Начало всадников

«Тебе обязательно это делать?» «О чём ты?» «Ты всё время грызёшь внутреннюю сторону своих щёк и губ. Прекрати. Это отвлекает и противно.» — сказал Торн, морщась. «Прости», — искренне извинился всадник красного дракона и быстреньким заклинанием вылечил ранки во рту, продолжая закреплять доспехи на своём магическом спутнике.       Последние два дня пролетели слишком быстро как для наших героев, так и для всех остальных.       Ребят и их напарников почти никто, кроме их родных (и даже те редко), не видел всё это время. Максимум можно было заметить Сапфиру, Шадоу, Торна и Глаэдра в полёте или увидеть их около палатки всадников спящими. Насуада и Селестия на вопросы разводили руками, мол: «Не знаю, где они пропадают», говоря лишь о том, что ребята готовятся. Имиладрис с Арьей же никто вопросами отвлекать и не собирался.       И задающим такие вопросы никто не соврал. Всадники и их драконы действительно готовились к битве, потратив большую часть энергии на защитные чары. Сапфира с большим усердием училась управлять магией Луны, а сама вестница ночи вместе с оборотнем подменяли в некоторых местах дракона, давая Тасе управлять.       Ледяной дракон выглядел как настоящий и без иллюзий эльфов. Элдунари быстро усвоили, как им управлять, поэтому проблем с этим не было. Искусственное создание было быстрым и гибким. Драконы очень долго составляли идеальные пропорции для ледяной скульптуры, и к финалу её размеры хоть и доставляли неудобство, но не снижали ловкости существа.       Элдунари разделили между всеми участниками битвы, а так как только Луна была связана с ночным светилом, ей пришлось вытащить из тайника сердца сердец, после чего временные хозяина поместили их в собственные пространственные карманы.       Остальную часть ночи друзья старались заполнить все сосуды энергии, медитируя, из-за чего могли с легкостью подслушивать разговоры варденов.       Диалоги были разнообразными, например о том, что кто-то ждёт ребёнка, или какое свадебное платье подходит некой Катрине. Было очевидно, что не только всадники пытались как-то не волноваться о битве и изолироваться от мира, создав себе идеальное затишье перед бурей. Но всё же можно было услышать разговоры и о предстоящем сражении, о надежде выиграть или грандиозном проигрыше.       Также была масса разговоров о всадниках и драконах. Ребята не удивились, они ведь и раньше слышали разное о себе и о том, как кто-то одобряет их кандидатуру или по полной отвергает, говоря плохие слова как в разговорах, так и в мыслях. Они встречались с этим не только в лагере. Эльфы, в отличие от людей, моментально почуяли волка* в Киллиане и поняли, кто такой Муртаг, и хоть никто не выражал это вслух, один всё-таки высказал своё мнение об этих двоих, и многие согласились, но после того, как на защиту друзей встали их драконы, от эльфа не осталось и следа. Тогда пошли слухи, что королева Имиладрис, узнав о том что наговорил тот эльф, жестоко наказала его. Луну же из-за её способностей уважали, и поэтому никто из лесного народа не рассуждал о том, что Сапфира сделала неправильный выбор.       Они также слышали разговоры о Глаэдре с Оромисом. Когда последняя битва закончилась, за золотым драконом ходили чуть ли не по пятам. Но были слышны и претензиях к учителям, а именно: почему они не участвовали в бою против Гальбаторикса, а присоединились к армии лишь в самом конце.       Когда доспехи были окончательно закреплены на драконе, и Элдунари, отведённые Торну, что хранились в пространственном кармане, проверены, сын Морзана мазнул взглядом по начальникам огромной армии варденов, которые возвышались на холме и также следили за своими подчинёнными.       Впоследствии магические спутники поднялись в небо над столицей Алагейзии.       Кроваво-красный дракон, закованный в крепкие доспехи, поднялся выше облаков, но так как утро обещало быть почти безоблачным, да и безветренным, можно было видеть Урубаен. Затем крылатый ящер сделал несколько кругов, ожидая остальную команду и следя за происходящим внизу.       