Начало всадников

      Когда всадники дошли до дворца, двери сами открылись перед ними. Здание было полностью построено из дерева, вся мебель также была выполнена из этого материала. Стены зала состояли из стволов деревьев, потолок создан из сотен переплетённых между собой ветвей. Вдоль двух стен стояли кресла, на которых расположились двадцать четыре представителя эльфийской знати.       Напротив всадников виднелось подобие белого шатра, раскинутого над троном. На самом троне восседала королева эльфов: прекрасная, с гордым и властным лицом. Её тёмные брови «разлетались» в стороны, как два крыла, яркие губы цветом напоминали ягоды, а чёрные, как полночное небо, волосы скрепляла бриллиантовая диадема. Правительница была в тунике алого цвета, бёдра обвивала золотая цепь. Бархатный плащ, застёгнутый под горлом, мягкими складками спадал до земли.       У её левой руки стоял столбик, сделанный из ствола дерева, на котором сидел белый ворон. Птица, склонив голову набок, с интересом уставилась на гостей. Рассмотрев всех, ворон каркнул и пронзительным голосом выкрикнул: «Вирда!»       Стоило компании пройти дальше дверей, как те тут же закрылись за их спинами. Путешественники подошли к королеве, и все кроме драконов опустились на колени, опустив голову вниз. Имиладрис встала и стремительно подошла к ним. Остановившись перед Арьей, она положила ей на плечи дрожащие пальцы и сказала звучным, дрожащим от волнения голосом: — Встань. Арья подчинилась. Королева долго вглядывалась в её лицо, после чего обняла девушку и горестно воскликнула: — О, дочь моя! Как же я была несправедлива к тебе!       Луна жутко удивилась словам Имиладрис и порадовалась, что этой реакции не было видно, ведь волосы закрывали лицо аликорна. «Ничего себе, — начала Сапфира — Оказывается, Арья — принцесса эльфов!» «С одной стороны, мы могли и догадаться, — отозвалась всадница — В её повадках есть властность, чувство собственной исключительности и гордость. Детей королевских особ всегда учат быть выше всех, эльфы не исключение». «А представь шок Орика, — продолжила дракон, — Он знаком с двумя принцессами, и обе лгали о своём титуле». — Имиладрис Дрёттнинг, — почтительно сказала Арья и снова поклонилась.       Королева отстранилась так резко, словно её укусила тигровая змея, и, закрыв лицо руками, повторила на древнем языке: — О, дочь моя, как же я была к тебе несправедлива! С тех пор как ты исчезла, я не могла ни есть, ни спать. Меня измучили мысли о твоей судьбе, я боялась, что больше никогда тебя не увижу. Как я виновата перед тобой! Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?       По толпе придворных пролетел шелест изумления. Подруга всадников долго молчала. Потом произнесла: — Целых семьдесят лет я жила, любила, сражалась, но ни разу не поговорила с тобой, мама. Мы живём очень долго, но даже для эльфов семьдесят лет — не маленький срок.       Имиладрис резко выпрямилась и, гордо вздёрнув подбородок, сказала: — Я не могу изменить прошлое, Арья, как бы мне этого ни хотелось. — А я не могу забыть того, что пришлось пережить. — Ты и не должна забывать. — королева сжала руки дочери. — Я люблю тебя, Арья. Ты — это всё, что у меня есть. Ты можешь, конечно, уйти, если считаешь нужным, но я должна сказать, что прежде хотела бы помириться с тобой.       Императрица ночи молча прислушивалась, чувствуя себя не в своей тарелке. Прямо сейчас, выслушивая диалог матери и дочери, она понимала в очередной раз, что от их ругани с Тией не только ей, но и сестре было плохо. И то, что за этим последовало, было ужасно. «Нет! — прикрыв глаза, со злостью подумала Луна. — Это больше не повторится, я не раню свою сестру своей глупостью снова!» — Нет, мама. Я не уйду.       Имиладрис улыбнулась, снова обняв дочь, получив ответные объятья. На лицах эльфов расцвели улыбки.       Белый ворон подскочил на своей перекладине и прокаркал: — И на двери написал то, что каждый в доме знал: «Друзья! Любите друг друга!» — Помолчи, Благден, — сказала ворону королева. — Не всем хочется слушать твои жалкие вирши.       Женщина повернулась к остальным путешественникам. — Прошу извинить меня, я вела себя невежливо по отношению к вам, нашим главным гостям.       Ребята поднялись и коснулись пальцами губ, вывернули правую руку перед грудью, как учила Арья. После они по очереди сказали слова приветствия, на которые ответила королева.       Имиладрис улыбнулась, а после спросила, обращаясь к драконам: — Как ваши имена? «Сапфира, Шадоу, Торн». — поочерёдно отозвались они.       Лицо королевы вспыхнуло радостью узнавания при одном из имён, однако она лишь кивнула и промолвила: — Добро пожаловать в Эллесмеру, Сапфира, Шадоу и Торн! А как ваши имена, всадники?       