The Broken Home

Дейрон проснулся от того, что его рвало. И по «счастливой случайности» его стошнило прямо на собственную постель. Такого рода случайности происходили с ним довольно часто, однако привыкнуть к ним все равно было непросто. В горле жгло, а во рту стоял отвратительный вкус желчи. Дейрон сплюнул прямо на все то же многострадальное одеяло, все равно его было не спасти, и вытер рот краем своей футболки, в которой вчера же завалился спать, придя с вечеринки. -Фак! – оценив масштаб причиненного вреда, произнес юноша. Но, видно, судьба посчитала его страдания недостаточными, а потому именно в этот момент, пока он все еще сидел в заблеванной кровати, вошел Эйрион, с которым Дейрон делил комнату. -Ай-яй, Дейрон, как нехорошо! – воскликнул, ухмыляясь, Эйрион, пока вытирал свои мокрые волосы одним из махровых белых полотенец, которыми были всегда полны полки в ванных комнатах. Но не прошло и секунды с момента, когда Эйрион сдернул полотенце с головы, ухмыляясь как чеширский кот, видимо, собираясь уже сказать свою издевку, которую он придумал, ожидая, когда Дейрон проснется после вчерашней попойки, но тут же прижал указательный палец к носу, а ухмылка его в ту же секунду исчезла. -Фу, что за… - он не договорил, заметив постель Дейрона, - Боже, - Эйрион тут же закатил глаза и, тяжело вздохнув, подошел к своей кровати, хватая с тумбы телефон. Дейрон ничего даже понять не успел, как раздался щелчок, а Эйрион, ухмыляясь, размахивал телефоном. -Эйрион, ты отвратителен, - только и закатил глаза старший. -Не более, чем ты, брат, - очаровательно улыбнулся Эйрион и прошел к шкафу, не отнимая руки от своего носа, - Убери это дерьмо, я не подписывался на то, чтобы жить, где воняет хуже, чем на свалке, - он скривился и, схватив вещи из шкафа, покинул комнату. Дейрон хмыкнул и, наконец, вылез из постели.

***

Предварительно закинув грязное белье в стирку и приняв душ, Дейрон спустился на первый этаж. Сегодня было воскресенье, так что торопится куда-либо вовсе не нужно. Однако, обычно раздираемый криками и визгами дом был окутан тишиной. И на всем первом этаже, как Дейрону показалось, не было ни единой души. Дейрон вошел в столовую, и, как и предполагалось, там было пусто. Голова все еще разваливалась на части от похмелья, и парень пошел на кухню, чтобы захватить что-нибудь попить. Естественно, на пиво рассчитывать не приходилось, так что его уделом была холодная минералка. Открыв дверь холодильника, первое, что увидел Дейрон, был желтый стикер, прикрепленный к краю тарелки, полной оладий с шапкой взбитых сливок сверху, как снежной верхушки, венчающей гору. На стикере маминым почерком было выведено: «Для Дейрона: съешь меня!» Дейрон схватил минералку и хлопнул дверцей холодильника. Есть не хотелось.