Могущественные колонны людей, фестралов, гномов, эльфов, эквестрийских воинов и котов-оборотней выдвигались из лагеря. В серой предрассветной дымке все фигуры были едва различимы. Нигде не было видно ни огонька. Колонны маршировали по полям вниз, к бывшей Илирии. Оказавшись в полумиле от города, они разделялись на три части. Первая выстраивалась напротив главных городских ворот, вторая следовала к юго-восточной части стены, а третья стремилась на северо-запад.       В городе загудела одна труба, потом вторая и третья. Следом по всему поселению стали зажигаться фонари и факелы. И в это же время в воздух поднялись остальные всадники, прихватив с собой Тию и Брома. «Ну, вот и всё, пора» — подумал Муртаг       Где-то рядом, со стороны левого крыла, взревел Глаэдр, и остальные драконы подхватили его рёв, говорящий о скором нападении и угрозе. За золотистым драконом, как птицы, летевшие в тёплые края, последовали Сапфира, Шадоу и, конечно же, Торн. В городе солдаты Гальбаторикса отчаянно готовились защищаться, но по громким крикам и движениям на крепостных стенах было очевидно, что они перепуганы и дезорганизованы. Но драконы, как и всадники, не стали на них нападать, а просто застыли над городом, поджидая «самого главного». «Ну же, — подумал полуэльф через несколько минут. — Где же они застряли, чёрт подери!» «Терпение».       Драконы во второй раз взревели, но в этот раз в их рёве не было ни капельки угрозы и ненависти, скорее они просили кого-то торопиться, как будто кто-то вот-вот должен появиться, и этот кто-то очень важен. Вардены спохватились, не понимая, почему главная надежда всей страны, которая должна была пойти и убить короля Алагейзии и его слуг, так и не попыталась сжечь столицу.       Но это сомнение в стражах моментально улетучилось, когда они услышали ответный рёв. Он был громче всех и смог заглушить звуки, исходившие от будущей, наверно, самой главной исторической битвы. От этого многие испугались, как вардены, так и имперцы, потому что никому — и это была первая мысль каждого — не хотелось встретиться с драконом Гальбаторикса.        Из леса вылетела вся обитавшая та пернатая братия и амфибия, что тоже решила присоединиться к птицам и поскорее убраться оттуда. В это же время по приказу королевы Имиладрис эльфы начали петь на древнем языке, говоря животным, что ничего в лесу не грозит им опасностью. И животные их послушались, уже не боясь выбирающейся из леса скульптуры вместе с Арьей и не пытаясь «спастись» от неё.       Дракон полностью показался вместе с дочерью Имиладрис в седле. Белый ящер в иллюзии Блёдхгарма громко заревел, тем самым бросая врагу вызов и призывая всех, кто ненавидит Гальбаторикса, принять участие в этой битве и с честью, если понадобится, погибнуть. Но многие не поняли этого рёва и уже готовы были рвануть подальше, как со стороны Империи, так и со стороны варденов, и всё равно, что за это воинов могли жестоко наказать обе стороны.       Но никто так и не сдвинулся с места, а существо, созданное оборотнями и эльфами, вместе с Арьей пролетело мимо Глаэдра с Оромисом и всей остальной компанией. Оно выпустило мощный ледяной поток вместе со снегом на столицу Алагейзии, не щадя никого.       Имперцам ничего не оставалось делать, кроме как бежать от дракона, чтобы не попасть под слои льда, хотя были и «смельчаки», которые решили всё-таки подбить его, но поздно поняли, что им его не победить даже с помощью магов. Воодушевленные прибытием огромного белого дракона вардены с громкими криками вступили в бой без команды Насуады или остальных главнокомандующих. Они начали швырять снаряды и выпускать стрелы одну за другой в сторону города. В то же время остальные драконы решили помочь снежному гиганту и другим существам.       Удивительно, что долгое время после появления Умаротха и ещё десяти Сердец, которые тоже управляли драконом, ни один имперский всадник и его спутник не появился, и даже Найтмер Мун поблизости нигде не было. Казалось, слуг Гальбаторикса вообще никогда не были в цитадели, но все понимали, что они во дворце, вот только чего ждут-то?       Молодые всадники и драконы нервничали, и не понимая, что происходит, пока Учителя с остальными Элдунари, Бромом, Тией и Арьей были уверены, что всадники с Кошмаром и королём Алагейзии скоро появятся.       И словно прочитав их мысли, откуда-то из-под выступа выскочили драконы вместе с Мун. Несколько сотен футов они просто падали, а затем расправили крылья, чтобы уменьшить скорость своего падения до безопасной, и направились к ним, громко хлопая крыльями.       