Холод

Шепард открыла глаза. Закрыла и снова открыла. Ничего не менялось, в кабине «Мако» было все так же непривычно темно и тихо. Она провела рукой по стенке слева от себя, а затем, осененная неприятной догадкой, вытянула руку вверх, пытаясь достать до потолка. Рука наткнулась на обшивку кресла – транспорт перевернулся при падении. Тихо выругавшись, Шепард сняла перчатки брони и вытерла пот со лба. Болели ушибленные спина и плечо, но, в целом, могло быть и хуже… - Вакариан? – голос прозвучал почти жалобно. Здесь, в полной темноте и неизвестности, ей отчаянно хотелось, чтобы турианец оказался жив, хотя раньше она как-то не придавала большого значения его жизни и здоровью. Он не отозвался. Чертыхаясь, Шепард поползла куда-то в брюхо искореженного «Мако», старательно ощупывая попадавшиеся на пути предметы. Есть! Рука коснулась нагрудника брони Гарруса. Нащупала его лицо. Почувствовала дыхание. Жив! Черт побери, еще бы ей кто объяснил, как приводить в чувство нелюдей… Пара пощечин подействовала. Правда, лупить пришлось не слегка, а со всей силы. Ладони саднили от ударов о жесткие лицевые пластины турианца. - М… Шепард? – Гаррус встревоженно зашевелился, попутно заехав коммандер коленом по спине. - Дерьмо… - Шепард зашипела от боли. – Да, это я. Турианец, судя по звуку, осторожно изменил горизонтальное положение на сидячее. Хмыкнул. - Что произошло? - Как будто сам не знаешь, - сварливо отозвалась Шепард, - Посреди дороги вылез чертов гетский танк, и я потеряла управление… - Слишком резко взяла влево, - поправил ее Гаррус. – «Мако» занесло на льду, и… - … И мы весело ухнули в чертово ущелье с чертовой горной дороги, - мрачно закончила Шепард. Якобы понимающая интонация Гарруса ей не понравилась – он указал на ее ошибку. Ошибку, которая может стоить им жизни. - План действий? –поинтересовался Гаррус. -Ты издеваешься?! – возмутилась Шепард. – Мы заперты в хреновой жестянке, наверняка погребенной под снегом! Электроника полетела к черту! Поблизости могут быть геты! Какой, к дьяволу, план?! Выжить – предел мечтаний! - Прежде всего, нам нужен свет, - помолчав произнес турианец. Из голоса пропали ехидные нотки – он стал серьезен и сосредоточен. - Прежде всего, нам нужно сохранить тепло, - проворчала Шепард. Гаррус вздохнул. Она вспомнила, что его раса плохо переносит холод, и в душе шевельнулось нечто, напоминающее угрызение совести. Он намекал на свою нелюбовь к морозу и снегу еще во время визита на Новерию, но, планируя эту вылазку, Шепард, как всегда, не приняла во внимание симпатии и антипатии бойцов. - Связи нет… - печально сообщил турианец после непродолжительной возни. Шепард машинально коснулась кнопки передатчика – в эфире лишь белый шум. - С Уильямс – тоже? – зачем-то уточнила она. Эшли осталась на базе – получила ранение в бою, и в последнюю вылазку на «Мако» Шепард взяла только одного спутника. К счастью или к сожалению... - Нужно осмотреть наружную антенну, - произнес Гаррус. – Если удастся подключить к ней передатчик – мы сможем связаться с «Нормандией»… Ну, или, хотя бы, с Эшли. Лезть наружу желания не было ни малейшего. Коммандер не видела лица Гарруса, но чувствовала, что он в упор смотрит на нее. Учитывая теплолюбивость турианцев, чинить антенну предстояло ей, а она испытывала на этот счет какой-то вялый энтузиазм. - Сначала разберемся со светом, - решила Шепард, и почти увидела, как Гаррус слегка пожимает плечами, отводя разочарованный взгляд. «Осел», - мысленно возмутилась она. – «За бортом – минус двадцать семь, а у нас накрылась вся электроника, включая обогрев. Я замерзну, пока буду чинить антенну, а ты – прямо здесь, когда отсюда выстудится все тепло из-за открытого люка…» Гаррус молчал, и Шепард на ощупь вернулась в кабину, в надежде на то, что удастся восстановить хотя бы часть оборудования. Прошло не менее двадцати минут, прежде чем удалось, наконец, добиться от покореженной техники запуска аварийных систем. Тусклый свет из утопленных в борта