Многострадальные фиалки

Тору Инудзука пнул ногой лежавший на дороге камень и вздохнул – сегодня было довольно пасмурно и накрапывал дождик, поэтому у Акамару болели суставы, и бегать он совсем не мог – ходил медленно и периодически прикладывался отдохнуть. Пёс сильно сдал за последний год, и Тору даже водил его на осмотр к ветеринару. Хана сказала, что никакой болезни у него нет, просто старость и больные суставы, и что Тору должен быть готов к тому, что для тренировок придется сменить пса. Но Тору не допускал даже мысли о том, чтобы оставить отцовского пса и взять щенка помоложе и поактивнее. Поэтому сегодня он не бегал вместе с Сарутоби Кеши на тренировочной площадке, а остался вместе с Акамару, и осилили они только выполнение мелких поручений мамы в цветочном магазине. Тору сел на скамейку и почесал лежавшего в ногах Акамару за ухом. Пёс поднял было голову к нему, однако неожиданно втянул носом воздух и вскочил на лапы. - Эй, ты чего? – удивился Тору, но пёс продолжил вертеть головой и принюхиваться. – Акамару? Пёс сорвался с места и скрылся за углом, так что Тору не успел даже глазом моргнуть. Нашёл его он в соседнем квартале. Акамару радостно облизывал руки присевшего рядом с ним на корточки странного мужчины в чёрной одежде. Лица его Тору не видел, поскольку оно было скрыто капюшоном. Тору подошёл ближе, недоверчиво присматриваясь: Акамару и раньше-то не любил чужих, а в последнее время так и вовсе избегал людей кроме него самого и мамы. - Ну что, старичок, не забыл ещё меня? – расслышал Тору слова незнакомца, в ответ на которые Акамару радостно гавкнул и переступил с лапы на лапу. – Хороший пёс! – Мужчина ласково потрепал пса за ухом. - Вы кто? – набравшись смелости, выкрикнул Тору, сохраняя безопасное расстояние до незнакомого человека. – Акамару, ко мне! – добавил он. Пёс лизнул напоследок руку незнакомца и потрусил к Тору. Мужчина поднялся и обернулся, так что Тору смог увидеть его лицо, густо раскрашенное ритуальной краской. Тору знал, что такими пользуются кукольники Песка, как, например, Канкуро-доно – старший брат Темари-сан, жены Шикамару-оджи-сана. Мог ли это быть он? Тору никогда его живьём не видел, только слышал о нём от Темари-сан и Шикамару-оджи-сана. И от мамы. Мама говорила, что он несколько раз спасал жизнь отцу, что он был с отцом в последней битве во время Четвертой Мировой войны шиноби и потерял руку, пытаясь вытащить раненого отца с поля боя. Мама рассказывала, что он очень талантливый шиноби и интересный человек. Мама называла его верным и дорогим ей другом, но почему-то он никогда не приходил к ним домой, даже когда гостил в Конохе у Темари-сан. И мама всегда становилась странной, когда говорила о нём, – задумчивой и немного грустной. На его пятый день рождения мама передала Тору в подарок от Канкуро-доно набор деревянных солдатиков, один из которых навсегда поселился у Тору в кармане среди всякой всячины – его было приятно сжимать в кулаке и потирать пальцами. - Вы Канкуро-доно? – решился спросить Тору, заметив, что его внимательно рассматривают. – Я вас знаю. - Чёрт возьми, наконец-то я стал популярен, – Канкуро скривил губы в ухмылке, сделав несколько шагов к мальчику. – Тебе наверняка рассказывали обо мне в Академии, когда говорили про великих кукольников Песка? - Нет, – покачал головой Тору, и собеседник явно расстроился. – Мне рассказывала про Вас моя мама. Вы дружили с моим отцом, поэтому Вас знает Акамару. Я Инудзука Тору. Это Вы мне подарили, – Тору протянул на ладони вынутого