Серия,с которой мы встретили рассвет

Она ежится и зябко кутается в поданный кем-то из съемочной группы плед, когда налетает очередной порыв ледяного ветра. Но материя дает настолько мало тепла, что кажется смехотворно никчемной по сравнению с зыбким холодом, проникающим в самые поры. - Госпожа Дениз, оборудование готово. Позвольте Вам помочь, - протягивает ей руку худощавый парнишка-стажер, указывая на место съемок: наскоро вырытую яму, служащую могилой. Она робко оглядывается по сторонам, обводя усталым, страдальческим взглядом не менее усталую группу людей, мечта которых - упасть ничком на мягкую, уютную кровать и проваляться в ней, как минимум, день. Вот в редкой толпе она находит его высокий силуэт, потягивающий кошмарного вкуса кофе, единственная цель которого - хоть как-то согреть ослабший организм. Она встречается со взглядом его невероятно усталых глаз, обычно томных и наполненных искринками озорного, совсем не присущего его годам, веселья. Он слабо улыбается ей одним уголком рта, и, стерев с лица изможденное выражение, бодрым шагом направляетсяв её сторону, попутно выбрасывая пластиковый стаканчик в груду мусора возле иссохшего деревца. - Давайте, госпожа Дениз, выполним нашу благородную миссию и доснимем таки этот хоррор-фильм. Ведь даже он, Чаглар, всегда разряжающий атмосферу своими не всегда понятными, но в одинаковой степени поднимающими всеобщий дух съемочной команды, шутками - даже он измотался с этими догонялками по лесу с пластиковым автоматом в руках, который ласково именовал "детской игрушкой". Дениз со стороны наблюдала, как он десятью минутами ранее откапывал могилу, где должна была лежать ее героиня, Хазан. Сцена и так получилась бы леденящей душу, ведь сама атмосфера кладбища уже наводила ужас, однако Чаглар завершил картину своей актерской игрой. "Потрясающей актерской игрой", - с восхищением подумала Дениз, когда он начал собственными руками копать рыхлую землю с поверхности импровизированного гроба, глухо при этом приговаривая: "Я знаю, ты слышишь меня". Последний раз пройдясь глазами по сценарию, она растягивает губы в подобии улыбки и кивает: - Да, доснимем уже. Чаглар улыбается ей в ответ - получается более искренне - и кивает в сторону маячившего рядом парня из съемочной команды: - Пора залезать в гробик. - И нацепив вычурную улыбку, самодовольно говорит, - Чтобы пришел Ягыз-Супер-Эгемен и спас черную козочку Хазан. Она испускает нервный смешок и идет-таки с несчастным парнишкой к глубокой яме, стараясь придать своим движениям уверенность. Вот она хватается за руку парня, когда спускается по шаткой на вид лестнице в яму. Вдыхает сиплый запах влажного древа, пока ложится в, успевший стать ненавистным, гроб. Невольно морщится, когда ловко прыгнувшая в яму гримерша растирает на ее лице весьма правдоподобные пятна грязи и запекшейся земли. Судорожно шепчет молитвы, когда крышка гроба перекрывает вид на звезды - всего лишь на минуту, пока Чаглар-Ягыз вновь не откроет ее. Отчаянно хватает ртом воздух, во вмиг ставшим катастрофически маленьком, помещении, пока никакие камеры не снимают и никакие глаза не видят ее. Замирает, прислушиваясь к внешнему шуму, возникшему из-за возни съемочной группы, наносящей последние штрихи. И вот, долгожданное: "Мотор !", и она меняется в лице, на которое тут же ложатся оттенки страха с примесью отчаяния. Она вошла в образ. Она уже Хазан. Хоть и с капельками самой себя. - Я знаю, ты слышишь меня, ты дышишь, - бормочет Чаглар-Ягыз с внешней стороны гроба, руками начиная откапывать землю с его поверхности, и Дениз кусает щеки, дабы подавить нарастающую панику внутри и не облажаться в самый ответственный момент. Но она боится, чертовски боится, и чувствует, как даже в лежачем положении у нее мелко трясутся колени. По совместному профессиональному опыту, Чаглар с Дениз оба знали, что, хоть из кожи вон лезь, такие сцены невозможно заранее предугадать и выучить. Когда сама сцена - это не только громкие слова и проницательные взгляды, а еще и наэлектризованная атмосфера, сгустившаяся клубками напряжения. Когда сцене сопутствует каждый