Прощальное письмо Ильзы Фауст

      Я вернулась.       Не понимаю, чему я обязана больше, произнося эти слова: своей личной расчётливости или же своей удаче? Нашей удаче… Сколько ещё в моих кошмарах мне будет являться Лейн в тот день? Сколько раз в моих снах будут звучать те два взрыва, которых мы не допустили? Сколько раз я проснусь от того, что невидимая взрывная волна сожжёт моё тело?       Тем не менее, я вернулась. Вернулась.       Мне некому сказать эти два коротких слова, возвращаясь домой. В пустой квартире тебя никто не ждёт, в жизни одиночки не бывает людей. У меня никогда не было много друзей, я привыкла к одиночеству, но я всегда боялась остаться одной именно в такой день, как этот.       Здесь так хорошо, так солнечно, так ветрено и в то же время тепло: тот ли день я выбрала, чтобы прощаться с прежней жизнью? Здесь столько цветов: белых и небесно-голубых, крупных и маленьких, ароматных и нет. Я словно попала в сказку: в одну из твоих сказок, тех самых Белых сказок. Белый цвет так неоднозначен: мы одеваем только что родившихся детей в белую одежду, в белой же одежде провожаем тех, кто больше никогда не будет с нами. Мы ассоциируем добро с белым, забывая о том, сколько зла маскируется под этим цветом.       Но почему сегодня он кажется мне таким особенным? Почему я вообще задумалась о нём сейчас?       Мне страшно. Я не знаю, что будет дальше. Не знаю, справлюсь ли я с очередной миссией, которую мне поручила сама судьба. Я никогда не верила в судьбу, кому как не тебе это знать? Быть может, кому-то придётся расплачиваться за эту мою неосторожность, как зачастую приходилось мне, но я обещаю, что сделаю всё, чтобы никто не пожалел о том, что я сделаю.       В тот день, пятнадцать лет назад, на мне было белое платье. Пятнадцать лет назад я умерла для тебя и всех, кого знала. Я не перестану просить у тебя прощения за это. Те, для кого я исчезну сегодня, никогда не будут думать обо мне больше, чем ты.       Я боялась быть одной в этот день, но я не одна. Сейчас у меня есть те, кому я могу доверять — мои друзья. Мне всегда будет безумно не хватать тебя здесь, рядом со мной. Будь на моей стороне хоть частичкой души, прошу.       Я написала тебе столько писем за всё это время, но не отправила ни одного. Боюсь, это моё последнее письмо тебе. Ты никогда не узнаешь о том, кто такие Апостолы, и что такое Синдикат. Белый для тебя останется цветом невинности и нежности — твоим цветом. Я позабочусь об этом, я обещаю тебе. Это моя миссия.       Прости за всё, через что тебе пришлось пройти из-за меня, мама.       Твоя Ильза Фауст больше не напишет тебе.       Сглотнув, Ильза посмотрела в открытое, белое окно небольшого коттеджа. Она корила себя за излишнюю слабость, эмоциональность: агенты не могут себе такого позволить. Но в Ми-6 согласились отпустить её в свободное плавание, хотя надолго ли? Она не будет свободна — за ней будут следить, возможно до самого конца её жизни, но даже мнимая свобода была лучше вечного плена. Фауст не сомневалась, руководство знает, где она сейчас находится и что собирается сделать. Ну и пусть знает, Ильза не собиралась скрываться, как не собиралась и предавать свою страну.       Никогда пение птиц не казалось ей таким необычным, как сейчас, а цветочный аромат — таким пьянящим. Краем глаза она увидела Итана, стоящего во дворе. Он разговаривал с Уильямом о чём-то и был действительно счастлив: таким счастливым, словно светящимся Ильза его не видела ещё никогда. Только Итан, Лютер, Бенджи, Уильям, Джейн и Джулия — только они здесь сегодня. Ильза легко улыбнулась, пытаясь унять дрожь во всём теле. Фауст резко схватила ручку и уже исписанный листок бумаги снова.       Дверь приоткрылась, и в просторную, светлую комнату, где за столом сидела она, заглянул Лютер, одетый в красивый бежевый костюм.  — Ильза, ты готова? — Стикелл по-доброму улыбнулся, протягивая женщине букет из белых роз и лилий. — Итан уже ждёт тебя там.  — Я иду, Лютер. Я иду… — Ильза подошла к зеркалу и тихо выдохнула, улыбнувшись. Руки всё ещё дрожали. Фауст оглядела себя с ног до головы, провела руками по платью и на секунду закрыла глаза.  — Подожди минутку, пожалуйста…       Тебе напишет Ильза Хант, и, может быть, ты действительно получишь её письмо когда-нибудь. Будет сложно, но я постараюсь выполнить свою миссию — миссию стать счастливой, сделать счастливой его. Быть может, это не так уж невыполнимо, как знать. В любом случае, я возьмусь за её выполнение, как и всегда.       Ильза.       Вложив письмо в конверт, который никогда не будет отправлен, Ильза встала и вновь подошла к зеркалу. На неё оттуда смотрела счастливая молодая женщина с видным волнением на лице, с всё же заметными шрамами на теле, которые, неизвестно, заживут ли. Поправив белоснежное платье и взяв в руки букет, женщина вышла из комнаты, где её ждал Лютер, к которому команда относилась не иначе как к «папочке». Вот и сегодня он должен будет исполнить роль отца и провести Ильзу к алтарю, где её будет ждать человек, которого она по-настоящему любит, и который любит её.       Комната опустела. В саду раздались звуки нежной, торжественной музыки. А на столике в незапечатанном конверте так и осталось лежать письмо без точного адреса, лишь предназначенное для некой миссис Фауст.