из кармана солдатика. - Я знаю, – Канкуро подошёл еще ближе, присел на корточки, так чтобы их лица были друг напротив друга, и заглянул в глаза. – Я тебя узнал. - Это правда, что у Вас нет руки, потому что Вы спасали папу с поля боя? – спросил Тору, снова пряча солдатика в карман и глядя на Канкуро с неподдельным интересом. - Ну, папу твоего я, к стыду своему, всё же не успел спасти, – признался Канкуро, – да и рука у меня уже есть. Правда, деревянная. Могу тебе предложить её пожать, если не испугаешься. - Не испугаюсь, – мотнул головой Тору и протянул руку. Деревянная рука была на ощупь странной. Чувствовалось совсем не так, как тот же солдатик – она была на удивление тёплой и гладкой, как будто действительно была обтянута кожей. Тору невольно отпрянул и посмотрел на Канкуро с подозрением. - Не человеческая, не дрейфь, – ухмыльнулся тот. - А Вы правда победили Сасори? – продолжил интересоваться Тору. – И его куклу теперь используете в качестве оружия? - Это тебе тоже мама рассказала? – удивленно приподнял накрашенную краской бровь Канкуро. - Нет, это уже в Академии, когда рассказывали про великих кукольников Песка, – улыбнулся Тору. - Прямо интересно послушать, насколько великим кукольником меня считают в Конохе. Что же еще тебе про меня рассказали? – поинтересовался Канкуро. - Ещё что Вы с Сасори разговариваете, как с человеком, и это первый признак психического расстройства, – Тору отвёл взгляд, чтобы не засмеяться. – Но это я подслушал в разговоре Гаары-сама, Шикамару-оджи-сана и Темари-сан. Она сказала, что Гаара-сама должен убедить Вас показаться Кабуто-сану, главному медику Песка, а Шикамару-оджи-сан сказал оставить Вас в покое, потому что каждый сходит с ума по-своему. - Чёрт возьми, мне нравится этот парень, – Канкуро потрепал его по голове и ненадолго замолчал. – Почему ты не на тренировке? – спросил он, когда неловкая пауза затянулась. - Акамару приболел, – пояснил Тору. – А другую собаку для тренировок я не хочу. - Правильно, друзей бросать нельзя, – кивнул Канкуро. – Чем занимаетесь? - Помогаем маме в магазине, ну и так, слоняемся. Нам, кстати, надо возвращаться, а то мама будет нервничать, – Тору инстинктивно обернулся, – пойдёте с нами? Канкуро задумчиво посмотрел в сторону цветочного магазина Яманака. - Пойти с вами? – проговорил он. Тору кивнул, Акамару гавкнул. – Ну, пойдём, коли не шутишь. Только маме сам будешь объяснять, почему подцепил на улице незнакомца и притащил его домой. - Вы не незнакомец, – хмыкнул Тору, протянув ему руку. – Идём. *** Канкуро застыл в проёме двери, сжав в руке ладошку Тору, которому секундой ранее дал условный знак помалкивать, прижав к губам палец. Ино хлопотала в магазине, напевая что-то себе под нос. Переставляла вазы с цветами и меняла местами уже готовые композиции на витрине, стоя на небольшой, в две ступеньки, лесенке. Канкуро не видел её несколько месяцев, с тех пор как в последний раз был в Конохе на Чуунин Шукен. Тогда они встретились буквально на пару минут, ограничившись дежурными фразами. Ино была заметно взволнованна и, казалось, чувствовала себя неловко, отчего очень мило и стремительно краснела и не могла подобрать слова, что совсем не было на неё похоже. Канкуро стушевался и не настаивал на продолжении разговора, то ли чтобы не смущать её, то ли чтобы не мучить самого себя. После, разумеется, жалел, что не поговорил с ней дольше. Внешне Ино была такой же, что и во время их последней встречи: небрежно прихваченные лентой светлые волосы, изящная