***

При мысли о желтом стикере Дейрон сразу вспомнил тот день. Так же отчетливо и ясно, будто это было вчера. Не удивительно, ведь тот день коренным образом изменил их жизни. В тот день, ставший для них точкой отсчета, Дейрон, вернувшись со школы, абсолютно разбитый этой дурацкой контрольной по математике, обнаружил зеленый стикер на холодильнике, который гласил: «Дейрон, Эйрион, Эймон, в моем кабинете в десять». Так отрывисто и по делу мог написать только отец, но сама мысль о том, что он написал это на стикере и прилепил к холодильнику, казалась бредовой. Мейкар Таргариен и разноцветные стикеры – это вещи настолько несовместимые, насколько вообще можно представить. Дейрон даже не знал, где он мог достать их. Да и обычно о такого рода вещах предупреждали за ужином или при личной встрече. А еще было странно, что позвали именно их троих, так что, на семейный сбор это похоже не было. Если опять будет отчитывать за что-либо, непонятно каким боком здесь Эймон, к которому в принципе невозможно подкопаться, да и втроем разговоры типа «отец-сын» не ведут. Один зеленый стикер на холодильнике вызывал в голове Дейрона массу вопросов и заставил волноваться за свою шкуру. Уж поверьте на слово, разговор в кабинете никогда не сулил ничего хорошо, уж кому-кому, а Дейрону это было известно едва ли не лучше всех. Сидя в кабинете на кожаном жестком диване в голове у Дейрона крутились только две мысли, зачем они здесь, и как скоро он сможет вылезти в окно своей комнаты и отправиться на вечеринку к Адаму. Дейрон был как на иголках. Он сидел с правого края дивана, вцепившись рукой в подлокотник, и нервно тряс одной ногой в ожидании. Эймон тоже нервничал, хотя тщательно скрывал это, но Дейрон мог заметить, как младший брат ковырял ногтями кутикулу на большом пальце правой руки, даже не задумываясь. И только Эйриону было вроде как все равно, он сидел между ними, прямо посередине дивана, полностью расслабившись и откинувшись на спинку, зависая в своем айфоне. Не прошло и пяти минут спустя назначенного на стикере времени, как дверь темного дерева открылась, и в кабинет вошли родители. Вдвоем. Дейрон немного осклабился, раз мама здесь, значит, головомойки ожидать не следует. Пока мама запирала дверь, отец быстро придвинул стоящие обычно по обеим сторонам от стола кресла к дивану так, чтобы оказаться лицом к лицу с сидящими на диване. Заняв свои места, они далеко не сразу решились начать разговор, отчего Эйрион спустя некоторое время, потеряв терпение, ухмыльнулся в своей обычной манере и выдал: -Только не говорите, что у нас появится очередной братик или сестричка. Мама улыбнулась сквозь очевидное волнение: -Нет, милый, не в этот раз, - Дейрон невольно заметил, как она заламывает пальцы левой руки, чего раньше за ней в принципе никогда не наблюдалось, или просто он раньше не замечал. Казалось, она даже в самых стрессовых ситуациях оставалось спокойной и улыбчивой. На несколько секунд помещение вновь погрязло в напряженной тишине. -Вы что, разводитесь? – наконец, не выдержал Эймон, по-своему интерпретируя тревожную паузу. -Что за чушь, Эймон? - тут же подал голос до этого молчавший отец, но тут же был прерван мамой, которая коснулась руки мужа, лежавшей на подлокотнике. -Нет, милый, что ты! – она улыбнулась, смотря на Эймона, - Это исключено, кое-что произошло, и это никак не связано с нашими с вашим отцом отношениями, - она подбирала слова осторожно, словно боялась отступиться. Дейрон заметил, как она сильнее сжала руку отца так, что пальцы ее побелели. Мама поджала губы, посмотрев на мужа, казалось, в поисках поддержки и, получив кивок, отразила это движение, слово в зеркале. И в это же время левая ладонь отца накрыла их сплетенные руки сверху. -Понимаете, мальчики, - она взглянула на каждого из них, по очереди, а затем обратила взгляд на отца, - Я больна, - не смотря теперь ни на кого из них, произнесла она, - Серьезно больна, - второй рукой она щипала кожу на подлокотнике кресла, - У меня рак, - она пыталась оставаться спокойной, но в уголках глаз уже собиралась влага. Первым подал голос Эймон: -И какие прогнозы? Это же лечится? – голос его слегка дрожал, но Дейрон мог сказать, что он держался очень хорошо для тринадцатилетнего мальчишки, узнавшего, что у его матери рак. Даже сам Дейрон, самый старший из них, не мог держать себя в руках. Руки у него дрожали, стало трудно дышать, будто весь воздух вынули из комнаты, посадив их в вакуум. Слеза покатилась по щеке, и он тут же вытер ее рукавом своей черной кофты. То, что происходило с Эйрионом, сложно было понять, его лицо оставалось каменным, хотя внутри него, скорее всего, кипели океаны. -Это рак молочной железы, и он у меня довольно давно, - она говорила осторожно, - На данный момент сложно что-либо сделать, и процент того, что я вылечусь, очень мал, - Эймон хотел что-то вставить, но мама продолжила, знаком показав, что это важно, - Я не просто так собрала вас здесь, и, если бы были шансы выше, - она умолчала о каких шансах идет речь, но все поняли это и так, - Я бы, наверное, даже не призналась. Но я боюсь, что я могу… уйти, а вы бы никогда не узнали, почему это произойдет. Так что вы должны знать, и я бы хотела, чтобы вы помогли вашему брату и сестре принять это… -Но как же химия и… - Эймон не успел договорить, прерванный Эйрионом. -Сколько? -Может год, может, полгода… У каждого по-разному, стадия уже поздняя, Эймон, - обратилась она к младшему, переводя на него взгляд с Эйриона, - Но я буду продолжать лечение, конечно же, просто шансы очень… невелики, и я… не хочу, чтобы падать было больно, чтобы ложные надежды разбили бы вам сердце… в случае моей смерти, - ей было тяжело, и голос ее дрожал, но она не плакала, старалась быть сильной для них, чтобы они оставались сильными для своих брата и сестер. Мысль о том, чтобы пойти на вечеринку была похоронена.