элемент декора, каждая струной натянутая нота музыки. Когда сцена - это все сразу. - Я пришел, пришел... Ты жива, - шумно выдыхает Чаглар-Ягыз, сметая прочь крышку гроба. Она нацепляет на лицо выражение благоговейного обожания, когда он приподнимает ее и, тяжело дыша, шепчет милое сердцу: "Я с тобой". Его пальцы трогательно прикасаются к ее скулам, и все его движения так хрупки, так осторожны, что невольно мысли ее, где-то глубоко-глубоко внутри, совершив изящную дугу, так и не достигают точки разума, плавно растворяясь, словно в предрассветном тумане, в усталом сознании. Воображаемый пьедестал в ее голове занимает боевая, страшно влюбленная в Ягыза Эгемена, на свою беду, Хазан. - Спокойно, все прошло, ты со мной..., - с бесконечной нежностью гладит он ее по голове, избавляя волосы от комочков сухой земли. "Смотри в этот момент на него как на божество. Чтобы зрители упали от восхищения", - вспоминает она деликатное замечание сценариста, которое та дала, когда увидела их, худо-бедно репетирующих эту сцену. И она смотрит. - Я с тобой, - вырывается болезненным всхлипом с ее уст. Боковым зрением Дениз замечает одобрительный кивок режиссера, стоящего возле регулятора света. Губы ее, сквозь гримасу боли, трогает одурманенная улыбка. Да, в это мгновение Ягыз Эгемен действительно является центром ее вселенной. Руки ее, зажатые нетвердым узлом веревки, тянутся к его плечу, как бы в попытке прикоснуться, и сам он стоит так близко, что подними она голову, то коснется губами его губ, чем спровоцирует инфаркт у большинства зрителей. И на какой-то сумасшедший миг она явственно ощущает, как линию ее губ обдает его разгоряченным, рваным дыханием. Он все без конца хрипит: "Все в порядке, ты со мной", и в один момент, когда он произносит очередное чувственное: "Я с тобой" и Дениз должна ответить ему, она впадает в оцепенение. Ибо нога ее случайно утыкается в основание гроба, что живо приводит в реальность. Легкое головокружение сменяется липким страхом в душе. Внешне все покрыто тонким слоем отчужденности, внутри же немилосердно подхлестывается волнами паники и первобытного страха. Осознание того, где она находится, посещает в самый неподходящий момент, застает врасплох. По съемочной команде проносится тихий гул недоумения. "Что с ней?". "Почему молчит?". Гекчен нетерпеливо машет сценарием, требуя продолжать треклятую сцену, а Дениз все смотрит на пятно грязи на Его свитере, чувствуя, как в груди клокочет вопль ужаса. - Все в порядке, - изменяется в голосе Чаглар, и Дениз осознает, что обращается он именно к ней. Голос его не хриплый, а нормальный, с капельками участливой заботы. Вот только пальцы все еще действуют на поводу эмоций Ягыза Эгемена: они не перестают потирать ее скулу. Она поднимает на него жалостливые глаза. - Прости, я, правда, не могу..., - сипит она вибрирующим от подступивших действительных слез голосом. Он в ответ снисходительно улыбается и приподнимает ее тело до сидячего положения, пока она лихорадочно распутывается от короткой веревки на руках. Кто-то сверху протягивает пластиковый стаканчик с водой, которую Дениз глоточками выпивает. Съемки приостанавливаются, и все вновь приходит в движение. - Паршивая сцена, - говорит Чаглар, отодвигаясь назад и освобождая ей место. Пальцы его, перестав выводить линию скулы, покидают чувствительную кожу. Он исподтишка бросает на нее обеспокоенный, настороженный взгляд, отчего ее бросает в краску от такого непрофессионального поступка. - Не знаю, что на меня нашло..., - бормочет она, пряча белесое от страха лицо в трясущихся ладонях. Слышит, как один из помощников вяло предлагает ей помочь выйти из ямы. Она отнимает ладони от лица и встречается с пристальным взглядом голубых глаз. В них плещется благожелательное участие, отчего ее взгляд смущенно отскакивает в сторону. Дениз поднимает глаза и теперь видит режиссера, грозно подперевшую руки в бока и смотрящую на нее недоуменным взглядом. - Что с тобой, Байсал? - Голос ее вибрирует от проскальзывающих ноток неприкрытого раздражения. Все же, съемки, заставляющие безвылазно сидеть в лесу и переснимать