шея, родинка справа от седьмого позвонка, заметная в широком вороте светлой туники, тонкие запястья и аккуратные маленькие пальчики. Однако было в ней что-то, чего Канкуро не замечал раньше. Что-то неуловимое, волнующее в её плавных движениях, что-то, отчего его дыхание сбилось, а сердце заколотилось в странном предвкушении. Нет, он не мог не заметить этого раньше: он изучал её слишком долго, следил издалека, наблюдал, пытался уловить малейшие перемены в её поведении. Те перемены, которые могли бы подарить ему надежду. И не находил. А сегодня вдруг. Канкуро выдохнул воздух из неожиданно ставших тесными лёгких и выпустил руку Тору. - Я дома, – оповестил тот. Ино обернулась на голос сына, её рука соскользнула с горшочков с фиалками, два из них полетели вниз и разбились бы, если бы Канкуро вовремя не присоединил к ним нити чакры, заставив их зависнуть в воздухе. Немая сцена продолжалась несколько секунд. Канкуро стоял, разведя в стороны руки, как будто в боевой стойке, и неотрывно смотрел в её голубые глаза, пытаясь убедиться, что эти перемены ему не привиделись, как оазис путнику в пустыне. Ино смотрела в ответ, улыбалась одними глазами и как будто ждала чего-то. Наконец она отвела взгляд, спустилась с лесенки и лёгкими неслышными шагами подошла ближе. Канкуро шумно сглотнул и чуть нахмурился, все еще удерживая висевшие над пропастью на нитях его чакры фиалки растопыренными руками. Ино погладила сына по голове, взглянула в глаза Канкуро, улыбнулась как-то тепло и светло и сказала ему просто: - С возвращением. Канкуро кашлянул и посмотрел на Тору. Тот пожал плечами. - Я встретил Канкуро-доно на улице, его нашёл Акамару, – пояснил мальчик. – Я подумал, что ты обрадуешься, если я его приведу. - Ты правильно подумал, родной, – Ино снова провела рукой по непослушным тёмным волосам сына, прижалась губами к вихрастой макушке всего на секунду и подняла взгляд на Канкуро. – Я очень рада. - Ну вы тут разговаривайте, – мальчишка посмотрел на мать, потом на Канкуро, – а я покормлю Акамару. Тору вышел на улицу, а Ино не сдвинулась с места, только сцепила перед собой тонкие руки и смотрела теперь в глаза гостю, не отрываясь, так, словно хотела, чтобы он что-то прочитал в её взгляде. Канкуро силился понять и не смел догадаться, хотел отвести взгляд и боялся потерять контакт, порывался рискнуть и осторожничал. - Это «с возвращением», – медленно проговорил он, чуть прищурившись, – было ведь не мне, так? - Обычно смотрят в глаза тому, к кому обращены слова, разве нет? – она снова чуть улыбнулась, склонила голову к плечу и крепче сцепила пальцы в замок. – Но важнее, есть ли у Вас ощущение, что Вы возвращаетесь. Это было странно, непонятно и маловероятно, но Канкуро в самом деле ощущал, как будто вернулся туда, где его ждали. Он недоверчиво нахмурился: верить своим ощущениям сейчас так хотелось, но было так опрометчиво. - Не стоит зачаровывать взглядом того, к кому обращены твои слова, – отозвался Канкуро, упрямо поджав губы. – Иначе смысла этих слов он так и не поймёт. - Если не поймёт, то, может быть, сможет почувствовать? – предположила Ино, чуть понизив голос и подавшись к нему, словно рассказывала большую тайну, которую нельзя слышать остальным, затем снова выпрямилась, ускользая из его личного пространства. - Твои чары? – уточнил Канкуро, инстинктивно подавшись за ней следом, горшки с фиалками жалобно стукнулись друг о друга. – Их сложно игнорировать. Но есть одна опасность, – Ино удивлённо приподняла брови, он усмехнулся и пояснил: – из-за твоего колдовства могут дрожать руки, в которых находится судьба бесценных горшков с фиалками. Ино рассмеялась, слегка запрокинув голову, Канкуро не мог не огладить взглядом её изящную шею. - С каких пор у Вас такие познания в цветоводстве, Канкуро-доно? – она даже не обернулась на горшки, снова чуть качнулась вперёд с пяток на носки и была теперь так опьяняюще близко, как раз между его руками. Хотелось отпрянуть, хотелось шагнуть навстречу. Канкуро сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Идея оказалась плохая: тёплый цветочный запах её шампуня, духов, или черт знает чего ещё, ударил в голову не хуже самого крепкого сакэ. И горшки оказались еще на несколько сантиметров ближе к своей трагической кончине. - Купил небольшую цветочную лавку в Суне, – выдавил он, на долю секунды прикрыв глаза. – Развиваю побочный бизнес. - Вместо кофейни? – уточнила Ино, внимательно изучая его лицо, её голос звучал теперь совсем близко, Канкуро видел, как от его дыхания колышутся её светлые волосы. - Помимо кофейни, – по возможности спокойно ответил он. – В пустыне цветы – редкость, так что спрос большой. - Так значит Вы зашли за советом по цветоводству, – скорее утвердительно сказала Ино, чуть отстранилась, вздохнув, и в этом вздохе Канкуро услышал разочарование. – Что ж, тогда я могу порекомендовать одну книгу... – она отвела взгляд, обернувшись к полкам, снова ускользая, но Канкуро не мог дать ей уйти, не теперь, когда он был почти уверен. - Нет, к черту цветоводство! – не выдержал он, схватил её за плечи, повернул к себе, наплевав на фиалки и горшки. – Ты уже сто раз прочитала все мои мысли и знаешь, что я здесь совсем не за этим! - Прочитать мысли несложно, – мягко ответила Ино, избегая на него смотреть. – Но когда речь идёт о чувствах... О них важно услышать. - Услышать что? – недоверчиво прищурился Канкуро. - Что всё ещё... – проговорила Ино, опустив ресницы. - Что я всё ещё жду и люблю тебя? – хрипло прошептал он, Ино подняла свои колдовские глаза, заглянула в лицо. – Все эти семь лет, сегодня и навсегда, – подтвердил Канкуро. – Только ведь это... Ино резко выдохнула и прижалась к нему, не дав договорить. Всё это очень напоминало один из тех снов, которые он видел всё это время. С некоторых пор он их даже ждал. Пусть разочарование от пробуждения было, как правило, слишком жестоким, в этих снах он мог к ней прикоснуться. Вот, как сейчас, прикрыть глаза и провести кончиком носа по её шее, от плеча до самого уха, прихватить губами мочку, поцеловать за ухом и снова в шею, услышать, как часто стучит её сердце. - Колдунья… моя... Ино… – проговорил он, прижимая её хрупкую фигурку к себе. Канкуро зажмурился, сжал её в объятиях чуть крепче, отпустил и открыл глаза, готовый к разочарованию. Вопреки привычному сценарию, Ино была рядом, он чувствовал её тепло всем телом, её тонкие руки опоясывали его крепким кольцом, её глаза искрились, а губы улыбались. Канкуро склонился к этой улыбке и потерялся во времени и пространстве. Первое, что он увидел, когда снова смог мыслить здраво, были многострадальные фиалки среди разбитых черепков и рассыпавшейся земли. - Я разбил твои горшки, – констатировал он. - Если бы ты занимался цветоводством чуть дольше, ты бы знал, что фиалки еще называют “мужегон”. Говорят, они отпугивают у незамужних женщин женихов, – усмехнулась Ино и умиротворенно вздохнула, – так что я не расстроилась, что они разбились. - Что же ты сразу не сказала? – отозвался Канкуро. – Я бы с ними не церемонился.