***
Дейрон стоял, оперевшись на перила короткой лестницы, и разговаривал по телефону: -…Уилл сказал, что больше не может доставать для тебя экстази, пока ты не заплатишь… - извиняющим тоном вещали на той стороне провода. -Ммм, ага, да-да, я все понимаю, - Дейрон судорожно покивал головой, хотя его собеседник все равно не мог этого увидеть, - А… А у теб-бя еще не осталось того кок-к-к-са, - Дейрон дрожал не то от холода, поздняя осень как никак, не то от ломки. Отец посадил его под домашний арест, устав от бесконечных вечеринок, на которых пропадает его сын, от того, что тот заявляется ни свет, ни заря пьяный и обдолбанный, от того, что через пару месяцев сессия, а Дейрон был в университет от силы, может, раз восемь? Кто знает, что из этого было причиной, а что стало поводом? -В последний раз мы снюхали все, что было, так что я и сам на мели, прости, братан… -Ничего, - Дейрон затянулся сигаретой. Пальцы его ощутимо дрожали. -Я и сам держусь только на валиуме матери, - хохотнул Аддам, - Ты там держись, ок? -Я живучий, ты помнишь? – ответил, слабо улыбаясь, Дейрон,- Давай, в понедельник увидимся, - и отключился, засовывая телефон в узкий карман джинс. Мало того, что отец запер его дома, как какого-то пятнадцтилетку, потому что это работает только в таком возрасте, но и заблокировал карту. Наличка у Дейрона закончилась еще неделю назад, и сейчас он не был в состоянии покупать таблетки, а за некоторое время у него выработалось к ним привыкание, что приходилось признавать. Может быть, он даже уже не просто привык. Может, он даже стал зависим. Да, признавать этого не хотелось, но Дейрон привык принимать правду такой, какая она есть. Он пьяница, а теперь еще и нарик. Какое следующее дно он пробьет? Дейрон даже сам себе временами удивлялся. Тем временем, пальцы его продолжали дрожать, и скорее всего, все-таки не от холода. Дейрон затянулся в последний раз и бросил окурок на землю, припечатывая его носком кеда. Затем, парень лениво осмотрелся вокруг, приобнял сам себя за плечи, ежась от холода, и поднялся на веранду. У стеклянной двери в дом он замер, скорее, по привычке, он делал так каждый раз с тех самых пор, как однажды чуть не споткнулся о игрушечного коня. Теперь его уже давно здесь нет, как и футбольного мяча в углу, как и пластиковой посуды, коробки с игрушками и фломастерами в стакане, который стоял на столе, кажется, сколько Дейрон себя помнил. Весь дом изменился с тех самых пор, на крыльце тоже больше не валяются детские велосипеды и самокаты, розовые кукольные коляски теперь пылятся в подвале, как и столик для чаепитий и детская кухня. Все мягкие игрушки исчезли с диванов и кресел, как и детские рисунки и веселые магниты с холодильника. Везде было чисто, горничная трудилась исправно каждый день, но этот дом больше не казался никому живым. Дома никого не было, его братья и сестра были еще в школе, отец на работе, всего одиннадцать часов как-никак. Дома было тихо, Джейн должна была придти примерно через час, чтобы успеть убраться и приготовить обед. Так что дом был только в расположении Дейрона еще как минимум в течение часа. На что он потратит свое время?***
Отец никогда не запирал свой кабинет, только ящик с бумагами. Но каждый все равно почему-то знал, что туда заходить не стоит. Просто какое-то непонятное предчувствие. Никто об этом никогда не говорил, не было никакой ужасной истории, связанной с этим, просто все знали, что в кабинет заходить лишний раз не стоит. Дейрон это знал лишь потому, что кабинет всегда ассоциировался с неприятностями, вед именно туда вызывал его отец в случае чего на ковер. Но сегодня отца здесь нет. Да и обстоятельства вынуждают. Замаскированный в глобусе бар Дейрон разгадал еще года три назад, когда его впервые стала интересовать выпивка, а в тот день, когда он стоял здесь, выслушивая нравоучения по поводу плохих