Смерти хочешь?

— Сонбэ, какое твоё настоящее имя? — улыбаясь, спрашивает Айрин у Ауди, пока они ждут отлучившегося забрать заказ Джинёна. Да, она улыбается. Прошло несколько дней с рассказа Ёнджэ, и она, наконец, снова может улыбаться. Она не простила отца, и всё ещё ночами ей снятся кошмары, в которых вся её жизнь ложь, но она старается идти дальше, как и советовал её парень. — Теперь это и есть моё имя, — отвечает вампир тихим голосом, не смотря на неё. Айрин хмурится. Это что, он тактично сказал ей не совать нос, куда не следует? После этих слов, он больше не поворачивается в её сторону, высматривая что-то на входе. Девушка продолжает без зазрения совести рассматривать его. Что он скрывает? Почему ему так сложно назвать своё имя? Конечно, она знает, это не её дело, но любопытство не позволяет ей оставить всё как есть. — Хорошо, — кивает, решив зайти с другой стороны. Она добьётся от него эмоций. — Что у вас с Джиной? Ауди поворачивается к ней, встречаясь с карими глазами. Он не злится, не хмурится. Скорее, ему интересно, что у этой девчонки на уме. Айрин и сама не знает, почему решила спросить именно это. Просто ей кажется, что его история с Джиной ещё не из законченных. — По-моему, я уже говорил, что ничего. Я и она — этого никогда не будет, — заявляет он решительно. — А мне кажется, у вас есть история. — В моей истории есть всего одна девушка, Айрин, и поверь, это не Пак Джина. Вампир замолкает, как бы говоря, что на этом он собирается закончить, и он больше не станет говорить на эту тему. Девушка же не хочет сдаваться. У неё только-только появился шанс узнать побольше об этом загадочном тихом парне. Она уже открывает рот спросить, кто тогда эта девушка, но в этот момент к столику как раз возвращается Джинён. Он улыбается своей девушке, ставит перед ней стаканчик кофе. — Попробуй, — говорит он, прежде чем она успеет возразить. Она никогда не любила кофе. — Обещаю, тебе понравится. Мы не любим обычную пищу, но почему-то это не касается кофеина. Наблюдая, как Пак садится за столик, Чон берёт стаканчик, делает небольшой глоток, пробуя. Странно, но на вкус не так уж плохо. Раньше она ненавидела и вкус, и запах этого отвратительного напитка. Но теперь, видимо, её вкусовые рецепторы изменились, и она может его пить. — Спасибо, милый, — бросает она Джинёну, делая ещё один глоток.Это её первая попытка называть его не по имени. Разве не должна девушка быть милой со своим парнем? Разные ласковые слова — именно так бывает у всех нормальных людей. Ага, будто «нормальные» — это про нас… — Не называй меня так, — морщится тот в ответ. Обдумывая что-то, он крутит стакан в руках. Ему не нравится прозвище «милый»? Как тогда ей его называть? Ведь «Джинён» звучит слишком официально. Так не обращается девушка к парню. — А как тогда? — улыбается Айрин, перебирая в голове примеры. — Зайчик? Солнышко? Любимый? Она резко замолкает. Любимый… Вот так вот просто она в одном предложении выложила ему все свои чувства. Так, это и называется «влюбиться»? В последнее время слово на букву «Л» всё чаще рвётся вырваться изо рта. Конечно, она понимает, что с ним стоит подождать, что ни о чём, кроме её ветрености, оно Паку не скажет, но с каждым разом контролировать себя сложнее. Когда он нежно целует её, обнимает или просто улыбается так, как умеет только он, сердце отправляется вскачь и буквально хочется кричать: «Я люблю тебя! Люблю!». Хотя, несмотря на это, она пока держится. — Нет, — отвечает он, делая вид, что не заметил последнего слова, сказанного девушкой. — Не нужно никаких детских кличек. Если тебе так хочется как-то меня называть, зови «оппой». Но больше никак… Чон смотрит на него влюблёнными глазами, и улыбка на её лице становится шире. Перегибаясь через стол и наклоняясь к нему ближе, она заглядывает ему в глаза и произносит: — Ладно. Тогда «оппа»… Пак улыбается ей как раз той улыбкой, от которой её пульс ускоряется, и кивает. Они смотрят друг на друга, и, кажется, даже воздух в помещении становится наэлектризованным. Пару окружает их собственное особенное поле, создающее отдельный мирок, только для них двоих. Заметив неудобное мельтешение со стороны Ауди, она понимает, что это поле ненастоящее, и вокруг них, по-прежнему, есть люди. Оторвавшись от глаз парня, Айрин шлёпается на