Солнце в пасмурном городе

      Проснувшись утром, Катя долго лежала на кровати, и улыбалась, разглядывая все тот же идеально белый потолок своей комнаты. Она прокручивала в голове события вчерашнего вечера, изредка смущенно прикрывая глаза.       То, что было вчера на стадионе – это… это было незабываемо. Катя раз за разом вспоминала, как Лука обнял ее, прижал к себе… Как их поцелуй из нежного превратился в страстный, сильные руки Луки на своей спине, его мягкие волосы, которые она сжимала в пальцах, его запах, его вкус…       Катя помотала головой, отгоняя нахлынувшее возбуждение, и припомнила окончание вечера, впрочем, не слишком радостное.       Когда они с Лукой вошли в столовую, там не было уже никого, кроме Златко Далича, злющего, как рой ос. Катя и Лука сели за стол с самого края, подальше от него, и молча принялись за еду.       Работники столовой тем временем уже убирали со столов грязную посуду, оставшуюся после ужина команды, и эти звуки и движение хоть как-то разбавляли гнетущую атмосферу, которую одним своим видом создавал Далич.       Катя наскоро поела, и поднявшись со стула, сказала, обращаясь к Луке: - Я, пожалуй, пойду, - Лука хотел было что-то сказать, но тут вмешался тренер: - Да-да, Катерина, вас никто не задерживает, - холодно произнес он.       Лука со злостью глянул на него, но промолчал и перевел взгляд на Катю. - Иди, - тихо сказал он, на прощание коснувшись ее руки.       Выходя из столовой Катя слышала, как Далич начинает громко и возмущенно говорить на хорватском, а Лука перебивает его, почти срываясь на крик.       За завтраком Катя, пользуясь тем, что Ракитич, Манджукич и Субашич увлечены беседой, негромко спросила у Луки, который снова сидел рядом с ней, что говорил вчера Златко. - Ой, - поморщился Лука. – Много чего. И хорошего в его словах ничего не было. - Слушай, ну ты же мог сказать, что мы задержались, например, для интервью, - осторожно предложила Катя. - И ты думаешь, он бы поверил? – скептически спросил Лука. – Катя, тут уже все знают про нас.       Катя не могла не почувствовать, как в душе приятным теплом отдается это словосочетание «про нас». - Тренировочная база – это ж большая деревня, - продолжал Лука, чуть улыбаясь. - Здесь невозможно что-то утаить, да мы ведь и не пытались особо. Ну и Домагой, конечно, видел вчера чуть больше, чем следовало…       Катя смущенно улыбнулась, стыдливо поднимая глаза на Луку. Тот тоже улыбался, просто и открыто глядя на нее. - Вчера был очень хороший вечер, - тихо сказал он. – Жаль, что нас прервали…       Катя почувствовала, что краснеет. Чтобы хоть как-то перевести тему, она спросила первое, что ей пришло в голову: - То есть, во время серьезных соревнований, вам нельзя заводить ни с кем личные отношения? Поэтому Далич так негодует? - Да почему нельзя? – удивился Лука. – Можно, конечно. Но нежелательно, так как это может отвлечь от нашей основной цели – от чемпионата. А Златко в любом случае был бы чем-нибудь недоволен, так что… - И что в итоге Далич? – с беспокойством спросила Катя. – Он не потребует, чтобы я уехала отсюда? - Нет, - покачал головой Лука. – Ну, вообще-то, он хотел это сделать, но неужели ты думаешь, что я бы ему позволил?       Катя недоверчиво посмотрела на него. - Не беспокойся насчет него, - уверенно сказал Лука, осторожно касаясь Катиной руки под столом, и переплетая свои пальцы с ее. - Лука, ты… - не в силах сдержать улыбку, растроганно начала Катя, но замолчала, растеряв все слова и мысли.       Он только крепче сжал ее ладонь, поняв ее без слов.       Всю первую половину дня Катя работала над статьей. Еще вчера она подумывала о том, чтобы посетить, наконец-то, хоть раз дневную тренировку, пусть и всего на положенные тридцать минут. Но теперь, едва подумав о том, что там будет Златко Далич, она мигом отказалась от этой затеи.       Вернувшись с обеда, Катя покурила на балконе и стала задумчиво прохаживаться по своей комнате, размышляя, как ей распланировать свой вечер.       Она уже чувствовала нарастающее напряжение, как это всегда бывало перед матчем ее любимой команды. Сборная Египта куда сильнее Саудовской Аравии, но, все же, это не Испания или Бразилия.       Катя чувствовала намного больше уверенности, после того, как сборная России великолепно сыграла первый матч.       «Они смогут», - твердо подумала она.       Однако волнение и напряжение, несмотря на уверенность, никуда не делись.       В этот момент в дверь громко постучали.       От неожиданности Катя аж подпрыгнула и удивленно уставилась на дверь. За все время, что она провела здесь, к ней ни разу никто не приходил, и теперь она испытывала легкое замешательство.       Впрочем, когда стук повторился, она все же направилась к двери и осторожно открыла.       Ее ожидала интересная картина – за дверью обнаружились Ракитич и Манджукич, за их спинами виднелась макушка Модрича. - Ух ты! – вырвалось у Кати. – Чем обязана такому повышенному вниманию к своей скромной персоне? - Катерина, тут такое дело, - негромко начал Марио, в то время как Иван подозрительно огляделся по сторонам. – Мы решили сегодня вечером удрать из санатория в город. Но, сама понимаешь, мы абсолютно не знаем Санкт-Петербурга, и не говорим по-русски, поэтому одним нам будет трудновато. Может ты составишь нам компанию в качестве провожатой?       