Алый глаз ворона

  Саске огромным прыжком взвился в воздух, расправил крылья и полетел вслед за Итачи. Было бы глупо давать ему возможность прийти в себя и подготовиться к контратаке, или, что хуже, позволить скрыться. Сзади взлетели Сакура и Наруто, а остальные члены партии помчались по земле.   Саске выхватил Киба и ударил потоком молний в то место, где чувствовал чакру Итачи, разбивая вдребезги пару поваленных деревьев. Сакура взмахнула Кубикирибочо, и бирюзовая волна Гелель закончила начатое, расчищая широкую прогалину. Команда Саске спикировала на землю, приготовившись к бою.   Итачи медленно поднимался с колен, тяжело опираясь руками на землю. Если не считать плаща, зияющего прорехами, он остался невредимым. Относительно невредимым – увидав распухшую щеку и заплывающий глаз на месте, куда пришёлся удар, Саске едва сумел сохранить серьёзное выражение лица. Наруто даже не пытался сдерживаться.   – Аха-ха-ха, точно таким же было моё лицо, после того как я и Сакура-чан…   – Заткнись, бака! Ничего такого не было! Первый поцелуй я отдала Саске-куну!   – А знаешь, Сакура, действительно похоже, – хмыкнул Саске.   – Неправда, – смягчив голос, возразила она, – после моих кулаков у Наруто заплыли оба глаза.   Итачи, мрачно зыркая Шаринганом, вынужден был слушать эту перепалку. Он не атаковал, и это бездействие Саске немного беспокоило. Вновь раздались звуки мелодии, вновь ускорилось течение чакры – подтянулись оставшиеся члены партии.   Саске сорвался с места и промчался вперёд. Он сорвал со спины Хинокен и полоснул бритвенно-острым лезвием по животу брата. Вспыхнул огонь, оставляя на месте разреза пылающую полосу, и тело Итачи рухнуло на землю. Саске не останавливался, Итачи не мог погибнуть так легко, он сконцентрировал сенсорные способности, усиленные режимом отшельника, на поисках настоящего брата. Как и следовало ожидать, труп на земле поплыл, распался и рассыпался стаей вспорхнувших воронов.   – Восемь часов пятнадцать метров! – раздался крик Карин.   Саске мгновенно сменил направление, развернулся и взмахнул мечом.   – Хинокен: Ослепительная Волна!   С клинка вновь сорвался поток пламени и понёсся вперёд, прожигая всё на своём пути. Итачи отпрыгнул, приземлился на ветку одного из уцелевших деревьев, сложил печати и тоже выдохнул огонь.   – Катон: Великий Огненный Шар!   Огонь понёсся в сторону Наруто и Сакуры. Несмотря на то, что напарники носили чакраброню, полагаться лишь на неё было бы глупостью, так что она оставалась последним рубежом обороны от особо метких дзюцу.   – Футон: Великий Прорыв! – воскликнул Наруто и поток ветра мгновенно сбил пламя.   – Шотон: Удар Красного Дракона!   – Суйтон: Водяной Дракон!   – Суйтон: Водяная Пуля!   – Хьётон: Шипы Льда!   Поток дзюцу обрушился на Итачи, и тому ничего не оставалось делать, как уходить с пути атаки.   – Аматерасу! – воскликнул он.   Волна чёрного огня вспыхнула среди зарослей, раздались вскрики. Наруто мгновенно развернулся и вытянул руку:   – Шинра Тенсей!   Сила Риннегана подхватила пламя, унося его прочь. Саске поднял меч.   – Сошокен! Гариато! Муген Когай!   Поглощающая чакру кираса и так была на Саске, а два оставшихся меча он отдал Ино. Яманака даже не поняла, что этим он позволил ей принести хоть какую-то пользу, лишь обрадовалась оказанному доверию.   В левой руке материализовался Сошокен, а из-за спины изогнулись лезвия Гарианто. Саске вырастил дополнительные руки, выхватил Киба и бросился на Итачи. Тот обрушил на Саске целый ливень сюрикенов, но три клинка Гарианто, контролируемые сильнейшим в мире Шаринганом, без проблем отражали каждую атаку.   – Хьётон: Непрерывное Скольжение!   Под ногами Итачи возникла ледяная лужа, он поскользнулся и на мгновение потерял баланс. Этой заминкой воспользовались члены партии. Техникой Магнетизма Саске швырнул в брата разбросанные сюрикены, Хината ударила в него Разенганом, Таюйя полоснула Райджином. Его пробитое израненное тело отлетело прочь, чтобы вновь рассыпаться стаей воронов. Раздался выкрик Карин, которая тут же засекла его новое местоположение, и битва продолжилась по новой.   