Holy Death

Толстое лицо санитарки, оживившейся мгновенно. - Жива! Очухалась! Живее сюда! Неужели и вправду жива? Я больше не чувствую себя так, словно меня переварили. Мне.. абсолютно хорошо. Лишь физически, разумеется. Ни жара, ни холода, только слабость и упадок сил. Очевидно. - Неужели и вправду жива? Скажите что-нибудь, пожалуйста, как вам меня слышно? Прибежала врачиха. Я спокойно могу различить её лицо, голос, видеть движения. Температура же не могла так просто уйти? А, у меня ещё градусник под рукой. - Сколько я здесь? Мой голос, какой же тихий и слабый – но, это неважно – почему он охрипший? Словно горло сорвала. А я ведь правда кричала во сне.. это было во сне или наяву? Ладно, надо поменьше удивляться, я не могу ничего помнить. - Ты лежала с температурой 42 градуса 5 дней. 5. Вашу мать. Дней??? - Сейчас у тебя всего лишь 37. – видимо, мои ощущения немного притупились, раз я даже не заметила, как она убрала градусник – как ты сейчас? Что чувствуешь? Что дать? - Только слабость. Дайте мне Рэна. Каково же ему! Единственный человек, который у меня остался. Приди ко мне. Просто приди.. подступают слёзы. И он пришёл. Плачет. Улыбается. Что с него взять? Но я не хочу ничего. Без слов утыкаюсь в широкую грудь брата, покрытую по-особенному сейчас мягкой для меня тканью. И тут как прорыв. Неконтролируемый, закрывший мозг порыв истерики. Помолчи, посиди со мной. Мама. Папа. Даже Сина. Только ты, успокой, пойми, только без звуков, мне всё ещё немного больно их слышать. Ты жив, тебя ведь не убили. Сколько я плакала? Словно вечность. Но словно её и не было. Я забыла эти ощущения и чувства. Я вижу лишь твои ласковые карие глаза, которые смотрят безо всякого вопроса, губы, которые всего-навсего расплылись в улыбке, твои тёплые руки, я ощущаю и хочу ощущать только твои объятия. - Рина.. Меня так зовут? - Голодная! Быстро есть! Как знал, что сегодня пора прикупить всего свеженького! Он притащил мне целый пакет. Пакет всего, что я люблю. - Поешь и я заберу тебя домой. Я больше не отдам мою маленькую Рину даже каким-то там докторам, на глазах у которых она чуть не умерла. – его умиление. И расширенные зрачки. И.. мяу. Уплетаю необычайно вкусный салатик, который, кажется, моментально растворяется и поглощается всем моим телом. Только сейчас я почувствовала дикий голод. Я настолько истощала, что пуста на все 150%. По настоянию Рэна меня отпустили из больницы, отругав за это напоследок и дав кучу наставлений. Спасибо, братик, просто спасибо. Угрюмо уткнувшись куда-то в самую глубь заднего сидения, я продремала так всю дорогу, даже по обыкновению не посмотрев в окошко. Я дома. Вокруг такая поглощающая темнота.. как он жил здесь один? Это так.. грустно. Но атмосферно. Зажгя две запылившиеся свечи с едким ванильным запахом, которые отыскала на полке, движением руки остановила поползновение Рэна к выключателю. Зачем свет? Я люблю ночь. Я люблю темноту, плотную и непроглядную, в которую обожаю всматриваться тихими ночами, если одолевает бессонница. Мне интересно смотреть на сплошную темень вокруг, даже если едва что-то видно, потому что это завораживает, там есть что-то для глаз невидимое, но цепляющее. И сейчас я сажусь на пол прямо напротив большого окна, настоящего достояния этой одинокой квартиры, в котором уже заколыхались огоньки. Но сегодня небо какое-то по-особенному невероятное, с будто светящимися синими полосами в тёмной пучине звёзд. Рэн послушно садится рядом, подталкивая ко мне целый разрезанный на кусочки торт. Спасибо, что молчишь. Рассматривая темноту, её сущность, окутавшую меня, ощущаю, что мы с ней чем-то похожи, и не замечаю сразу, что плачу. Сладкий медовый привкус во рту я запиваю горькими слезами - что же оплакивать? Возможность, которой меня жизнь лишила? Возможность иметь материнскую любовь и отдавать любовь в ответ, которую отняла повергнутая девушка, которая, кстати, сейчас ведь со мной. Вспоминая её хрупкое тело, дрожащее то ли от страха, то ли от истерики, камнем валюсь на колени братика, заливая их своими несчастными солёными водопадами. Я слишком сентиментальна.. Почему мне так жаль Сину? Во всём ведь виновата я. Папа? Конечно же нет. Она. Да нет, и не она вовсе. Во всём