Тяжело быть патологоанатомом и могильщиком...

      С самого детства мне нравилась биология: изучать человека, узнавать на что способно его тело. Чуть позже мне понравилась химия: различные реакции, которые происходят вокруг и в самих нас. На тот момент я думал, что это очень полезные знания…       Как закончил школу — сразу решил поступать в медицинский. Мне говорили: «Кашин, какой, блять, мед? Давай лучше зарубимся в КС или в Дотку». Они думали, что это бесполезно. Но они — не я. И несмотря на свой хуевый диплом, я не постеснялся и подал документы.       Ради эксперимента, я подал на два факультета: на стоматологический (который я хотел) и на лечебное дело. К сожалению, на стоматологический я не поступил, а на лечебное дело поступил.       Счастью не было предела. Я пришел тогда домой и крепко обнял маму. — Мама, я поступил на лечебное дело! Я скоро стану врачом! — Боже, Данечка, я так рада за тебя, — моя мама поддерживала мои начинания в медицине.       Хоть она и поддерживала мои молодежные начинания в музыке, но советовала бросить это дело. Ведь оно не принесет хорошего достатка и какой-то пользы. А так хоть в доме будет первый медик.       Но она не знала, что чуть позже мои глаза загорятся Судебно-медицинской экспертизой.       Окончив университет, я пошел работать в больницу. И знала бы мама, что её сын не будет лечить людей, а лишь вскрывать их останки, чтобы дать более точный диагноз их смерти.       Хорошо, что мне достались довольно-таки приветливые коллеги, красивый главный врач, которая все время заглядывалась на меня.       Но эта работа создана только для тех, у кого стальные нервы. Раньше я тоже думал, что справлюсь, но сейчас пью антидепрессанты и курю. Настолько сложно копаться в чужих телах, пускай и мертвых. — Эй, Кашин! — ко мне подбегает один из моих знакомых — Руслан.       Руслан — славный парень. Мы познакомились с ним, пока проходили ординатуру, и сильно сблизились. Часто тусуемся, бухаем, но работаем в разных отделениях: он — психиатр. Есть хорошенькая девушка — Настя. — Что тебе, блять? — спокойно спрашиваю я, направляясь в кабинет. — Тут ходят слухи, что на тебя наша главврач глаз что ли положила? — Рус, — я остановился и положил свою руку ему на плечо, — слухи на то и есть слухи. Нахуй я сдался тёте Мидлер, подумай? У неё есть муж, ребенок. Я не собираюсь рушить её семью, даже если это правда. — Ладно, ладно, я вообще не за этим тебя позвал, — Руслан стряхнул мою руку со своего плеча. — Тогда зачем ты меня позвал? — Может, сходим куда сегодня нашей компанией? Потусуемся там, в клуб сходим… — Прости, Рус, но у меня работа. — Не пизди, у тебя выходной. — Нет, работа. Я позвоню, когда буду свободен, — и с этими словами я побежал к лифту, нажал нужные кнопки и поехал в свое отделение.       К сожалению, зарплата патологоанатома не позволяет покрыть все расходы на двухэтажную квартиру почти в центре Питера. Я устроился на дополнительную работу. Теперь мать должна пить корвалол, ибо я не только вскрывают трупы, но ещё и закапываю их. Все работы — вахтовые и это хорошо.       Иногда я — патологоанатом, а иногда — могильщик.       Несколькими днями позже я позвонил всё-таки Руслану. Работа, конечно, работой, но и отдыхать нужно. Плюс, в последнее время я часто начал загоняться по поводу того, что одинок.       На многих похоронах я видел пары, что сильно скорбили и плакали… Но я не понимал почему. Что в этом такого? Это же ведь типично: люди рождаются, живут, а после умирают. Вся эта любовь, что выдумана в книжках — ложь и обман. А в последний раз, когда я закапывал внеочередной гроб, я видел плачущего парня моего возраста. Он был довольно высокий, темноволосый, с широкими плечами. И плакал. Когда поставили крест, я увидел надпись:

«Куреневич Елизавета Андреевна»