Итачи был хорош. Он был очень хорош – лучший изо всех противников, что до сих пор встречались Саске. Он уходил от атак, контратаковал техниками Огня, Воды и Ветра, создавал путаницу с помощью гендзюцу, заставляя членов партии нападать друг на друга. Но силы были не равны, дебафф Дозаэмона не позволял выложиться на полную, а чувствительности сенсорики Карин оказалось достаточно, чтобы по нарушениям циркуляции чакры в мозгу товарищей определять, кто подвергся гендзюцу и быстро приводить его в себя.   Шаринган позволял видеть все дзюцу, замечать мельчайшие движения врагов, предсказывать каждую атаку. Но, как вечность назад сказал Рок Ли, давая Саске столь ценный урок: нет смысла видеть, если не успеваешь отреагировать. И Итачи действительно не успевал. Он был быстр. Но Саске, Наруто и даже Сакура, были не менее быстры. У него был огромный опыт, а за его плечами лежали годы тренировок. Вот только опыт был и у Саске, учитывая, сколько высокоранговых миссий выпало на его долю, а тренировки с использованием Каге Буншин исчислялись десятилетиями, если не столетиями.   Итачи быстро убедился, что Наруто, Саске и Сакура неуязвимы, поэтому принял вполне разумное решение – проредить противников, устранив цели послабее. Вот только «послабее» оказалось понятием относительным: каждый из членов партии, включая и (к полному изумлению Саске) Яманака Ино, мог продержаться достаточно времени и сам по себе, что делало дальнейшую атаку бесперспективным, а то и опасным для жизни делом. Точно так же бессмысленно было сбегать – заслоны из пламени Аматерасу Наруто сбивал техниками Риннегана, обычные стихийные дзюцу и гендзюцу тоже оказались бесполезны, а преимущество в скорости и мобильности у Итачи отсутствовало и так. Поэтому всё, что ему оставалось – это продолжать сражаться, пытаясь подловить врагов на ошибке.   Наконец, один из полупрозрачных кристаллических сюрикенов (неожиданно очень похожих на снежинки) пропорол ему бок. Закапала настоящая кровь, Итачи отпрыгнул прочь, избежав сразу двух ловушек – ледяной и кристальной, ушёл от вездесущих корней, подчиняющихся воле Наруто, и начал складывать особо длинную комбинацию Ин. Она не была знакома Саске, он лишь понял, что это дзюцу Катона.   – Менма! – раздался выкрик Фуу.   Саске в очередной раз поморщился от глупости условного сигнала (который, конечно же, предложил Наруто) и быстро прижал к глазам кулаки нижней пары рук со стиснутыми в них мечами. Несмотря на все предосторожности, перед глазами всё равно ярко полыхнуло. Итачи к этому дзюцу был не готов, всё, что он успел – зажмурить глаза. Разумеется, этого оказалось недостаточно.   Новый ливень дзюцу обрушился на Итачи, но на этот раз уйти ему не удалось. Разенган Хинаты ударил в живот, отбрасывая прочь, туда, где вонзились несколько кунаев Ино. Взорвались прикреплённые к ним взрыв-тэги, меняя вектор его движения. Итачи тяжело приземлился на одно колено, плеснув во все стороны брызгами воды, скопившейся после множества высокоранговых дзюцу. Внезапно вода двинулась, словно живая, вверх, обволакивая его ноги и тут же застыла, превратившись в лёд. Итачи взмахнул мечом, разрушая хьётондзюцу, но этой заминки хватило.   – Шотон: Тюрьма Нефритового Кристалла!   Из-под ног Итачи выстрелили шипы полупрозрачных самоцветов, быстро обволакивая тело и заключая в розовую монолитную друзу. Саске вытянул нижнюю пару рук и направил клинки на едва различимый силуэт брата.   – Киба: Чидори Нагаши!   С кончиков мечей сорвались два ослепительных голубоватых луча, пронзая кристалл.   – Катон: Разенсюрикен! – крикнул Наруто.   Алый пылающий диск взлетел в небо и по пологой дуге приземлился на Итачи. Саске подхватил замешкавшуюся Сакуру, ощущая, как кристалл чакраброни начал тревожно свистеть от не до конца устранённого резонанса, оттолкнулся ногами от земли, расправил крылья и частично активировал Сусаноо.   Тюрьму Итачи окутало алое сияние, мгновенно превратившееся в ослепительную сферу, границы которой с головокружительной скоростью увеличились на пару десятков метров. Раздался оглушительный взрыв, после чего сфера схлопнулась, исчезая без следа. Тут же последовал громкий хлопок – вытесненный воздух хлынул обратно, увлекая за собой деревья, надломленные взрывной волной.   