И когда Сапфира, Глаэдр, Торн, Шадоу и Луна устроили битву с Поллуксом, Снегулусом, Анемоной, Трэвором и Кошмаром, появился тот, кого больше всего все ожидали и боялись увидеть.       Вначале из цитадели послышался громкий рёв, потом чёрные крылья разбили витражные стёкла и стены, где, как предполагали всадники, находился тронный зал, который начал рушиться. Вскоре все могли увидеть чёрного дракона в пыли от разрушенной кладки. Он карабкался из огромной созданной им же дыры, на крышу цитадели, которая кое-как удерживала вес громадного существа. Когда Шрюкн поднялся в воздух, на месте тёмной мерзкой цитадели уже находились осколки от витражей и развалины самого замка, а король Алагейзии, хохоча верхом на пленном драконе, заставил ящера подняться высоко над врагами, чтобы посмотреть на всех разом. «Чёрт! — рявкнул Торн и погнался за Анемоной, которой захотелось резко удрать. — Как же мы теперь вытащим наших братьев и сестёр?! А там ещё и мечи всадников остались!» «Я с тобой полностью согласен брат, — мысленно сказал полуэльф, — Но нам сначала нужно убить Гальбаторикса, а там потом что-нибудь придумаем.»       Немного помедлив, Муртаг продолжил: «Но это не значит, что я не заметил, что ты сказал!» — дракон на это заявление лишь недовольно фыркнул.       Всадник обернулся. Глаэдр и Оромис решили не представлять радость Губителю яиц посмотреть на всех и дать им сразиться с Арьей и Элдунари. Золотой дракон резко откинул от себя Снегулуса и отдал того в лапы ледяному и эльфийке. Хищник направился вместе с Тией на короля и его дракона, и в то же время Луна поравнялась с Мун, и они начали сражение совсем рядом, лишь немного отлетев в сторону.       Их противник раздражённо клацнула зубами и с большим трудом успела увернуться от атакующего дракона. Торн попытался задеть Анемону за хвост, но мелкая, пусть и с него размером, моментально отскочила от красного дракона, не давая себя покалечить. Она явно не желала драться, но этого ей не избежать. Белая дракона прекрасно понимала, что в ближайшем будущем она не справится с таким врагом.       Анемона была быстрее любого дракона из-за особенного строения тела, но из-за неумение маскироваться и незнание искусства полёта убивал весь её талант. Но Торн не был так хорош в воздухе. Хоть ему и были дарованы крылья, он проигрывал Шадоу и тем более Сапфире на подобых тренировках. Голубая дракона была идеальна в этом случае, как будто природа специально создала её такой: прекрасно маскируется и без помощи всякой магии — даже если будет под носом у кого прятаться, её никто не заметит. Она с лёгкостью выполняет разные трюки, обладает ловкостью и скоростью. Не зря всё-таки Глаэдр с гордостью всякий раз говорил, что Сапфира лучше всех летала бы в Ордене Всадников, если училась бы в то время.       Дракона вновь попыталась напасть, но её атака была с легкостью блокирована. В это же время всадница драконы начала кастовать заклинание, и Муртагу приходилось отбиваться от атак магией, а иногда его дракону приходилось уворачиваться. «Я с лёгкостью справлюсь с мелкой, разберись со всадницей, она жутко мешает!» — прорычал красный дракон, на всякий случай увернувшись от смертельного белого луча, продолжая гоняться за магическим спутником всадницы. «Понял.»       Дракон резко свернул, удивляя свою противницу. Сложив крылья и только рядом с землей раскрыв их, он опустился на землю. Муртаг сразу же спрыгнул, вытянув Заррок из ножен. Юная леди указала Анемоне рукой, где приземлиться. Она явно желала подстраховаться, чтобы сын проклятого никак не смог проникнуть в её мысли. Они приземлились напротив всадника и дракона, после чего девушка скинула свой шлем, чтобы лучше осмотреть своего соперника. — Кошмар, — тихо рассмеялся полуэльф, пока на него непонимающе уставились. — Мой учитель всегда меня учил чести и не бить женщин, девушек и так далее, а теперь мне придётся избить юную леди.       Губы девушки изогнулись в милой улыбке, после чего она ответила: — Аккуратнее со словами надо быть. Как бы эта юная леди не избила тебя. «Удачи» — пожелал дракон своему всаднику, направляясь в атаку на белую дракону. «Тебе тоже, брат.»