по сто раз щепетильные сцены, утомят кого угодно. - Дайте мне пять минут, - мямлит она, вставая и даже не пытаясь отряхнуть с себя сухую землю и грязь. Чаглар тоже поднимается и придерживает ее за локоть, пока она идет к опущенной к яме маленькой лестнице. Выйдя из самодельного гроба, она быстрым шагом идет к спасительному фургону, надеясь обрести там покинутое спокойствие. Едва дверь с протяжным скрипом захлопывается за ее спиной, как с уст ее неосознанно вылетает заученная много лет назад молитва. Она садится на край дивана и складывает ладони пред собой, одними губами шепча неведомые ее разуму, но приносящие покой слова Корана. Она молится долго. Горячо. Искренне. Стараясь выкинуть из головы картину мрачного кладбища. И к окончанию молитвы Дениз кажется, что она полна сил, что детские страхи стерлись в порошок, что это была минутная слабость. И вот она с виноватой улыбкой на губах возвращается на съемочную площадку. Кивает бодрой улыбке Чаглара, прыгающего на месте в попытке согреться. Дениз видит, как при каждом выдохе из его рта вылетают пушистые клубки пара, и в очередной раз убеждается, что эту сцену надо доснять как можно быстрее. - Все путем? - Спрашивает он, снимая куртку и протягивая её рядом стоящему парню на побегушках. - Да, это был... Минутный страх. - Сжимает она губы, пожимая плечами. И для пущей убедительности, одаривает Чаглара наигранно веселой улыбкой. - Пустяк. - Хорошо, - кивает он, подходя к яме и первым спускаясь. Дениз тоже, аккуратно держась за поручни деревянной лестницы, робкими шажочками опускается вниз. Последней лезет в самодельный гроб миниатюрная гримерша, приводящая актеров в убожеский вид, который создаст иллюзию "валяния в грязи". Дениз послушно ложится в сооружение из доск и палок, пока гримерша завязывает нехитрые узлы на запястьях. Она неотрывно следит за подпрыгивающим на месте Чагларом, с энтузиазмом разговаривающего с гаффером. Дыхание у него учащенное, что отлично подходит к образу запыхавшегося Ягыза, без остановки раскапывающего могилу Хазан. Дениз не слышит их разговора и поэтому удивленно вскидывает бровями, когда раздается раскатистый, неожиданно громкий среди беспокойного шума, смех Чаглара. И до того он задорный, до того звучный от ноток неподдельной искренности, что аж самой охота смеяться. Дениз испускает короткий, беззвучный смешок, сетуя на то, что не может сдержать предательской улыбки, которая возникает рядом с ним. Она слышит дружное хихиканье, которое проносится по съемочной команде и вторит ее реакции, и спокойствие мягкой рябью проносится по сознанию, заполняя трещинки тревоги. "Да, все в порядке", благожелательно мурлычет голос разума. "Чаглар рядом, он разрядит обстановку, с ним страшно не будет". Последний раз перекинувшись парой слов, он, наконец, устраивается рядом с Дениз, принимая нужное положение. Пока идут последние подготовки, Эртугрул взъерошивает волосы, освобождая челку из плена улаженной прически. - ИнлшАллах не задержимся долго на этой сцене, - бормочет он с придыханием. Она вторит ему, буркая себе под нос лишенное всякой надежды "иншАллах". Ведь уже чувствует, как страх, подобно темной летучей мышке, одним взмахом крыльев накрывает ее сознание. Чаглар подправляет невидимый микрофон, пока гримерша наносит последние штрихи на лице Дениз. - Какая серия будет! - В сердцах восклицает воодушевленная помощница, наблюдая за приготовлениями актеров. - Да уж, нам следует выплатить премию, - скалится Чаглар, нарочно бросая косые взгляды на режиссера. - Ничего не знаю, все деньги уходят на Туркан, - отшучивается Гекчен. - Не слушайте эту негодяйку, все она врет, - раздается голос актрисы из фургона. И хоть из ямы ее не видно, Дениз по тону коллеги понимает, что та заговорщески улыбается. - Негодяйка, - беззвучно усмехается Эртугрул. На секунду - всего лишь на секунду - Дениз расплывается в улыбке и гадает, видели ли зрители хоть раз эту самую улыбку на экранах? Вот сейчас, когда он улыбается так мило и искренне, обнажая ряд белоснежных зубов, что над уголками его губ появляются маленькие смешные впадины, совсем не присущие