Forever

Пусть тебя покроет мантия земли, мой прекрасный,

Бука шьёт покрывало из листьев. Стежок за стежком, она связывает между собой разрозненные красно-золотые кусочки осени, источающие яркий аромат прелости и сырой земли. Она любит этот запах… и знает, что к нему не равнодушен Жилец. Потому что сама она пахнет ими — прелыми листьями вперемешку с лежалой травой. Слабый ветерок ворошит её волосы, чуть сдвигая растущие из них ветки. Бука сразу же поправляет их — ведь он любит, когда они торчат в разные стороны, как рожки или даже ушки. Любит трогать их и даже улыбается, а ведь он так редко делает это. И потому она всегда перед встречей с ним долго гуляет вдоль берега пруда, разглядывая своё мутное отражение. В гости нельзя приходить совсем растрёпанной и страшной. И без того у неё одно лишь белое платье, которое теперь стало совсем грязным. Ей стыдно… но Жилец ни разу не назвал её неряхой. Он даже сказал, что любит это платье, потому что она в нём всегда и это — связь с детством. Потому что и много лет назад она носила это же платье. Скоро оно совсем истреплется… но она его бережёт. Лишь из-за того, что его любит Жилец. Любил. Лицо девушки заметно мрачнеет и она начинает шить чуть-чуть активнее, сплетая всё новые листья в красивое разноцветное покрывало. Ещё много работы впереди. Она шьёт покрывало из листьев, чтобы укрыть своего самого дорогого человека, своего возлюбленного ото всех бед. Чтобы он наконец мог просто… поспать.

Пусть блаженный сон обнимет тебя,

Её по-настоящему беспокоит состояние Жильца. Так, как никогда не беспокоило. Он закрылся от всех гостей, закрылся… от неё. Перестал впускать в свой дом даже солнечный свет, спит, постоянно спит и блуждает по лесу лишь пребывая в дурной дрёме. Он не видит её тогда. Ничего не видит. Просто ходит и смотрит невидящим взглядом, пугая всех лесных жителей. Она пытается что-то сделать с этим, все они пытаются, но… Жилец почему-то каждый день убеждает себя в том, что они ненастоящие. Никого и ничего не видит. А её… в его жизни словно и не существовало.

Пусть дождь промоет твою кровь,

Бука знает, что Жилец болен. Он уже не может гулять с ней по лесу, не может ловить светлячков и развешивать их в паутине, не может танцевать вместе с ней под светом полной луны. И некому помочь ему, никто не может вытащить её возлюбленного из пут кошмарных снов. Разве что… она сама?.. Потому девушка и шьёт это покрывало. Чтобы спрятать его от всего мира, ото всех кошмаров и страхов, что наводнили его дом… и сознание.

Пусть тебя погребёт глубина красновато-коричневых листьев,

Осталось так мало времени. Но она спасёт его в любом случае. Дело лишь в том, успеет ли она спасти не только его прекрасную, такую любимую ею душу, но и тело.

***

С каждым днём Жильцу становится всё хуже и Бука это чувствует. Она каждую ночь приходит к его дому, потому что в это время можно застать его не спящим. С рассветом… она продолжает бродить под окнами, но тогда он спит. Почти всегда спит… Каждую ночь её любимый выходит в лес. Каждую ночь она ходит за ним по пятам. Один раз в её мёртвом сердце вспыхнула надежда — он посмотрел на неё с узнаванием. Но девушка слишком рано поддалась воодушевлению и ликованию — Жилец всё равно прошёл мимо неё. Возможно, что-то и изменилось в его сознании… но это никак не отразилось на реальности.

Развей мои слёзы, брат ветер,

Весь остаток ночи Бука плачет навзрыд. Красные капли стекают по её щекам, душа, которой не должно быть, рвётся на части, а давно умершее сердце сдавливает болью. Она жалуется ветру, рассказывает ему о своей беде и спрашивает совета. Тот, как и всегда — не отвечает. Но ей всё равно становится легче. Совсем немного, но легче. Утром она вновь возвращается к своему тайнику и продолжает дело. Стежок за стежком, Бука сшивает зеленые и красные листья, разбавляя их жёлтыми, оранжевыми и тёмно-коричневыми. Она собирает их из-под уже голых, старых деревьев. Нет больше ни одного листика на ветках — все опали. И теперь найти целые сложно — гниение и прелость настигает всё. Девушке нравится запах прелых листьев. Она любит его. А ещё любит Жильца. И с этим уже ничего не сделаешь. Знал ли он?.. Когда ещё был в порядке — видел ли он, как она на него смотрит?.. Ради него она изменила собственную внешность, «вырастила» своё мёртвое тело — древнее колдовство помогло ей. Юная девушка, сохранившая все черты, бывшие у Буки-девочки… нравилась ли она ему такой?.. Теперь она, наверное, не узнает.