***

      Как только битва началась, Глаэдр вцепился со Шрюкном. Сапфира, как и договаривалась с Бромом, спустила старого всадника на землю и ринулась на помощь золотому дракону и его всаднику, отдав Умаротху и остальным десяти Сердцам Сердец Поллукса. Сейчас эльфийка находилась с Бромом, и вместе они бились против Эйса и Кастора.       Голубая дракона вновь полетела на врага, зацепившись когтями за мощный хвост пленника Гальбаторикса. Сам мучитель сидел в седле. Для чёрного гиганта Сапфира была всего лишь жалкой мошкой, от которой невозможно лень было отмахнуться, но вот если он нападёт и ударит её, от драконы только мокрое место останется.       Напарница ночной вестницы злобно рыкнула и посильнее схватилась за хвост, который был усыпан, как и всё тело, защитными чарами. Она попыталась нанести хоть какой-нибудь ущерб чешуе, но когти и зубы никак не могли причинить вред хвосту больше, чем тот, что уже был. Блеклая шелушащаяся чешуя получившаяся от недостатка солнечного света за многие годы, о многом говорила.       Попытавшись вновь укусить противника, она заметила как рядом промелькнули белые пёрышки, и это заставило её отвлечься от важнейшего дела. По команде короля Шрюкн резко дернул своим хвостом, причём достаточно сильно, от чего голубая хищница не удержалась и полетела бы вниз куда-то на равнину, если бы что-то, а точнее кто-то в самый последней момент не удержал её магией. — Среди всех моих сегодняшних гостей я больше всего рад видеть именно тебя, Сапфира. Ты стала уже совсем взрослой. Помнишь ли ты это место? Помнишь ли ты звук моего голоса? Ах, сколько ночей я провёл здесь, беседуя с тобой и другими дракончиками, оказавшимися у меня на хранении в то время, когда я утверждал своё правление над Империей.       Где-то в отдалённом месте сознания послышались голоса Глаэдра, Оромиса, Селестии и Элдунари. Дракона попыталась выбраться из плена, в который её заточили по собственной же глупости. Сапфира резко дёрнулась, следя за тем, как Глаэдр атаковал Шрюкна, а его всадник — короля. Тия пыталась ослабить чары, но это не нисколечко не помешало королю Алагейзии продолжить говорить. — Это твой дом, Сапфира. Ты принадлежишь ему. И именно здесь ты совьёшь себе гнёздышко и отложишь яйца, из которых вылупятся твои дети.       У драконов всегда было плохо с магией, они не умели контролировать её, отчего была массу проблем. Но волшебство повинуется сильным чувствам, и магия, шедшая от голубой драконы к ночной вестнице, была обнаружена ими именно так.       Но это же и было проблемой. Не умеющий полностью контролировать свои способности мог одним чувством испортить весь свой контроль. Бывало и так, что не принявшие в себе этот дар пытались как-то его потушить, избавиться. Считая его проклятием, они окончательно уничтожали защитные барьеры в своём сознании, после чего происходили ужасные вещи. Например, такие существа сходили с ума, уничтожали всё вокруг.       Голубая дракона же с самого начала пыталась укротить и контролировать свою магию, чтобы не убить себя и близких, но слова короля империи невольно заставили душу наполниться ненавистью и желанием ощутить кровь этого мерзкого существа в пасти. Стало трудно дышать, и казалось, что какой-то комок молний застыл в её сердце сердец и разрастался с каждой секундой, заполняя собой всё тело. Она не стала пытаться как-то остановить происходящее, понимая, что с ней происходит, хоть и чувствовала такое впервые. Когда этот комок вырос настолько, что держать было невозможно, Сапфира позволила ему покинуть своё тело.       Оковы, держащие её, моментально слетели, как будто их и не было, принцесса дня отлетела на всякий случай подальше, а Гальбаторикс, никак не ожидавший подобного, смотрел на это округлившимися глазами.       Она ещё покажет, что такое магия на самом деле, и Губитель Яиц пожалеет о содеянном.