его возрасту? Смотрят ли зрители на него так, как порой она, забываясь на какое-то абсурдное мгновение, смотрит на него? ... - Приготовьтесь! - орет в рупор оператор, и легкие волны безнадежных грез тут же выветриваются из ее головы. "Глупо и думать о таком". Смотря куда угодно, только не на партнера, Дениз приподнимается до полусидячего положения, и Чаглар заводит руки за ее спину. Так зрителю будет казаться, будто это он придерживает ее. Он встряхивает головой, и несчастная челка падает в самые глаза. - И так сойдет, - шепчет он, и через пару секунд звучит громкий хлопок, означающий, что съемки начались. - Я с тобой, - сипит Чаглар, водя большим пальцем по ее щеке. Другая его рука принимается гладить и заботливо проходить по волосам и лицу, отчего Дениз совершенно теряется. И еще от этой неподходящей реакции: своих эмоций. - Ты со мной, - цепляется она за его предплечье, чуть ли не задыхаясь от бьющих через край ощущений. Хрупкая грань между чувствами персонажа и ее собственными так некстати, так не вовремя, так неправильно, надломившись, стирается в порошок. Она часто кивает, шмыгая носом и жмурясь, вроде бы по сценарию, но на самом деле пытаясь оттолкнуть страшное видение: эту плескающуюся, в его отдающих бирюзой глазах, заботу. - Я с тобой, - исчезающим голосом хрипит она, чувствуя, как, не церемонясь и разрушая ненадежный барьер, в ее сознание врывается вихрь эмоций: и страх, и усталость, и глупое мимолетное ощущение, что возникает рядом с ним. И вся эта обстановка так давит, так напрягает, что хочется свернуться калачиком и протяжно завыть... - Боже, - выдыхает Дениз и жмурится, еле борясь с поднимающейся волной ужаса. Но бой неравный, и она трусливо сдается устрашающему сопернику. Она молчит слишком долго. - Мерт, прекращай снимать, - рявкает оператор, устало потирая щетинистое лицо. И вновь появляется привычный гул. - Ничего, бывает, - все еще крепко жмурясь, слышит она его мирный шепот. Пальцы его находят ее напряженно сжатую в кулак ладонь и принимаются неторопливо выводить случайные узоры на тыльной стороне. Она робко распахивает веки и жалобно всхлипывает, когда встречается с его участливым взглядом. - Так бывает, все в порядке, - продолжает он, улыбаясь ей одним уголком рта. - Можно я выйду? - Едва уняв дрожь в голосе, неуверенно спрашивает она. - Да, конечно, конечно. Помогите ей, - кивает режиссер в сторону двух парней, тут же живо реагирующих на ее требование. Они спускают деревянную лестницу, и Дениз - не без помощи Чаглара - выбирается из злосчастного гроба. - Все просто устали, да и сцена напряженная, так что я тебя понимаю, все в порядке, - устало, но искренне говорит Гекчен. Пятиминутная молитва, осушение половины бутылки прохладной воды, глоток воздуха - и вновь в дно свежевырытой ямы. Кое-как им удается отснять первую часть сцены в гробу. Дениз больше не заклинивает на случайных моментах - ни от внезапных волн страха, ни от резко нахлынувших чувств. Неправильных и неуместных. Грациозно взмахнутая лопата и душераздирающий крик холодного ужаса в пустоту - и звучат долгожданные аплодисменты и улюлюканье в честь окончании серии. - Вай, госпожа Кылыч, нехилый удар у Вас, - выбираясь из ямы, подтрунивает Эртугрул над явно смущающейся коллегой. - Мечта любого боевика, - подхватывает Дениз, вылезая следом за ним. - Отличная работа, - довольно улыбается Гекчен, просматривая ранее отснятую сцену и показывая им большие пальцы. - Ай, как сыграл! - дергая щеки Чаглара, с материнской теплотой улыбается "Кериме" . Дениз ловит его смущенный взгляд, пока он, выпрямившись во весь свой рост, покорно выносит тисканье добродушной коллеги, и, не удержавшись, прыскает в кулак. - Ты тоже, наш юный талант, - принимается она за Байсал, щипая и ту за раскрасневшиеся от промозглого холода щеки. Дениз видит, как за спиной Кылыч Чаглар корчит ей ехидную усмешку, и она, в свою очередь, метает в его сторону пронзительный взгляд с деланным недовольством. И ничего не может поделать с собой, когда губы ее, дрогнув, складываются в дурацкой улыбке от его детского жеста. *** После десятиминутной разминки