свой стул. Смущённая, она поворачивается к лучшему другу своего бойфренда, улыбается невинной улыбочкой. — Сонбэ, тебя мне тоже звать «оппа»? — мягко спрашивает. Удивлённый вампир качает головой, да так быстро, что можно подумать, это самое страшное, что он только может представить. — Зови меня по имени, хорошо? — говорит Ауди. Джинён чуть хмурит брови, смотря на него. Неужели, он видит что-то странное в поведении второго? — задаётся вопросом девушка, опуская глаза на свой стакан. Ей совсем не хотелось наблюдать это их «общение глазами». В такие моменты ей всегда начинает казаться, что она подглядывает… — Что там дальше в твоём списке вопросов, Айрин? — подаёт голос вампир спустя пару минут. Она поднимает глаза, чтобы встретиться с его взглядом. Видя шок на лице своей девушки, он усмехается. — Я знаю, вопросы не могли так быстро кончиться. Спрашивай, что хотела? Вампирша смотрит на него какое-то время, не веря ушам. Он что, сейчас сам разрешил доставать его вопросами? Но какая жалость, впервые у неё нет ни одного вопроса к нему. Во всём, что интересовало её раньше, она более-менее разобралась, а новых вопросов не появилось пока. Что же спросить? — Ты когда-нибудь соблазнял парня ради крови? — выпаливает, вспоминая, как он учил её добывать себе питание. Не всегда же он пил кровь только девушек… — Что? — посмотрел он на неё, как на самое глупое создание на свете. — Чон Айрин, смерти хочешь? — А что? — восклицает она, уже привыкшая к этой угрозе. Ауди начинает смеяться. Друг бросает на него грозный взгляд. Чон продолжает: — Всякое бывает. Голод замучил, а в клубе ни одной девушки… Блондин уже смеётся во весь голос, не скрываясь, не обращая внимания на злость Джинёна. Айрин закусывает нижнюю губу. Видно её вопрос реально не к месту. — Ладно, — пытаясь успокоиться, проговаривает Ауди. Он поднимается на ноги. — Думаю, вы сами разберётесь, кого там соблазнял Джинён. Взяв свой стакан с кофе, он машет им и выходит из кофейни. Вампир провожает своего друга взглядом и, стоит тому скрыться из поля зрения, поворачивается к девушке. Она продолжает его рассматривать, гадая, почему он так злится. Она даже геем-то его не назвала. Что, вампиры уже настолько избирательны, что из принципа не кусают людей одного с ними пола? — Что это за вопрос такой? — злится Пак. — Соблазнял ли я парня? Зачем мне это делать, если в клубе всегда полно на всё готовых девушек? Ничего другого спросить не могла? У тебя же всегда миллион вопросов. — А что мне делать, если на серьёзные вопросы ты не отвечаешь? — обиженно стонет она. — Лучше давать серьёзные ответы, чем слушать подобные глупости. Как это тебе вообще в голову пришло? — Правда? Хорошо. — Она снова тянется через стол, наклоняется к его лицу. — Тогда скажи мне, почему ты остановил меня той ночью в парке? Джинён резко выдыхает воздух, будто ему под дых дали. Смотрит ей в глаза, пытаясь найти правильный ответ. Но ей не нужен «правильный», она ждёт правды, только и всего. Выждав несколько минут, он всё же произносит: — Мы не должны заходить слишком далеко, Айрин. — Она, недоумевая, смотрит на него. Будто стыдясь поднять на неё глаза, он сверлит взглядом дыру в полупустом стаканчике. — Иногда у меня появляется желание… — Всё-таки он поднимает взгляд. — Я хочу укусить тебя. — И что? — вырывается изо рта девушки. — Ты уже кусал меня… — Она замолкает, вспоминая тот единственный момент, когда его клыки прокусываю её кожу. — Почему ты не можешь выпить мою кровь? — Потому что это слишком быстро для нас. Обмен кровью для вампиров намного важнее, чем свадьба для людей. Поженившись, можно получить развод, а от последствий обмена не избавиться никогда. — Пак вздыхает и берёт её руку в свою, ласково переплетая их пальцы. — Пойми, позволяя вампиру пить свою кровь, ты открываешься перед ним, отдаёшь себя в его власть. Я точно не знаю, как это работает, но вампиры, совершившие подобный обмен, навсегда связывают свои жизни. Не уверен, что мы уже готовы к такому… Чон наклоняет голову, разглядывая их сцепленные руки. Он считает, что не готов провести всю свою бессмертную жизнь с ней. Логично, ведь они не так давно знакомы. Но как тогда ей сказать ему, что он — единственный, с кем она видит свою вечность? Может ли она после этого разговора признаться ему в чувствах?