Уцелеть в этом аду не могло ничего. Итачи не смог бы спасти даже Сусаноо. Теперь всё было закончено. Бой, к которому он так долго готовился, оказался простым, слишком простым – ни Саске, ни Наруто, ни Сакура, ни второстепенные члены партии не выложили свои главные козыри. С одной стороны, бой разочаровывал. С другой – всё оказалось закономерно. Саске был слишком силён. Его друзья, напарники и орудия являлись силой и сами по себе. Они так долго готовились к этому моменту, так долго прокачивались, что весь бой, в итоге, получился оверкиллом. У партии Саске было преимущество в силе, скорости, в додзюцу, и уж тем более в количестве чакры. Итачи же обладал лишь слепнущим Шаринганом.  Большее разочарование Саске испытал бы только в том случае, если бы не удержался и покончил с братом ваншотом.   Фиолетовое сияние Сусаноо погасло, Учиха спланировал вниз, аккуратно опуская на землю чем-то очень довольную Сакуру. Гудение чакроброни стихло, и она перешла в штатный режим.   Пыль, кружащаяся на месте взрыва, стала опадать, а тот ослепительный шторм чакры, забивающий все чувства – постепенно затихать. Саске сделал пару шагов вперёд, напрягая сенсорику, чтобы убедиться, что Итачи не удалось уйти.   – Осторожно, он жив! – раздался выкрик Карин.   Саске стремительно отпрыгнул назад.   – Футон: Великий Прорыв! – крикнул Наруто и сильный поток воздуха мгновенно сдул всю пыль.   Внутри широкого идеально ровного кратера с блестящей оплавленной поверхностью стоял Итачи. Его плечи поникли вперёд, кровь капала не только из множества ран, покрывавших тело, но также из обоих глазниц. Ярко-оранжевая фигура Сусаноо поднималась с земли, возвышаясь над его плечами. Но причиной такого чудесного спасения оказалось отнюдь не дзюцу Мангекё Шарингана, не легендарная техника клана Учиха. Итачи защитил огромный красный выгнутый диск, украшенный концентрическими кругами. И Саске знал, что это за диск.   Обучаясь у Сарутоби Хирузена, он прочитал немало книг. Его интересовали не только дзюцу, не только документы и достоверные сведения. Он перечитал немало мифов и легенд в поисках сведений о легендарном луте, способном помочь выполнить главную миссию. Многие вещи, описанные в книгах, звучали смехотворно могущественными и, одновременно, нелепо сложными в применении. Саске считал, что это всего лишь выдумки – ведь не может же существовать предмет, оперирующий такой неосязаемой сущностью, как «душа слова», а в том древнем свитке описывались сразу три. Но Сарутоби-сенсей ошарашил Саске, сообщив, что и Меч Семи Звёзд, и Золотая Верёвка, и Алая Тыква, действительно существуют и находятся где-то в Кумо. Ещё одну легенду, Кусанаги но Цуруги, Саске повидал лично. Этим мечом владел Орочимару, но Саске так не придумал, каким образом его можно купить, выпросить или украсть.   И вот теперь Саске, похоже, столкнулся с ещё одним мифом. Зеркало Ята – щит, созданный кем-то из богов и обладающий божественной же мощью. После того как Итачи остался невредим после прямого столкновения с дзюцу S-ранга, слова «неуязвимость ко всем материальным и астральным атакам, физическому воздействию, либо ниндзюцу» не казались глупыми фантазиями.   Сусаноо Итачи медленно и величественно выплыл из земли, поднимая владельца в воздух. Вокруг металлического пылающего скелета начали нарастать мышцы и сухожилия, формируя тело, которое тут же покрыли пластины брони. Наконец, перед бесстрастным лицом со светящимися глазами захлопнулось забрало в виде остроносой личины. Правая рука с двумя противоестественными ладонями сжимала почему-то бутылку из-под сакэ.  И увидав эту бутылку, Саске тяжело сглотнул.   Ему неоднократно встречалось описание этого предмета. Во многих мифах его считали одним из воплощений меча Кусанаги, но, очевидно, они оказались совсем разными и, к сожалению, реально существующими артефактами. Тоцука но Цуруги, он же Сакегари но Тачи – «меч, разрезающий сакэ». Каждый, кого поразит жидкий клинок, будет заключён в мир пьяных видений. Насколько точен этот миф, Саске проверять не собирался.   – Осторожно! Опасайтесь бутылки, это меч! – закричал Саске. – И старайтесь не попадать в щит – он отразит обратно любую атаку!   Несмотря на опасность, несмотря на то, что Итачи теперь был почти что неуязвим, Саске громко расхохотался. С подобной ситуацией он сталкивался в каждой из игр: как только хит поинты босса уменьшаются до критической отметки, тот открывает новые абилки, достаёт новое абсурдно сильное оружие, трансформируется в ужасного монстра, либо призывает полчища миньонов. Подобное происходило всегда, поэтому Итачи не стал исключением. Он, как и положено боссу, сменил фазу.   – Ну что же, посмотрим, кто кого, глупый главный босс!