Катя аж растерялась от такого предложения. - Ребят, я бы с радостью, - развела руками она, - но сегодня я должна пойти на футбол, Россия же играет… - Так мы туда и собираемся! – вмешался Модрич, отодвинув Ивана с прохода. – Мы хотим сходить на этот матч, на стадион! Согласись, удачное совпадение, что ты тоже сегодня едешь туда? – он лукаво улыбнулся. - Да уж, очень удачное, - хмыкнула Катя. – Я не против, но как вы себе все это представляете? Если Златко узнает… - Не узнает, - перебил ее Иван. – Мы все продумали. После вечерней тренировки быстренько ужинаем и сваливаем. Все наши будут смотреть матч по телевизору в общей комнате, Златко никогда не смотрит вместе с нами, говорит, мы своим шумом мешаем ему анализировать игру возможных соперников, так что его там не будет. Путь открыт! – Иван обезоруживающе улыбнулся. - Да, но пока вы вернетесь с тренировки, пока поужинаем, это будет уже почти восемь часов! – возражает Катя. – А матч начинается в девять. Мы успеем к началу только если поедем на попутке, но это намного дороже, чем на автобусе… - За деньги не волнуйся, - говорит Лука. – Эту проблему мы берем на себя.       Катя быстро размышляет. Давно позабытое чувство азарта и авантюризма просыпается в ней, она чувствует себя так, будто ей снова шестнадцать лет, и она собирается пробраться на стадион без билета, перемахнув через забор и скрываясь от охранников. Добавляет ощущений и то, что если Далич спалит их, все шишки посыплются на нее, ее наверняка обвинят в том, что она была зачинщицей этой авантюры, и вообще плохо влияет на добропорядочных хорватских футболистов. - А как же вы пройдете на стадион? – задает она последний вопрос. – У меня-то журналистский пропуск, а вы… - А мы – футболисты, принимающие участие в этом чемпионате мира, - веско говорит Иван. – Неужели ты думаешь, что мы не смогли бы достать билеты?       И Катя сдается. - Хорошо, я согласна, - говорит она, и довольно улыбается, в предчувствии скорой авантюры. - Отлично! – восклицают хорваты почти в один голос. – Встречаемся через десять минут после ужина у ворот санатория, - добавляет Лука.       Катя кивает, и, спохватившись, говорит: - Только оденьтесь во что-нибудь нормальное, - встретив непонимающие взгляды, поясняет: - В не футбольную форму и без хорватской эмблемы.       Хорваты понимающе кивают и расходятся в разные стороны, Катя медленно закрывает дверь.       Ну и во что я ввязалась?       Катя думает, что если бы Лука не участвовал в этой затее, она бы наверное отказалась. Хотя… ее жизнь давно была размеренной и скучной даже несмотря на профессию журналиста. Ей давно хотелось чего-то безрассудного, безбашенного, как раньше, как в юности.       Катя хмыкает. Вместе с тремя известными футболистами удрать с тренировочной базы из-под всевидящего ока бдительного тренера, чтобы посмотреть футбол на стадионе, рискуя за это отхватить по полной программе… Да, такого в ее жизни еще не было!       Катя понимает, что даже если бы Луки не было сегодня с ними, она все равно бы согласилась.       В назначенное время Катя, Иван, Марио и Лука встречаются у ворот санатория. Катя некоторое время удивленно разглядывает их – в обычной одежде, они выглядят немного странно. Катя привыкла видеть на них спортивные костюмы или тренировочную футбольную форму, а теперь, в простых джинсах, футболках и кофтах они… похожи на простых людей. И не скажешь, что перед ней три известных футболиста.       Переглянувшись, и кивнув друг другу, будто шпионы, вчетвером они покидают территорию «Лесной рапсодии» и быстро, почти бегом, устремляются по дороге вперед, на трассу.       На ходу Катя украдкой разглядывает Луку. Она не может не отметить, что обычная одежда очень идет ему, может, даже больше, чем спортивная форма. Светло-синие джинсы, черная футболка и серая кофта с капюшоном – он выглядит как совершенно обычный человек, совсем не похож на игрока Королевского футбольного клуба.       «Ну почему все так, - с какой-то необъяснимой тоской думает вдруг Катя. – Почему нам было суждено встретиться именно так? Почему он не мог быть просто моим соседом, коллегой или однокурсником? Тогда все было бы намного проще… Между нами все равно пропасть, и не известно, сможем ли мы ее преодолеть…».       За этими мыслями Катя не замечает, как они добираются до трассы. Уже темнеет, время – начало девятого, но поток машин в город довольно большой, и это вселяет Кате надежду, что они все же успеют к началу. Она начинает ловить попутку.       Наконец, водитель третьей по счету остановившейся машины соглашается, и Катя кивает хорватам – садитесь, сама усаживаясь на переднее сиденье.       Лука, Марио и Иван, толкаясь и шутливо ругаясь друг на друга, втискиваются на заднее сиденье; Катя запоздало думает, что надо было ей сесть назад, а кого-то из них посадить вперед.       Дождавшись, пока они усядутся и захлопнут двери, водитель трогается с места. Катя напряженно смотрит на дорогу, вся эта авантюра уже не кажется ей такой радужной.       «Хоть бы нам не попалось ни одного фаната Реала, Барселоны или Ювентуса, - думает она. – Если кого-то из них узнают, нам конец…»       Несколько минут проходит в молчании, только хорваты на заднем сидении негромко переговариваются. - Иностранцы, что ль? – спрашивает водитель у Кати, кивнув на них. - Да, - коротко отвечает она. - С этим чемпионатом мира кругом сплошные иностранцы, - вздыхает водитель. – А эти что, тоже на футбол приехали посмотреть? - Да, - сочиняет Катя на ходу, - иностранные болельщики. Снимают у меня комнату тут неподалеку, в поселке, и попросили проводить их до стадиона, а то боятся заблудиться.       Водитель кивает. - Откуда они? Язык такой странный, - продолжает он свои расспросы.       Катя мучительно вызывает в памяти карту мира, пытаясь вспомнить, что находится рядом с Хорватией. - Из Сербии, - брякает она первое, что приходит в голову. - По-русски совсем не понимают? - Не-а.       