use the sleeves of my sweater let's have an adventure head in the clouds but my gravity's centered touch my neck and i'll touch yours you in those little high waisted shorts, oh
его руки с огромным количеством вен на фоне пенящихся волн тихого океана выглядели как произведение искусства. ей хотелось сфотографировать, хоть с фотографией она и не сильно дружит, или нарисовать, хоть художник из неё совсем ужасный, или передать этот шедевр через несколько рифмованных строк, хоть писать стихи не совсем ее конёк, или вспомнить великих композиторов, у которых в качестве музы была природа и люди. несмотря на все это, он каждый раз убеждает ее в обратном. - ты в курсе, что твои фотографии сегодня оценил один очень известный фотограф, и он хочет серьёзно заняться тобой? - вероника, ещё чуть-чуть, и ты переплюнешь меня в писательстве, и я доверю тебе написание своего романа, где среди прозы обязательно будут стихотворные вставки. - послушай, просто возьми в руки кисточку и краски, и, я тебя уверяю, - ты нарисуешь то, что видишь, не хуже да винчи. - поговори с арчи, он не будет против поучить тебя игре на гитаре. тому, что прямо перед ней сейчас глобальных размеров тихий океан, она обязана только ему. никто другой и подумать не мог, что «золотая девочка» мечтает о диком каменистом пляже, глубинно синей вдалеке глади океана, разбивающихся об скалы бушующих волнах и чисто белой пене, долго остающейся на булыжниках; серых тучах и рванных порывах ветра, летящем отовсюду песке и зарницах где-то на горизонте, где небо цвета мокрого асфальта. никому бы и на ум не пришло устроить ей совсем не романтические выходные в переезде через всю страну по самым северным штатам, где половина шоссе закрыты из-за погоды, рядом с машиной по пустой дороге бегают лоси, где в некоторых поселениях нет либо отопления, либо горячей воды, либо электричества, где ближайший приличный салон красоты где-то в двух часах езды к югу или к более менее крупному городу. и если бы кому-то сейчас рассказали, что та самая вероника лодж сейчас стоит на берегу тихого океана в потертых подвернутых джинсах, бесформенной толстовке своего парня с накинутым на голову капюшоном, из-под которого все равно выбиваются несколько прядей цвета крепкого свежесваренного кофе, и с минимумом косметике на лице, а сзади, вплотную к ней, держа руки на ее талии и практически утыкаясь носом в ее плечо, смотрит на расстилающийся перед ними на сотни миль океан хмуро синего цвета джагхед джонс в вязаном свитере и с повязанной на поясе рубашкой и развивающимися на ветру такого же цвета, как и у девушки, волосами, без присущей ему сероватой шапочки в виде короны, а на шее которого болтаются тонкие белые наушники, разумеется, никто бы не воспринял это всерьёз. этот мир - отстранённый от шума, суеты и людей, от предрассудков и стереотипов, от банальностей и того-как-нужно - существует для них двоих. и в нем нет места лжи шаблонам. в нем они могут не притворяться лучшими друзьями бывших друг друга и не пытаться найти укромный уголок, чтобы банально узнать, как у кого проходит день, не говоря уже о том, чтобы взять за руку и поцеловать друг друга. здесь они вдвоём. одни. наедине друг с другом. без фальши и пафоса. без «если что, мы обсуждали проект по истории», без «шерил расскажет арчи», без «мой отец - последний ублюдок, и я переезжаю жить к тебе». здесь все идеально. вокруг ни души, и вряд ли хоть одна машина проедет мимо этого места в ближайшие несколько часов. старый асфальт и ещё более старый джип на обочине. выброшенные на крохотный песчаный берег волнами водоросли и несколько крабиков. вероника чувствует себя прямо как в песне атмосфернейших the neighbourhood «sweater weather», различие только в том, что они в вашингтоне, а не в калифорнии. - смотри, там кит, джагхед! это был кит, - совершенно по-детски визжит вероника, одной рукой указывая куда-то далеко в сторону горизонта, а другую продолжая греть в рукаве его свитера и его собственной ладони, к слову, вечно холодной. штат вашингтон отличается холодными порывами ветра, зыбкими туманами и фактом того, что нью-йоркская королева вероника лодж чувствует себя здесь удивительно комфортно. ещё несколько месяцев назад, когда джагхед не знал такую сторону вероники, и если бы она сказала ему, что мечтает о поездке через всю страну на стареньком джипе с еле работающей системой обогрева на самое холодное побережье штатов, он бы тут же позвонил в психиатрическую клинику. к тому, что вероника без ума от черно-белых фильмов в драйв-ин с вязаным пледом и горячим шоколадом, парень привык быстро. то, что девушка дома предпочитает носить растянутые толстовки и высокие шерстяные носки и курить на подоконнике ментоловые сигареты, а потом засыпать на белоснежных смятых простынях в обнимку с мягкой игрушкой, потребовало