***

Джинён касается ручки двери в свою комнату. Незнакомый запах он почувствовал, как только вошёл в дом. Странный и подозрительный. Такого вампир ещё никогда не чувствовал. Необычный, даже немного специфический, чуть отдающий свежескошенной травой. Он не знал, кто может так пахнуть, поэтому и поспешил увести Айрин поскорее в её комнату, а сам отправился искать его источник. Сказать, что он удивился, обнаружив, что этот «кто-то» находится в его комнате — значит, ничего не сказать. Зачем бы он понадобился неизвестному ему существу? Назвать его человеком он никак не мог. К слову, человек в комнате тоже чувствовался, и уж его запах был знаком, как ничей другой. Зная хотя бы одного из посетителей, Пак заходит в комнату. Присутствие двоих тут же подтверждается. Джейби спокойно сидит на кровати, печатая что-то в телефоне. Его знакомый же не так усидчив, он бродит по комнате, рассматривая скудные пожитки хозяина. Когда дверь открывается, первым к нему поворачивается незнакомец, а потом уже охотник. Так, словно у первого слух лучше, чем у второго, и он уже давно знал, что к ним скоро присоединятся. Джинён, полностью игнорируя бывшего друга, концентрируется на втором посетителе. По нему сразу видно — не поддаётся контролю. Всё в нём говорит об этом: копна каштановых волос, спадающих на лоб; футболка с закатанными рукавами, открывающая предплечья, и рваные джинсы; смуглая кожа. Одним словом — всё. Но особенно выделяется то, как он держится. Лёгкий, с насмешливой улыбкой на губах, мог бы показаться бездельником и разгильдяем, если бы не его взгляд. Этого можно не заметить, но он смотрит, изучая, словно заранее ищет все слабости, если понадобится сражаться. Именно из-за этого взгляда вампир отмечает для себя, что этот парень ему уже нравится. — Что тут происходит? — спрашивает Пак, оборачиваясь к Джейби. — Мы ждали тебя, — отвечает тот, поднимаясь на ноги, и подходит ближе. — Нужно поговорить, Джинён. — Поговорить о чём? И кто это? — Он кивает в сторону второго парня. Тот, не теряя времени, подходит к нему, протягивает руку. От него исходят странные волны опасности. Вроде он ещё ничего не сделал, но всё тело вампира напряглось, ожидая, когда сделает. Он сам не нашёл в нём ничего подозрительного, а в людях он разбирается, только собственное тело явно с ним не согласно. — Я — Джексон. Джексон Ван, — представляется незнакомец. Задвинув это ощущение на задворки сознания, Джинён пожимает протянутую руку. Да, он не видит в нём угрозы, и, тем не менее, тут же отдёргивает руку. Это некрасиво, и он не знает, чему приписать этот порыв. Ему просто захотелось это сделать. — Чего вы хотите? — сухо спрашивает, продолжая смотреть на смуглого парня, теперь вставшего рядом с Джебомом. — У нас есть предложение. — Мы хотим построить свои порядки, которые гарантировали бы мир, — подаёт голос охотник. — Хотим, чтобы наши собратья прекратили погибать… Мир. Такая важная, но хрупкая штука. Они хотят построить его, но продлится ли он долго? Только обратившись, вампир и сам горел желанием прекратить войну между его видом и охотниками. Ему казалось, что стоит только заговорить об этом, и все тут же поддержат его, ведь никто не хочет войны. Но он ошибался. Джинён уже давно потерял веру в этот мир, поэтому он произносит то, что всё время повторяет себе, когда в его голову возвращаются идеи о мире: — Это невозможно. Бред какой-то… — Да, — кивает Джексон, засовывая руки в карманы, — и