Шрамы на моей душе

Слабые предрассветные лучи проникали в палату. Помещение было серым, давящим. Даже как-то странно, что здесь могут вылечиваться люди. Лично на Ильзу накатывала волна депрессии, стоило ей только почувствовать этот больничный, лекарственный запах и коснуться застиранных, клейменных простыней. Она украдкой подглядывала за Хантом, который морщась от боли, пока его никто не видит, натягивал джинсы и зашнуровывал кроссовки. Он хотел уже было надеть свитер, когда в отражении зеркала заметил ее. Ильза слабо улыбнулась, а Итан молча продолжал наблюдать за ней. Агент подошла ближе, на расстоянии шага от его спины. Мужчина опустил взгляд на свои руки, держащие свитер. Они тряслись, пальцы не слушались, а от любого движения плечами, тупой болью отзывались раны на лопатках. - Тебе бы рубашку, - прервала тишину Ильза. Итан нервно откинул в сторону свитер. Он ненавидел чувствовать себя слабым, особенно в присутствии человека, который был ему не безразличен. Ильза убрала прядь волос за ухо, немного помедлила и пальцами коснулась его рук со спекшейся кровью. Хант вздрогнул от такого легкого и вроде невинного прикосновения. Он боялся поднять глаза и прочитать в ее взгляде то, что сам чувствует сейчас. Он давно дал себе обещание, что больше никогда в жизни из-за него не будут страдать. Потому что больше он не переживет. - На твоем теле живого места нет, - Ильза рассматривала его тело, все испещренное шрамами: мелкими, крупными, рваными рубцами, новыми ссадинами, только зашитыми швами. - Боже, Итан, сколько раз тебе причиняли боль. Ильза провела рукой по его груди, рисуя пальцами узоры из шрамов. Хант следил за направлением ее рук, пока на уровне сердца не накрыл своей ладонью ее ладонь. - Ты не представляешь, сколько раз причиняли боль моей душе. Он наконец-то поднял взгляд, и сердце защемило от радости. И словами не надо было подтверждать то, что он увидел в ее глазах. Неподдельная женская нежность, забота. Печаль из-за его страданий. Итан уткнулся щекой в ее ладонь и вдохнул запах. Ильза первый раз видела Ханта таким беззащитным, слабым, уставшим. Искренним. Доверчивым. Хотелось окутать его своим теплом, отогреть замерзшее во льдах боли сердце. - Ильза, пожалуйста. Пожалуйста, - шептал он сдавленным голосом. - Пожалуйста, уходи. Оставь меня. Она помотала головой, не в силах что-либо сказать из-за комка слез в горле. Лишь судорожно вдыхала воздух. - Ты же сама все прекрасно понимаешь, - продолжал шептать он. - Я очень тяжело привязываюсь и очень тяжело расстаюсь с людьми. Я не хочу, чтобы ты стала рычагом давления на меня. Я не хочу, чтобы ты ночью вскакивала из-за малейшего шороха. Я не хочу найти потом тебя бездыханную в постели. Не хо-чу. Итан поцеловал ее в макушку. - Пожалуйста, если ты хоть что-то чувствуешь ко мне, нечто большее, чем просто привязанность, уходи. Не причиняй боль моей душе. От нее и так немного осталось, - он крепко обнял ее. - Я тебя умоляю. Спина Ильзы вздрагивала. Итан посмотрел на ее лицо, красное от слез. Они медленно текли по щекам, как ручейки дождя по автобусному окну. Сейчас по ней нельзя было сказать, что это один из лучших агентов британской разведки. Просто слабая женщина. Он коснулся губами каждого места на щеках, где были слезы. Ильза спрятала лицо в ладонях, а Итан пошел подбирать брошенный свитер. - Р-рубашка, - заикнувшись от слез, произнесла она и достала из сумки клетчатую рубашку. Хант проводил взглядом ее удаляющуюся фигурку. В его жизни всегда будет одна миссия, которую он никогда не выполнит. Миссия быть счастливым с кем-то.