***

Воспользовавшись шансом, что ни отца, ни матери дома не было, а на заднем дворе пусто, так что никто не смог бы наябедничать в случае чего, ведь шантаж был любимым решением всех проблем у младшего поколения, Дейрон вышел на веранду, предусмотрительно сдернув с вешалки в прихожей кожанку, в кармане которой всегда лежала пачка сигарет. Открыв застекленную дверь, юноша понял, что и сама куртка не помешает. Было ужасно холодно. Но не успел он сделать даже шага к плетенному креслу, как чуть не растянулся на полу, споткнувшись о деревянного коня-качалку, который, кажется, принадлежал еще самому Дейрону, но Рей пришла от него в восторг, и даже сейчас иногда качалась на нем, хоть и переросла игрушку. Пнув его хорошенько, и тут же пожалев об этом, так как пальцы Дейрона в итоге пострадали сильнее, он сел в кресло и потянулся к карману за сигаретами. Достав одну, юноша поджег ее, тут же затягиваясь. С этого кресла открывался замечательный вид на задний двор, и Дейрон, пока курил, созерцал, как на глади бассейна покачивались рыжие листики, и как собралась листва в уголках футбольных ворот, слушая, как скрипели качели от слишком сильного порыва ветра. Отвернувшись, он просканировал взглядом и веранду, которая была слегка захламлена. На столе лежали упаковки карандашей, в углу лежал футбольный мяч, а недалеко старый ксилофон и несколько мягких игрушек, набор посуды лежал тут же вместо того, чтобы быть на мини-кухне, занимающей внушительное пространство в коридоре, и картину заканчивал тот же многострадальный конь-качалка. В этом была их семья, дома, вроде как, было чисто, мама старалась, но при шести детях, трем из которых меньше двенадцати – это сложно. И если дома все было не так страшно в виде пары мягких игрушек не в тех местах, где надо, то улица – это совсем другое дело. Даже сейчас осенью, когда на улице почти не играют, веранда захламлена, как, впрочем, и крыльцо. А уж летом, о чем тут можно говорить. На крыльце по обыкновению валялись кукольные коляски, детские велосипеды, а с недавних пор и собачьи игрушки. На веранде куклы и пушистые медведи, тут же на столе - игрушечный сервиз и подозрительно знакомые серебряные ложки, в бассейне плавает, что только можно, круги, матрасы, резиновые утки, в общем, все, что не тонет. Зажав сигарету меж губ, Дейрон засунул руки в карманы и поднялся с кресла, намереваясь, выйти во двор, чтобы отяготить качели своим весом. Покачиваясь на них, копая носками кед землю, Дейрон размышлял, куда же все могли подеваться. Дома, насколько, мог судить он, был только Эйрион. И если родители, скорее всего, были в больнице, то куда подевалась малышня, учитывая, что Капитана Милашки так же нигде не было видно. Капитаном Милашкой звали питомца Эйгона, который, к слову, нарек своего питомца только первой частью имени, вторую псу приписала Рей, тщательно игнорирую крики Эйгона не называть так его собаку, кличка прицепилась, и уже спустя несколько недель просто Капитан превратился в Капитана Милашку. Телефон в заднем кармане его джинс завибрировал, и парень быстро достал его, вчитываясь в только что пришедшее сообщение. Джон: Здарова, друг. как ты? Дейрон: Привет бро хреново Джон: Сон вкустах под окном? Дейрон: Блевать с утра как образ жизни Джон: Дерьмово чувак Джон: Предки видели? Дейрон: Упаси боже Джон: Николь устаривает вечеринку во втрн, пойдешь? Дейрон: А что во втрн? Джон: Хэллоуин, чувак! Ты чего забыл? Дейрон: Ага Джон: Пойдешь? Дейрон: А возможен какой-то