эта бредовая идея — моя. Хотя за её исполнение благодари его. — Он кивает на друга. — Я просто обронил парочку слов, так случайно, а он решил, что это блестящий план по защите невинных жертв… — Ничего не выйдет. Вампиры и охотники просто не могут жить в мире. — Пак складывает руки на груди, оглядывает гостей. — Это правда, раньше охотники служили стражей для мира людей, но они уже давно превратились просто в оружие по убийству моего вида. — Так давай исправим это. — Джейби смотрит в глаза вампира. — В наших силах снова сделать их стражей. Не только человеческого мира, но и вашего мира тоже. Охотники, такие как я, смогут защищать не только простых людей, но и вообще всех ни в чём не виновных существ. Вампиры больше… — Эй, речь идёт не только о вампирах, — обрывает его Джексон. — Мы говорим о мире со всеми существами. Ведьмами, оборотнями, феями. — Он улыбается чуть насмешливой улыбкой. — Ты же не думал, что существуют разногласия лишь у вампиров с охотниками? Охотники истребляют не только вампиров, да и вас самих убивают не только охотники. Не только охотники… И снова встаёт вопрос, кто же он, этот друг Джебома. Пак может поклясться, он никогда ещё не сталкивался с кем-то подобным, а он встречал и ведьм, и даже фей. От ведьм пахло костром или чем-то подобным, будто рядом спички жгли. Запахи фей сладкие, типа цветов, ягод или ванили. Но того, от кого бы исходил запах травы, он не знает. Так, кто же ты, Джексон Ван? — Только подумай, — чуть тише продолжает Джейби, — мы можем покончить с убийствами, со страхом. Я ведь знаю тебя, ты тоже хочешь этого. — Моё желание ничего не решает. И разве вы не пришли сюда, чтобы привлечь главу клана? С этим вы должны были идти не ко мне, не я возглавляю клан. — Мы оба знаем, что это ненадолго. Ты никогда не позволишь Джин долго стоять у руля. Серьёзно, парень, у неё даже рыбки в аквариуме больше недели не живут. — Правда? — удивляется Ван, переводя взгляд с охотника на вампира и обратно. — Она их что, голодом морит? Джинён пожимает плечами и, возвращаясь к более важному, кивает Джебому. Он прав, любым способом Пак заберёт клан, это лишь вопрос времени. — Мне нужно пару дней подумать, — говорит задумчиво и, вспоминая их прошлый разговор, добавляет: — Я отправлю SMS-ку, когда решу. Джейби, смотря на когда-то хорошего друга, улыбается. Догадался, что ему ответили его же словами. Пак знал, что он поймёт, всегда понимал. — Только ответьте на один вопрос. — Поворачивается к новому знакомому. — Кто ты? — Джексон Ван, — просто отвечает тот, посылая ему широкую, чуть хитрую улыбку. По глазам видно, он правильно понял вопрос, и всего на всего старается вывести вампира из себя. Охотник, наблюдая за картиной, закатывает глаза. — Оборотень, — вмешивается Им, уставший от игр друга. Джекс, расстроенный, что всё сорвалось, надувается и отводит взгляд от него. — Оборотень? Шутите? Джинён ждёт, когда же эти два лгуна засмеются, скажут, что пошутили, и сознаются, что он обычный человек, как и сам Джейби. Но этого не происходит. Когда Джексон до этого упомянул о них, Пак не придал этому значения, но, похоже, они на самом деле верят в то, что говорят. Оборотень. Это же смешно. Люди-волки — это всего лишь миф, рассказываемый новообращённым вампирам, чтобы они боялись собственной тени. Их не существует. Каждый вампир знает, что они — нереальны, это просто создания человеческого кинематографа. И что, теперь он должен поверить в их