Водитель хмыкает. - Вон тот светленький похож на футболиста из «Барселоны», - вдруг говорит он, кивая в зеркало заднего вида, и Катя замирает. – Прям сильно похож, но тот вроде хорват или словенец… Фамилия у него такая, с каким-то деревом связана…       Катя в ужасе оглядывается на Ракитича. - А вы болеете за Барселону? – спрашивает она у водителя, надеясь хоть как-то отвлечь его. - Я? Нет, бог с тобой! Сын у меня за них болеет, вся комната плакатами увешана… - водитель качает головой. – Я по-старинке, за ЦСКА… - Я тоже за ЦСКА! – выпаливает Катя.       Таксист расцветает, узрев в своей пассажирке единомышленницу. - Как наши Саудовскую Аравию уделали! – словоохотливо начинает он. – Акинфеев вообще молодец, не даром за ЦСКА играет…       Катя поддакивает, радуясь, что ей удалось увести его от опасной темы.       На стадион они приезжают за десять минут до начала матча, протискиваясь сквозь толпу ко входу, Катя слышит, что уже звучат гимны.       Наконец, они оказываются на трибуне. Здесь возникает заминка – билеты у хорватов в один из верхних секторов, в то время как Катин журналистский сектор находится далеко внизу. Катя беспокойно оглядывается вниз, на поле, где Акинфеев и невысокий молодой египтянин уже пожимают друг другу руки. - Ты пойдешь в свой сектор? – спрашивает у нее Лука. - Не знаю, - в замешательстве отвечает Катя. Она и правда не может решить, как ей поступить. С одной стороны, она очень хочет в журналистский сектор, откуда поле видно, как на ладони. С другой стороны, ей хочется остаться вместе с Лукой, да и она боится, что если уйдет сейчас, потом они попросту не найдут друг друга в толпе.       Над полем громко звучит обратный отсчет. - Катя, тут есть свободные места рядом с нашими! – говорит ей Лука, и Катя все же принимает решение остаться с хорватами. Она усаживается на пустое сиденье рядом с Лукой.       Судья дает свисток, сигнализируя о начале матче, и Катя вместе со всеми громко хлопает и кричит что-то, стаскивая с плеч теплую кофту, под которой неизменная футболка российской сборной.       Она чувствует, как волнение накрывает ее с головой, перерастая в легкую панику. Если Россия выиграет сегодня, им открыт путь в плей-офф, впервые за всю свою историю. Это понимают все, вся страна, и поэтому напряжение, висящее над стадионом, почти осязаемое.       Начинает матч сборная России сильно, почти жестко, Катя даже с такого расстояния видит это, хотя и не может различить даже номеров на спинах игроков.       Катя каждую минуту ожидает гола, готовая вскочить на ноги, но этого не происходит ни в первые десять минут, ни во вторые, ни даже в третьи.       К концу первого тайма счет по-прежнему ноль-ноль, и Катя почти в панике. Надежда выход в плей-офф становится призрачной. В поисках моральной поддержки она оглядывается на Луку, и тот, все верно истолковав, обнимает ее. - Не бойся! – шепчет он ей на ухо. – Еще целый второй тайм впереди. Ваши – сильная команда, намного сильнее Египта. Они еще забьют, вот увидишь!       Катя кивает, нервно кусая губы.       Начинается второй тайм.       Марио что-то спрашивает у Кати, она начинает отвечать, перегнувшись через Луку, но примерно на середине фразы стадион вдруг взрывается криком, Катя резко, едва не сворачивая себе шею, оборачивается, и успевает заметить, как мяч неторопливо закатывается в ворота египтян, проскочив буквально между рук вратаря.       Болельщики единой волной вскакивают на ноги, и Катя с ними, кричит и размахивает руками, подпрыгивая на месте. - Египет, пакуй чемоданы! – орет она, почти срывая голос.       Ее возглас подхватывают сидящие вокруг, и Катя чувствует, что сердце колотится так быстро, будто сейчас выскочит из груди.       Постепенно все успокаиваются, Катя опускается назад на сиденье. - Вот видишь, я же говорил, - произносит Лука, и Катя радостно кивает.       Матч продолжается.       На пятьдесят восьмой минуте Черышев забивает второй гол и на трибунах творится что-то невообразимое. Кате кажется, что она сейчас утонет в этом море ликования, захлебнется и не выплывет. Краем глаза она видит, что даже Лука, Иван и Марио вскочили со своих мест, хотя изначально вели себя довольно спокойно. Однозначно, бешеная атмосфера стадиона захватила и их, да она никого бы не оставила равнодушным!       Стадион еще не успевает успокоится, многие еще стоят на ногах и нараспев выкрикивают кричалки, проходит всего три минуты после триумфа Черышева, и Дзюба забивает третий гол, тем самым даря своей команде выход в плей-офф.       Происходящее можно сравнить разве что со взорвавшейся бомбой. Кате кажется, что она оглохнет от криков, она кричит во все горло, срывая голос. - Мы в одной восьмой финала! – кричит она хорватам, забывшись, кричит по-русски, но они понимают. – Мы смогли, мы прошли!       Она чувствует, что эмоции сейчас просто разорвут ее изнутри, уже не помогает ни прыгать на месте, ни кричать, Катя вдруг чувствует, что здесь и сейчас можно все. Она оборачивается к Луке, и, действуя лишь на бешеном заряде адреналина, кидается ему на шею, обнимает его, запуская пальцы в волосы, и целует его – крепко, напористо, может даже немного грубо.       Лука с трудом удерживает равновесие – Катя едва не сбила его с ног, налетев, как скорый поезд. Он теряется лишь на долю секунды, не ожидав от Кати такого напора, но почти сразу же отвечает на поцелуй, крепко обнимая ее.       Кате совершенно наплевать, что они стоят посреди многотысячной толпы, что кто-то может узнать Луку, и тогда уже через час на ютубе появятся видео с названиями типа: «Хорватский футболист целуется на трибуне с русской девушкой»…       Впрочем, на них совершенно не обращают внимания, лишь Марио и Иван смотрят во все глаза, поражаясь их безрассудности.       