Неси меня, сестра вода,

Скрывая слёзы от многочисленных существ леса, Бука ныряет в пруд, возле которого они гуляли с Жильцом раньше. Она опускается на самое дно, зарывается в ил и позволяет воде окрашиваться в красноватый цвет её слёз. В лесу все хотят, чтобы он жил. Бука хочет — и остальные тоже, потому что он им друг… а она — защитница и подруга. Как же так вышло, что теперь он умирает?.. Повернуть бы время вспять…

Позвольте мне начать сначала,

***

Не плачь больше, возлюбленный мой,

Бука заканчивает покрывало из листьев в момент, когда Жилец приносит в свой дом доски. Все в лесу знают, для чего они нужны. Он хочет заколотить окна и двери. Хочет запереться в этом доме, чтобы он стал ему могилой. Девушка мчится к некогда любимому месту так быстро, как только может. В руках её — плод многодневных трудов. Она лишь боится опоздать сейчас. Спасти и душу, и тело. И душу, и тело. И душу… Сейчас её не волнуют правила приличия, потому она и выбивает незапертую дверь. За спиной её — рассветное солнце. Волосы развеваются, совершенно растрёпанные, с платья на землю падают комья земли и листья, а покрывало оставляет за собой шлейф прелого аромата. Она ищет Жильца. Открывает двери, одну за другой. Дом знаком ей — каждый этаж, каждая вещь. Всё до ужаса, до дрожи родное. И он… где-то здесь, среди этих вещей. Её возлюбленный. Сейчас всё, о чём думает девушка — то, что она ему так и не призналась. Ни разу за всю свою жизнь рядом с ним не сказала, что чувствует на самом деле. Что он для неё намного больше, чем просто друг и товарищ.

Останься здесь, в этом мире,

Бука находит его в спальне, держащим в руках доску и молоток. Он как раз собирается забить первый гвоздь. — Нет! — разрезает тишину её испуганный крик. Один лишь рывок — девушка обнимает Жильца. Звук удара — доска упала на пол вместе с молотком, взметнув облако пыли. Они стоят так несколько минут, пока Бука наконец не отпускает его. И тут же, не давая опомниться, накидывает на родные, напряженные плечи покрывало из листьев. — Ты… помнишь меня?.. — спрашивает она негромко, с надеждой заглядывая ему в глаза. Ей страшно. По-настоящему страшно. Что, если это не сработает? Что, если все старания насмарку и он уже никогда не будет прежним? Что, если уже ничто не может спасти его от смерти? Бука отступает на несколько шагов, ощутимо дрожа. Разве должно мёртвое сердце испытывать такие эмоции? Разве же может оно так болеть?.. Может ли… мёртвая девушка умереть от тоски?.. Потеряв всякую надежду, она отворачивается, собираясь уходить. И замирает, услышав очень тихое, неуверенное: — Бука?.. Она оборачивается и смотрит на Жильца недоверчиво. Ей просто страшно поверить.А он улыбается как-то робко и произносит. — Я… тебя помню. Как тебя вообще можно забыть?.. И в это мгновение сердце, которое и без того испытывает слишком много эмоций — ненормальных, мистических — вспыхивает новой болью. Но теперь ей больно лишь от слишком большого счастья. — Как-то тут грязно… надо будет прибраться. Но, мы можем посидеть на улице и выпить чаю, правда же? Бука ничего не может сказать. Только смотрит на него, закутанного в плед из разноцветных листьев, пахнущих лесом… и всё же решается прошептать одними губами: — Я люблю тебя… Жилец смотрит на неё удивлённо и переспрашивает: — Что?.. А она только улыбается очень мило, поправляя ветки в волосах. — Нет… ничего. Я просто очень давно не пила с тобой чай… — Тогда… пойдём?.. Одну минуту, только сниму… — Нет! Жилец замирает на месте, лишь чуть сжав в руках покрывало. И смотрит очень удивлённо, почти испуганно. Потому что она действительно зарычала на него, обнажив острые зубы. Смутившись, Бука говорит негромко: — Прости… просто… это подарок для тебя. Носи его, пожалуйста, всегда. Он… волшебный. — Ты же знаешь, я не верю в магию. А она лишь наклоняет голову в сторону, странно улыбаясь. Ей всё равно, верит ли её любимый в магию или не верит. Он верит в неё. Он её помнит. И она постарается, чтобы никогда больше не забывал. — И всё равно. Прошу тебя, не снимай. Негромко вздохнув, Жилец всё же слабо кивает. — Хорошо. Буке большего и не нужно. Ей нужен только он.

Ты моя звезда — самая яркая на всём свете.