иной вариант событий? Джон: Так и думал Джон: До завтра Дейрон только начал печатать сообщение в ответ, когда услышал звук подъезжающей машины. Кажется, родители вернулись. Дейрон: До завтра Быстро напечатав ответ, Дейрон метнулся к мусорному баку у двери, ведущей в кухню. Выкинув окурок, он быстро взбежал вверх по ступеням небольшой лесенки и проскользнул на кухню. Он как раз резко рванул дверцу холодильника, когда входная дверь хлопнула, и пока Дейрон стоял там, он все думал, ничего ли он не забыл. На кухню вошел отец, нагруженный пакетами, а из гостиной слышались возбужденные разговоры девчонок. Пока отец ставил бумажные пакеты, полные продуктов на кухонный стол, Дейрон непринужденно обернулся, застывая с тарелкой утренних блинчиков, и оперся на дверцу холодильника, украшенную многочисленными рисунками, магнитами, фотографиями, Будда как раз больно упирался в спину юноши. -Дейрон, - сказал отец вместо приветствия, кивая. -Привет, пап, - парень прошел к ящику, где хранились столовые приборы, - Где были? – как бы невзначай поинтересовался он. -Закупались к Хэллоуину, твоим сестрам позарез нужны были крылья какой-то Блум и еще куча всего, а брату световой меч. -Погоди, у нас же были, - Дейрон отчетливо помнил, что у них с Эйрионом были зеленый и красный мечи, потому что Эйрион всегда предпочитал ситхов. -Ему нужен был меч, как у этого… Дарта… - он сделал жест, означающий, что ему нужна подсказка. -Пап, ну, там вообще-то все Дарты… -Красный такой, как черт. -А-а-а, - тут же сообразил Дейрон, - Дарт Мол. -Точно, - было заметно, что вся эта возня его достала, - Давно встал? – спросил он, подходя ближе, чтобы, очевидно, выхватить один блин из стопки. -Типа того, - Дейрон подцепил самый верхний с шапкой сливок, «освобождая дорогу» остальным блинчикам, и отец схватил один. -Что за запах? – блин пропал в его глотке, прежде чем Дейрон успел продумать пути к отступлению, - Ты опять курил? Отнекиваться было бесполезно, учитывая, что отец заметил, не только запах, но и куртку, которую он напрочь забыл снять. Вот и ответ на волновавший вопрос. Так что Дейрон молчал. -Ты серьезно? – начал он шепотом, чтобы никто не услышал, - Сколько можно, Дейрон, если на себя плевать, то подумал бы о матери, она беспокоится за тебя. У твоей матери рак, - продолжал яростным шепотом он, - А единственное, о чем ты думаешь, как снова слинять на очередную вечеринку и напиться, а теперь еще и куришь, - после паузы он добавил, - дома. -Не дома, а на заднем дворе, - вставил Дейрон. -Очень весомая разница, - он резко начал обшаривать карманы на куртке сына и спустя пару секунд уже извлекал на свет полупустую пачку с сигаретами, - Чтобы этого я больше не видел! Понятно? Дейрон только кивнул. -Понятно? – с нажимом повторил он. -Да, - прошептал в ответ юноша. -Дейрон, я знаю, нам всем тяжело сейчас, но постарайся избавиться от этого, хотя бы ради матери, она, правда, переживает, - словно по мановению руки в комнату заглянула Дианна. -Привет, сладкий, - поздоровалась она с Дейроном, выглядела она как обычно, только косметики на лице было чуть больше, чем обычно, - Милый, - обратилась она теперь уже к мужу, - Я отдохну немного, разбудишь меня через час? -Конечно, дорогая, - ответил он, - Давай помогу, - не дожидаясь ответа, он взял ее за руку и они вместе пошли к лестнице, - Дейрон как раз согласился помочь с продуктами, так ведь? – с нажимом произнес он. И парень, очнувшись, ответил: -Конечно, не переживай, мам.