Наконец, Катя отрывается от Луки, смотрит на него, и он почти не узнает ее – ее глаза горят бешеным огнем, губы красные, слегка подрагивают, дышит она тяжело, будто только что пробежала большое расстояние. - Ты в порядке? – осторожно спрашивает Лука. - Да, - Катя кивает, ее лицо постепенно принимает осмысленный вид. – Прости, мне, наверное, не стоило… - Все нормально, - перебивает ее Лука.       После финального свистка стадион долго скандирует: «Рос-си-я! Рос-си-я!» и Катя кричит вместе со всеми, чувствуя, что все-таки сорвет себе голос. Ей кажется, что зрители не разойдутся до утра, продолжая приветствовать свою сборную, которая, кстати, уже покидала поле. Заметив, что в проходах уже толпятся люди, Катя обернулась к хорватам. - Надо уходить, пока еще выходы свободны. А то потом мы долго отсюда не выберемся, - сказала она.       Продираясь сквозь быстро увеличивающуюся толпу, они направились к выходу, и через десять минут уже стояли на улице за воротами стадиона. Катя чувствовала, как холодный ветер треплет красную футболку с двуглавым орлом на груди, но совершенно не мерзла, будто изнутри ощущая какой-то жар. Победа российской сборной кружила голову, требовала продолжения банкета и Катя, на секунду забыв, с кем идет, ляпнула: - Может по пиву? За победу России! – и тут же прикусила язык. Ну какое пиво, они ж спортсмены…       Удивление ее было велико, когда Иван, Марио и Лука переглянулись, и Иван сказал: - Ну можно, в принципе, по одной, - Лука и Марио согласно закивали.       Не переставая удивляться, Катя завертела головой по сторонам, в поисках ночного магазинчика.       В итоге, магазин нашелся только в нескольких кварталах, возле небольшого скверика. Выйдя из магазина с черным непрозрачным пакетом, Катя кивнула хорватам на сквер: - Пойдемте туда, найдем скамейку где-нибудь подальше. У нас вообще-то запрещено пить спиртное на улице…       Они нашли скамейку в самом дальнем углу скверика, фонарь рядом с ней не работал, и в данном случае, это было только на руку.       Скамейка была довольно маленькой, все вчетвером они бы не поместились, и Кате пришлось сесть на колени к Луке; впрочем, она была совершенно не против. - Ну, что ж, поздравляю Россию с выходом в плей-офф, - произнес Иван, откупорив пиво, и отсалютовав бутылкой Кате. - Вот бы и нам так же легко пройти в одну восьмую, - вздохнул Лука, - вот только нам в соперники досталась Аргентина во главе с Месси… - Послезавтра все решится, - произнес Марио. - Да все будет хорошо! – твердо сказала Катя. – Ребята, у вас все получится, я в вас верю! Я же видела ваши тренировки, я знаю, что вы сможете! - Да что ты там видела? – хмыкнул Лука. – Как Субашич гоняется за Видой, а Иван таскает меня на плечах… На серьезных тренировках-то ты ни разу не была. - И все равно, вы сможете! – не унималась Катя. – У тебя уже, наверное, начинается предматчевый мандраж, как у Далича… - У Далича он и не заканчивается! – засмеялся Марио, и все подхватили его смех.       Они продолжали пить пиво и говорить о футболе – обсуждали сегодняшний матч, спорили о шансах сборной Хорватии против Аргентины, и в какой-то момент Катя, голова у которой уже слегка плыла, почувствовала некую сюрреалистичность момента. Она, с тремя известными хорватскими футболистами, сидит на лавочке в питерском парке и пьет пиво, рассуждая о футболе. Кому расскажи, не поверят…       Катя удивленно, будто первый раз их видит, посмотрела на Ивана, Марио и Луку. Они такие простые… Она ни за что не поверила бы, что известные футболисты, играющие за знаменитые футбольные клубы, могут быть такими.       Будто прочитав ее мысли, Иван вдруг запрокинул голову, глядя на небо, проглядывающее сквозь листья деревьев, и задумчиво произнес: - Ребят, не поверите, я так давно не сидел вот так вот в парке, не пил пиво… Не смотрел футбол на стадионе, как обычный болельщик. Черт, да я будто бы помолодел лет на десять-двенадцать!       Марио что-то согласно пробормотал, а Лука негромко сказал по-хорватски: - Я тебе говорил недавно насчет этого, помнишь? Когда мы смотрели матч открытия чемпионата.       Иван посмотрел на него, потом перевел взгляд на Катю. - Теперь я тебя понимаю, - ответил он. – Кстати, ты уже поговорил с ней насчет завтра? - Не успел, но прямо сейчас и скажу, - Лука помолчал с полминуты, а потом обратился к Кате, перейдя на английский: - Слушай, у нас есть к тебе предложение. Полетели завтра с нами в Нижний Новгород на матч!       Опешив от неожиданности, Катя уставилась на него круглыми глазами. - Ты серьезно? - Вполне, - кивнул Лука. – Завтра вылетаем туда, послезавтра матч, и в пятницу возвращаемся обратно. Всего три дня, даже меньше. - Я даже не знаю, - растерялась Катя. – А как же билет на самолет? А где я буду там жить? - Не волнуйся, полетишь с нами, у нас все равно чартерный рейс. А насчет номера в отеле не беспокойся – у нас на всякий случай всегда зарезервировано на один-два номера больше. - А Далич? – недоверчиво спросила Катя. – Да он ни за что не разрешит… - Разрешит, - уверенно сказал Лука. – Если мы хорошо попросим… - Или слегка пригрозим… - хмыкнул Иван. - Например, скажем, что объявляем забастовку… - подхватил Марио, и все трое засмеялись. - Ребят, пообещайте мне честно, что у вас не будет из-за меня проблем с тренером или еще с кем-то, - серьезно попросила Катя. - Обещаем, - ответил за всех Лука. – Так ты поедешь с нами? - Если меня отпустят с работы. По идее, я завтра после обеда уже должна быть в редакции. Надо позвонить начальнику и отпроситься… - Катя схватилась было за телефон, но Лука перехватил ее руку. - С ума сошла? – весело воскликнул он. – Двенадцать часов ночи! Твой шеф вряд ли будет в восторге. - Блин, точно, - спохватилась Катя. – Ладно, позвоню завтра с утра. Во сколько самолет? - В двенадцать дня, - ответил Иван, допивая свое пиво, и выбрасывая бутылку в урну. – Ну что, все допили? Давайте возвращаться.       