***

      Шадоу и Киллиан глядели на ледяную тварь. В отличие от Шрюкна, которого отсюда тоже было видно, Умаротх и остальные драконы прекрасно отбивались от своих врагов. «Шикарно. — заметил чёрный дракон. — Видел, как Сапфира долбанула?» «Да, это было действительно шикарно, дружище, но нам не стоит забывать о Трэворе и Августе.» «Я помню.» — немного раздражённо ответил магический спутник и осмотрел участок леса, где они немного подрались, а потом их враги куда-то умотали. Оборотень и его дракон не думали за ними лететь. Как улетели, так и вернуться. «О, вон они!»       Дракон мысленно показал картинку нефритового дракона и его спутника. Противники двигались прямо на них, не собираясь в этот раз никуда сворачивать. «Явно, — мысленно обратился парень к своему напарнику, — У них не было плана сражения с нами, и поэтому они решили потянуть время.» «Да, я тоже так думаю.»       Дракон громко зарычал и сцепился с Шадоу. Он был больше чёрного дракона, и тому было сложнее драться, чем раньше.       Когти нефритового вонзились глубоко в плечи передних лап. Обсидиановый ящер громко взвыл и попытался ослабить хватку дракона, ударив того хвостом по левой задней лапе.       Сверху послышались удары мечей. Пока чёрный дракон пытался высвободить себя из хватки, сопротивляясь всё слабее и слабее, неожиданно в голове промелькнула идея, и магический спутник поделился ей со своим всадником, после чего, получив одобрение, воплотил её в жизнь.       Набрав в грудь побольше воздуха, крылатый ящер выдохнул огромную струю чёрно-оранжевого пламени. Август, как и предполагалось, защитил себя и Трэвора чарами.       Киллиан взял в две руки свой меч и там, где должна была быть морда дракона, вонзил его, предварительно назвав имя клинка, от чего по мечу заискрились молнии.       Послышался громкий рёв. От ужаснейшей боли зелёный дракон сильно откинул от себя Шадоу, уходя от чёрного дракона подальше, чтобы тот не смог за ним успеть. «Ты как?» — спросил оборотень у напарника, рассматривая его раны. В принципе, на вид ничего серьёзного, к счастью, не было. Трэвор повредил всего лишь мышечную ткань. «Могло быть и лучше.» — буркнул тот в ответ.       Парень кивнул и посмотрел на вражескую парочку. Увы, оборотень покалечил лишь челюсть, проткнув ещё и язык вдобавок. «Мог глаз ему проткнуть или сразу мозг? Меньше хлопот было бы.» «Ну, извини, пламя было слишком ярким, пришлось глаза закрыть, чтобы не ослепнуть. Куда попал — туда попал, но в следующий раз постараюсь повредить череп. — ответил всадник, следя за противниками. — Как ты думаешь, если мы разделимся, у нас будет больше шансов?» «Мы три раза уже друг с другом подрались. Думаю, нам всё-таки стоит попробовать разделить их. Трэвор туп, как сытая сова, я смогу победить его с закрытыми глазами.» «Ёлку не обижай, она умная!» — шутливо обиженно сказал парень, коснувшись перчаткой морды дракона. «Ну да, прости, я забыл, что питомца невесты обижать нельзя» «Шадоу, ей богу, не прекратишь — ты когда-нибудь огребёшь». «Да ладно тебе, — развеселился чёрный ящер, направившись к Трэвору и Августу. — Чуточку разбавили ситуацию весельем.» «Ты лучше о битве думай, приземляйся вон там.» «Около леса? Хорошо, Ваше Величество.»       Шадоу приземлился на поляну около рощи, как ему и сказал друг. Немного позже за ними прилетели, приземлившись неподалёку, Трэвор с Августом.       Драконы поднялись в воздух и улетели, а всадники, аккуратно обходя друг друга по кругу, напали.       Завязалась битва. Киллиан провёл целую серию ударов, но Август их парировал, после чего тоже атаковал. Оборотень поблагодарил свою волчью сущность, потому что этот парень с какого-то перепуга (хотя и так ясно с какого) стал намного быстрее и ловчее.       