оранжевых ламп, явил глазам безрадостное зрелище – «Мако» лежал на крыше, накренившись на левый борт. Крыша, теперь ставшая полом, сильно промялась. Приборная панель раскололась – наружу свисали обрывки проводов. А самое худшее – днище между кабиной и кузовом надломилось, и внутрь уже проник снег. Шепард поежилась – долго им тут не просидеть. На свет из пассажирского отсека выполз Гаррус. Коммандер быстро отвернулась, чтобы не показывать разочарования – выглядел он плохо. Судя по всему, повредил ногу, да еще травма ребер – он прижимал руку к помятой на груди броне и при этом дергал жвалами и хмурился – по-туриански морщился. На лице были видны запекшиеся потеки голубой крови. «Не дойдет…» - констатировала Шепард, прикидывая их шансы на то, чтобы добраться до базы пешком. Турианец привалился к борту, тяжело вздохнув. Коммандер напряглась, ожидая очередного ехидного замечания. - Ты ранена, - неожиданно мягко произнес Гаррус. Шепард повернула голову, одарив его недоверчивым взглядом, однако в глазах товарища по несчастью было лишь искренне беспокойство. Шепард провела тыльной стороной ладони по лбу, в очередной раз вытирая пот, и недоуменно уставилась на руку. Кровь. Умудрилась рассечь башку, значит… Наверное, у нее видок не лучше, чем у Вакариана. Плюс, до сих пор болят спина и плечо… «Не дойду», - отрешенно подумала она. - Здесь уже весьма нежарко, - пожаловался Гаррус. Его голос звучал устало, словно он уже загодя смирился со смертью от холода. Шепард стиснула зубы. Ее не остановили «Властелин» и Сарен! Не может же какая-то досадная авария навсегда запереть ее на этом богом забытом ледяном шарике… - Ты… как долго ты продержишься? – Шепард удивилась собственному голосу, так заботливо и участливо он прозвучал. Гаррус тяжело вздохнул и прикрыл глаза. - Часа два – возможно. Три – есть шанс. Четыре – нет. Холодно, Шепард… Холод – опаснее ран. - Держись, - пробормотала коммандер растерянно. Два-три часа времени. Это значит – если связь не будет налажена в ближайшие полчаса, Гаррус наверняка умрет. И снова в груди зашевелилось так редко просыпающееся чувство – жалость. Сострадание. Шепард вдруг поняла, что ей отчаянно не хочется, чтобы турианец погиб. «Дьявольщина», - думала женщина, пробираясь на ощупь по неосвещенному пассажирскому отсеку к люку. «Аленко погиб на Вермайере, и мне было как с гуся вода. Что же сейчас за удовольствие – рисковать ради какого-то турианца…» Люк, разумеется, заклинило. Пришлось приложить немало усилий, прежде чем перекошенные петли поддались. - Ну давай же!.. – прохрипела сквозь зубы Шепард, на чистом упрямстве сдвигая тяжелую броню, отрезанную от автоматики. В глазах потемнело от боли – кажется, смещение ключицы… Или связки повреждены… Да какая разница… Броня почти не защищала от холода – надеяться приходилось только на естественную терморегуляцию и одежду под защитными пластинами. Шепард кое-как выкарабкалась наружу по снегу, мгновенно осыпавшемуся внутрь «Мако», и осмотрелась. Лицо обожгло холодным ветром, и мокрые от слез ресницы слиплись, покрывшись инеем. Что, ж, по крайней мере тут не было гетов… В остальном же ситуация была откровенно паршивой – узкое ущелье с отвесными стенами, дорога – двумястами метрами выше нынешнего расположения. При падении вниз сорвался еще и пласт снега, так что из сугроба виднелись лишь колеса и пещерка, раскопанная Шепард, пока она выбиралась наружу. Сердце болезненно сжалось, когда коммандер представила, как улетучивается сейчас из брюха «Мако» драгоценное тепло… Прикинув месторасположение наружной антенны, Шепард принялась старательно рыть снег руками, ругая себя за забытые в кабине перчатки. Через пять минут пальцы не чувствовали уже ничего. Через десять – выступила кровь от порезов острыми льдинками. Через пятнадцать минут, деревенея от холода, Шепард из последних сил настраивала извлеченную наружу антенну на частоту передатчика. Слезы, беспрестанно текшие из глаз, превратились в ледяные дорожки на щеках. Зубы