      Неужели это была его девушка? Неужели он плачет из-за того, что нашел свою любовь и потерял её?       Тем же вечером, мы пошли с компанией в довольно популярный клуб. Заказали много выпивки, танцевали под популярные, но дурацкие песни. И под светом софитов я увидел её: темные, слегка вьющиеся волосы, чуть ниже меня. На правой руке набит рукав, после чего шла облегающая белая кофта. Много татуировок.       Она танцевала вместе со своими подругами, как я понял, но увидел я только её одну. И тут же замер. Сердце бешено застучалось: неужели это и есть та самая любовь, о которой все так яростно говорят? — Бля, Дань, ты что, первоклассник? Понравилась телка — подойди и познакомься, — сказал Руслан, стукнув меня в предплечье.       Её звали Алина. Алина Мкртчян. Именно она заставила усомниться во всем, что я когда-то считал нормой.       Довольно долгое время мы хорошо общались с ней, но я все равно не мог понять: почему каждый раз, когда я рядом с ней, у меня часто бьётся сердце? Почему именно рядом с ней происходит такое? Я задал ей этот вопрос однажды, на что она ответила мне: — Это называется любовь, Даня. Когда ты сидишь рядом с человеком, который тебе небезразличен, а сердце выдает очень бешеный ритм. Смотри, — она взяла мою руку в свою и положила её в районе сердца.       Я почувствовал биение её сердца. Оно тоже сильно и быстро билось. — То есть, ты тоже меня любишь? — я недоумевающе посмотрел на неё, а она улыбалась. — Да, Дань. Я тебя тоже люблю, — после чего она увлекла меня в поцелуй.       Она научила меня верить в слишком детские вещи, в то, что в мире, кроме боли и слез, есть ещё счастье и любовь. Есть вера в самое светлое и чистое.       Мы начали встречаться. И, судя по всему, это заметили все мои коллеги по работе. Я не понимал как, но чуть позже Руслан рассказал мне, что я весь светился от счастья и ему хотелось подарить мне лимон, чтобы лицо не было таким довольным.

Кто же знал, что любовь реально может изменить человека… Но кто знал, что она может и морально его убить…

      Через два с половиной года наших отношений я сделал Алине предложение. Она согласилась. Уже выбрали знаменательную дату: весна, май, когда все распускается, светит солнце, но не так жарко, как летом. Уже было все готово. Остались только девичник и мальчишник. — Что ж, Алина Кашина, — я взял её за руки, смотрел ей прямо в глаза и улыбался, — скоро вы станете моей на всю жизнь, помните? — Да я и не сомневалась, солнце, — она затянула в страстный поцелуй.       Прошло пять минут, но мы продолжали целоваться. Казалось бы, что нас могло потревожить, как вдруг раздался звонок Алининого телефона. Ей звонила Лема. — Прости. Алло, да, Лем, — девушка ушла разговаривать по телефону, а я стал собираться на работу.       Дерьмово, когда не можешь провести мальчишник в тот же день, что и девичник, но я провел его раньше. Никто не против. А деньги для семьи я должен заработать. — Я тебе вечером перед девичником позвоню, солнце, хорошо? — темноволосая встала на полупальцы и поцеловала меня в щеку. — Хорошо, зай, жду звонка, — я обнял её и пошёл на работу.

Но никто не знал, что это наш последний поцелуй…

      Целый день я работал, но звонка от Алины так и не последовало. «Ну, может, забыла», — сказал я себе и продолжил работать. Но сердце предательски начало болеть. Что-то случилось.       Ближе к ночи нам привезли свежего трупа. Я не мог заняться им, так как был занят другим. — Доктор Кашин, я могу вас заменить, а вы пока новеньким занимайтесь, — произнес один из новоприбывших врачей. — Буду благодарен тебе, Чиркин, — я отошёл от трупа и принялся за нового.       И как только я снял белое покрывало, что скрывало внешность и тело умершего, сердце разбилось на мелкие куски. Это она. Была она. И она умерла.       Я не мог ничего сказать, не мог шевельнуться: я просто умер. Морально. — Кашин, ты чего? — щёлкал пальцами мой коллега. — Что с ней? — тихо и спокойно ответил я. — Ты знаешь её? — Как она сюда попала? — Я не знаю, посмотри в карте, — он протянул мне карту.

«Имя: Алина Фамилия: Кашина Возраст: 22 года Причина смерти: ДТП» Стало только хуже…

      Я не мог поверить в её смерть. Просто не мог. Категорически не мог. Я сделал ей достойные похороны и сам закопал гроб. Собственноручно закопал гроб, где лежала моя будущая невеста, что больше никогда не сможет так искренне и лучезарно улыбнуться мне.       Чуть позже, Лема и Маша рассказали мне все, как было. — Мы стояли на нужном месте и ждали её. Алине всего лишь оставалось перейти дорогу и она была бы с нами… Но КАМАЗ, что летел со всей скоростью по дороге, не остановился и сбил её… Нам жаль, Дань. Мы специально попросили записать её, как Кашину, чтобы она смогла умереть с твоей фамилией.       Несколько дней я безостановочно пил и ревел. Теперь я понимаю того парня, которого видел тогда, на кладбище, закапывая Елизавету Андреевну. Я просто никак не мог обезопасить её тогда. Я просто никак не мог броситься под машину вместо неё. Просто не мог из-за работы. Смысл жизни потерян раз и навсегда.

Сложно быть патологоанатомом и могильщиком одновременно. Ты видишь чужие переживания, пока сам вскрываешь и закапываешь их счастье с серьезным лицом. А когда сам теряешь это счастье, то просто не можешь поверить в её смерть. Ты просто начинаешь винить себя в этом, но ничего уже не можешь делать. Отпустить? Нет. Умереть? Да. Единственный выход из этой ситуации.