Спустя двадцать минут они уже ехали в такси до выезда из города, а еще через двадцать ловили попутку на трассе.       В этот раз Марио сел на переднее сидение, а Катя, Лука и Иван – назад.       Чувствуя, как в голове шумит алкоголь, ощущая, как Лука обнимает ее, Катя вдруг почувствовала себя невероятно счастливой. Россия выиграла и прошла в плей-офф, Лука рядом, и завтра, возможно, Катя полетит вместе с ним в Нижний Новгород…       «Все хорошо, - думала Катя, уткнувшись носом в шею Луки. – В кои-то веки, все хорошо…»       Почти все дорогу они самозабвенно целовались, под хмыканье и смешки Ивана и Марио…       В здании санатория было темно и тихо, все давно спали, и, вопреки Катиным опасениям, нигде их не поджидал взбешенный тренер.       Авантюра удалась.       На следующее утро Катя могла только хрипеть. Горло саднило нещадно, и разговаривать было очень тяжело – последствия вчерашних криков на стадионе.       Катя едва дождалась девяти часов – официального начала рабочего дня – чтобы позвонить главному редактору. Она честно выложила ему все, как есть – что появилась возможность поехать вместе с хорватами на матч в Нижний Новгород, и она оченно просит отпустить ее на три дня – конечно же, только в интересах улучшения статьи.       Виктор Петрович долго думал, но потом все же сдался: - Хорошо, Екатерина, езжай. Но чтоб в пятницу, сразу как вернешься, бегом в редакцию и с готовой статьей о вчерашнем матче! И, кстати, что у тебя с голосом? Простыла? - Нет, - просипела Катя, - на футболе же вчера была. Три гола, выход в плей-офф.. - Точно, я и забыл, какая ты отбитая на всю голову болельщица, - по-доброму сказал Виктор Петрович и уже хотел было прощаться, но вдруг спросил: - И как же тебе удалось так подружиться с хорватами, что тебя позвали с собой?       Катя подумала, что никогда, ни за что, ни в одной статье не напишет, как же ей это удалось, а вслух пробормотала: - Ну не знаю… как-то вот так получилось… - Понятно, - ответил Виктор Петрович, пожелал удачи и отключился.       Катя кинулась в коридор разыскивать Луку.       Он нашелся почти сразу, едва Катя вышла на лестницу – поднимался ей навстречу вместе с Видой. - Все, я отпросилась! – выпалила Катя, насколько это позволяло саднящее горло. – Я лечу с вами! А вы поговорили с Даличем? - Вот только что от него, - ответил Лука. - И? - Это был неравный бой, и он его проиграл, - хмыкнул Вида. – Правда, мне пришлось пообещать, что буду вести себя паинькой… - Ну надо же! Не думала, что ты пойдешь ради меня на такие жертвы! – хрипло рассмеялась Катя. - Только потому что Лука попросил, - ответил Вида, хлопнув Модрича по плечу, и уже хотел пойти дальше, но вдруг спросил: - Кстати, а что у тебя с голосом? - Сорвала вчера на стадионе. - А, ну-ну… Кстати, могу посоветовать очень хорошее средство от боли в горле. И тебе поможет, и Луке приятно сделаешь… - Иди отсюда! – в один голос воскликнули Катя и Лука.       Вида радостно заржал и удалился вверх по лестнице. - Он не может и часа прожить без какой-нибудь похабной шуточки, - покачал головой Лука с извиняющимся видом. - Да ладно! – хмыкнула Катя. – Я не обижаюсь.       Огромный стадион Нижнего Новгорода постепенно заполнялся людьми. Катя приехала сюда отдельно от хорватской сборной, ей не хотелось светиться вместе с ними, чтобы не привлекать лишнего внимания к своей персоне. Поэтому она добралась до стадиона сама, на такси, прошла через обычный вход для зрителей и теперь нетерпеливо ерзала на жестком сидении журналистского сектора, ожидая, когда команды выйдут на поле.       Последние полтора дня пролетели, как пять минут. Катя удивлялась тому, как преобразилась хорватская сборная – еще в самолете царила более-менее непринужденная атмосфера, Вида безостановочно хохмил и подкалывал Субашича, который, как выяснилось, боялся летать. Но по прибытии в отель их всех будто бы подменили. Напряжение перед сложным решающим матчем повисло в атмосфере, оно было везде – в общей комнате, в столовой, в коридорах.       Вечером после ужина все ненадолго собрались в общей комнате – Златко Далич говорил какую-то проникновенную речь на хорватском, а Катя, сидевшая рядом с Лукой, старалась сделаться как можно менее заметной.       Потом Далич ушел, но напряжение не ушло с ним, а повисло в комнате. Все как-то подавленно молчали, изредка вспыхивал разговор, но быстро затихал. Ни шуток, ни смеха, и даже Вида помалкивал, что на него было совершенно не похоже.       Лука почти не обращал на Катю внимания, сидел, сосредоточенно глядя в пол и крутил в руках свою черную резинку для волос, то надевая ее на голову, то вновь снимая.       Примерно через полчаса он поднялся с дивана, и, окинув всех хмурым взглядом, сказал: - Ребят, завтра тяжелый день. Время уже позднее, считайте, что объявляю отбой. И, прошу вас, постарайтесь уснуть и хоть как-то выспаться.       Хорваты медленно потянулись к выходу. Катя встала, и хотела было тоже уйти, но Лука поймал ее за руку. - Катя, - произнося это он смотрел на нее, но будто бы сквозь нее, - мы могли бы погулять, как обычно, но… Я сейчас просто не могу ни о чем думать, кроме завтрашнего матча. - И не надо! – воскликнула Катя, сжав его руку. – Я все понимаю. Вот завтра выиграете, тогда и погуляем! - Еще как погуляем! – заверил ее Вида, проходя мимо. – Нажремся…       Сказано это было без малейшей улыбки, что выглядело довольно жутко.       