Прощай

Кровь на твоих курчавых волосах смотрится так не естественно. Не идет тебе вовсе лежать на черной земле в элегантном фраке. Разве нравится, когда на тебя смотрят сверху вниз? Ты это ненавидишь. Но всё равно не встаешь. Слепо смотришь не на меня, а куда – то ввысь, в серое небо. А зачем? Ты не верил в Бога и упрекал меня в странном, по-твоему, желании помочь образумиться этому погибающему миру. Циничный эгоист. - Так посмотри же на меня, Тики Микк, – стискиваю зубы. Руки сжимаются в кулаки, а по телу пробегает дрожь. – Доигрался? Ты не жил, а играл своей и чужими судьбами, безумно, жестоко, упиваясь. И достиг цели – смерти, которой так желал. Своими безнравственными поступками ты проверял, насколько долго сможешь продержаться в неравной борьбе с жизнью. Как вынести это теперь, когда ты стал мне ближе любого товарища? Наши стычки на войне были грубы до кровопролития, но мы никогда не переходили черту, балансировали на грани. Знаешь, иногда я наслаждался такой странной близостью. Оставим эти долгие диалоги о том, кто прав, и кто виноват, для меня это не имело большого значения. Все, что мне нужно было в то время, – это пронзительный взгляд жёлтых глаз и всегда интригующая улыбка. - Я тебя ненавижу, чертов Ной. – Голос хрипит, взгляд затуманивается. И почему-то только сейчас до меня в полной мере доходит весь ужас произошедшего. Слишком трудно дышать, просто невыносимо. Я падаю на колени перед твоим неподвижным телом. Немигающим взглядом впиваюсь в тебя. Нежно касаюсь твоего лица, глажу по щеке, откидываю со лба запекшуюся в крови челку. - Эй, Тики, ты… Хватаюсь за ворот твоего пиджака, потом прохожусь рукой по мягкой ткани белоснежной рубашки, осторожно кладу свою голову на твою грудь. Чувствую этот особенный аромат одеколона с примесью въедливого запаха дорогих сигар. Ткань быстро намокает от не прекращающихся слёз. Я весь дрожу. Пальцы вновь тянутся к мертвецки холодному лицу. Приподнимаюсь и аккуратно обнимаю твою голову. Сил больше нет. Вся боль, вина за случившееся и горечь рвутся наружу. Кричу отчаянно, громко, до боли в горле. Но я не знаю, что делать с этим мерзким чувством, раздирающим меня изнутри. «Я не хотел». – Не произнести вслух этих оправдательных, глупых слов. Слишком поздно. Все произошло так неожиданно. Как же жестоко – сделать нас врагами на этой войне. - … никогда не говорил мне… Ты всегда уходил, не проронив ни слова. Это было так похоже на своеобразный обряд. Запретный набор букв. Он не был нужен ни тебе, ни мне. Существовало множество способов заменить его. Или оставить на потом. На тот случай, когда у одного из нас не будет другого выбора. Неужели… Нет, я не готов сказать тебе это даже сейчас. Может быть, мне придется произнести это при следующей нашей встрече. Там. Кто знает? Но только не в этот раз. «Наслаждайся жизнью». – Излюбленная тобой фраза. Она не дает мне покоя. Может быть, сейчас только я начинаю понимать её смысл. Жизнь – это то, чем непременно нужно дорожить, каждым её мгновением. Ты был прав: жизнь – наслаждение. Я должен идти вперед, Микк, ты хотел этого. Я проживу свою жизнь, стремясь к своей цели. Мы встретимся, в конце концов, вновь. Возможно, всё сложится иначе. Я верю в это. Я уйду, как и ты поступал много раз до этого, молча и не оглядываясь.