Kagayaku

— Анто! — недовольный голос раздался откуда-то снизу от молодого самоцвета, сидящего на выступе высокой крыши. Его снова потеряли. Точнее потерял. Только один камень терял его день ото дня каждый раз, когда наступал вечер.       Солнце уже давно зашло, оттого так сильно хотелось спать, однако восседая на самой вершине белого здания, самоцвет продолжал осторожно расчесывать длинные черно-фиолетовые волосы, привычно убранные в два хвоста. Они мягко звенели, ударяясь прядями о короткие две косички, убранные за уши. Их он распускать не торопился.       Там внизу его суетливо искал напарник, потерявший самоцвет еще несколько часов назад задолго до заката. Он, наверное, волнуется. Впрочем, мысль об этом вызывала легкий смешок на лице потеряшки. Эв редко трепал себе нервы мыслями о том плохом, что могло случиться. Слишком реалист. Скорее он был зол на произвольный и систематический уход Антозонита с патруля раньше времени.       Флюорит понимал, что так нельзя, так неправильно, но ничего не мог с собой поделать. Тсукиджин не появлялись уже давно, а если бы и появились — он бы и подойти к ним не успел. Ему в напарники достался сам Эвдиалит. «Великий кровавый самоцвет», как сам себя величал вышеупомянутый. — Ан-то~! — аккуратно расчесанные волосы бесцеремонно были спутаны и схвачены в крепкий кулак, а следом за них потянули и самого их обладателя. С легким смехом черный самоцвет встретил недовольную мордаху своего напарника. — Ты краснеешь от ярости, Эвди, — в воздухе стал витать неприятный, но такой привычный для этой беззаботной улыбки запах. Самоцветы могли его учуять, но его собственная радиоактивность заставляла чувствовать Анто этот запах буквально каждой инклюзией в разы сильнее. Эв мигом отпустил волосы, понимая, что стал причиной легкого дискомфорта напарника, но тот ничуть не был обижен. Лишь обратно стал поправлять волосы. В слабом свете луны они еще больше смотрелись подобными черному ночному небу. — Ты опять свалил с поста. Может хватит так наплевательски относиться к работе? — в его голосе не слышалось обиды. Даже какой-то особой злобы в нем не было. Не было похоже, что его правда волнует отгул напарника. И сам напарник это знал. — Честно сказать, я совсем не мог думать о работе, зная, что сегодня полнолуние. Хотелось поскорее взглянуть на него. — Напомнить тебе, сколько было времени, когда я понял, что остался в патруле один? — скептический тон выдавал недобрый настрой самоцвета. Он устало выдохнув опустился на крышу возле напарника. — Ну давай, заливай о своем небе. Хочешь ведь. — Неа, не хочу. Сегодня нет звезд. Лишь полная яркая луна. Ее сияние светит ничуть не хуже солнца. Она даже отражается в пруду! Смотри! — на лице самоцвета словно замерцала яркая улыбка, когда он, хлопнув друга по плечу, заставил его посмотреть вниз с крыши.       Он был такой каждый месяц. Каждое полнолуние. Иногда Эвдиалит готов был поклясться, что этот камень даже зимой просыпается, что бы посмотреть на его любимое небо и не менее любимую луну. Что нравилось ему больше было вопросов. Его не тянуло к их противникам, и он не хотел погулять по луне — ему нравился лишь ее облик в черном, словно его волосы в темноте, небе. — Видишь да, видишь? — Анто, ты меня уронишь… — Прости-прости, хах.