Страшно ли умирать?

      Удар. Выпад. Горстка пепла.       Чудовище, которое решило напасть на Алукарда теперь испускало последний дух, растворяясь в пепел, который стал уносить ветерок. Ночь сегодня была насыщенной. Несколько приспешников Сатаны, уже успели прочувствовать на себе остроту Криссейграма. И жажду его хозяина. Алукард сжал эфес оружия, чуть сильнее. Латные перчатки заскрежетали, издавая неприятный лязг. Тревор ослабил хватку, вставляя оружие в ножны. Крессейгрим, как по маслу вошел, словно пропадая в небытие.       Вампир решил пойти «домой», так как солнце уже вставало над городом.

***

      Рой летучих мышей приземлил своего хозяина к большим дверям собора, с разбитым витражом. Сейчас строение стало медленно разваливается, на глазах теряя свой готический шарм. Время было не властно над этим местом, которое не затронули вьющиеся побеги инновации.        Тревор не спешил проходит во внутрь. Зная, что если он сейчас будет медлить, то может получить солнечный ожог. Боль, отрезвляющая его разум, но приносящая адскую агонию. Которая еще несколько дней будет с ним. Каждый раз напоминая о себе вспышками боли и ярости.       Он медлил. Аккуратно с малым трепетом прикасаясь к большой двери. Проводя когтями по дереву. Чуть царапая, толкнул дверь, которая со скрипом стала открываться, приглашая вампира в свою темную обитель. Тревор поддался, закрывая за собой дверь. Ступая на пыльный пол.       — Отец. -позвал Алукард, проходя чуть в перед. Останавливаясь, понимая, что под ногами, что-то захлюпало. Было темно, но чуткий нос вампира уловил запах крови. В мозг сражу же забрался паучок тревоги. — Отец?       По небольшому коридору лишь прошелся ветерок. Который принес много запахов. Тревор сделал еще шаг, понимая, что звук не пропал. А лишь напомнил о себе. Только сейчас понимая на что это похоже. Догадка подтвердилась, когда войн сел, проводя пальцами пожиже. Весь пол в коридоре был залит кровью. Неприятные звуки провожали его до второго этажа, где был саркофаг Дракулы.       Тревор ступал медленно. Пытаясь отсрочить то, что он боялся увидеть. Он держался рукой за стену. Так как знакомый запах, дразнил его. Вызволяя его жажду из клетки. Это злило. Выводя из себя. Но его отвлек слабый шорох. Словно вытаскивая из этого черного коридора его черной крови.       — Отец, — позвал еще раз его Алукард. Ступая шаг за шагом в комнату с гробом. Шорох повторился. На этот раз вампир сорвался с места, входя в комнату.       Оперевшись спиной на саркофаг, который подпирал стену.Сидел Дракула, пытаясь хотя бы продолжить дышать или находиться в сознании. Боевой крест семьи Бельмонтов был вогнан в плоть, почти достигая сердца.       — Одно движение и все страдания мои закончатся. -проговорил Габриель. Чуть хмурясь.       Тревор не знал, что ему делать. Страх сейчас полностью скавал его тело. Ноги подкашивались. Но он держался. Глаза полные сейчас тревоги и страха бегали от лица его создателя, до креста, который сейчас был в его груди. На теле вампира сейчас было много крови, как и на полу.       — Не поможешь мне? - пропыхтел Дракула. Пытаясь хоть сделать жест в сторону сына, но все без только. Из-за потери крови, жест получился неуверенным и смазанным.       Алукард думал. Этот вопрос был слишком двусмысленным. Чтобы вот так на него ответить.       Слишком легко. Вот так взять и убить его. Отправить и без того бедную и истерзанную душу на вечный покой. Оборвать все муки, которые терзали его отца. Пока он не стал кем он сейчас является. Но тогда жить будет бессмысленно.       Значит, он делает это для себя? Эгоистично звучит, не думаешь?       Тревор двинулся в перед, хватаясь одновременно за крест рукой.       — Момент истины, — почти шепотом произнес Дракула, посмотрев на сына. Который не хотел смотреть в эти глаза. Единственные живые, сейчас. Тело его создателя сейчас было очень бледное, даже бледнее чем обычно.       Тревор сделал рывок, вытаскивая оружие из груди отца, закрывая дырку рукой. Пачкая руки в черной крови. Дракула выдохнул. Усмехнувшись.       — Отец? Страшно ли умирать? — спросил Тревор, посмотрев в глаза отца. Сейчас он выглядел жалким. Беспомощно.       — Ты уже прошел через это, — проговорил спокойной Дракула. -Зачем тебе спрашивать.       Габриель вспомнил тот день, когда он так же закрывал дыру на груди мертвого сына. Пытаясь спасти его. Пытаясь сохранить жизнь в нем. Которую он отобрал, собственноручно. Он смотрел, как глаза его сына становится стеклянными, словно у куклы. И еще молодой войн испускает свой последний дух губами. Которые называли его «отцом». Он этого не достоин.       — Зачем? — спросил Тревор, посмотрев в глаза своего отца. Живые глаза Габриеля сейчас имели, пожалуй единственный, ярко алый оттенок.       Похоже этот огонь, не чем не потушить..       Волк ожидал ответа, любого, даже самого банального. Но отец медлил.       На язык просилось не знаю. или надоело. . Но нечего. Сейчас Габриель посмотрел в глаза своего сына. Находя в них столько эмоций, что вампир и не испытывал никогда.       Гнев. Боль. Ярость… Всё это смешалось в золотых глубоких глазах.       Но больше всего в них было страха. Самого примитивного человеческого качества. Такого… Детского? Да, именно. Вампиру вдруг стало так стыдно перед сыном. Он снова бежит от своих проблем, оставляя семью позади. Оставляя своего ребенка одного. Снова одного.       Того кого он убил. Того кого он вернул к жизни, делая его чудовищем, подобно своего создателя. Того кого он защищал в Замке, готовый умереть за фантом его воспоминаний. Того кому он доверился. Кому обещал, что не оставит свою семью, что будет на их стороне, что бы не случилось.       Не сдержал. Не смог. Предал.       Габриель понял, что у него нет ответа на вопрос сына.       — Я не знаю, — проговорил он тихо шевеля губами. Но слух Алукарда уловил каждое слово. — Извини. Я…Чуть не оставил… Тебя одного. Снова, — слова довались тяжело, так как регенерация не могла произойти без крови. И еще одного, того о чем даже Габриель не сможет в себе признать.       — Нечего. -сказал Тревор, грустно усмехаясь. -Не в первый раз. Как только наступят сумерки, я отправлюсь за кровью, а пока…тебе лучше не двигаться. -проговорил Волк и в его голосе, снова промелькнула забота. Такая уже родная для слуха вампира.       Дракула, собирая все свои силы, накрывает руку сына, которую он держит у него на груди, закрывая рану. Кровь стала течь медленнее, малая часть регенерации стала действовать, спасая и давая еще пару минут, перед тем как отключится.       Тревор на некоторое время забывает как дышать. Проверяет дыхание. Понимая, что его отец просто уснул. Выдыхает. Но продолжает держать руку, пока кровь полностью не высыхает.       И только перед тем, как снова уйти, Алукард ругается, но все же проводит по щеке отца с мягкостью и трепетом. Чуть пачкая кожу кровью.       На нем кровь его создателя. Его отца.       Алукард смотрит на боевой крест семьи. Выжигая в нем дырку. Он бы с превеликим удовольствием сейчас же бы избавился от него. Раз и навсегда. Чтобы у его отца и мысли не было больше об этом. Но он лишь аккуратно забирает оружие, сжимая в руке, так как сжимал рукоять меча. Рассматривает, словно видя его в первые. И решает его спрятать в глубине собора.       Он понимает, что это бессмысленно. Дракула рано или поздно его все равно найдет. А пока, Алукард отправляется на охоту. Чтобы восстановить своего создателя.       История повторилась. Умирать не страшно, страшно когда это смерть лежит у тебя на руках.