На следующий день все было также, разве что после последней тренировки хорваты слегка оживились, но к вечеру вновь посерьезнели.       Уже выйдя из своего номера, собираясь ехать на стадион, Катя постучала в дверь к Луке. Он открыл ей почти сразу. - Ну я поехала, - тихо сказала Катя. – Теперь увидимся только после игры.       Лука кивнул, молча глядя на нее. - Удачи вам, - искренне пожелала Катя, и коротко поцеловала Луку в губы, слегка приобняв за плечи.       Впервые за последние сутки на его лице появилась легкая полуулыбка, и вновь – будто солнце выглянуло из-за туч. - Спасибо, что поддерживаешь меня, - почти шепотом произнес он. – Если я забью в этом матче гол, посвящаю его тебе!       Катя аж смутилась. - Только мы никому об этом не скажем, ладно? – улыбнулась она.       До начала матча оставалось всего ничего, стадион был полон зрителей, и наконец, из подтрибунного помещения появились игроки. Хорваты снова были в черной форме, аргентинцы - в бело-голубой.       Катя встала со своего места и перегнулась через ограждение, пытаясь рассмотреть лицо Луки. Увиденное ее не обрадовало – за те полтора часа, что они не виделись он стал еще бледнее, лицо осунулось, сильно выпирали скулы, не прикрытые волосами, и только глаза выделялись темными пятнами на фоне бледной кожи.       «В гроб краше кладут», - подумала Катя, мысленно соглашаясь с Видой, который недавно дразнил этим Луку.       Команды встали в ряд лицом к трибунам, и зазвучали гимны – сначала аргентинский, потом хорватский. Не отрывая взгляда от Луки, наблюдая, как он поет гимн, глядя куда-то вверх и приложив руку к сердцу, Катя вдруг почувствовала щемящую душу нежность, граничащую с почти-влюбленностью. Она поняла, что искренне желает ему победы в этом матче.       Гимн закончился, и Катя заметила, что Лука бросил короткий взгляд на трибуны, на журналистский сектор. Она махнула ему рукой, но он уже отвернулся.       «Это что, и есть хваленая сборная Аргентины?» - с удивлением, да чуть ли не с презрением, думала Катя, наблюдая за происходящим на поле в начале второго тайма. Двукратные чемпионы мира? Знаменитый Месси?       Счет, правда, до сих пор был ноль-ноль, но Катя не сомневалась, что это ненадолго – сборная Аргентины слабела с каждой минутой.       Она не ошиблась – на пятьдесят второй минуте Ребич забил красивый гол в ворота Аргентины. Хлопая вместе со всеми, Катя чувствовала, как успокаиваются хорваты – на их лицах наконец-то появились улыбки, когда они обнимали Ребича, поздравляя с забитым мячом.       Успокаивалась и она.       Когда, спустя полчаса, на восьмидесятой минуте Модрич забил второй гол, Катя, не удержавшись, вскочила на ноги, громко хлопая и крича что-то. Правда, при этом она почувствовала мимолетный укол совести – все-таки, не Россия играет, а она тут скачет по сектору. Но тут же забыла об этом, глядя на то, как Лука на другом конце поля победно вскидывал руки вверх и кричал что-то, улыбаясь. Потом на него толпой накинулись подбежавшие хорватские игроки, но выбравшись из-под них, он оглянулся на трибуны и вскинул руки еще раз, глядя на сектор для журналистов. Со стороны этот жест выглядел, как адресованный болельщикам, но Катя поняла, что он предназначен ей.       Он ведь посвятил мне этот гол…       Катя плюхнулась назад на сиденье. Сердце в груди бешено колотилось. В душе волной поднималось какое-то странное, необъяснимое чувство.       «Это просто адреналин, просто атмосфера матча», - убеждала она себя.       Нет, на матче так не лихорадит, это что-то другое.       После финального свистка время не то что полетело, понеслось огромными скачками. Катя спускалась в подтрибунное помещение, в зону для журналистов, но постаралась затеряться в толпе, чтобы опять-таки не светиться рядом с хорватами. Потом пресс-конференция – Катя сидела на заднем ряду и не задавала ни одного вопроса – все равно, все что ей нужно, она еще успеет спросить.       И наконец, они добрались до отеля. Радостный Златко Далич (Катя впервые видела на его лице столь широкую и искреннюю улыбку) разрешил всем отпраздновать победу. В общей комнате были накрыты столы, и, увидев довольно большое количество алкоголя, Катя присвистнула. Она только сейчас поняла, что работая столько лет в сфере спортивной журналистики, совсем ничего не знала о закулисной жизни футболистов. В том числе и о том, что выигранные матчи принято отмечать вот так, с размахом.       …Катя, выпивающая уже третий бокал виски с колой, улыбнувшись, подумала о том, как изменилась атмосфера в этой самой комнате буквально за день. Еще сутки назад они сидели здесь же, только не было музыки и смеха, висело угрюмое молчание и нервы каждого были напряжены до предела. - Жаль, нельзя видеть будущее, - улыбаясь, сказала Катя сидящему рядом Ракитичу. – Представь, если бы вчера мы могли бы заглянуть в будущее, ровно на сутки вперед, и увидели все это! Все волнения бы как рукой сняло! - Было бы здорово, - согласился с ней Иван. – Но, к сожалению, это невозможно.       Все отрывались по полной, празднуя свою победу, Вида бузил громче всех, даже во время поздравительной речи Далича он умудрялся негромко что-то комментировать. Жаль, правда, что по-хорватски, и Катя не понимала ничего из сказанного, но сидящие вокруг него то и дело фыркали от смеха.       И Далич, в кои-то веки, не грузил, не нервничал, и даже не одергивал Домагоя. Он улыбался, смеялся, и пил так, будто бы один хотел перепить всю свою сборную.       