оценок за семестр, не зная, куда деть взгляд, органично вписывающийся в интерьер глобус со странными отверстиями над самыми ножками, был идеальной целью изучения. Он даже не был заперт, отец до сих не догадывался о том, что иногда, когда становится особенно туго, Дейрон угощается из пары бутылок, так чтобы было незаметно. Но на этот раз все иначе – Дейрон решает не просто угоститься. Он выбирает одну из бутылок в самом центре, нераспечатанную, закрывает бар и выходит из кабинета, стирая следы пребывания в нем. А после закрывается в ванной и начинает хлестать ром прямо из горла, не щадя свое собственное. Из всего он решил выбрать именно ром, поскольку уже изучил, что если отец и пьет, то это непременно коньяк, виски, а в крайнем случае, брэнди. Никогда ром или абсент. Но абсент там был один единственный – выделяющийся своей ядерно-голубой окраской, так что, брать его – не вариант, хотя и был велик соблазн. Алкоголь, как и обычно, раскрепостил его, но не утолил тремора и желания закинуться чем посильнее, скорее, наоборот, только усилил. Как не кстати, в голове всплыла фраза, наверное, скорее потому, что он вцепился в нее раньше, просто назойливо отгонял подальше. «Я сам держусь только на валиуме матери». Но сейчас советы девчонок друг дружке во время очередной реабилитации посмотреть в аптечке матери не показались такими глупыми. Валиум или ксанакс там, конечно, вряд ли найдутся, скорее что-то посерьезнее, может статься даже морфин, но ему это не нужно, викодин, например, будет очень кстати. В конце концов, одного родителя он уже сегодня обокрал, что мешает ему сделать это со вторым, тем более, если ей уже все равно. Пока Джейн гремит сковородками на кухне, он не без усилий находит «коробку сокровищ» - помимо кучи специальных препаратов в ней обнаруживаются фентанил в ампулах, но Дейрону не хочется колоться, он еще не совсем конченный, а еще это сложно и он не большой поклонник иголок, а вот кодеин в таблетках то, что нужно. Он забирает весь пузырек, так на всякий случай. Не задумываясь, он глотает сразу две. Его, к счастью, не выворачивает, и даже не становится плохо, хотя он боялся, что такое может случится. До самого ужина он прячется в домике на дереве, где ему приходят картины из детства, драконы, падающие с небес, и белые замки. В эту ночь он спит спокойно. А на утро его тошнит. И все встает на свои места. Через пару дней Джейн увольняют, обвиняя в краже. Кажется, он пробил очередное дно. *** Эйрион задумчиво курил, смотря вдаль. Их новое место на крыше было очень удобным, сюда никто никогда не поднимался, можно было делать все, что хотелось, да и вид открывался отличный. Открывшаяся нараспашку дверь с громким стуком ударилась о бетонную стену. Эйрион выкинул окурок вниз, не особо заботясь о том, упадет ли он на кого-то или нет, а после резко развернулся и вытащил из внутреннего кармана пиджака что-то блестящее. Жертву уронили перед ним на колени. Он был жалок, весь взъерошенный, рубашка измята, на лице застыла маска злости. Юноша улыбался, глядя на это ничтожество, и медленно крутил блестящий саморез то в одной руке, то в другой. -Флауэрс, тут до меня дошли сведения, что это ты мою машину поцарапал, - Эйрион ходил из стороны в стороны, продолжая играть саморезом, - уж больно необычный гвоздик, - он внимательно рассмотрел его, - я тут навел справки, и как мне сказали, такие больше не выпускают, но в тачках 60-х можно найти, необычное совпадение не находишь? – Таргариен резко остановился и вонзил взгляд в паренька напротив, - Ты вроде как раз рядом с автомастерской живешь, нет? Или ты живешь над борделем, я уже забыл. – он хмыкнул, - Знаешь, я не очень люблю, когда мне грубят, а так уж вышло, что ты не просто поцарапал мою НОВУЮ машину, но соригинальничал – «ублюдок»… - он будто посмаковал это слово на языке, - очень остроумно, - он