они вновь в гробу. Теперь гримерша изрядно постаралась над Чагларом, у которого на затылке массивное пятно крови - следствие оглушающего удара персонажа Туркан. Прижатые друг к другу, Дениз с Чагларом лежат в тесном пространстве гроба. Время уже давно перевалило за полночь, и совсем скоро начнет светать. Они отсняли сцену, где Хазан яростно доказывает Кериме, что Ягыз ее сын, и теперь приступают к последней части - где Ягыз приходит в себя. - Я не на это подписывалась, когда соглашалась на роль пацанки-Хазан, - шутливо ворчит Дениз, пока в тысячный раз идут подготовки к съемкам. Дабы не тратить драгоценное время, которого у них осталось очень мало, из ямы в пятиминутных перерывах они уже не вылезают, покорно выпивая свой обжигающий кофе прямо в гробу. - Даже в "Горе" таких стремных сцен не было, - усмехается в стаканчик Чаглар, кивая на их жалкий внешний вид: покрытая смесью из слякоти и пригоршни сухой земли одежда и руки в пятнах "запекшейся крови". - Все, ребята, давайте закруглимся уже со сценой в гробу, - подает голос Гекчен за пределами ямы. Актеры спешно выпивают терпкий кофе и передают снующим вокруг помощникам пластиковые стаканчики. Несмотря на внешнюю расслабленность, Дениз все это время горячо молится в душе, чтобы позорная волна страха на этот раз ее миновала, позволив им благополучно отснять треклятую сцену с гробом. В яму прыгают несколько помощников. "И как вы сюда все поместились, друзья?",- дивится Чаглар, когда они помогают актерам расположиться в узком пространстве гроба, попутно осыпая их землей. Дениз рефлекторно вздрагивает, когда мертвая земля ударяется об ее озябшее тело и одними губами принимается читать молитву. Хотя и пятнадцатью минутами ранее, ей удалось вынести точно такую же сцену, когда Туркан-Кериме заживо "хоронила" их, сейчас она вновь ощущает, как впадает в вязкий омут ледяного страха. - И снова привет, - пыхтит Чаглар, располагаясь совсем рядом, пока гримерша снует вокруг него, нанося последние штрихи: грязь на лицо и "кровь" на шею. - Привет, - выдыхает Дениз, стуча зубами от налетов морозного ветра. - Смотри, как Гекчен заботится о нас, - говорит Чаглар, от внимания которого не ускользает ее дрожь. - Если мы сейчас умрем от переохлаждения, то, вот - гроб уже готов. Она то ли усмехается, то ли фыркает, дивясь тому, как перспектива быть заживо захороненной способна ее рассмешить. "Это потому что Чаглар пошутил", - отзывается внутренний голос, который она живо отгоняет прочь. Наконец, все лишние люди вылезают из гроба. Еще минута, пока актеры принимают нужные позы, хлопок - и съемки начинаются. Они продолжают с того момента, где Ягыз приходит в сознание. - Слава Аллаху, ты проснулся! Слава Аллаху! ... - Хриплым шепотом вырывается у Дениз, когда Чаглар, жмурясь и кряхтя, шевелится. - Ты в порядке? - Голова очень болит, - выдыхает он, вытягивая руку и еще пару секунд непонимающе озираясь по сторонам. - Зачем ты приехал? Посмотри на свое состояние!... Зачем ты приехал, зачем? - всхлипывает она, и лицо ее принимает до детского отчаянное выражение. Завязанными руками она придерживает над их головами пиджак, в попытке защитить лицо от падающей земли. Свет, управляемый гаффером, меняет свое направление и теперь падает прямо на их лица, отчего ей удается рассмотреть каждую ресницу, каждую родинку на лице партнера... Кажется, настолько близко она его еще никогда не видела. Пыхтя, он силится поднять голову, на что, тут же, встрепенувшись, Дениз часто и глухо шепчет: "Осторожно", беспокойно озираясь на похитителя. - Обещаю тебе, мы выберемся отсюда. Я спасу тебя, слышишь? Будь спокойна... - Кривя губы от болезненных ощущений, тихо говорит он с ней. Дениз с готовностью кивает, уже не понимая, где заканчивается она и начинается ее героиня Хазан. Страх ударяет в виски молниеносно, заставляя заплетаться язык, а сердце клокотать так сильно, что оно грозиться выломать все ребра. Дениз ничего не может поделать с собой, когда при очередном падении груды земли, она, испуганно всхлипнув, слабо охает. Чаглар сразу замечает эту перемену в ней. Руки его мягко ложатся на