Шумная пьянка шла своим чередом, Катя уже была довольно пьяна, да и не она одна – ни одного трезвого лица вокруг она не видела. В который раз она удивлялась, как преображает людей алкоголь. Довольно спокойный всегда Лука шумел не меньше Виды, распевал вместе с ним хорватские народные песни, но, правда не забывал про Катю, то и дело оказываясь рядом с ней.       Ракитич с Манджукичем порывались пойти искать аргентинцев, чтобы набить им морды за то, что кто-то из них чуть было не полез в драку на кого-то из хорватов во время матча. Едва стоящий на ногах Субашич сдерживал их лишь каким-то чудом.       Катя вышла на небольшой открытый балкончик, примыкающий к комнате и закурила. Кроме нее, курящих в этой компании, конечно, не было, не считая кого-то из менеджеров команды и одного помощника Далича, но с ними она не общалась. Поэтому сейчас она курила в гордом одиночестве,облокотившись на перила и ежась от холодного ветра.       Позади хлопнула дверь балкона, Катя обернулась. Слегка нетвердой походкой к ней направлялся Лука. - Ты чего сбежала? Надоел хорватский говор? – усмехнулся он, опираясь руками на перила балкона по обе стороны от Кати. - Вовсе нет! Тем более, возле меня Марио и Иван спорят по-английски, в каком отеле живет сборная Аргентины, - засмеялась она. - Главное, чтобы их замысел не узнал Вида, - хмыкнул Лука. – Вот уж кто без тормозов… - Он же пообещал тренеру вести себя тихо! - Думаешь, он помнит о своем обещании? Да и что Златко сейчас ему сделает? Победителей не судят… - Вы так празднуете, будто чемпионат мира выиграли, - улыбнулась Катя. - Сборная Хорватии двадцать лет не выходила в плей-офф, - возразил Лука. – Для нас выход из группы – уже победа. Впрочем, как и ваша сборная, так что ты должна нас понимать.       Катя кивнула, молча затягиваясь сигаретой. - Как думаешь, - спросил вдруг Лука. – До какого этапа чемпионата мира мы дойдем в этот раз? - До финала, - не задумываясь, ответила Катя. - И выиграем его? - Нет, - покачала она головой. - Почему? - Потому, что его выиграет сборная России, - твердо сказала Катя.       Она ожидала, что Лука обидится, но он лишь расхохотался, откинув голову назад. - Вот знаешь, за что я тебя… ценю, - произнес он, отсмеявшись. – Ты остаешься верна себе и своим принципам, ни смотря ни на что. Ты не пытаешься угодить кому-либо, ты говоришь, что думаешь, и ты на самом деле истинная футбольная болельщица – не фанатка, а именно болельщица. И… я уже говорил, что никогда не встречал таких девушек, как ты? Так вот это правда. Ты очень нравишься мне, Катя, и я рад, что мы познакомились. - Я тоже рада, Лука, - тихо произнесла Катя. – И ты мне тоже очень нравишься. Я никогда раньше не общалась так близко с людьми, которые имеют мировую известность, и, честно, я никогда бы не подумала, что знаменитый футболист может быть настолько простым, и совершенно без звездной болезни… - Я даже слова такого не знаю, - прошептал Лука, наклоняясь к Кате и касаясь губами ее губ.       Дверь балкона распахнулась. - Эй, голубки! – проорал Вида, размахивая бутылкой. – Потом потрахаетесь, мы же тут победу празднуем! - Еще раз он нам помешает, и я убью его, несмотря на то, что это лучший защитник в моей команде! – прошептал Лука, отрываясь от Кати.       Вида продолжал вопить в дверях что-то по-хорватски, и Лука сказал: - Пойдем, посидим со всеми еще немного. А то не отвяжется.       Они вернулись в комнату и сели на диван между Ракитичем и Субашичем. Рука Луки, которую он положил на спинку дивана за Катей, почти сразу сползла ей на спину.       Уже не стесняясь того, что они находятся посреди большого количества людей, Катя прижалась к Луке, и положила ладонь на его колено.       Так прошло еще какое-то количество времени – может, час, а может, и всего пять минут. Они пили со всеми, смеялись, разговаривали, но теперь Лука не отходил от Кати, он все так же сидел рядом с ней, обнимая ее, и в какой-то момент она почувствовала, как его рука сползает все ниже по ее спине.       Добравшись до края футболки, Лука приподнял его и скользнул ладонью под ткань, прикасаясь к Катиной спине. Она сразу вспомнила момент на пустом тренировочном стадионе, когда Лука обнимал ее точно так же, задрав ее футболку и впиваясь пальцами в голую кожу.       Позабытое за последние дни возбуждение вновь накрыло Катю с головой. Вкупе с огромным количеством алкоголя, это была гремучая смесь. Она сжала ладонь на колене Луки, и, по-кошачьи потянувшись, наклонилась к его уху. - Здесь так шумно, - прошептала она. – Может… пойдем куда-нибудь?       Подкат был дешевый, намек слишком откровенный, но Катя именно так и хотела. В глазах Луки блеснул темный огонь. - Пошли… - так же шепотом ответил он.       Они встали, и осторожно стали пробираться к выходу. Когда за ними захлопнулась дверь, Вида обиженно заорал им вслед: - Эй, капитан! Мы же тут победу празднуем! - Оставь их! – пьяно отозвался Ракитич, ловя Домагоя за локоть. – Дай ты им уже потрахаться, в конце концов…       Они начали целоваться еще в лифте, поднимаясь на свой этаж, благо, что ехали в нем одни. Ввалившись в номер Луки, лишь пару секунд глядели друг на друга, тяжело дыша, а потом Лука вновь накинулся на Катю, прижимая ее к закрывшейся двери, целуя так, как не целовал еще ни разу.       Катя обнимала его, водя руками по его спине, по груди, цепляясь пальцами за ремень джинсов. Оторвавшись от ее губ, Лука скользнул губами по шее, прикусывал кожу на ключице, и, оттянув воротник футболки, на плече. Только теперь эти прикосновения не имели ничего общего с тем, что было всего пару дней назад на пустых трибунах – он целовал ее жёстко, сильно, кусал так, что было даже больно, но Катя буквально плавилась от каждого прикосновения, думая, что на коже могут остаться следы.       