Я люблю того, кто никогда не придёт.

Жанна сидела по-турецки, подогнув под себя ноги, и изучающе, словно в первый раз, разглядывала профиль Бейбарсова, который в лёгком полумраке казался каким-то ужасно домашним и умиротворённым, каким она его видела только во время их редких посиделок в отсутствии наставницы. Глеб сидел поперёк кровати, прислонившись спиной к стене и, казалось, он был так погружен в свои размышления, что даже не замечал безмолвной гостьи. Но, честно говоря, его немного напрягало такое немое вторжение в его личное пространство, хотя этим самым вторженцем была его сестра по дару. Впрочем, Лене с Жанной было позволено очень многое, и если так хочется девушке посидеть у него в комнате, то пусть сидит... Хотя на самом деле он прекрасно догадывался, по какой причине к нему этим вечером пришла Жанна, и это было не очень хорошей темой для разговора. - Ты вроде хотела о чём-то поговорить... - Бейбарсов, демонстративно зевнув, подумал, что Аббатикова выбрала крайне неудачный момент для дружеской беседы. Настроение было удивительно неплохое, да и вечер был спокойным. Жанна вздохнула. Эта спокойная, слишком уютная атмосфера, как ни удивительно, совершенно не способствовала тому, о чём она хотела поговорить. Лучше бы он был злой и крушил мебель, а так... Девушка поднялась с пола и залезла на кровать к Глебу, взгляд которого не выражал ничего кроме усталости и умиротворения. Она, как-то неловко улыбнувшись, присела рядом с ним и доверительно облокотилась на его плечо. Бейбарсов лишь усмехнулся. "Одиноко ей что ли стало?.." - отрешённо подумал некромаг. Аббатикова уже несколько дней хотела поговорить с Глебом о Гроттер, но каждый раз её что-то останавливало. Вот и сейчас она решила, что проще будет просто наслаждаться великолепным летним вечером в компании дорогого ей человека. - Давно так не сидели, да? - голос Жанны сиплый, чуть сомневающийся. Глеб кивнул, провести вечер в полном молчании ему довольно прельщало. Да и Жанна, за что он был ей сегодня очень благодарен, не лезла к нему со своими разговорами. Тёплый свет от свечей на столе, причудливые тени на потолке и стенах... Мог бы выйти неплохой романтический вечер, но... Бейбарсов, несмотря на присутствие девушки, которой он, скорее всего, не безразличен, продолжал думать о рыжей, с которой у них сегодня снова случился конфликт. И если честно, его начинало уже доставать это её показное плохое к нему отношение. Начиная с запалом, уверенный в быстрой победе, сейчас эта его игра в "влюби в себя светлую" ему начала немного надоедать. А что самое страшное, это уже давно перестало быть игрой, а превратилось в настоящие чувства. Бейбарсов понимал, что зашёл слишком далеко и отступать не собирался, хотя иногда его посещали мысли, что в общем-то весь его план совершенно ненужный, и лучше было бы давно свалить из этой школы, и отправиться покорять мир. Одному или вдвоём... Жанна, тайком продолжая смотреть на Бейбарсова, даже не тешила себя иллюзиями, что сейчас он думает о ней. Все и так прекрасно знали, кем заняты мысли некромага. А она с болью и ревностью день за днём продолжала наблюдать, как Глеб отдаляется от них, от тех, кого он на полных правах мог назвать своей семьёй. Хотя это, наверное, замечает так остро только она, Жанна. Лене и так хорошо со своим Шурочкой. И Аббатикова ни в коем случае её за это не осуждала. Разве можно осуждать человека за то, что он счастлив? Но даже несмотря на то, что в мыслях они были далеки от друг друга, они были вместе. Жанне и эти недолгие минуты рядом с ним будут вспоминаться ещё долго. Она закрыла глаза. Пусть это всё будет сном. Пусть лучше у неё не будет ни одного грамма надежды, ни одной ниточки, связывающей её с Глебом. Она некромаг. Она и так будет любить его вечно. И вечно мучиться от того, что он не с ней. "Потрясающая перспектива..." - с иронией подумала некромагиня. Жанна осторожно приподнялась и, посмотрев на Глеба, встретилась с ним глазами. Как же это всё ей знакомо, все его чувства, отражающиеся во взгляде... Ночью люди всегда правдивее, чем днём. Может потому, что надеются, что темнота надёжно спрячет все их тайны и чувства? Особенно, если темнота ваш самый верный друг. Бейбарсов, как никто другой, понимал некромагиню. Только у него, в отличии от Жанны, есть шанс завоевать строптивую драконболистку, а вот некромагине он никогда не давал шанса, даже в мыслях не допускал, что они могут быть вместе. Ему было даже жаль её, но максимум, что он мог сделать, так это попытаться отдалиться от неё, чтобы не давать никаких призрачных надежд, от которых только больнее и которыми щедро кормит его Гроттер. Но это было бы слишком жестоко. Аббатикова ему слишком дорога, чтобы причинять ей боль, но дорога только как сестра. И ей надо это уже понять и попытаться смириться. Смешно и противно. Ведь с чем, по сути, надо смириться? С тем, что ты вечность будешь любить человека, который уже навеки влюблён в другую? Или смириться с тем, что никогда не сможешь разлюбить? Он сам бы никогда не смог смириться, он же некромаг. Он всегда будет продолжать бороться. А вот ей бесполезно, и она это вроде бы понимает... Жанна первой разорвала зрительный контакт и, неопределённо мотнув головой, сказала, что ей лучше уйти. Он снова кивнул, прекрасно осознавая, что сейчас причиняет ей боль, но ничего не мог с этим поделать. - Спокойной ночи. - И тебе, - пожелал ей парень, - Приходи ещё, всегда рад тебя видеть, может быть и сам как-нибудь загляну. Аббатикова только улыбнулась, хотя и улыбка вышла какой-то вымученной и печальной. Ведь оба знали, что он не придёт. Захлопнув дверь, она прислонилась к стене и устало вздохнула. - Я люблю того, кто никогда не придёт.