Удар за ударом, а поединок всё продолжался. На обоих юношах уже были царапины, бровь над правым глазом у оборотня была рассечена, кровь заливала глаз, губы были разбиты, левая ключица немного расцарапана. Правая рука тоже пострадала и просто висела плетью. Киллиан сейчас был очень благодарен Луне за идею сделать из драконьей чешуи броню.       Неожиданно парень сделал ложный выпад, и Август на это повёлся. Удар, и меч пробил броню на левой стороне бедра, задев бедренную кость. Всадник согнулся и попытался разогнуться после ранения. Он хотел ударить в ответ, но не смог. Неожиданно для обоих парней всадник нефритового дракона согнулся пополам ещё сильнее, а после громко закричал, расплакавшись.       Рядом приземлился Шадоу, и Киллиан всё понял. Сразу же после этого он быстро убил своего оппонента, чтобы тот не мучился. «Как это произошло?» — тихо и сочувственно спросил парень. «Он сам виноват, — честно признался друг. — В Урубаене он не успел расправить крылья и сильно врезался в крепостную стену столицы. Та не выдержала, и огромные камни упали на него.» «Понятно. Идём, поможем Торну и Муртагу, а дальше все вместе на Гальбаторикса.» «Хорошо, вот только предупреди эльфов об Элдунари, которым нужна помощь.»

***

      Арья что-то бессвязное, как показалось бы сверху, крикнула Брому, и тот кивнул. Звуки быстро разлетелись по серому от магии полю из-за сильного ветра, вызванного всё той же магией, поэтому поняли лишь те, к кому и обращались. Позже они вместе напали на всадников Поллукса и Снегулуса, не давая тем даже немного передохнуть.       Два детеныша были сильными и крепкими. Насыщенно синий и рыжий драконы работали сообща, но они не были обучены биться. Да и кто их обучил бы? Шрюкн или Гальбаторикс? Первый никак не сможет это сделать, потому что его пленили в детстве, он полностью в подчинении клятвопреступника, а второй тем более не смог бы, потому что не является драконом.       И вот, рыжий ящер попытался скрыться с поля зрения «дракона» и ударить где-нибудь с боку, но сердца сердец успели это предотвратить, не давая себя ранить. Драконы хоть и были слабыми, но мелкими и ловкими.       Поллукс попытался вновь затеряться, и в этот раз у него это вышло. Он вцепился зубами за шею врага и начал царапать место, где должен сидел всадник.        Умаротх и другие Элдунари не смогли это полностью прочувствовать, но им это очень не понравилось.       У вражеских драконов не то что не осталось сил, нет, они как будто были апельсинами, из которых выжили все соки, не говоря о ранах от этой ледяной каким-то образом (всем и там понятно каким) живой скульптурой.       Да и Элдунари сами по себе устали. Они не только сражаются, но и поддерживают силы дракона, маленького птенца, который тоже имеет способности и восстанавливает ледяного ящера.       Кстати, о сестре оборотня. С большого расстояния тяжело восстанавливать лёд и позволять его выдыхать, потому она сильно устала «лечить» раны дракону и обеспечивать подобные залпы.       И вот сейчас все старания рыжего хищника оказались напрасны — от его следов ничего не осталось, а Умаротх решил, что сейчас будет лучшее время для осуществления плана, чтобы облегчить битву многим и закончить её побыстрее.       Отвязавшись от девочки, от эльфов, Брома и Арьи, драконы в Сердцах сконцентрировались на печали, ненависти, желании мести и остальных негативных чувствах, почувствовали, как незримый барьер в их мыслях к доступе к магии разрушился. Они постарались полностью сконцентрироваться на негативных чувствах, представляя, как их Элдунари разрываются вместе с телом ледяного дракона.       