***

  Саске понимал, что теперь сдерживаться не стоит, новое открытие означало, что сражение выйдет на совсем другой уровень. Он был уверен в победе, но понимал, что малейшая неосторожность – и кто-то погибнет. Это, конечно же, будет не он, не Наруто и не Сакура, пусть Сакегари представлял опасность и для них, невзирая ни на какую чакраброню и артефакты. Погибнуть мог кто-то из второстепенных шиноби.   Наруто любил и ценил всех, поэтому потеря могла его сильно расстроить, заставить потерять в рассудок и впасть в бешенство. Но Саске с ними близок не был, так что их гибель при успешном завершении миссии считалась бы допустимой потерей. Но тут в дело вступала его гордость. Не как члена Учиха Ичизоку, а как чунина Конохагакуре но Сато, ученика Сарутоби Хирузена, не допустившая не только гибели подопечных, но и даже их серьёзных ранений, независимо от сложности миссий. И открывать счёт на личном кладбище Саске не собирался.   Побочный квест «Домой возвращаются все». Не допустите гибели членов вашей партии. Награда: отсутствует. Штраф за провал: падение репутации с Сарутоби Хирузеном.   Разумеется, Саске и сам не собирался подводить сенсея.   – Все выкладывайтесь на полную! Бейте самыми сильными дзюцу, избегайте щита и бутылки! – закричал он.   Фигура Наруто полыхнула золотым пламенем. Его лицо заострилось, превратившись в ехидную лисью морду, а из-за спины выросли девять хвостов. Тело выросло и стало возвышаться над деревьями, сравнившись ростом с Сусаноо Итачи. Он быстрее мысли метнулся вперёд, раскручивая на руках гигантские Разенганы. Взметнулась бутылка в руках Итачи, из неё выплеснулась горящая жидкость, застывая бесформенным лезвием. Итачи ударил Сакегари, Наруто ловко скользнул вбок, а на пути жидкого клинка выросли сразу две стены – ледяная и кристальная. Жидкость разрезала мощнейшие дзюцу, словно они были из бумаги, но преграда не только закрыла обзор, но и на мгновение задержала клинок. Узумаки воспользовался шансом, взвился в воздух и обрушил оба Разенгана на голову противника. Итачи успел поднять Зеркало, и оба дзюцу, срикошетив, ушли вверх, рассыпаясь облаками чакры.   – Мокутон: Оковы Великого Леса! – раздался выкрик Наруто.   Воспользовавшись тем, что щит поднят, его клон подобрался поближе и ударил ладонями в землю. Из неё поползли корни, оплетая ноги Сусаноо, лишая его подвижности. Итачи махнул мечом, легко разрезая путы, и вновь атаковал Наруто в его биджу-режиме.   Пора! Саске рванул зубами воротник комбинезона, впервые за долгое время раскусывая капсулу с Водой Героев. Ущерб, нанесённый телу предыдущим открытием Врат, был давным-давно устранён Камнем Гелель, поэтому Саске воспользовался ими ещё один раз, сразу переходя к Вратам Предела. Саске помчался вперёд, клинки Гарианто ударили из-за его спины, вонзаясь в ногу Сусаноо, охватывая её кольцами. Он пропустил через них силу Муген Когай и, не останавливаясь, начал поглощать чакру брата.   – Хиден: Сокрытие в Чешуйчатой Пыльце! – крикнула Фуу, выпуская изо рта облако ослепительных чешуек.   Они широким потоком они полетели к лицу Итачи, заслоняя ему обзор и сбивая ощущение чакры. Против рассеянных в воздухе искр Зеркало было бессильно – дзюцу не наносило прямого ущерба.   – Кучиёсе но дзюцу! – закричала Таюйя. – Получи, лупоглазый пидарас!   Через мгновение её голос сменился мелодией, которая неожиданно гармонично вплелась в музыку баффа и дебаффа Дозаэмона. Три великана, казавшиеся на фоне Наруто и Итачи крошечными и незначительными, помчались вперёд. Пасть одного из них открылась и выпустила рой полупрозрачных тварей, налетевших на Сусаноо и вгрызающихся в него зубами. Саске знал, насколько коварно это дзюцу, как прекрасно эти нематериальные засра… чудовища умеют поглощать чакру. Но на этот раз, очевидно, у них ничего не вышло – защита Мангекё Шарингана была слишком прочна.   Фубуки и Хисаме синхронно сложили серию печатей, совместно создавая огромного водного дракона, который ударил в Итачи, заставляя воспользоваться щитом. Хината и Ино, осознающие, что в данном бою станут только помехой, занялись полезным делом – положили руки на плечи Гурен и Хаку, передавая им чакру. Те немедленно обрушили на Итачи массу сковывающих и замедляющих техник, заставляя продираться сквозь заторы изо льда и кристалла. Сакура продолжала наносить удары Кубикирибочо. Она то метала в Итачи волны Гелель, то ударяла в землю, оставляя глубокие кратеры и заставляя его терять равновесие.   Саске не знал, умеет ли Сусаноо Итачи летать, но это было не важно. Очевидно, Итачи осознавал, что в воздухе станет лишь лёгкой мишенью, а битва на земле позволяла защищаться, атаковать и, самое главное, маневрировать.   Верхние и нижние пары рук Саске без устали взмахивали мечами, обрушивая на Сусаноо Ветер, Огонь и Молнию. Особая ирония была в том, что для этого Саске использовал чакру, поглощаемую у самого Итачи.   Саске бросил взгляд на Наруто – дела у того шли неплохо. Тело Кьюби теперь покрывали зелёные светящиеся пластины – очевидно, Узумаки активировал свой Сусаноо, тем самым усиливая и без того могучего биджу. Из его плеч выросли руки чакры, на них закрутились дополнительные Разенганы. Саске невольно улыбнулся – Узумаки воспользовался его идеей и создал биджу-версию проклятой метки.   