Да хоть бы они остались.       Катя вновь вцепилась в волосы Луки, сильно потянув их назад, заставляя его запрокинуть голову. Теперь ее очередь.       Она впилась губами в кожу у основания его шеи, он тихо застонал, не то от боли, не то от наслаждения, а может, и все вместе. У Кати в мозгу билась одна мысль: если это все на один раз, так пусть останется хоть какое-то напоминание об этом. Оторвавшись от его шеи, она даже в полумраке заметила, как на бледной коже темнеет пятно.       Пусть у нас нет шансов на будущее, но в эту ночь он только мой.       Лука шагнул назад, потянув Катю за собой, несколько нетвердых шагов, и она толкает его, валя на кровать, и сама падает сверху.       Катя вновь целует Луку, руками хаотично нащупывая пуговицы на его рубашке. Пальцы трясутся от волнения, от нетерпения, каждая расстегнутая пуговица – будто маленькая победа. Расстегнув их все, Катя разводит в стороны полы рубашки, Лука чуть приподнимается, помогая стянуть ее с себя. Пару секунд Катя любуется его идеальным телом, а затем наклоняется и принимается целовать каждый сантиметр его кожи, всюду, куда может дотянуться. Лука дышит тяжело и хрипло, сжимает руками талию Кати, а потом вдруг, приподнявшись, сдирает с нее футболку вместе с лифчиком, даже не расстегивая его. В первую секунду Катя испытывает легкое стеснение, но перебарывает безотчетный порыв прикрыться руками.       Сегодня можно все…       Лука резко переворачивает ее на спину, оказавшись сверху, снова целует шею, спускаясь ниже, на грудь, на ребра, на живот. Катя извивается и стонет, каждое прикосновение его губ и рук будто бы обжигает кожу миллионом искр.       Он вдруг поднимает голову, смотрит ей в глаза, его волосы растрепались и совсем закрывают лицо, но Катя все равно видит его горящий взгляд. - Хочу тебя, - подавшись вперед, шепчет он ей на ухо. - И я тебя, - Катя уже почти задыхается, поэтому каждое слово дается с трудом.       В подтверждение своих слов, она на ощупь находит ремень на джинсах Луки, и расстегивает его, громко звякая пряжкой. Снова пуговица, молния, и Катя уже стягивает с него джинсы вместе с бельем. Обхватывает ладонью его член – не слишком большой, ну и ладно, это даже хорошо, - и делает несколько рваных движений. Лука стонет уже в голос, протяжно, навалившись на Катю почти всем телом. Потом, высвободив одну руку, он расстёгивает ее шорты и стаскивает их с нее одним слитным движением. Отстраняется лишь на секунду, будто бы любуясь ею.       Еще буквально пару минут назад Лука целовал Катю жестко, грубо прикусывая кожу зубами, но теперь он входит в нее нежно, аккуратно, будто бы боясь причинить боль, но Катя все равно тихо вскрикивает. - Что такое? Больно? – забывшись, по-хорватски спрашивает он, но Катя, неведомым образом поняв его, мотает головой. - Все хорошо, - шепчет она, и Лука начинает двигаться, сразу набирая темп.       Он опускается на локти, утыкаясь ей в шею, его волосы накрывают лицо Кати. Лука дышит тяжело, быстро, в такт каждому движению, и Катя неосознанно подстраивается под этот ритм, коротко постанывая.       Она ощущает себя в кольце его рук, он повсюду – на ней, в ней, и вокруг нее, и ей кажется, что она захлебнется, утонет, растворится в этих эмоциях и ощущениях. Почти как на стадионе, посреди огромной ликующей толпы…       Только на стадионе никогда не бывает так хорошо, и ни один футбол не сравнится с сексом по обоюдному дикому желанию.       Спустя много вечностей, Катя чувствует, что Лука почти уже задыхается и сбавляет темп. Тогда она толкает его, опрокидывая на спину и оказывается сверху.       И вновь на бешеной скорости, на сбитом дыхании и теперь уже громкие стоны обоих звучат в унисон…       Много позже, Катя сидит на балконе номера Луки, прямо на полу, в одной его рубашке, и курит, глядя в темнеющий квадрат окна. Лука тоже рядом, стоит, завернувшись в одеяло, и не сводит с Кати взгляда.       Они молчат, да слова и не нужны сейчас. Но все же Лука нарушает тишину: - Тебе идет моя рубашка. Особенно на голое тело.       Катя хмыкает, растирая окурок о пепельницу. - Что будем делать? Ложиться спать? – спрашивает она, чтобы хоть что-то сказать.       Лука присаживается рядом на корточки. - С ума сошла? Я хотел этого чуть ли не с первого дня знакомства. Ты думаешь, одного раза мне хватило? – коварно улыбается он. Катя улыбается в ответ, и Лука, схватив ее за руку, тянет назад в комнату.       Вновь они падают на кровать, и время, будто сжалившись над ними, замедляет свой ход, удлиняя короткую летнюю ночь…       А потом они долго лежат, обнявшись, и говорят обо всем на свете, и Катя чувствует себя самой счастливой за всю свою жизнь…       Лука рассказывает что-то полусонно, временами сбиваясь на хорватский, и она не понимает уже и половины рассказа. Потом он затихает, начинает дышать ровно и размеренно.       Похоже, уснул…       За окном занимается рассвет. Катя, уже наполовину протрезвевшая, вспоминает обрывками какой-то разговор, кажется с Аленой, там было что-то про одноразовый секс.       После такого лучше уйти к себе, думает Катя, после разового секса не принято засыпать вместе.       Она предпринимает попытку сесть на кровати, но тут на ее талию ложится тяжелая рука. - Куда ты? – сонно спрашивает Лука, даже не открывая глаз. - К себе, - растерявшись, отвечает Катя. - Останься со мной, - бормочет сквозь сон Лука, и Катя падает назад, на подушку. Накрывает себя и Луку одеялом – не для тепла, просто для уюта, и, обняв его, утыкается носом в его русые волосы. Они пахнут…       А ничем особенным они не пахнут. Обычным мужским шампунем – что-то среднее между мятой и тройным одеколоном.       Катя засыпает.