Маленькая мечта

      — Эмма, что ты читаешь?       — «Красную шапочку» от братьев Гримм. Жутковатое чтиво, но вроде неплохо.       — По статистике девочки твоего возраста обычно читают сказки про принцев, изложенные в мягкой форме. — Дэниал с привычной улыбкой глядел на подопечную, стоя у дверцы шкафа. На него свалилась обязанность придумать девочке наряд на завтрашний праздник. — Но ведь ты необычная девочка, да, Эмма?       — Мне не нужны сказки про выдуманных принцев, — твёрдо заявила Эмма, скрывая за книжкой свою детскую мягкую улыбку. Её глаза светились озорным огоньком, так привычно плясавшим во многих детских глазках, ещё не затушенный нерушимой реальностью мира. — Ведь у меня уже есть один.       　　　　　Дэниал достал из шкафа розовое платье с блёстками и светлым шлейфом, предложил его Эмме, но та фыркнула, и андроид убрал вещь на место, продолжая поиски. Из угла комнаты доносилась приглушённая музыка из наушников, которые девочка по обыкновению забывала отключить. Не оборачиваясь, спустя минуту молчания он спросил:       — И кто же это, можно узнать?       Книжка резко захлопнулась, и андроид обернулся. Темноволосая девочка восьми лет кинулась ему на шею и, смеясь, обняла:       — Глупый-глупый Дэниал, конечно же это ты! — она заливалась беспричинным смехом и улыбалась. — Мы всегда-всегда будем вместе, так? Я уверена в этом!       Андроид неловко обнял девочку и странно улыбнулся, будто делая это в первый раз. В отличии от родителей, которые не замечали робота или обращались как с вещью, забрасывая его одеждой или делами, Эмма всегда пыталась заботиться о нём и помогать, хотя была не обязана. Исполнять приказы хозяев — это его первостепенные функции, и он не имел возражений.       — Я... тоже, — неуверенно ответил андроид, хлопнув её по взъерошенной голове. 　       Время шло вперёд, изменяя Эмму как внешне, так и внутренне. Она становилась старше, её интересы менялись и детские вкусы заменялись подростковыми. Родители не замечали, как похорошела их дочь и как сильно ей не хватало внимания матери и отца, которые много времени проводили на работе. Единственный, кто внимательно следил за изменениями Эммы и активно участвовал в её жизни, непроизвольно меняясь, хоть и не внешне, был Дэниал. Он совершенно не отдавал себе отчёта в зарождении чувств, похожих на человеческие, — андроид даже не замечал этих изменений, словно они были всегда. Но к сожалению время было не так уж добро к нему, и отец семейства решил, что пора менять модель андроида: дочь уже почти выросла, да и старый андроид прослужил достаточно.       И боль бы не была столь губящей, если бы накануне, за несколько дней до этого, несчастный Дэниал не осознал всех тех метаморфоз, приключившихся в его сознании. Если бы в его проснувшейся душе не шевельнулось какое-то трепетное, нервное и тёплое чувство к Эмме, когда он невольно застал её в тёмной комнате со слезами на глазах, разбитыми руками и коленями, ссадинами на шее и ключицах. Тогда он испытал вспышку злости на некий фантом, поспевший обидеть темноволосую красавицу, плакавшую на его руках, но затем она сменилась чем-то иным. Дэниал словно резко ощутил, как сильно жаждет защитить юною девушку от жестокостей внешнего мира, от всех тех злых людей снаружи и сохранить вокруг неё привычный ей добрый и приятный мир.       — Дэниал, никогда не влюбляйся! — в сердцах высказала Эмма, тихо всхлипывая на груди андроида       Они привычно устроились на её развороченной кровати: Дэниал полулежал, облокачиваясь о стену, а девочка держала его за руку и лежала на плече или груди, бесцельно всматриваясь в противоположную стену.       — Это принесёт одни страдания, ведь настоящая любовь существует только в сказках.       — А... что такое любовь?       Эмма выпрямилась и посмотрела заплаканными зелёными глазами на андроида. Она помялась и смущённо улыбнулась сквозь слёзы. Невероятно: сколько же великолепия было в ребёнке её возраста.       — Ну.. это... — Эмма вытерла щёки, размышляя над ответом. — Это, когда ты всегда хочешь быть рядом с этим человеком настолько сильно, что его отсутствие вызывает подобие аритмии, сердечного спазма или что-то такое. Становится тяжело дышать, тоскливо на душе, — она коснулась груди, словно под её ладонью, где-то в глубине пряталась так называемая душа. — Любимый человек может одним словом разбить сердце, а следующим исцелить его вновь. Его даже самые не смешные шутки вызывают на лице улыбку… Но мир становится не таким радужным, когда ты влюбляешься. Зачастую это сплошная боль и мука — особенно в первый раз. Сначала страх и непонимание, потом попытки избежать объект симпатии, исключить из своей жизни, но печально понимаешь, что он стал твоей зависимостью. Стараясь отречься от неё, навлекаешь ломку. И вообще во многих случаях наши влюблённости не совпадают.       Дэниал печально кивнул и коснулся хрупкого плеча девочки. Ей было всего около шестнадцати, но выглядела и говорила совершенно как взрослая: она изо всех сил старалась соответствовать ожиданиям влиятельных родителей и поэтому рано распрощалась с детством. Даже её комната стала более мрачной и скудной: сплошь и рядом минимализм. Из её прошлой, детской жизни остался только добрый и заботливый Дэниал, и юная Эмма любила его как никого другого. Но сама этого не понимала. Она наивно привыкла к его поддержке и компании, и даже представить не могла, что когда-нибудь потеряет. А вот андроид прискорбно понимал этот жестокий факт. Он не верил — не хотел верить, — что его заменят, но даже если он прослужит этой семье ещё несколько лет, то сам он не изменится, а вот Эмма станет совсем взрослой, и тогда какой-то андроид ей будет уже без надобности.       — Тогда зачем люди влюбляются, если это причиняет им боль? — Дэниал не хотел спрашивать, но зачем-то продолжал задавать подобные вопросы. — Могут ли они отказаться от этого? От чувств?       Эмма снова улыбнулась, всхлипывая и поднимая ладонь андроида.       — Глупый-глупый Дэниал, боль показывает, что ты живой. Чувства помогают почувствовать этот мир, узнать эту жизнь. И не зачем от них отказываться.       — Тогда может ли машина быть живой? — Дэниал опустил взгляд на их сомкнутые руки, его диод стал жёлтым. — Могу ли я быть живым?..       — Конечно! Ты же самый крутой андроид! — воскликнула Эмма с наивной улыбкой. Наклонив голову в бок, спросила: — Неужели ты кого-то любишь, Дэниал?       Андроид печально улыбнулся. Ещё никогда в его глазах не отражалось столько смятения и навалившихся мук: хотелось взять часть этих страданий и разделить с ним. Он казался таким хрупким, несмотря на то, что был роботом, ранимым, хотя фактически не должен был чувствовать боли. Эти мысли затронули какие-то нити в глубине сердца юной Эммы. Она, ожидая, поджала губы.       — Эх... глупышка Эмма, — Дэниал изо всех сил подавил рвущиеся наружу слова, и выпустил её ладонь. — Я не могу любить.       Но на его сердце с невероятной болью выжглись слова, силой загнанные вглубь. Они были там похоронены и забыты, ведь он никогда бы не смог свалить такое на кроху Эмму, возможно, сломать ей жизнь своими неправильными чувствами. Ведь Дэниал любил её так сильно, что не смел признаться.