реальность? — Ну что ты, это не шутка, — протягивает Джексон. — Кое-кто меня грубо прервал, выложив правду. — Он бросает косой взгляд на Джебома, который тот удачно игнорирует, и возвращается к Паку с более серьёзным лицом. — Слушай, знаю, скорей всего, ты считаешь нас сказкой, но это правда, мы реальны. Когда-то, хрен знает, сколько лет назад, противостояние между вампирами и оборотнями было неизбежно, тогда мы, ради спасения своих близких, решили стать легендой, которую читают непослушным вампирам. Но мы всё ещё есть, просто остаёмся в тени. И многие до жути боятся, что вы о нас вспомните. Вопросы? И снова эта улыбка. Он словно скрывает за нею всю свою серьёзность, как за щитом. И странно, но это очень подкупающая черта его характера. Он может улыбаться, несмотря на свои эмоции внутри. Он интересней, чем кажется…

***

Чхве Ёнджэ хороший друг. Это ему говорила его первая любовь, когда он таскал её книги в начальной школе. Это ему говорили все когда-либо нравившиеся девушки. И это ему повторяет Айрин каждый раз, стоит ему только задуматься о признании… И сейчас, смотря на себя в запотевшее зеркало, кого он видит? Хорошего, чёрт возьми, друга. Безопасный вариант для родителей. Идеальное плечо, чтобы выплакаться. Неудачника, неспособного сделать первый шаг. Но никак не чьего-то парня. А ведь он тоже хочет быть любимым! Хочет, чтобы она смотрела только на него и от этого её глаза бы сияли, чтобы шептала только его имя и ждала лишь его одного. Разве этого много? Отворачиваясь от ненавистного отражения, Ёнджэ возвращается в спальню, где на кровати уже ждёт спортивный костюм для пробежки. Пора собираться… Веду себя, как тряпка, — качает головой, ругая себя и завязывая шнурок на штанах. Можно было подумать, что его это не волнует, но на самом деле, он себя ненавидит. Ненавидит свою слабость, свой «правильный» характер. Он ненавидит то, что больше не играет никакой роли в её жизни. Ненавидит, как он бессилен. Чуть мотая головой, он садится на кровать, надевает кроссовок и принимается непослушными руками завязывать шнурки. И почему он в таком состоянии? Две проклятые верёвочки не поддаются ему. Сегодня даже вещи не слушаются его. Теряя терпение, он швыряет второй кроссовок в стену, и тот с тупым стуком ударяется о пол. Чхве злится, но не на обувь, на самом деле, а на себя, на свою никчёмность. — Ёнджэ-я! — кричит его мать из кухни. — Что у тебя там такое происходит? — Всё в норме, мам, — тут же отзывается он, не собираясь беспокоить женщину по пустякам. У неё же просто сын-неудачник, ничего страшного. — Книга упала. Не волнуйся… Телефон на столе начинает звонить, и он спешит к нему, с всё так же не завязанными шнурками на втором кроссовке. Но останавливается, стоит только взглянуть на загоревшийся экран с небольшой фотографией улыбающейся синеволосой девушки. Вот она, причина его состояния, причина, почему он себя чувствует так паршиво. Звонит ему, искренне не зная, насколько ему плохо рядом с ней, и почему её игнорируют. Ёнджэ смотрит какое-то время на мобильный, после чего глубоко вздыхает и бросает его на кровать. Он не станет ей отвечать. Только не сейчас. Не ответит, пока не сможет измениться. Он решил быть Чон Айрин просто другом и не говорить о своих чувствах. Так пусть теперь борется с собой, избегая её, пока, посмотрев на неё однажды, он с уверенностью не скажет, что видит в ней лишь друга. А до того момента он даже голос её слышать не желает.