покивал, будто действительно признавая заслуги, - мне почти понравилось. Только вот, ты, кстати, не думаешь, что за такой креатив можно и на своей милой мордашке получить такую же надпись, прямо этим же саморезом, - он снова повертел его в руке, - А там, глядишь и столбняк какой-нибудь, и вот уже ты труп, Флауэрс, - Эйрион посмотрел ему прямо в глаза, - Уже начал сожалеть о содеянном? -Но это не я! – тут же начал оправдываться он, когда Алин уже подошел ближе, принимая из рук Эйриона злосчастное орудие пытки. -Эх, а вот если бы сразу признался было бы гораздо менее больно. Зря, Флауэрс, ох, зря! – притворно выразил сожаление Эйрион, - Думал, отделаешься царапиной на щеке. Но, кажется, что полная надпись где-нибудь на животе будет уместнее, что думаешь, Алин? -Согласен, ножом получилось бы лучше, конечно, но мы же не звери, у нас есть правила! Держите его, парни, - с этими словами Алин подошел ближе, сжимая в руке саморез. В это время двое других из компании схватили его по руки, крепко сжимая и рывком поднимая с колен, не давая при этом вырваться, а Алин после задрал его школьную рубашку и сделал первый надрез. -Ты чертов сукин сын, Таргариен! Гори в… - но он не успел завершить фразу, так как вскрикнул от боли, из-за того Алин практически вонзил саморез в его плоть. Кто-то тут же зажал ему рот рукой, но Глендон укусил его. -Тварь! Я… Эйрион заставил замолчать всех коротким взмахом руки. -Дальше я сам, - и протянул руку в сторону Алина, требуя орудие пытки. -Но… -Кокшо! – тут же предупредил его Эйрион, - Я сказал, что дальше я сам! – еще раз отчеканил он. Алин покорно вложил саморез в раскрытую ладонь блондина. Эйрион подошел к Глендону почти вплотную и прошептал так, чтобы мог слышать только он: -Не смей говорить о моей матери, понял? – а после уже громко своим приспешникам, - Заткните ему пасть чем-то, не хочу слышать, как он будет орать, не дай бог, еще сюда люди сбегутся. Глендону тут же затолкали в рот его же собственный школьный галстук. -А вот теперь начнем, - улыбнулся Эйрион, - Жаль, что Алин уже написал первую букву, придется уж дописывать , хотя ты не думаешь, что «ублюдок» - это скучновато, думаю, что сын шлюхи было бы уместнее, в твоем случае, Болл! – последнее блондин произнес с издевкой, словно дразнил. Когда они закончили, руки Тарагариена были в крови.***
-Эйгон, ты, маленький засранец, быстро сюда! – Эйрион сбежал по лестнице с бешенной скоростью, хватаясь за перила, чтобы ненароком не навернуться, - Я знаю, что это был ты, ублюдок! -Я не знаю, о чем ты! – кричал в ответ Эйгон, продолжая бежать и сворачивая в сторону гостиной. -Не ври, паршивец, кому еще это быть, если не тебе, сученыш! – Эйрион приближался, легко сокращая между ними расстояние, благодаря длинным ногам. И, в конце концов, успел ухватить мальчишку за кофту на пути из гостиной в столовую. Старший повалил младшего на ковер в гостиной, наваливаясь на него сверху и хватая его за горло. -Признавайся, ушлепок, где они? -Они? Я не знаю, о чем ты! – оправдывался мальчик. -Не ври, ты прекрасно знаешь, о чем я, говори, - Эйрион медленно начал сжимать шею брата. -Что ты делаешь?! Хватит, - Эйгон кричал, но крик был больше схож с сипением. -Признавайся! Но мальчишка упорно молчал. В итоге, Эйриону пришлось его отпустить. В ту же секунду, когда руки старшего разжались на горле мальчишки, тот зашелся в ужасном кашле. Но старший на этом не остановился, он задрал футболку мальчика и тотчас же нашел пропажу. -Засранец! - Эйрион быстро просмотрел, все ли фотографии были на месте, - Зачем ты рылся в моих вещах? Жить надоело? -Ты забрал мои деньги, я искал их! Старший лишь закатил глаза. -Придурок! – он поднялся, высвобождая тушу младшего брата, - Еще раз залезешь ко мне – не досчитаешься зубов! Он уже собирался уйти, когда Эйгон окликнул его у самых дверей: -Кто это был? На