Шанс на спасение

В бессмертных людях не останется места человечности. Их жизнь станет совершенно пустой.

© Рулер [Судьба: Апокриф]

Когда его перестал интересовать этот мир? Когда жизнь стала отдавать полынной горечью скуки на языке? Кажется, это случилось после смерти последнего человека, которого он мог назвать близким другом. Циско Рамон семь лет назад умер от старости в кругу своей семьи, унеся с собой последнюю связь Харрисона Уэллса с прошлым. Или это случилось раньше, когда пятьдесят девять лет назад они осознали, что Тёмная Материя не обошла его стороной в ту злополучную ночь две тысячи тринадцатого года. - Доктор Уэллс... - Кейтлин осторожно касается мужского плеча, скрытого под плотной тканью чёрного пиджака. - Я хотела бы взять у вас образец крови. Мужчина недоумённо отворачивается от монитора, обращая внимание на Сноу, и хмурится, видя сосредоточенный взгляд врача. - Что-то случилось? - Харрисон не понимает почему, но изнутри его грызёт странное, дикое беспокойство. Молодая женщина пытается улыбнуться, но Уэллс превосходно различает напряжение, исходящее ото всей изящной фигурки. С годами женщина расцвела и похорошела, позволив себе оттаять, а долгое общение помогло научиться различать её настроение. - Вы не замечали, что за прошедшие восемь лет ничуть не изменились? - она говорит неуверенно, потому что самой страшно от возможного открытия. Мужчина замирает, не желая верить в просчитывающийся исход. Тогда домыслы не просто подтвердились. Они смогли выяснить, что в отличии от встреченных ими мета-людей, мутация, происходящая с ним, была постепенной, и её даже можно было блокировать, если бы выявили вовремя. Только вот не выявили, потому что не знали, куда следует смотреть. Поэтому именно ему раз за разом приходилось испытывать боль от потери единственных близких людей, стараясь смириться с каждой из них. Поначалу сердце разрывалось на куски от боли, но с каждым прошедшим годом одиночества чувства стирались, уступая место безразличию со слабыми отголосками сожаления о прошедшем. Жизнь резко стала пустой и бессмысленной, краски её медленно выцвели, оставив лишь пародию на яркие цвета, коими некогда был раскрашен бледный холст его жизни. Существование - всё, что ему осталось. Пустое и безликое, никому не нужное существование, которое болезненным грузом ложится на умирающую душу. И, кажется, он готов смириться с этим бременем, если такова его расплата за ошибку, совершённую при запуске ускорителя частиц. Надо только погрести последние эмоции поглубже в океан безразличия, утопив в пустоте, царящей внутри. - Добрый вечер, доктор Уэллс. - девичий голосок, полный лёгкого веселья разбивает мёртвую тишину его одиночества. Мужчина вздрагивает, отрываясь от собственных размышлений. Оборачивается, подмечая, что не слышал шагов. На припорошенной снегом земле нет следов, но девушка стоит рядом, переминаясь с ноги на ногу и явно ощущая себя неловко. - Добрый вечер. С кем имею честь общаться? - он насмешливо приподнимает бровь, кривой ухмылкой показывая, насколько сильно жаждет общаться с кем-либо. В душе ничего не колеблется, только мёртвое спокойствие, граничащее с лёгким вежливым интересом. Ничего стоящего внимания от странной девушки, пришедшей для знакомства с ним на кладбище, он не ждёт. Интерес к происходящему вокруг, как и способность удивляться, он утратил в год, когда не стало Кейтлин, тринадцать лет назад. - Элис Гилберт. - легко улыбнувшись, представилась девушка, определённо надеясь на положительную реакцию Уэллса. Столь наивное ожидание, что слышится в голосе, вызывает только снисходительный хмык, не более. Слишком часто в своей жизни доктору приходилось наблюдать похожую картину. Что же, придётся разбить наивные иллюзии, что навоображала в своей голове юная особа касательно его желания пообщаться. Мужчина окидывает собеседницу более внимательным взглядом. Обычная, ничем не примечательная русая девушка лет двадцати трёх. Таких в городе много, пройдёшь и не заметишь. Вот только серьёзные голубые глаза на дне которых мелькают яркие лукавые искорки привлекают к себе крайне пристальное внимание, заставляя искать подвох. Слишком взросло смотрят на него девичьи глаза. Особенно для той, кто так жаждет разговора. - Вам что-то от меня нужно? - несколько грубовато спрашивает девушку он, надеясь поскорее отвязаться от странной особы, вызывающей лёгкое раздражение в давно омертвевшей душе. Она слегка прикусывает губу, утыкаясь взглядом в пол, будто собираясь с мыслями, а после вновь обращает на него внимательный взор. - Всего лишь игра. - она слегка смущённо улыбается, не спеша продолжать. В пустой душе ленивым котом ворочается лёгкое недовольство столь нахальным поведением юной особы, очевидно решившей, что имеет право на откровенно хамское поведение. Харрисон морщится. Давно оставленные в прошлом и похороненные вместе с единственными близкими людьми чувства медленно пробуждаются, стряхивая пыль, что скопилась за годы безразличного существования. - С чего вы взяли, что ваше наглое предложение меня заинтересует? - он успокаивается, приводя свои чувства и эмоции к абсолютному покою и отворачивается. Отворачивается, чтобы увидеть прямо перед собой уже знакомую особу, стоящую в расслабленной позе. И никаких следов вокруг, будто она лишь плод его давно больного воображения, корчащегося в жуткой предсмертной агонии. Элис резко подаётся вперёд, глядя мужчине прямо в глаза, гипнотизируя и завлекая в бушующий в глубине голубых глаз водоворот эмоций. Он смотрит прямо в глаза, не в силах отвести взгляд и чувствует, как изнутри щекочет душу лёгкая тень азарта, уснувшего вместе с рано погибшим Барри тридцать два года тому назад. - Вернуться к жизни и сыграть, или продолжить существование, трусливо отгоняя мысли о самоубийстве? - тёплое дыхание, лёгкое касание губ и завлекающий шёпот, пробуждающий уснувшую душу. - Выбор только за вами, доктор Уэллс. В конце концов, что у вас, что у меня впереди есть всё время этого мира. - насмешка и холодная тишина, звенящая в ушах лёгким зимним ветром. Харрисон моргает лишь раз, но странной девшуки уже нигде нет. О том, что рядом с ним только что кто-то был напоминает лишь тепло, таящее на губах. Ей удалось пробудить в нём азарт. Пока лишь слабые отголоски, но вскоре они расцветут буйным цветом, чтобы подтолкнуть мужчину к жизни. Он вступает в игру.