Резкий взрыв и всплеск огромного количества энергии разнеслись по всему полю брани. Землю резко затрясло от достаточно сильного взрыва, и, наверно, это было слышно даже в Эквестрии. Поллукс и Снегулус попали под чудовищный ливень этой энергии. И если Поллукс, находясь на драконе, погиб, то Снегулусу повезло больше, и он смог отлететь на безопасное место, но всё равно оказался сильно ранен, так что битву продолжать уже не мог.       Не осознавший происходящего Кастор был убит Бромом одним из двенадцати смертельных заклинаний. Эйса и его дракона постигла та же участь, дракон был убит копьём Орхидеей, а всадник мечом.       Забрав выпавшие сердца сердец драконов, бывший всадник вместе с эльфийкой отдали честь ребятам и Умаротху с десятью Элдунари. — Брисингр, — тихо прошептал сказитель, и синий огонь взвился над телами погибших.       Откуда-то с востока выбежала девчонка с эльфами. Они подбежали к кусочкам льда и драконам. — Все живы? — спросил один из эльфов. — Нет, — всё так же тихо и печально проговорила Арья, — Умаротх и остальные Элдунари погибли, спасая нам жизнь. «Нельзя выиграть войну без жертв, эльф, — тихо произнесла Сапфира старшая. — Поверь, в ином мире они теперь счастливы, ведь встретились там со своими братьями и сёстрами, и, конечно же, своими всадниками. — Удачной вам охоты. — произнёс Бром. Все следом повторили его слова.

***

      Селестия открыла глаза и попыталась перевернуться на бок, чтобы не захлебнуться в собственной крови, чего очень не хотелось.       Отдаленно, хотя она прекрасно видела две битвы, слышались звуки мечей, крики разных существ. Вот только как она оказалась на спине в таком ужасном состоянии, солнечная принцесса нисколечко не помнила.       Подняться на руках всё-таки удалось, и аликорн выплюнула большой сгусток крови вместе со слюной. Половину тела жутко жгло.       Солнечная принцесса сняла перчатку и встала, облокотившись о что-то гладкое и рельефное, похожее на чешую дракона. Она не смотрела, на что опёрлась, но по ощущениям было именно так.       Аликорн дня осмотрела поле битвы: вся земля стала серой от разнообразных заклинаний. Они улетели далеко, так далеко, что Урубаена почти не было видно.       Муртаг и Киллиан наносят яростные удары мечом Гальбаториксу, и тот уже не похож на веселого, как в самом начале. Луна рядом с бессознательными Бромом и Арьей сидит и колдует, над ними дерутся Сапфира, Торн и Шадоу. Стоп. А где Глаэдр и Оромис? «Посмотри назад, и ты получишь ответ.» — послышался тихий голос Айоза, бронзового сердце сердец, которое отвечало за всех остальных своих братьев, пока они находились с Селестией.       Кровь отхлынула от лица, когда она осознала эти слова. Тия резко убрала руку и посмотрела на золотистого дракона. — Боже… — пораженно прошептала Тия, в ужасе смотря на дракона.       Всё тело Учителя было изувечено, на нём были большие проколы явно от хвоста, разодранное брюхо, голова совсем далеко от тело. В глазах застыла ненависть. «Шрюкн ударил Глаэдра хвостом. Он задел его верхними шипами» «А что случилось с Оромисом, Бромом и Арьей?» «Они защитили тебя и остальных всадников от какого-то очень сильного тёмного заклятия Гальбаторикса. Оромис взял на себя большую его часть. Он погиб, став прахом, а Бром с эльфийкой просто сильно ранены.» «А Найтмер Мун, получается, убита?» «Получается да.» «А что со мной произошло?» «Сапфира целилась в Шрюкна, но не удержала контроль и случайно ударила тебя магией. Ты не смогла защититься, половина твоего тела в сильных ожогах.»       Так происходящее немного прояснилось, и девушке было жутко стыдно за то, что произошло. «Большое спасибо за то, что вы меня спасли.» «Мы для этого тут и находимся.» — ласково отозвался дракон.       