фотографиях? – голос мальчика дрожал, что неудивительно, увиденное никому бы не показалось приятным. -Ах, это? – Эйрион нашел нужную фотографию и вновь продемонстрировал неприятную картинку кровоточащей надписи на чьем-то теле - «ублюдок», - Да так проучил одного у*бка, подумаешь? Бедняга додумался поцарапать мою машину – получил за дело, - заметив сморщившееся лицо Эйгона, Эйрион закатил глаза, - Опять ревешь? Придурок заслужил. По лицу младшего в то время уже ручьем начали бежать слезы. Эйрион хотел уйти, не в силах смотреть на это ничтожество, если бы что-то не показалось ему странным. Лицо Эйгона горело красным, а взгляд был не просто пропитан жалостью, а еще… стыдом? -Черт! Я понял, - лицо Эйриона казалось озаренным внезапной догадкой, - Ах ты, маленький проныра! Это ты сделал, а не Флауэрс! – парень улыбнулся, но улыбка его была жуткой, - Не ожидал! Не ожидал! – он хмыкнул, а после развернулся и ушел, - Живи с этим, и радуйся, что Флауэрс принял весь гнев на себя, иначе бы я тебя точно придушил. Эйгон остался в комнате один на один со своей виной.***
-Привет, мам! – Эйгон опустился перед могильной плитой на колени, прямо в снег – декабрь в этом году получился снежный, - Как ты? Тишина была ему ответом. -Ты знаешь, - он укусил себя за нижнюю губу, чтобы снова не заплакать, - Капитан умер, - он помолчал, будто ждал ответа, - Вчера. Он не выдержал, и одна слезинка все-таки покатилась из уголка его глаза. -Вечером в понедельник все было хорошо, я даже взял его к Дункану в мастерскую, а по дороге купил ему печенье, помнишь, то самое, которое он любит, - а утром, когда я насыпал ему корма, он не пришел, когда я его позвал, хотя всегда приходил! голосом, полным отчаяния, заявил он, - Я думал, что он просто убежал куда-нибудь, но вечером папа сказал, что Капитана сбила машина. Тут Эйгон уже заплакал по-настоящему, соленые дорожки уже стремительно бежали по его лицу, и он только и успевал, что размазывать их по щекам руками, одетыми в варежки. -Но я знаю, что это все Эйрион! Капитан не ходит по дороге, ты же знаешь, он осторожный! – Эйгон говорил громко, голос его был полон горечи и гнева одновременно, - Это Эйрион его задавил! Наверное, привязал к чему-то, чтобы он не смог убежать и задавил. Я уверен, что видел на колесах его машины кровь! И Дейрон сказал, что Капитана не было на дороге, когда он уходил, а пропал он уже с утра, мам! – Эйгон уставился на памятник и замолчал, а потом продолжил с новой силой, - Эйрион это специально, за то, что я поцарапал его машину. Да, я знаю, что не нужно было этого делать! – тут же добавил он, - Но он издевался надо мной! Он замолчал, а после всхлипнул: -Ты знаешь, я проплакал тогда всю ночь. Это я виноват в том, что Капитан умер. Ненавижу себя! – лицо его сморщилось, и он зашелся в новой порции рыданий, - И ненавижу Эйриона! Некоторое время он сидел в тишине, изредка всхлипывая и вытирая щеки, которые уже начали мерзнуть от влаги. -На это рождество, - вдруг снова начал он, - мы поедем к бабушке, Рей тоже должна приехать, не видел ее с лета, как и Дейлу. Хоть что-то радует, наконец, увижусь с ними! – он помолчал еще, будто припоминая что-то, а после резко выкрикнул, - А еще на прошлой неделе мы с Дунком нашли у мастерской котенка - назвали Каштанкой. Хочу показать ее Эймону, когда он вернется из Пенсильвании на каникулы! Мне так его не хватает, мам! Почему папа отправил его туда? Если бы ты была здесь, ты бы не разрешила, я знаю, - он поковырял пальцем в снегу, - Я скучаю по тебе, мам! После он потоптался рядом с надгробием еще какое-то мгновение, а потом ушел. Перед запорошенным свежевыпавшим снегом надгробии среди цветов и засохших венков теперь лежала обычная зеленая собачья пищалка, и несказанная вслух просьба так и повисла в воздухе последним напоминанием о живом человеке: «Мам, позаботься, пожалуйста, о Капитане».