто одинокая зверушка, пытающаяся найти себя в этом бренном, бессчетно проклятом мире.        И она не ждёт, что мир подарит ей что-либо, кроме своей безграничной пустой черноты.        Но — он дарит.        Вопреки своим заветам не делать крохотную мяури счастливой.        Вопреки своим попыткам уничтожить последнее, что осталось от осколков её сердца.        Вопреки собственным клятвам её бросать из одной беды в другую — мир благоволит ей, благословляет поцелуями солнца и стелется дорогой в Небесную Гавань, где Айри впервые изменённым, разбитым взглядом находит силуэты тех, кто однажды станет ей близок.        Повелительница ветра с ювелирными рогами.        Охотница с проницательным, ласковым синим взглядом.        Отступник с гордой осанкой.        Валькирия с золотом в шелковистых волосах.        Клирик с белой кожей и красными глазами.        Их становится так много, что Айри не может собственному счастью довериться. Она падает вновь и вновь, она спотыкается, забиваясь в кровь, налетая на колья и пики, соприкасаясь со смертью и сливаясь с ней в едином танце — такой беспрестанный риск, мяури перестаёт различать, когда пора остановиться. Она пляшет на самой грани, потому что не боится упасть.        Потому что когда всё рушится, колеблется и подрагивает, её непременно перехватывают за здоровую руку, касаются лица и усталых медово-лимонных глаз и вытягивают на поверхность.        Раз за разом спасают. Раз за разом возвращаются во тьму за ней, разламывая последние оковы на робкой, насквозь пробитой болью душе.        Айри любит их беззаветно, со всем пылом неостывающего сердца, со всей возможностью широко распахнутых чувств.        Айри думает, что никогда никому не могло повезти так же, как повезло ей — с ними.        Маленькая руина с рыжими всколоченными волосами улыбается, сверкая заострёнными кончиками клыков. Крутится на месте, отталкиваясь внушительной мехалапкой от земли, играется с адским оружием, как с игрушкой. Габриэль зовёт её Кошкой, Фелес зовёт её котёнком. В жёлтых глазах отражаются просторы, миллионы путей, распахиваются двери, вырываются сокровища, самые драгоценные из них — это люди, эльфы, существа всевозможные, что касаются, свет дарят, полукровка-мяури, гильдия, в которой Айри какое-то время состоит, компания, с которой она появляется на Арене, ребята, с которыми она танцует на Королевском балу. Айри не интересуют ни драконы, ни спасение мира, её мир и так спасён, её мир — это они.        Её мир будет существовать вечно; мяури оберегает его, закрывая в себе и позволяя ему светиться изнутри, перехватываться улыбками и прикосновениями. Её мир отныне принадлежит всем, Айри не страшно отдавать себя без остатка.        В двенадцать она получает рану и смертельную боль в расколотом сердце.        В четырнадцать она слышит от Фелеса, что чувства нужны, чтобы жить.        В двадцать два она выцарапывает у работорговцев другую малышку-мяури и учит её тому, что сама получила поздно — но получила.        Верь тем, кто верит тебе.        Люби тех, кто тебя любит.        Они никогда тебя не предадут.        Сила перемежается слабостью. Фелес целует Айри в макушку и обнимает, называя маленькой сестрой. Айри берёт за руку Сому, немного опасаясь поцарапать её острыми когтями — когда она покинет Небесную Гавань, они вряд ли уже увидятся. Но пути неисповедимы божественные, и однажды они могут совпасть; «Я буду рада видеть тебя вновь», — говорит Айри.        Айри говорит: «Спасибо».        Спасибо, что когда-то меня согрели.        Спасибо, что меня не бросили.        Спасибо, что помогли мне жить.        Полюбив вас, я смогла полюбить себя.        Айри качается на границах безумия. Ей двадцать четыре, и её жизнь колеблется на самой высокой точке материального и нефизического счастья; её окружают люди, которые её любят, и она сама любит их всем сердцем. Её чувства их не спасут, но Айри искренне и открыто им улыбается, потому что они — было с ними трудно, было с ними печально, но было и совсем иначе — остаются её друзьями.        Её огромным спасением в крохотной узкой вселенной.        Они погибают. Габри, ребята из отряда. Фелес смотрит сумасшедшими глазами и кричит, что так не надо было поступать. Но мёртвых уже не воскресить. Айри встаёт напротив и расставляет руки, не давая другу — брату — притронуться к Монолиту. Не позволяя ему использовать реальность запрещённо.        — Я не отойду, — произносит девушка-мяури, одна рука которой — искусственная, но чья воля всегда была настоящей.        — Отойди, или я убью тебя, — рычит юноша-жнец, не желая причинять ей вред, но теряясь в собственных стремлениях, как в омуте.        Он поёт над поверженной сестрой песню, раскаяние разрывает его сердце, но Айри уже не страшно.        В этой жизни она получила больше, чем когда-либо была достойна.        Небо над ней шелестит непрекращаемой жизнью.        Судьба маленькой мяури, несмотря на все тернии и болезненные попытки найти в себе что-то помимо смертельного горя, в конечном счёте оказалась невероятно счастливой.       Я люблю вас.        Спасибо за всё.