даже уже не стучали от холода – челюсти сводило судорогой. - Джокер?.. – без особой надежды прошептала Шепард в передатчик. Если ей не удалось наладить связь – значит все, конец. И ей… и Гаррусу… - Коммандер? – передатчик внезапно ожил встревоженным голосом пилота. – Где вы находитесь? Мы потеряли связь с вами! Вся команда на ушах стоит… Шепард сглотнула, не веря своему счастью. - Джефф, «Мако» упал в пропасть, починить его в текущих условиях мы не в состоянии. Точные координаты мне тоже неизвестны – тебе придется их определить, по пеленгу сигнала… - Коммандер, я пытаюсь, но сигнал слишком слаб! – в голосе пилота проскользнула легкая паника. - Джокер… - Шепард зажмурилась, - Прошу тебя, постарайся. Я… мы долго не продержимся. Гаррус… Он ранен... - Я сделаю все возможное, коммандер, - серьезно ответил Джокер после паузы. – Держитесь. Мы скоро вас вытащим. - Конец связи, - прошептала Шепард. Обратно до занесенной наполовину снегом пещерки, ведущей внутрь «Мако», она добиралась ползком, барахтаясь в снегу и захлебываясь ледяным ветром. Наконец, буквально свалилась в проем люка, всхлипывая от боли и пронизывающего холода. Что ж, тут, по крайней мере, не было ветра… Шепард подергала люк, пытаясь закрыть его, но сил не хватало. Тогда она, с замирающим сердцем, перебралась в кабину, к тусклому оранжевому свету и… Гаррусу. Здесь было намного теплее, около нуля или чуть выше. Щель в днище забилась снегом, открытый люк – в соседнем отсеке, сюда не задувает; да и системы обогрева от аварийного питания худо-бедно, но работали. Можно попытаться продержаться… Турианец лежал неподвижно. Было видно, что он пытался сохранить тепло – скорчился в позе эмбриона, прижав лоб к коленям и поднеся ладони к лицу. Травмированная нога была зафиксирована в импровизированной шине из оторванного куска обшивки и проводов. Часть покореженной нагрудной брони валялась рядом. - Гаррус, - Шепард осторожно потрясла его за плечо. Он не реагировал. – Гаррус, ну пожалуйста… Из глаз коммандер снова потекли предательские слезы. Она коснулась его рук – обычно горячие, сейчас они были такие же ледяные, как ее. Наклонилась поближе, пытаясь дыханием согреть переплетенье своих и его рук. И только тогда услышала слабое дыхание турианца. - Гаррус! – он медленно открыл глаза, поднимая голову. Взгляд был мутным и расфокусированным, но все равно Шепард ощутила неподдельный восторг. Он жив! Жив! Он… Что-то странное снова творилось в душе бесстрастной и неприступной коммандер Шепард. Он… Кажется, Вакариан стал ей почему-то вдруг важнее всей остальной команды. Шепард зажмурилась и замерла, пытаясь прогнать наваждение, но оно не проходило. Она, никогда не выделявшая кого бы то ни было из экипажа, чувствовала сейчас по отношению к замерзающему турианцу что-то большее, чем капитан чувствует по отношению к подчиненному офицеру… Что-то вроде дружбы или даже… - Шепард… - вибрирующий голос Гарруса был тихим и хриплым. – Я боялся, что ты… - Все в порядке, - прошептала Шепард, впервые откладывая «на потом» обдумывание рациональности поступков. – Джефф и «Нормандия» будут здесь с минуты на минуту. Нас спасут. - Ты… Как всегда – герой, - жвалы турианца слабо дернулись, и Шепард угадала в этом движении улыбку. - Ты только держись… - она снова склонилась к нему, согревая дыханием. Ее собственные ладони почему-то уже отогрелись, и вообще по телу разливалось неожиданное тепло… Повинуясь внезапному порыву, Шепард прижалась лбом ко лбу Гарруса, встречая его растерянный взгляд. - Шепард?.. - Тсс, - перебила она, улыбаясь. Почему-то на сердце стало легко. Впервые – за долгое время. Шепард чувствовала, как отогреваются руки турианца в ее руках. И, кажется, она знала, как дать ему еще немного тепла… У Гарруса перехватило дыхание, когда руки Шепард, такие теплые и нежные, скользнули по его шее. Она провела пальцами по затылку и под гребнем, а потом прижалась к нему, касаясь его щеки – своей. Турианец несмело протянул руки и осторожно