Селестия вновь села на землю, но уже не облокачивалась. Она прекрасно понимала, что ей не удастся никак помочь ребятам, пока не вылечит тяжёлое ранение, а для этого нужно иметь много энергии. Поэтому принцессе Эквестрии оставалось лишь молиться, чтобы ребята смогли спастись и спасти планету.       Луна оставляет отца и бежит на помощь друзьям. Хватает Брисингр и делает прямой выпад в короля. Тот блокирует и пытается ранить девушку в живот. Ей на помощь идёт Муртаг, отвлекая на себя, и Киллиан присоединяется к битве.       Резкий удар, принцесса ночи ловко уворачивается, и Тия копошится, ползёт к Брому и Арье. Элдунари помогают ей, но по её же просьбе больше помогают всадникам. Ей помощь не так уж и сильно теперь нужна.       Шадоу немного спускается и выплёвывает в короля огромный поток огня. Тот быстро уклоняется и посылает в чёрного дракона сильный разряд молнии, но попадает в Сапфиру.       Луна падает вместе со своей драконой на землю, а солнечная принцесса где-то там пищит, но обе девушки не слышат криков в их сторону, мучаясь от общей боли.       Принцесса дня попыталась подняться или хотя бы взять копьё, которое должно было быть у Арьи, но Орхидеи рядом нет, и по везению принцессы Эквестрии копьё оказалась чёрт его знает где, а точнее далеко от Селестии, а если быть ещё точнее, то за спиной Гальбаторикса. «Копьё, — мысленно визгнула она присутствующим союзникам. — Возьмите копьё!»       Ребята услышали и начали попытаться как-нибудь убрать короля Алагейзии со стороны Орхидеи.       Гальбаторикс взмахнул как будто выцветшей на солнце костью меча всадника. Рукоять и эфес были бледно-белыми. Меч короля имел цвет смерти, неживой цвет, и кровь прекрасно сочеталась с клинком. Этот оттенок казался значительно более опасным, чем любой, самый тёмный чёрный. Лезвие резко вонзилось в тело со стороны левой почки.       Муртаг в шоке посмотрел на Гальбаторикса, и в тот же момент Торн громко заревел, а пришедшая в себя Луна и Киллиан громко крикнули имя друга брата.       Аликорн ночи готова была призвать Орхидею, но тут услышала рёв Анемоны. «Вот только её тут не хватало.» — подумала Тия, прежде чем осознать, что эти дамы должны были уже быть мертвы. «Вы её не убили?» — возмутилась принцесса ночи своей паре. «Я не хотел её убивать и решил, что в замороженном состоянии с ней ничего не будет, и она нам ничего не сделает.» «И как же она освободилась?» «Не знаю.» — ответил оборотень, помогая Муртагу, пока девушка дралась с Губителем Яиц. «Я с ней разберусь» — сказал Муртаг им, и Торн согласно заурчал, бросившись на белую дракону.       Ребята лишь кивнули и вновь напали на Гальбаторикса. Сапфира в этот раз решила запутать Шрюкна и, использовав свою магию, создала перед ним иллюзию.       Это сработало, и дракон запутался в кромешной тьме. Он выпустил огромный поток пламени, но никого им не задел.       А пока Муртаг оттеснял Хоуп подальше от Луны, Киллиана, драконы и Гальбаторикса, в этот бесконечный бой неожиданно вернулась знакомая всем личность. Ребята напряглись, в то время как король Алагейзии, как и его дочь, полностью расслабились. — Я думал, эта девчонка тебя убила.       Сама же Кошмар ничего не ответила и подняла Орхидею. — Не в этот раз.       Все кроме Луны, Хоуп и Селестии резко рванули в сторону Мун и короля, и если солнечная принцесса так и не смогла подняться из-за сильных ожогов и ран, а Хоуп была уверена, что они выиграли, то сестра принцессы дня лишь радостно улыбнулась.       И вновь неожиданно для всех, кроме принцессы ночи, копьё полетело не в кого-то из врагов Гальбаторикса, а в самого короля. Все услышали, как всадница Анемоны громко раскричалась, а сам ненавистный всем Губитель пытался понять, что произошло.       Гальбаторикс упал замертво на землю, а альтер эго ночной вестницы посмотрела на улыбающееся лицо сестры.