несколько большее количество времени для восприятия. - ты знаешь, что ты самый противоречивый человек в мире, вероника лодж? - произносил он каждый раз, узнавая что-то новое о брюнетке. например, когда она сказала, что терпеть не может каблуки и без ума от детских сказок с картинками. уходить из квартиры вероники в три часа ночи, смотря на нее - в одной помятой шелковой ночнушке и шерстяных носках (ледяная королева тоже мерзнет), без макияжа и идеально уложенных волос, а на утро видеть ее в фирменном платье и на каблуках рядом с флиртующим с ней арчи, уже которую неделю пытающимся возобновить отношения с бывшей девушкой, а потом кидать колкие фразочки в их сторону, постоянно пререкаясь с любительницей детских сказок и растянутых свитеров, лишь бы никто ничего не заметил, стало любимым моментом джагхеда джонса во всем его существовании. по факту - не случилось бы ничего такого, если бы все узнали об их отношениях, но они не торопились целоваться в коридорах школы и ходить за ручку по всему городу. им нравилось, что о них никто не знает. им нравилось хранить общую тайну, особенно, что эта тайна - они сами. бетти льёт слезы каждую ночь из-за того, что джагхед не обращает на неё внимание уже которую неделю и сливает каждый их диалог, и в два часа ночи звонит за поддержкой веронике, которая в этот самый момент, лёжа на смятых простынях, выстанывает имя бывшего парня ее лучшей подруги, а на утро всячески пытается замаскировать бордоватые пятна на шее.one love, two mouths one love, one house
- у кого-то выдалась жаркая ночка? - подскакивает к шкафчику брюнетки слишком уж весёлая шерил. вероника, хитро улыбаясь, оставляет вопрос новоиспеченной чуть ли не лучшей подруги без ответа, хватая ее под руку и утаскивая в сторону женского туалета. джагхед утыкается лицом в угольно-чёрные волосы своей девушки, как только с них спадает капюшон, заставляя ее улыбаться ещё сильнее. со стороны они выглядят как роза и джек на кромке титаника за несколько часов до его крушения, но если те о нем даже не подозревали, то лодж и джонс с упоением ждут надвигающейся волны. король змеев и королева норт-сайда любят разрушения. и любят разрушать. слишком идеальный тандем. вероника поражается его олдскульности, а он сам старается измениться ради своей королевы, не осознавая того, что будь он не таким, какой есть, вероника лодж даже не посмотрела бы в его сторону. он старается облагородить старый трейлер перед ее переездом к нему, а она врывается с кучей чемоданов и разбрасывает все вещи, наводя ещё больший хаос. джагхед лишь стоит в стороне, наблюдает за этой картиной и шепчет про себя: «моя девочка». чуть больше часа требуется джагхеду, чтобы со скоростью 100 миль в час добраться до форкса - городка, известному лишь местным жителям и фанатам «сумерек» с робертом паттинсоном. джонс смеётся на весь салон так, что не слышно играющих по радио скорпионс, когда девушка говорит, что фанатела от атмосферы «сумерек» и именно поэтому выбрала для ночлега именно этот город. джонс шутит, язвит и усмехается, а лодж обиженно надувает губы и отворачивается к окну, за которым уже мелькают небольшие здания города. пару часов спустя они сидят на мягкой кровати, держась за руки, курят ментоловые сигареты и смотрят первую часть «сумерек» в стареньком мотеле, а ближе к часу ночи, когда тучи неожиданно уступают место звёздам, создающим неописуемую картину, джагхед предлагает девушке посмотреть вторую часть фильма, а та, усмехаясь, посылает его за парой стаканчиков кофе в расположенную под их окнами круглосуточную закусочную. - ты веришь в вампиров и оборотней? - серьёзно, с детским воодушевлением спрашивает она, делая затяжку и наблюдая за густым дымом на фоне усеянного звёздами неба. джагхед делает паузу, ожидая смеха девушки, но его не следует. - я уже говорил, сколько в тебе противоречивостей, правда? - глухим полушепотом выдает он, притягивая лодж к себе за талию и касаясь губами ее виска. - я верю в мистику, - на полном серьезе говорит девушка, поворачиваясь к своему молодому человеку, и в этот момент ее глаза буквально горят. - это же так... необычно. верить в то, что не видно, в то, что скрыто от глаз людей, находить какие-то знаки... - джагхед в очередной раз убедился в том, что у него самая лучшая девушка в мире, и не смог скрыть улыбки. - тогда посмотрим «дракулу»? на ноутбуке заканчивается аккумулятор за двадцать минут до окончания истории, а настенные часы показывают, что вставать им примерно через пять часов, однако вероника ещё долго сидит на подоконнике, наблюдая за пролетающими не так высоко самолетами и пеплом, падающими куда-то вниз. джагхед подходит сзади и целует ее, начиная с тоненьких пальцев. через пять минут - на веронике лишь чёрное кружевное белье, а джонс предусмотрительно закрывает шторы так, что в комнате кромешная тьма. соседи снизу и по бокам в течение часа наслаждаются скрипом кровати, а ближе к четырём утра джагхед натягивает на изящные ступни вероники шерстяные носки, после чего укрывает ее теплым одеялом, под которым обнимает ее сам.no shirt, no blouse just us, you find out