Итачи был вынужден сосредоточиться на Наруто, меч Сакегари стремительно мелькал в воздухе, отражая многочисленные атаки, пронзая Разенганы и втягивая их в бутылку.   Фуу окуталась тёмной багровой аурой, выпуская три хвоста, превращаясь в получеловека-полуживотное. Она разинула пасть, и в ней стала собираться чакра, закручиваясь чем-то напоминающим тёмно-фиолетовый, практически чёрный Разенган. Огромная тяжесть дзюцу вдавила её в землю, из-под лап брызнули куски дёрна. Итачи успел развернуться, подставить под биджудаму щит, отражая её вверх.   Раздался оглушительный взрыв и небо озарила сильная вспышка. Фуу, вновь обретая подвижность, попыталась отпрыгнуть, но тут взметнулось жидкое лезвие и пронзило ей грудь.   –  Фуу, нет! – раздался рёв Наруто.   Словно в замедленной съёмке, Саске видел, горящая жидкость подхватила тело Фуу и втянула её в бутылку.   – Не в мою смену, ублюдок! – прошипел Саске. – Широмари!   Воздух за спиной у Итачи замерцал и сгустился в огромную разноцветную фигуру. В тот миг, когда Сакегари запечатывал цель, лезвие пропадало. Именно этим и воспользовался хамелеон. Его язык выстрелил с огромной скоростью, обвиваясь вокруг запястий сдвоенной руки Сусаноо и сильно дёргая её на себя. Четыре золотые цепи вылетели из-за спины Карин, пробивая неприкрытую ногу. Рывок, и громадина Сусаноо рухнула на землю, растянутая, словно на исполинской дыбе.   В воздух взвилась маленькая аловолосая фигурка Хоноки и приземлилась возле Итачи. Она, не мешкая, ударила ладонями в землю, оплетая распростёртого гиганта цепочками символов, не давая ему сдвинуться с места. Саске знал, что с Итачи всё покончено, теперь оставалось лишь продолжать поглощать его чакру, пока он не сможет удерживать Сусаноо. Но Саске была нужна чистая победа.   Он подскочил к Итачи, вскинул все четыре клинка и ударил одновременно тремя стихиями, сливая их в единую атаку. Ослепительно белый клинок, окружённый неожиданно чёрной аурой, обрушился на плечо Сусаноо, обрубая ему руку, которая тут же улетела прочь, утянутая языком хамелеона.   – Широмари! – закричал Саске. – Сюда!   Язык выстрелил вновь, выталкивая быстро растворяющийся в воздухе обрубок и швыряя его Саске. Тот мгновенно активировал Мангекё Шаринган, прыгнул и подхватил Саскегари ладонью своего Сусаноо. С благоговением он смотрел, как алый сосуд, вступив в контакт его дзюцу, медленно меняет цвет, перекрашиваясь из красного в тёмно-фиолетовый. Саске не знал, как пользоваться Сакегари, поэтому просто пожелал, как можно более чётко формируя желание и направляя волю в божественный меч. Из горлышка бутыли плеснулась фиолетовая струя, выталкивая маленькую смуглую фигурку, которая покатилась по земле, чтобы тут же замереть неподвижным силуэтом. К ней тут же подскочила Сакура, закидывая Кубикирибочо за плечо и тут же возлагая обе руки вокруг безобразной раны на животе.   Бутыль в руках Саске, подчиняясь его желанию, дематериализовалась и исчезла. Учиха рухнул возле брата и упал на колени, прижимая его Сусаноо к земле и не давая подняться. Наруто огромным прыжком приземлился рядом. Чакра биджу пропала, и он рухнул с большой высоты, на лету выхватывая Самехаду. Саске схватил Итачи за запястье, выкручивая руку с Зеркалом Ята. Наруто взмахнул Самехадой, она жадно зарычала и вонзилась зубами в плечо Итачи. Блеснул золотой Риннеган с жабьим зрачком, и Наруто закричал:   – Фудзюцу Кьюин!   Его тело окружил полупрозрачный шар, сильно напоминающий Кайтен Хьюга, и ярко-оранжевая чакра Сусаноо стала тускнеть, втягиваясь в этот барьер. Пользуясь тем, что Итачи ослаб, Саске выхватил Сакегари. Из бутылки выплеснулась фиолетовая струя, скользнула под щитом и отсекла Сусаноо вторую руку. Саске расхохотался, дематериализовал меч и повесил свой новый щит на предплечье. Как только алый пылающий диск окрасился фиолетовым, Саске развеял доспех. Наруто продолжал поглощать чакру Итачи с устрашающей скоростью, поэтому вскоре Сусаноо не выдержал и распался светящимися осколками.   Взметнулись три клинка Гарианто, вонзаясь в сердце теперь беззащитного Итачи, за ними последовали Сошокен, Хинокен и оба меча Киба.   – Киба: Чидори! – крикнул Саске, и ослепительно-яркая чакра Молнии разворотила брату грудь.   Квест «Убить одного человека» выполнен. Вы убили Учиха Итачи. Награда: Тоцука но Цуруги, Ята но Кагами.   Наконец-то! Наконец-то всё было закончено. Саске думал, что смерть брата вновь поднимет старую боль, наполнит душу сожалением и печалью. Но теперь, глядя в угасающие глаза человека, которого когда-то любил больше всех на свете, он испытывал лишь облегчение, радость и приятное тепло в груди от прекрасно сделанной работы. И единственное, о чём Саске сожалел, так это о невозможности поговорить с предателем, узнать мотивы его поступков и причины, заставившие уничтожить всё, чем он когда-то дорожил.   Впрочем, у Саске было решение и этой проблемы. Ещё бы! Ведь его подсказал сам Итачи. Дважды. И теперь насупило время накормить Итачи его же лекарством. Усмехнувшись иронии ситуации, Саске поймал взглядом глаза брата:   – Цукуёми!

