Морок
28 июля 2018 г. в 05:05
Что там у нас, за полночь перевалило? Что сейчас - сегодня? Или уже завтра?
Или, может быть, никогда?..
Я отхлебнула из кружки. Мне хотелось опьянеть. Знали бы мои дорогие соратники, что их непогрешимая предводительница оглушает свой разум элем... Касавир бы мне этого не простил.
Горькая капля сбежала с губ по подбородку, сорвалась на грудь и потерялась в одежде. Ночь была прохладной, луна - огромной. Она нависла надо мной, глядя в моё лицо с безмятежным любопытством и купая серебряные пальцы в до странности близком море.
Еще глоток, и она куда-то поплыла - должно быть, я ей надоела. Мои пальцы уцепились за шереховатую черепицу крыши, как за последнюю соломинку, попавшую в поток дурмана и моего безумия. На самом деле я сумасшедшая, просто об этом мало кто догадывается, ведь я никому не рассказываю о том, что вижу, глядя в бездну звезд над моей головой... и что вижу потом, закрывая глаза.
Еще один глоток, и небо падает на меня. Или я в него. Я еще не пьяна, просто я...
Скрежет по черепице возвращает меня в реальность.
- Ох, надо же. И что это у нас тут?
- Глаза есть, смотри сам. Чего надо, Бишоп?
- Ничего. Я думал, мне одному не спится.
Я пожала плечами и пододвинула к нему кувшин с элем:
- Будешь?
Он, вроде бы, удивился:
- Ты чего это вдруг?
- Будешь или нет?
Ухмылка. Блик на маленькой пряжке, шероховатый бок фляги слегка серебрится от прикосновения любопытной луны.
- У меня есть. За что пьем?
Я наполняю свою кружку.
- За жизнь, смерть и прочую лабуду. За Орден Сияющего Солнца и откромсанную конечность Тира. За черные фальшионы и чертовы серебряные осколки... За справедливость, да упокоят боги ее душу.
Не переставая ухмыляться, он трогает мою кружку флягой.
- Хороший тост, девочка. Сделай милость, произнеси его как-нибудь при Касавире. Ты меня так порадуешь!
- Тебе не наплевать на него?
Горькое питье согревает меня изнутри. Обманчивая ясность ума, легкость тела. Близкое небо...
- Он меня раздражает. Смущает окружающих не хуже любого демона. Хотелось бы мне прикончить его. Возможно, когда-нибудь я так и сделаю.
- И осчастливишь его смертью за правое дело? Да ну тебя.
Сдавленный смешок:
- Поддела.
- А ты думал. За паладинов.
- Ага. Пусть земля им будет пухом.
Едва слышный стук сосудов. Он отхлебывает из фляжки, потягивается.
- С чего это ты вдруг решила напиться?
- Чтобы окосеть и увидеть мир в ином свете.
- И давно тебе для этого необходима выпивка?
Последняя фраза чуть-чуть выталкивает мой сонный разум из оцепенения.
- Что за странные вопросы, Бишоп?
- Ну... я почему-то думал, что ты в детстве в дурман-роще на болотах заблудилась, да так полголовы там и оставила.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ты все время поступаешь так, будто живешь в другом мире. Смотришь, но ничего не видишь - или наоборот, видишь слишком много, хотя, казалось бы, и не смотрела.
Смеюсь.
- Ты будто бы Гробнара описываешь.
- Вот и сейчас ты слушаешь, но не слышишь.
Я вздыхаю. Что-то не хочется мне сейчас спорить. И - честное слово - мне совсем не хочется услышать, сколько еще он обо мне знает.
- Заткнись, а?
- Это приказ, девочка?
- Я тебе не девочка.
- Не горячись. Давай, косей.
Я попыталась сделать сердитое лицо, но он только улыбается. Ох, Бешаба, ему это совершенно не идёт.
- Давай я тост скажу?
- Валяй.
Он поднимает фляжку и кивает мне:
- За тебя.
- Тогда вставай, и чокаться не будем.
- Тебе когда-нибудь надоедает острить?
Я не отвечаю, глотая теплый эль. Ещё немного - и я, наконец, усну. Выпивка - хороший союзник в борьбе с бессонницей, но опасный. Завтра утром я буду думать, что всё это было сном - запоздалым болотным мороком - и Бишоп не сделает ни единого жеста, который мог бы меня переубедить.
А сейчас он смотрит прямо перед собой, и глаза у него почти чёрные. А луна гладит его профиль так, как я никогда не осмелюсь.
Даже во сне.