Ребята поочерёдно представились. На этот раз по устам придворных явственно пробежал шепоток; даже Имиладрис, похоже, была потрясена услышать имена Муртага и Луны. — Принцесса Луна, императрица ночи и Эквестрийская правительница. Я очень рада увидеть вас. Добро пожаловать. Вас, Муртаг, я рада встретить и узнать, что вы на нашей стороне. Киллиан, я рада увидеть и вас. Мы счастливы, что вместо одного всадника здесь сразу три. — королева улыбнулась, кратко поздоровавшись с Ориком, после чего вернулась на трон. — Судя по тому, что вы явились сюда через несколько месяцев после вести о потерянном яйце Сапфиры, я догадываюсь, что вы пришли завершить своё обучение. Мне бы хотелось услышать всю историю, включая вашу первую встречу с моей дочерью. И о твоих приключениях, Арья, начиная с момента, когда ты попала в засаду.       Вестница ночи вновь рассказала свою историю. Труда это никакого не составило. Под конец девушка отдала свиток Насуады. — Никто, кроме вас, королева эльфов, Орика, моего отца и, конечно же, моих друзей, не знает о том, что я — Эквестрийская принцесса за границей королевства. Поэтому прошу вас и ваш народ не рассказывать об этом. Я не хочу подвергнуть мой народ опасности со стороны Алагейзии.       Имиладрис понимающе кивнула. Расспросив дружную компанию ещё немного, женщина объявила своему народу, что сегодня весь вечер они будут пировать.       Процессия остановилась на вершине холма. Эльфы уже установили там длинный стол и сейчас расставляли вокруг него стулья. В преддверии вечера по всей Эллесмере вспыхнули весёлые огоньки, а неподалеку от пиршественного стола запылал огромный костёр.       Ко всадникам то и дело подходили эльфы, чтобы поговорить с драконами. Крылатые создания сначала охотно отвечали, но вскоре им надоело, и они стали делать это лениво, впрочем, стараясь не обижать представителей лесного народа.       Неожиданно Благден, вспорхнув с королевского плеча, протопал на середину стола, смешно отвешивая направо и налево поклоны, и остановился перед драконами. Хрипло прокашлявшись, он прокаркал: — Драконы, как графины, Владеют шеей длинной. Но графины пиво пьют, А Драконы мясо жрут! — за столом сразу стало тихо. Эльфы с ужасом ждали, как отреагируют на эту дерзкую шутку величественные создания. Те, кратко переговорив между собой, долго молчали, потом Торн наклонился к ворону и выдохнул клуб дыма, в котором Благден попросту исчез, и прибавил — так, что хорошо «расслышали» все сидящие за столом: «И птицами тоже не брезгуют!»       Эльфы сразу развеселились и стали смеяться над белым вороном, который, спотыкаясь, хлопая крыльями, чтобы развеять дым, потащился обратно. — Я должна извиниться за мерзкие стишки Благдена, — громко сказала Имиладрис, перебивая шум. — Язык у него грязный, сколько мы ни стараемся чему-то его научить. «Извинения приняты», — величественно кивнула головой за всех Сапфира, продолжив разговор с друзьями. — А откуда ворон вообще взялся? — спросила Луна у Арьи. — Благден, — ответила та, поставив бокал, — Спас жизнь моему отцу. Эвандар сражался с ургалом и, споткнувшись, выронил свой меч. Но прежде, чем враг успел нанести последний удар, ворон бросился на него и выклевал ургалу глаза. Никто не знает, почему он так поступил, но благодаря ему Эвандар обрёл равновесие и выиграл сражение. Отец был очень щедрым и как следует отблагодарил птицу, с помощью магии наделив разумом и долголетием. Однако чары дали эффект, который не был предусмотрен: перья Благдена потеряли черноту, а сам он обрёл способность отчасти предсказывать будущее. Если наш ворон когда-нибудь подойдёт к тебе и скажет такое, что не покажется ни шуткой, ни дурацкой игрой слов, лучше к нему прислушаться.       Сочтя пир законченным, королева встала, отчего за столом возникла жуткая суматоха, ибо каждый спешил не отстать от неё и тоже вскочил со своего места. — Уже поздно, — сказала женщина, обратившись к гостям, — Я устала и хочу вернуться в свои покои. Ступайте за мной, я покажу, где вы будете жить.       Королева, махнув Арье рукой, вышла из-за стола. Дочь тут же подошла к ней.       Имиладрис привела каждого гостя в «орлиное гнездо». Драконам пришлось взлететь туда. Аликорн убедилась, что королева действительно выделила прекрасное временное убежище.       Чтобы зайти в «гнездо», надо было подняться по лестнице и пройти через люк. Внутри была дверь с узорами в виде драконов. В помещении было темно, но это никак не мешало Луне разглядеть обстановку. Жилище оказалось двухэтажным. На первом этаже было три комнаты: ванная, большая гостиная и столовая. На втором этаже находилась спальня, где располагался люк, через который мог пройти дракон, и кабинет.       Императрица ночи зашла в спальню, и первое что, попалось ей на глаза — большая кровать, лёжа на которой можно было увидеть небо. Тут же располагалась небольшая гардеробная. Продолжая осматриваться, девушка обратила своё внимание на серый камин, схожий с тем, что стоит в гостиной. Ложе для Сапфиры имело форму огромной чаши с низкими краями и было выстлано мягкими красными одеялами.       Голубой дракон, сделав круг, нырнула внутрь через отверстие в стене спальни.       Луна сняла с подруги сумки и седло, после чего положила их около двери. Дракон свернулась клубком в своём ложе, внимательно следя за всадницей.       Разобрав половину вещей, ночная вестница отнесла сумки в кабинет. Переодевшись в удобную одежду для сна, принцесса легла в постель со светло-зелёным бельём и уснула.