***

— Так, что ты ответил? — спрашивает Ауди, поднимаясь по потайной лестнице из зала собраний. Только закончив разговор с Джейби и Джексоном, Джинён спустился сюда, в поисках лучшего друга. Ему нужно было посоветоваться, и никто лучше Ауди на эту роль не подходил. Он отличался от других. Слушая, он не начинал громко смеяться, не удивлялся настолько, что хотелось прекратить разговор, не заваливал кучей вопросов. Лишь, молча, слушал, изредка кивая. Именно такой он человек. — Ещё ничего, — пожимает плечами Пак, шагая за другом. — Взял время подумать. — Угу, — кивает блондин, останавливаясь перед дверью в коридор, которая выглядит, как обычная стена. — Даже не знаю, что на это сказать. — Да, это мне очень помогло. Смотря, как друг проводит рукой по светлым волосам, Джинён нажимает на кнопку, открывающую проход. Как давно у него эта привычка? — мелькает в голове, пока он рассматривает вампира. — Слушай своё сердце, — произносит Ауди самую банальную фразу в мире. — Если ты веришь словам Джейби, то соглашайся. За время нашего знакомства лучше всего я понял, что ты всегда поступаешь правильно. Ты никогда не ошибаешься. — Сейчас расплачусь… Джинён улыбается, качает головой и подходит к своей комнате. Берётся за ручку и останавливается. Возвращаться к себе совсем не хочется. Странно, но когда-то любившему одиночество парню теперь слишком пусто в собственной комнате. Он оборачивается, смотрит на дверь на противоположной стороне. Слышно, Айрин у себя, звонит по телефону. Слишком легко представить, как она лежит на кровати и набирает номер своими маленькими пальчиками. И разве не умилительна эта картина? — Ты чего? — спрашивает Ауди, когда вампир отпускает ручку и делает шаг назад, разворачиваясь. — Зайду к Айрин, — бормочет в ответ. Друг усмехается, обнажая идеальные зубы. — Ты чего скалишься? — Просто. — Пожимает плечами, выглядя при этом очень довольным. — Забавно видеть тебя таким. Тот, кто убеждал меня не ставить девушку превыше всего, теперь сам не способен думать ни о чём другом. Ты же повторял, сначала проблемы, а потом девчонки. Помнишь? — Люди меняются, тебе ли это не знать, — отвечает Пак, видя, как того всё это забавляет. — Со своими проблемами я прямо сейчас ничего не смогу сделать, но я могу хотя бы услышать слова: «Всё будет хорошо» от единственного человека, которому поверю. Больше ничего не произнося, Джинён всего раз стучит в дверь и заходит в комнату девушки, которая, он уверен, будет рада его видеть. Как и ожидалось, Айрин лежит на кровати, говоря в трубку телефона слова извинения. Стоит ей заметить своего гостя, как её глаза загораются, но губ не трогает улыбка. И вампир знает, почему. Видно, этот придурок Чхве снова не берёт трубку. Ведёт себя как маленькая обиженная девочка. Надо бы с ним поговорить. — …Поэтому прошу тебя, Ёнджэ, позвони мне, — просит девушка и сбрасывает звонок. Она оставляет мобильный на прикроватной тумбочке, поднимается на ноги, подходит ближе. Её запах тут же окружает его, и это так приятно. Неужели, когда-то он избегал его? Чон выглядит грустной, но, тем не менее, красива. Её синие волосы сегодня распущены и волнами спускаются по плечам на белую футболку, которая явно велика ей размера на три, и из-под которой еле выглядывают края розовых шорт. — Ты в порядке? — спрашивает она, теребя край этой огромной футболки, смотрит ему в глаза. — Я видела, как Джейби выходил из твоей комнаты. Видела, значит? А она внимательней, чем кажется. Не так уж проста, если подумать. — Да, — кивает парень, продолжая смотреть на её лицо, полное беспокойства. — Просто устал. Ночь выдалась сложной. Айрин мягко ему улыбается и разводит руки в стороны, приглашая в объятья. На самом деле, он никогда не был любителем обнимашек, но сейчас он ничего не хочет сильнее, чем прижать к себе это хрупкое тело. Крепко-крепко прижаться к ней и, наконец, почувствовать, что в мире осталось что-то тёплое, нежное, невероятное. Это чувство, что возникает в нём, когда он обнимает её, и есть то самое невероятное. — Иди ко мне, — зовёт она, он идёт, не задумываясь. Подходит к ней, слишком быстро, словно