***

  Саске стоял посреди чёрно-белого мира, а по алому небу с огромной скоростью проносились облака. Он не пытался управлять реальностью, пусть и являлся здесь богом. Поэтому реальность менялась с той же скоростью, с которой проносились его мысли.   Мелькали места и строения, появлялись и исчезали лица в психоделической пляске сумасшедшего мира. И лишь две вещи оставались неизменными, являясь точками стабильности этого мироздания. Сам Саске и Итачи, стоящий напротив него.   – Ты всё-таки пробудил Мангекё Шаринган, младший брат, – наконец сказал Итачи. – Значит, последовал моему совету, получил глаза, такие же, как у меня, и обрёл силу.   Саске усмехнулся. Покровительственный тон брата не злил, и даже не навевал ностальгию по былым, более счастливым временам. Он вызывал лишь смех – настолько предположение предателя расходилось с реальностью. Саске не стал возражать – ему были неинтересны споры. И не торопился, в его распоряжении оставались 72 часа – полные трое суток.   – Кто это был? – спросил Итачи, и увидев вопросительно приподнятую бровь, продолжил. – Кто был тем близким человеком, который погиб ради твоего могущества?   Больше Саске не смог сдерживаться.   – Ради могущества? Ты всё ещё думаешь, что в этих глазах заключена сила? Считаешь, что путь Учиха – пробуждение Мангекё Шарингана? Что ненависть, боль и страдания – неотъемлемая часть этого пути?   Итачи молчал, но Саске видел, что да, именно так Итачи и считает.   – Шаринган – полезный инструмент. Но, как и всякий инструмент, он лишь часть арсенала шиноби. Пусть и облегчающая жизнь, но не слишком уж и важная. Ну а Мангекё Шаринган… Он того не стоит.   – Так кто? – снова спросил Итачи. – Что бы ты ни говорил, но я видел твой Мангекё.   – Кто? Мой отец. Моя мать. Мои родители. Учиха Фугаку и Микото, люди, которых ты убил, предав свой долг как Учиха, как их сын, и как шиноби Конохагакуре но Сато.   – Ты ничего не знаешь, глупый младший брат.   – Зато ты прямо-таки ходячая энциклопедия, – не удержался Саске. – Ты ошибаешься во многом. Во-первых, мои глаза совсем не такие, как у тебя, во-вторых, моими глазами смотрит отец, которого ты предал, ну а в-третьих, я знаю всё!   – Не Мангекё? – удивился Итачи.   Саске усмехнулся. Его зрачки, пылающие огнём Шарингана изменились, трансформировавшись в шестиконечную модель атома, которую пересекали чёрные лепестки с красными точками. Алая луна, проглядывающая сквозь тревожно несущиеся облака, повторила этот узор.   – Ну же, гений клана Учиха, что ты видишь в этих глазах?   – Ты сказал, "смотрит отец". Это значит… – задумчиво сказал Итачи, и тут его бесстрастная маска дала трещину. – Не может быть!   – Ещё как может! – с толикой самодовольства ответил Саске. – Я обладаю Вечным Мангекё Шаринганом. Но, как видишь, чтобы убить тебя, он мне не понадобился.   Итачи молчал, пристально вглядываясь в лицо Саске, и тот продолжил:   – Мне пришлось его активировать только для того, чтобы освободить и спасти члена моей команды. Если бы Фуу погибла, то Наруто стал бы ещё той занозой в заднице, к тому же, не стоит ради тебя портить послужной список. Возможно, после твоей смерти Сакегари остался бы лежать на земле. Но с этими духовными артефактами ни в чём нельзя быть уверенным. Моя сила не в Шарингане.   – И в чём же? – спросил Итачи.   – Дай подумать… – протяжно ответил Саске. – В обладании всеми пятью стихиями? В сендзюцу? Во владении множеством артефактов? В Магнетизме и стихии Дерева? В фактическом бессмертии? В команде, каждый из членов которой ненамного слабее меня, а некоторые меня превосходят? Сила – в правильной прокачке, глупый старший брат!   Итачи пристально вглядывался в лицо Саске, пытаясь увидеть разглядеть признаки лжи или неуместной шутки. Но Саске не было нужды что-то скрывать. Дело было даже не в том, что Итачи суждено умереть, ведь, как показывал опыт, с помощью некоторых дзюцу мертвецы тоже умеют выбалтывать секреты. Разумеется, Саске собирался позаботиться, чтобы Итачи никогда больше не заговорил, но теперь он достиг той силы, когда секреты перестают иметь какое-либо значение.   – Ты сказал, что знаешь всё, – наконец, ответил Итачи.   – Да. Сарутоби-сенсей, тот человек, чьё доверие ты тоже предал, рассказал мне правду.   – Хокаге?   – Да. Он посчитал, что я достаточно повзрослел, – Саске закинул руки за голову и поднял лицо к алой луне. – Знаешь, он не научил меня ни одному дзюцу, но лучшего сенсея пожелать невозможно.   