обнял капитана, все еще недоумевая и не веря, но Шепард не оттолкнула его. Наоборот, продолжая одной рукой ласкать его шею, второй – уверенно приобняла за талию, явно зная о чувствительности этой зоны. Гаррус вздрогнул, почувствовав тепло через сочленения брони. Шепард коротко хмыкнула. - Ш... Шеп… - почти умоляюще прошептал турианец. Ничего безумнее межрасового секса в промерзшей кабине разбитого «Мако» он не мог себе представить, но капитан недвусмысленно добивалась именно этого. Шепард не ответила. Вместо этого Гаррус неожиданно почувствовал ее горячие губы на своей шее, не защищенной броней, и не смог сдержать стон, запрокидывая голову. Его когти заскребли по броне на спине Шепард, руки крепче прижали ее к себе. Ее горячее дыхание обжигало, он чувствовал, как от возбуждения его сердце колотится все чаще, разгоняя застывшую кровь. Духи, сейчас надо думать о том, как выжить в ледяном аду, а он отчаянно хочет человеческую женщину! Более того – своего капитана! Мог ли он помыслить об этом раньше… Гаррус усмехнулся и провел языком по шее Шепард, чувствуя, как женщина с удовольствием изгибается в его руках. Чувствуя и наслаждаясь. Мог. Мыслил. Пусть – в рамках бреда, пусть – не предпринимая реальных шагов по отношению к резкой и вспыльчивой Шепард, но он не раз представлял себе, как овладеет этим гибким, сильным и уязвимым, по сравнению с турианским, телом… Впрочем, не одного его посещали подобные фантазии – он видел голодные взгляды Аленко вслед проходящей Шепард, слышал перешептывания рядовых в столовой… Ну, а победа над Сареном и спасение Цитадели сделали коммандер Шепард иконой для многих. И не только в невинном героическом смысле… Они оба забыли о боли и холоде – адреналин и эндорфины в крови зашкаливали. К счастью, полностью снимать броню не было необходимости, и это придавало ситуации какой-то особый шарм. Гаррус, издав короткий рык, уложил Шепард на спину, наваливаясь сверху. Женщина закрыла глаза в предвкушении, щеки раскраснелись, на искусанных губах замерла томная улыбка. Секунду полюбовавшись, турианец принялся ласкать языком ухо и шею капитана, слушая ее стоны и возбуждаясь все сильнее. Еще минута – он больше не мог сдерживаться, и, оперев больную ногу на колено, стремительным движением вошел в Шепард. Она вновь изогнулась в его руках, распахивая глаза, и издала громкий сладостный стон. Гаррус почувствовал горячую пульсацию ее тела там и начал осторожно двигаться. Духи… Как это… Восхитительно! - Быстрее, - прошептала Шепард, - Быстрее и жестче. Гаррус усмехнулся. Сейчас, когда большая часть ее тела закована в броню, можно, пожалуй, и жестче – он не повредит ее нежную кожу своими пластинами. Турианец начал двигаться быстрее, и женщина тоже стала двигаться в ответ. Его когти то скребли по броне, то сжимали запястья Шепард, не давая ей сопротивляться, подчиняя ее полностью. Он застонал. Они оба застонали, и эти стоны становились все громче и громче, пока не достигли кульминации и перешли в безумный человеческо-турианский то ли крик, то ли рык. Тела напряглись и забились в конвульсиях на вершине наслаждения. - Духи!.. Минут пять они приходили в себя, тяжело дыша и молча улыбаясь. Гаррус щурился, как огромный кот, наслаждаясь тем, как Шепард рассеянно гладила гребень на его голове. - Кажется, здесь было холодно, - весело заметила коммандер. - Не припоминаю такого, - промурлыкал турианец, утыкаясь носом в ее плечо. Помощь пришла через сорок минут. Насмерть перепуганная Лиара помогла выбраться сначала Шепард, потом, с помощью Рекса, Гаррусу. Оказавшись в тепле, оба спасенных, не сговариваясь, закрыли глаза и задремали, игнорируя любые расспросы. Но в медпункте, когда доктор Чаквас обрабатывала раны Шепард, а Гаррус уже лежал на соседней койке, пытаясь ослабить тугую повязку на ребрах, он вдруг поймал взгляд коммандер и повернул голову. Шепард улыбалась. Ему. И ее совершенно не смущал недоуменный взгляд Эшли, который та переводила с капитана на турианца и обратно.