только и ждал этих слов. Обхватывает худую талию, прижимает к своему телу, ставит подбородок на её плечо. Она изо всех сил тянется вверх, вставая на цыпочки, чтобы ему было удобней, но с её ростом это выходит не очень-то хорошо. Улыбаясь её попыткам, он поднимает её на руки и, сам садясь на кровать, садит к себе на колени. Прижимает девушку обратно, кладёт голову на её грудь. Пока она поглаживает его по волосам, он, медленно дыша, прислушивается к её сердцу, которое бьётся удивительно быстро. И он солжёт, если скажет, что ему это не нравится. Пожалуйста, Айрин, давай посидим так немного… Будто прочитав его мысли, Чон ничего не говорит. Прижавшись щекой к его макушке, она просто сидит рядом, иногда поглаживая его по спине. С ней так спокойно, так уютно. И этого достаточно. Сидеть бы так с ней вечность, и плевать на всех оборотней и охотников, на эту чёртову войну, на проблемы с Джиной — на всё плевать, только бы Айрин оставалась с ним. — Ты скажешь мне правду о приходе Джейби? — шепчет девушка после минут десяти молчания. Джинён поднимает голову, заглядывает в карие глаза. Любопытная от природы, ради него она спрашивает не «когда ты расскажешь», а «расскажешь ли вообще». В её глазах столько беспокойства, грусти и усталости. Паре бы не проблемы обсуждать, а отдохнуть хорошенько. — Расскажу, Айрин, но чуть позже. — Он проводит рукой по её щеке. — Помнишь, в прошлый раз ты пыталась меня отвлечь от мыслей? Сделай это снова. Отвлеки меня. — Конечно, — проговаривает мягким голосом и кивает головой на телевизор, висящий на стене. — Давай фильм посмотрим? — Предлагает и улыбается так, как умеет только она, искренне и мило.

***

Айрин проснулась в объятьях Джинёна, когда заложники уже были спасены, автобус взорвался, а Сандра лежала верхом на Киану, так же спасённая и благодарная. Положив голову на грудь своего парня, девушка продолжила просмотр, конечно же, ничего не понимая. Как кого спасли вообще? Ситуация же казалась абсолютно безвыходной! — Ты пропустила весь фильм, — ласково замечает Пак, целуя её в макушку. — Ничего, — шепчет она, обнимая его талию. — И так понятно, что они победят злодея и будут жить вместе и счастливо. — Точно, — соглашается он с ней. Они ещё какое-то время, молча, смотрят на экран, но когда Киану начинает финальную схватку с преступником в поезде, Чон поднимает голову и произносит: — Прости, оппа. — Он чуть хмурится, пытаясь понять, что на неё нашло. — Я обещала отвлечь тебя от грустных мыслей, а сама заснула. — Наклоняет голову, избегая его лица, разглядывает его грудь. — Ни на что я не гожусь, даже с этим не справилась… — Справилась, — поправляет он её. Нежно улыбается, за подбородок приподнимает её лицо, заглядывает в глаза. — Знаешь ли ты, какая красивая, когда спишь? — Девушка смущается и мотает головой, парень на это лишь усмехается. — Пока смотрел на тебя, спящую, не думал ни о чём, вообще ни одной мысли в голове. Айрин улыбается, довольная его ответом. Вот оно, то очарование, с помощью которого он может заполучить любую девушку. И она не исключение. Вон, от пары слов сердце уже пустилось в пляс. А ещё он водит кончиками пальцев по левому предплечью, от плеча до локтя, и кожа по всему телу покрывается мурашками. — Я обещал рассказать, чего хотел Джейби, — вздыхает Джинён, прижимая её к тебе покрепче. — Ты не обязан, — мотает головой. Конечно, она умрёт от любопытства, но ей правда не хочется заставлять его что-либо делать. Она не должна быть надоедливой липучкой, если хочет быть достойной его. Это она решила прошлым днём. Вот что делает одна книга по самореализации. — Знаю, — кивает парень. — Но я не хочу скрывать этого. Джейби просил меня помочь ему наладить мир между нами, нечистью, и ими, охотниками. Он замолкает, ожидая её реакции. Да какая тут реакция? Чон в восторге. Если убийства прекратятся, и ей больше нечего будет бояться, о чём ещё можно мечтать? Добиться мира будет непросто, но разве он того не стоит? — Но это же хорошо, да? — Она улыбается. — Конечно, это не полная безопасность, но уже что-то. Разве мир — это не благородная цель? — Не знаю… — Ты сомневаешься. — Айрин