Разумеется, Саске кривил душой. Хирузен-сенсей действительно не делал упор на техники, но несколько интересных дзюцу всё же показал и дал скопировать Шаринганом. Но Саске считал свои слова не ложью, а лишь литературным преувеличением: «почти не обучал ниндзюцу» звучало не так хорошо и слишком напоминало о Какаши-сенсее.   – Но кое-чего ты действительно не знаешь! – сказал Итачи. – Во время резни клана я был не один. Теперь тебе следует опасаться…   – Да, да, я знаю о ком ты, – небрежно махнул рукой Саске. – Тот второй обладатель Мангекё Шарингана, о котором ты рассказал сразу после того, как убил всех, кто был мне дорог.   – Ты не понимаешь всей опасности! Мадара…   – Мадара? Мадара Учиха мёртв! Его иссохший труп сгорел на моих глазах! Твой сообщник по предательству – самозванец! С тем же успехом назваться Мадарой могу даже я! Единственное, чего я не знаю, так это ответ на вопрос: «Почему?». Почему ты совершил предательство, зачем обрёк клан на смерть, зачем предал долг и доверие своего Хокаге?   Итачи наклонил голову и тихо ответил:   – Я это сделал, чтобы спасти тебя!   – Дерьмо! Для меня лучше бы было умереть в тот день, чем пойти по пути, на который ты пытался меня толкнуть. Погибнуть вместе с родителями, вместе с остальным кланом. Только благодаря тому, что в мою команду попал идиот, не знающий слово «невозможное», я стал тем, кем являюсь сейчас!   – Клан готовил восстание, я сделал всё для Конохи. Если бы я не принял такое решение, деревня, возможно, давно бы погибла.   – А знаешь, почему восстание вообще произошло? Что стало его причиной? Человек, с которым ты убивал тех, кто был мне дорог – именно он выпустил Кьюби. Вся деревня видела Шаринган в глазах биджу, вся деревня знала, что в тысячах и тысячах смертей их родных, друзей и соратников, виноват Учиха! Именно поэтому они ненавидели наш клан, и, честно говоря, я не могу их винить. Так что не надо о благе деревни! И не пытайся рассказывать, что ты шпионил за Акацуки!   – Но, тем не менее, это так.   – В таком случае, худшего шпиона невозможно представить. Мы не знали о Акацуки практически ничего. Ни сил, ни способностей, ни целей. Нападения на джинчурики деревни не просто произошли без предупреждения, но и даже один раз увенчались полным успехом. И отнюдь не твоя заслуга, что Наруто спасся. Знаешь Наруто? Да, это тот самый парень, чьи родители погибли в день нападения Кьюби, которых, по сути, убил тот же предатель, на пару с которым ты вырезал клан!   Саске почувствовал, что срывается на крик, и окружающая природа подчинилась его невысказанным желаниям. Небо закрыли грозовые облака из которых хлынули целые водопады воды, и одна за другой стали бить огромные ветвистые молнии. Земля вздыбилась, возникали и разрушались горы, огромные цунами смывали города, а извержения вулканов заливали мир океанами лавы.   Усилием воли Саске взял себя в руки.   – Сенсей всегда пытается видеть в людях лучшее, но, к сожалению, перед тобой не Сарутоби Хирузен. Сегодня ты умрёшь, а вскоре умрёт и твой сообщник. Хочешь знать, каково его настоящее имя? Учиха Обито. Тот самый Обито, что был напарником Какаши-сенсея. Ещё один предатель, ещё одна мразь.   Итачи молчал, опустив голову, переваривая обрушившиеся на него сведения. Но Саске не дал ему времени на раздумья.   – Теперь расскажи мне. Расскажи мне всё! Что толкнуло человека, которого я когда-то любил больше всего на свете, превратиться в чудовище? Я дарую тебе контроль над этим миром! Так покажи же мне это!   Саске не знал, возможно ли вручить управление Цукуёми кому-то другому, способно ли это дзюцу подчиниться обладателю других глаз. Он просто пожелал. В конце концов, если не получится, в этом будет вина только Итачи, который недостаточно старался!   У Итачи получилось. Мир дрогнул и замер. А затем перед глазами Саске стали проноситься сцены из чужой жизни.   Он увидел смерть Учиха Шисуи, отдавшего лучшему другу свой Шаринган. Снова увидел презрение, которым члены клана обливали Итачи. Видел рапорт Итачи Хокаге, видел советников, предлагавших хладнокровно вырезать клан, чтобы спасти деревню. У Саске сжались кулаки, хоть он и понимал мотивы этих старых пердунов.   