ее талию, прижимая к себе в попытке успокоить. - Хорошо, дыши со мной, - укрывает он ее лицо пиджаком, когда она болезненно кривит губами от навалившейся усталости и страха. Она не знает, к кому он обращается: к ней или ее героине. Ведь уже сама совершенно потерялась в плену непонятных чувств. Она морщится, еле сдерживая гортанный всхлип, и неосознанно прижимается к Чаглару. Ближе. К теплу. Покою. - Дыши со мной, - шепчет он чуть ли не ей в губы, обдавая их своим горячим дыханием. - Мне страшно, Чаглар, - беззвучно лепечет она, от ужаса не видя перед собой ничего, кроме его полных кропотливой нежности глаз. - Все в порядке... Ты со мной, - его проникновенный шепот гулко отдается у нее в ушах, и она трясется, чуть ли не задыхаясь от удушливости тесного гроба. - Вместе... Будем дышать вместе, - выдает она из последних сил, бесконечно благодаря бога, что в это мгновение именно Чаглар оказался рядом. Что именно его тепло незаметных объятий согревает ее душу. И на секунду, это чувство, запретное и неуместное, захлестывает ее, и Дениз понимает, что оно, слишком могущественное, колоссальное в своих размерах, ей неподвластно. И вместе с тем прекрасно. Это чувство... Это неправильное чувство к нему. - Да, ты со мной..., - бормочет он, проникая рукой под пиджак и мягко водя пальцем по линии ее скулы (хотя и это вне сценария). Она смотрит в его глаза, позволяя забыться в ощущениях, стать - всего лишь на секунду - Хазан. Трепетно закрыть глаза, ощущая его бережные касания. Всего лишь на секунду. - Ты и я... Будем дышать одним воздухом, - хрипит он, вздрагивая вместе с ней, когда на них вновь падает сухая земля. Дениз слышит, как режиссер восторженно шепчет "то, что надо", и мысленно вопрошает, в курсе ли они, что грань ее реальности давно сузилась до мизерных размеров? Что единственное, что удерживает в ее груди вопль ужаса - Чаглар? И его бессвязный, горячий шепот у самых губ... - Я с тобой, - всхлипывает она, чувствуя, как он пальцем растирает на ее щеке соленую струйку с запекшейся грязью. Чаглар незаметно одаривает ее слабой улыбкой, подбадривая одним взглядом. - Молодцы, - слышит она чересчур громкое бормотанье Гекчена. Для Дениз же съемки уже давно плавно перетекли в реальность. Она понимает всю чудовищность своих чувств, и вместе с тем ничего не может поделать. - Ты со мной, - одними губами произносит он, и Дениз бездумно скользит взглядом по его нахмуренным бровям, носу с легкой горбинкой, щетинистому лицу, по чувственным губам. Она видит, как посторонний свет мягким румянцем постепенно покрывает его лицо, и непонимающе щурится. "Рассвет", - мелькает у нее в мыслях, и она видит на его лице то же выражение растерянности, когда он, в свою очередь, замечает первые лучи солнца. Дениз слышит сверху вздохи то ли облегчения, что рабочий "день" , наконец, подошёл к концу, то ли восхищения от увиденной картины. Чаглар не жмурится, смотря в ответ и позволяя безмятежности окутать их двоих в теплый кокон, в то время как съемочная команда вовсе начинает праздно встречать новый день аплодисментами. Она всматривается в искринки его глаз, безбожно крадя последнее мгновение. Упиваясь им. Прикрываясь своей героиней, беспамятно влюбленной в Ягыза Эгемена. Черта, совсем тусклая под натиском чувств, становится невидимой. И когда Чаглар мягко проводит пальцем по кончику ее губ, она и вовсе исчезает. Дениз, беспамятно влюбленная в Чаглара... Безмолвно. Всего на одно яркое мгновение. Пока кровь в ушах стучит так громко, что позволяет унять ясный довод разума. Пока сердце яро клокочет, перекрывая громкие протесты совести. Пока глаза не видят ничего, кроме его, блестящих в лучах зарождающегося дня. Она крадет секунды - последние - наблюдая за его трепещущими ресницами. Его печальные глаза последний раз одаривают ее чувственным взглядом. Мгновение - и он уже слабо улыбается, отбрасывая пиджак и помогая ей встать. И она встает. Бросает тоскливый взгляд на узкие доски, подарившие ей запретные минуты. И выходит из ямы. Забирая с собой лишь одно единственное воспоминание: лучи восходящего солнца в его искрящихся глазах.