приподнимается, смотря на него сверху вниз, пытается понять причину по его глазам. — Ты думаешь о цене, да? Скольких ты потеряешь ради этого мира. Джинён вздыхает, чуть прикрывая глаза. Но потом всё-таки открывает их и вполне так серьёзно говорит: — Я не хочу жертв. Не хочу никого потерять из-за дела, которое, возможно, и не выгорит. Да и могу ли я доверять охотникам… — Верь Джейби, он волнуется за тебя. А на счёт жертв… Позволь им самим выбирать. Если они пойдут за тобой — значит, готовы пойти на некоторые жертвы ради этого. Ну, а я пойду за тобой, потому-что верю в мирное будущее, верю, что ты нам его обеспечишь. Он встречается с её взглядом, мотает головой, приподнимается на локтях. — Даже если я соглашусь, тебя рядом не будет. Я не рискну тобой. Никогда. — Но я хочу. — Она наклоняется чуть ниже, шепчет тихо-тихо: — Когда ты будешь поддерживать Джейби, я хочу быть там и поддержать тебя. Тепло, что появляется в глазах парня после её слов, проникает в её сердце и распространяется по телу. Айрин гладит его по щеке, чувствуя это самое тепло, затем наклоняется и припадает к губам в поцелуе. Её губы касаются его всего несколько секунд, прежде чем Пак обхватывает её талию, заставляя тощее, как считает она сама, тело упасть на него сверху. Она никогда не любила свою худобу и костлявость, но он даже не обращает на это внимания, целуя её так, будто она — прекраснейшая девушка в его жизни. Удобно устроившись на нём, Чон упирается руками в подушки по сторонам от его головы и углубляет поцелуй, проникая языком ему в рот. Она делает это впервые, раньше вся инициатива лежала лишь на нём. Удивительно, но ей это нравится; кажется, что это она здесь главная. Хотя и так понятно, что парень может делать с ней всё, что захочет — она не воспротивится. Не теряя времени даром, девушка отрывается от губ своего парня и, не давая себе времени передумать, стягивает футболку. Синие волосы рассыпаются по плечам в беспорядке. Да, а у девушек в кино это выходит сексуальней, — думает она, опуская глаза на свой простой хлопковый лифчик и почти незаметную грудь. Ничего особенного. И на что она рассчитывала? Что неожиданно превратится в бомбу? Только вот Джинён не смотрит на её формы или простоту её белья. Всё его внимание приковано к паутинке тоненьких вен под бледной, почти прозрачной кожей. Завороженный, он смотрит лишь на них. Хм, возможно, это вампиры и называют сексуальным… Секунда — и его тело напрягается. Он переворачивается, подминая её под себя и оказываясь сверху. Она улыбается, и он снова целует её. Эмоции переполняют Айрин, но это не те нежные безобидные чувства, что крепнут в ней день ото дня. Эти чувства ярче, первобытные и заложенные где-то на уровне инстинктов, и при этом кажутся такими правильными. Ей хочется соединиться с ним, стать одним человеком и больше никогда не расставаться, хочется полностью принадлежать ему. Вампир покрывает поцелуями её лицо, переходит к шеи. Проводит по ней языком. Девушка теряется в приятных ощущения, проносящихся по всему телу. Хочется, чтобы они не прекращались и в то же время, чтобы поскорее взорвалось что-то нарастающее внутри. Но стоит ему только чуть прикусить кожу шеи, как он останавливается, замирает и закрывает глаза. Чон смотрит на него, пытаясь разобраться, что именно его останавливает. Пак же тем временем начинает медленно дышать, успокаиваясь и восстанавливая дыхание. Телом она буквально ощущает его быстрое сердцебиение. Он хочет её, так почему остановился? Она уже хочет спросить его об этом, как понимает всё сама. Он остановился потому же, почему сделал это и в прошлый раз. Его неконтролируемое желание укусить её. Она хотела бы сказать, что это заставило её испугаться его, но на самом деле это лишь разожгло её интерес ещё больше. Мысль принадлежать ему всеми возможными способами будоражит её кровь. Она слышала его объяснение и хочет всем сердцем, чтобы он сделал это. — Ты можешь это сделать, — шепчет она, озвучивая свои мысли. Он резко поднимает голову, заглядывая ей в глаза. — Что? — удивляется парень, хрипловатым голосом. — О чём ты? — Укуси меня, Пак Джинён.