А затем своё слово сказал Сарутоби-сенсей, в том видении выглядевший непривычно старым. Когда человек, чьё одобрение для Саске было самой важной вещью в мире, отдал Итачи приказ выиграть немного времени для подготовки к переговорам с Учиха, у него потеплело на душе. Он на мгновение задумался, как именно могли повернуться события, если бы Итачи послушался приказа, но тут же отогнал эти мысли. Саске прекрасно осознавал, что настоящий шиноби не должен жить прошлым.   Мир вновь моргнул и изменился. Теперь Саске и Итачи стояли перед храмом, где более молодой Итачи слушал приказ Шимуры Данзо, который, как он теперь знал, был когда-то главой одного из подразделений Анбу. Сцепив кулаки и скрипя зубами, он слушал, как тот отдаёт приказ на ликвидацию клана, шантажируя Итачи жизнью младшего брата.   А затем последовала длинная, кровавая и кошмарная сцена резни. Саске вновь смотрел, как перед глазами гибли родные и близкие, но на этот раз не испытывал ни ненависти, ни отчаяния. Его душу наполняла лишь печаль – после тех похорон он давно перелистнул эту страницу своей жизни.   Затем он увидел Итачи, преклонившего колено перед Хокаге, умоляющего защитить его, Саске. Сарутоби Хирузен говорил ободряющие слова, он назвал Итачи героем, Саске знал учителя слишком хорошо, видел за улыбкой презрение на этом добром морщинистом лице. И когда сенсей отвернулся и отправился прочь, оставив застывшего в поклоне Итачи смотреть ему в спину, уловить это презрение смог бы даже такой тугодум, как Наруто.   Мир застыл, словно огромная трёхмерная фотография. Итачи удивлённо поднял глаза, он не ожидал, что Саске решит отобрать контроль.   – Я понимаю тебя, – сказал Саске. – Понимаю двигавшие тобой мотивы, причины, заставившие совершить непоправимое.   Итачи попытался что-то сказать, но его рот открывался, не издавая ни звука – Саске не собирался давать ему слово.   – Ты совершил ошибку. Но, как говорил один из умнейших людей мира, мы – шиноби, и прекрасно знаем, что даже безобидные ошибки порой приводят к непоправимым последствиям. Ты предал клан, предал деревню, предал родителей и предал меня. Пусть ты и действовал из лучших побуждений, как тебе подсказывало твоё искажённое восприятие реальности, но мне на это плевать. Несмотря на то, что твоё тело умирает, ведь после таких ранений не может выжить никто, тебя ещё можно спасти. Более того, стоит мне сказать хоть слово, и Сакура тебя исцелит. Но я не скажу этого слова. Ты заслужил свою смерть. И единственное, о чём я сожалею, что на неё потребовалось слишком много времени. Теперь можешь говорить, я выслушаю твои последние слова.   Итачи внимательно посмотрел на Саске. Он молчал, подбирая слова. Наконец, когда он заговорил, его голос напоминал хриплое воронье карканье.   – Опасайся Мадары, кем бы он на самом деле ни был. И Данзо.   – Нет. Я не буду их опасаться. Они просто умрут.   – Данзо…   – Я его убью, а потом попрошу прощения у Сарутоби-сенсея. Это всё, что ты хотел мне сказать?   – Да. Прощай, младший брат.   – Прощай, тот, кто когда-то был моим старшим братом.   Мир Цукуёми исчез, сменившись знакомой развороченной поляной. Саске взглянул на лежавшего на земле Итачи и наклонил голову, тихо прощаясь, закрывая важнейший этап своей жизни. Внезапно Итачи шевельнулся и поднял дрожащую руку. Он сжал ладонь, вытянув указательный и средний пальцы, и поднёс их ко лбу Саске.   Саске помнил этот жест. Помнил, как когда-то брат постукивал этими пальцами его по лбу, демонстрируя любовь, покровительство и заботу. Но его брата больше не существовало, он погиб вместе с кланом. А Учиха Саске, чунин Конохагкуре но Сато, никогда бы не позволил подобное какому-то умирающему нукенину!   Саске взмахнул рукой, отбивая ладонь, после чего повернулся к напарнице, которая как раз заканчивала с Фуу.   – Сакура, у этого нукенина в глазницах ценное додзюцу. Ты знаешь, что нужно делать.   Саске встал, дождался, пока она не извлечёт из глазниц оба Шарингана и не поместит в небольшие сосуды. Он сделал знак отойти и медленно сложил шесть Ин.   Змея. Овца. Обезьяна. Свинья. Лошадь. Тигр.   – Катон: Великий Огненный Шар.   Струя пламени вылетела изо рта Саске и ударила в неподвижное тело. Учиха стоял посреди огненного ада бушующей стихии и смотрел, как тело Итачи обугливается и быстро превращается в пепел. Погребение с помощью дзюцу клана Учиха – единственная почесть, которую Саске был готов ему оказать.   Наконец, когда от Итачи не осталось и следа, тишину нарушил Наруто.   – Ну что, теперь всё закончено? – спросил он.   – Не совсем, – ответил Саске. – Остались два человека, которых следует убить.