виновата.. любовь? Что же это за сила такая, которая способна размазать даже всю, как это назвать, душу чтоли, демона, которым душу иметь вроде вообще не положено.. До этого я чувствовала лишь влюблённость и симпатию, но я понимаю, что это что-то такое, против чего любые средства бессильны. Ты сам бессилен, ничтожен и обречён на медленную смерть. Если так подумать, то от любви умирают все, кому довелось это почувствовать.. И она не обязательно должна быть неразделённой. Разве не достаточно того, что многие умирают как личности, поглощённые другим человеком? Я этого побаиваюсь. Но хочу дико. Это так.. изысканно. Я уже полностью скатилась на холодный паркет, лежа пластом. Глаза устремлены куда-то, только вот ничего не видно - всё плывёт, как и мои мысли, перетекающие из одной в другую так быстро, что я боюсь сойти с ума. Да я и без того сумасшедшая.. Чёрт, опять. К лицу проникает ветер, сильный и уверенный, сдувший мои длинные пряди мне на плечи. Меня укутали. Сон приходит сам собой, словно пьяный, наркотический, отрешённый от мира и земных ощущений.. Как же мне хорошо. Хороший момент для смерти. Это не смерть. Снова какое-то видение. Мальчик. Маленький, щуплый, с серыми замызганными волосами, видимо от бега или усталости, лет 8 наверное, только вот глаза совсем не детские. Ярко-жёлтые и очень красивые, сейчас они смотрели испуганно, словно плакали, молили о чём-то, хоть и без слёз. Он бежит, одетый в лёгкую бесформенную рубаху, которую беспощадно разрывает в разные стороны необычайно бушующий ветер. Картинка чёткая, цветная и очертания приобретает постепенно; позади за мальчиком пытаются угнаться какие-то мужчины. Двое, на вид лет 25, оба одеты в длинные чёрные плащи, подчёркивающие статные подтянутые фигуры, на поясе у каждого по шпаге, кажется. Один с вьющимися светло-сиреневыми волосами и добрыми голубыми глазами – он будто не хочет вовсе преследовать этого мальчишку; второй с более серьёзным, строгим лицом, длинными чёрными локонами и карими глазами, чётко устремлёнными вперёд- он-то и подталкивал своего напарника бежать, хотя сам вроде бы и не был всем доволен, но явно являлся строгим или же попросту исполнительным. Причудливая парочка. Пахнет утренней свежестью; сейчас самый рассвет. Повсюду трава и дикие цветы, в особенности маки, чуть дальше лес, чем-то даже напоминающий джунгли, пусть и не такие экзотичные; вокруг словно веет страхом, неприязнью, тихим ужасом, строгостью и даже притворностью. Ничего не понимаю. Мальчик уже не мог держать в себе слёзы, но продолжал отчаянно бежать, царапая тонкие щиколотки высокой травой, изваляв все стопы грязью, а бежит он босиком, оставляя позади еле заметные кровавые следы. Упал. Ползёт. Сколько духу в этом детёнке! Теперь после него уже живо течёт свежая кровь, быстро обагрившая метров 10 в диаметре. Выдохся наконец. Эти люди, тяжело вздохнув, легко поднимают его над землёй; сиреневолосый парень ласково, словно котёнка, сжимает мальчика, уже бессознательного, в своих руках и прижимает к груди, и не подумая побрезговать (а мог бы, судя по его богатому прикиду) и плачет сам. Я не могу спокойно смотреть на такие слёзы. Они не пустые. Они полны сожаления, безысходности, невозможности что-то изменить.. это самое слабое моё место. Задевает. Второй что-то говорит ему, только вот мне ничего не слышно; голубоглазик вжимается в ребёнка и садится на землю, напрочь отказываясь идти дальше. Парень с длинными волосами садится рядом и будто меняется в лице, глядя на мальчика; говорит что-то такое, что, по-видимому, очень подействовало на плаксу; теперь они идут вдвоём прочь, полные отчаяния, ни о чём друг с другом не говоря, оглядев напоследок далёкие горы. И снова в сердце ухнуло; перед глазами темнота. Теперь уже реальная. Рэн спит. Мы прямо на полу. Я всегда придаю значение снам, потому что я люблю их, мне нравится их смотреть, но иногда мне приходят не просто сны, а кусочки реальности, куда меня почему-то отправляют, или отрывки прошлого, как видите не всегда своего. Такие видения отличаются от снов. Выпуклая картинка, ощущение себя – я чувствую своё тело, слышу запахи, звуки, осязаю другие предметы, к которым прикасаюсь.. Это ощущение не обманешь.