***

Дейрон продержался ровно месяц, даже на Хэллоуинскую вечеринку не пошел, хотя Джон чуть ли не домой к нему пришел, выясняя, в чем дело, Дейрон солгал, что на антибиотиках, и пить никак нельзя, так что на вечеринки он теперь не ходит, чтобы не сорваться. На улице было жутко холодно, но снега все еще не было, хотя на календаре конец ноября. За этот месяц Дейрон много гулял, и даже немного улучшил оценки, занимаясь в освободившееся время домашкой. Курить, правда, не перестал, но делал это строго в курилках общественных заведений или, просто прогуливаясь по улице. Но как бы ему не хотелось быть вдали от дома, гулять долго он не мог, потому что промерзал до мозга костей. Дошло до того, что он старался как можно дольше задерживаться в школе, чтобы возвращаться как можно позже. Вот и сегодня, Дейрон вернулся, когда город уже утопал в сумерках, с кухни доносился мелодичный голос его матери, напевающей какую-то французскую песенку, а в воздухе уже витал пряный аромат. Дейрон быстро сбросил куртку в холле и быстрым шагом взбежал по лестнице. Бросив рюкзак в угол комнаты, он, пропуская очередные Эйрионовские издевки мимо ушей, переоделся из школьной формы в домашнюю одежду, а после залез в постель, заходя со своего телефона в фейсбук. Как бы юноша не желал, чтобы время застыло, оно неумолимо приближалось к ужину, и в назначенное время ему пришлось спуститься, как бы ему не хотелось обратного. Совместные трапезы пропускать было нельзя, даже если есть не хотелось, таковы уж были правила, и раньше, как бы его не бесила перспектива сидеть рядом с Эйрионом, он почти спокойно переносил это, но сейчас присутствовать там было почти невыносимо. Смотреть на нее было невыносимо. Он сел на свое обычное место, хватаясь за вилку и утыкаясь взглядом в тарелку с пирогом. Сегодня мама постаралась больше обычного, проведя у плиты, наверное, не меньше пары часов, чтобы порадовать всех великолепным пирогом из трюфелей и индейки с прованскими травами. -Дорогая, пирог великолепен, - сделал комплимент отец, хватаясь за бокал с вином и отпивая из него. -Да, мам, очень вкусно, - добавил Эймон. Мама улыбнулась: -Спасибо, дорогие мои! Дейрон взглянул на нее. Ее прическа была идеальна, аккуратные локоны ниспадали на плечи, блуза цвета морской волны и прямые брюки, под горлом любимая ее брошь из белого золота и бирюзы. Он бы ни за что не сказал, что она была больна раком, если бы увидел ее впервые раз где-нибудь на улице или в магазине, но он знал ее шестнадцать, почти семнадцать лет, его мама никогда так сильно не красилась. Обычно легкий блеск для губ и немного туши для выразительности ресниц. Но сейчас – все иначе. Тональная основа, пудра, немного румян, тушь, тени для век, и яркая помада – все, чтобы не было видно кругов под глазами, бледного цвета кожи и потерявших цвет губ. За столом все продолжали улыбаться и вести непринужденные разговоры, пока Дейрон уныло клевал пирог, тоскливо посматривая на бокал с вином, стоящий по правую руку от отца, мечтая опустошить что-нибудь покрепче. После ужина Дейрон быстро смылся в свою комнату, чтобы не чувствовать это ноющее чувство в груди, и уже включил фильм на ноутбуке, чтобы отвлечься, но вынужден был спуститься, чтобы захватить что-нибудь попить. И как выяснилось зря. Когда он спускался по лестнице, он услышал то, чего не слышал уже довольно давно. Заглянув в столовую, он увидел, как она играла. Закрыв глаза, женщина била по клавишам, напевая ту самую французскую песенку. Дейла сидела рядом, заворожено глядя, как играет ее мама. Остальные, которые до этого смотрели телевизор в гостиной, замерли, наслаждаясь песней. Телевизор транслировал, но звук был выключен. Дейрон замер у стеклянной двери, наблюдая за матерью. Она редко играла, в основном, по праздникам. Но сегодня был обычный день, и это было странно. Но упускать такую возможность было бы глупостью. Поэтому он остался стоять там, и в тот момент ему казалось, что ничего в их жизни не поменялось, все как раньше, и мама такая же, какая была раньше, и она не больна. Он отмер, когда она закончила, и тут же вжался в стенку, чтобы его не заметили, быстро вытирая слезы. А мама тем временем заиграла другую мелодию, веселую, какие играют на детских утренниках, и запела снова по-французски, и Дейрон знал, что это песня про пастушку, мама часто играла ее ему и Эйриону в детстве. Забыв, зачем вообще он отправлялся на кухню, Дейрон взмыл вверх по ступеням. В комнате Эйрион сидел на кровати с ноутбуком на коленях, но при виде Дейрона, быстро переодевающегося в темные джинсы и теплую толстовку, он тут же вытащил наушники из ушей, в своей манере протянув: -И куда это мы собрались? -Не твое дело, - бросил в ответ старший. -Значит, режим хорошенького мальчика закончился, ненадолго же тебя хватило, - Эйрион изобразил грустную мордашку. Дейрон промолчал. Он выскользнул из дома незаметно, пока все были увлечены игрой на рояле, что было ему не свойственно, обычно он дожидался, пока все уснут. Он почти бежал, удаляясь все дальше от дома, по пути набирая Джону, чтобы заявить, что он не прочь сегодня повеселиться. А потому уже через час, стоя в доме Алис, знакомой Адама, которая учится в Гарварде, с бутылкой пива в руке, он соглашается, когда до этого не знакомый ему парень предлагает забыться, закидывая пару ярких таблеток себе в рот.