попытка встать в восемь и выдвинуться в девять даже не попыталась быть осуществлённой, и в десять утра вероника сидела за самым милым столиком практически пустой закусочной (которая оказалась атмосферной кофейней) с чашкой латте без сахара на соевом молоке и миндальным круассаном, пока ее бойфренд - в клетчатой расстёгнутой рубашке поверх футболки, авиаторах на растрепанных волосах, наушниках на шее и бордовых отметинах на ключице - выскребал из карманов последние доллары. - зачем мучить себя и пить ужасно горький кофе на молоке, от которого блевать хочется, и есть при этом огромный сладкий круассан, учитывая ещё и то, что ты и так у меня самая худенькая? - искренне не понимал джонс, наслаждаясь карамельным латте со сливками и чем-то наподобие сэндвича с индейкой. - ты ничего не понимаешь, - фыркает брюнетка, продолжая листать сделанные вчера фотографии на подаренный отцом фотоаппарат. джагхед лишь закатывает глаза, пытаясь прожевать половину сэндвича, которую он умудрился откусить. в течение пяти часов за окном джипа мелькали холмистые и океанические пейзажи, сменяющиеся маленькими городками и деревушками. в течение этого времени вероника трижды упрашивала джонса остановиться на обочине, чтобы она смогла сфотографировать красивый вид, два из трёх раз ее чуть не сбили проезжающие мимо автомобили, эти же два раза ее чуть не убил джагхед за ее неосторожность, а она все смеялась; четыре раза они останавливались на заправке, чтобы джагхед купил себе бургер или сендвич и подзапрвил бак, а вероника купила себе и ему по пачке ментоловых сигарет и латте на соевом молоке, два раза из которых она ругалась с продавцом из-за того, что у них этого соевого молока просто нет, и в итоге брала зелёный чай, а джагхед всю дорогу до следующей заправки дразнил ее постоянно тёплым и как будто не кончающимся запахом кофеина; шесть раз они ссорились из-за того, что джагхед хотел послушать атмосферную для поездки нирвану, а веронику внезапно пропирало на ван дирекшн - «противоречивая». вероника любит руки джагхеда джонса и как по-собственнически он прижимает ее к себе, его пальцы и как нежно он проводит ими по ее коже и поправляет волосы, его шею и как он поддаётся ее поцелуям, его волосы и как она постоянно взлохмачивает их, его губы и как по-разному нежно и страстно они касается ее. она любит называть его донни дарко и холден колфилд при других и самыми милыми прозвищами, когда они вдвоем. ее поражает его отстранённость и в то же время участливость во всем, что только происходит. он вдохновляется ею, а она его строками о ней же самой. джагхед стал тем, кто перевернул ее мир с ног на голову, заставив наконец стать самой собой. проводить вечера в пустом драйв-ин, держась за руки, или в попс с клубничными коктейлями, когда он пишет роман, а она подкидывает ему идеи, читая керуака, бронте и других классиков всей мировой литературы, или гоняя на его стареньком мотоцикле по пустому ночному городу и пригороду, прокручивая в голове самые атмосферно-драйвовые песни. но самое любимое для них обоих - сидеть в ее небольшой комнатке с чипсами для него, вишней для неё, чашками кофе и сигаретами для них обоих. он любит наблюдать, как она жарит мясо для него и тушит овощи для себя в его рубашке и шерстяных носках поздней ночью, зная, что все равно его кусок стейка она будет уминать быстрее него самого. вероника обожает, когда он вжимает ее в стену, проводя дорожку рванных поцелуев от ключицы до губ, а потом бросает ее на кровать, тут же оказываясь сверху. она смеётся каждый раз, когда слышит звук чего-то падающего с кровати или тумбочки, а он наслаждается разлитым красным вином на белой простыне и осколками рядом. - давай не будем возвращаться? - уже на подъезде к трассе, ведущей на их восточное побережье, внезапно произносит она, открываясь от вида двенадцати пропущенных от бетти, семи от арчи, около сотни однообразных сообщений от них обоих и кевина и лишь одной короткой фразы от шерил, которая единственная заставила девушку улыбнуться - «надеюсь, ты додумаешься не выкладывать счастливые фотографии в обнимку с донни дарко с побережья тихого океана в инстаграм». джагхед улыбается от ее фразы, но все же сворачивает на шоссе. - ты же знаешь, что это не последний раз. к тому же, не место создаёт атмосферу, а мы сами, помнишь? - улыбается он краешком губ, смотря на неё в пол-оборота, и в этот момент вероника осознаёт, что этот человек - тот, с которым для неё не имеет значение ничего больше, и она просто касается его губ своими.