Любимец твоих дьяволов

POV Ви­ка — Ты не можешь вот так взять и просто уехать навсегда, понимаешь это или нет? — его холодные пальцы будто вонзились в мою кожу. — Могу, — запищала я, хотя мне совсем не хотелось выдавать свой страх. — Настолько противен? Настолько ненужен, что каждый раз бросаешь меня? — уставшим голосом проговорил он, безвольно опуская руки, но не опуская взгляда. «Нет, это не так. Я просто всё ещё не забыла, хотя думала, что смогу начать сначала», — мысленно говорила я, глядя на мальчика, который сейчас смотрел стеклянным взглядом. И вместо того, чтобы сказать это вслух, я закусываю язык, вызывая этим металлический привкус и такое тихое слетевшее с губ: — Да. — Катись к чёрту, — так тихо, и так больно, — просто катись подальше отсюда и от меня, — его руки натяжно сжимаются в кулак, — ты мне больше не нужна, катись к чёрту, к чёрту, — от его крика сдавливает виски, — больше я тебя не побеспокою. Он отступает назад. Я дёргаюсь за ним, но останавливаю свою руку на полпути, пока он продолжает скрываться из моего вида. — Эй, ты там уснула что ли? — перед глазами со стороны в сторону щёлкают пальцы. — Нет, — я зажмуриваюсь как можно сильнее, пытаясь хоть что-то почувствовать, прогоняя из мыслей нахлынувшие воспоминания. — О чём вы поговорили вчера? Почему ты уезжаешь снова? Что вчера, в конце концов, произошло? — встревоженный голос Артёма будто зудел в моём сердце. — Ни о чём таком смертельном, — выдохнула я, касаясь пальцами лба, где как всегда появилась испарина. — Почему так жарко, блин? — Не заговаривай мне зубы, — шикнул он, хватая меня за запястье, — что вчера произошло? — Артём, — злостно говорю я, сбрасывая его руку, — это только наше с ним дело. И если ты пришёл сюда, думая, что я всё расскажу, то можешь уходить прямо сейчас, не провожая. — Как знаешь, — фыркает он, — я за тобой бегать не буду. Прощай. Наблюдая за тем, как он уходит, сердце неприятно сжалось. Снова перед глазами всплывает тот самый момент и хочется дико закричать, а после броситься под поезд. Невыносимо. — Чёрт, — тихонько фыркаю себе под нос, прогоняя эти мысли раз за разом. Я уезжаю. Всё изменится. Я смогу его забыть. На вокзале было пусто. Меня некому провожать, да и я толком никому не нужна — с этим характером, который вырабатывался не один день, никто не сможет справиться. И куда я загнала себя? Для чего? Да, пожалуй, никто не может понять, почему я поступаю так и никак иначе. Все остряки осуждают со стороны, ведь видят лишь картинку. Но, кто-то из вас чувствовал, как на вас наступают и ломают ребро, не в переносном смысле? Кто-то чувствовал какого оно, когда с лица невозможно снять повязку, а после отвратительно прикасаться к самой себе? Чувствовал ли кто-то, как внутри трещит всё по швам, а у тебя недостаточно сил, чтобы удержать два края? Судить шаблонно, не думать и не вникать. Отвратительная часть нашего мира. Осмотревшись по сторонам, стискиваю ручку чемодана. Этот неприятный скрип зазвенел в ушах. Плевать, хуже не станет. Уверенно зашагав вперёд, инстинктивно оглядываюсь по сторонам. Всё тщетно. Больше меня здесь ничего не держит. Мне пора с этим всем покончить. Проводница мило улыбается и принимает билет, рассматривая его. Ещё одна улыбка, а после она возвращает мне всё: — Проходите, — слишком вежливо и приторно, но я киваю в ответ. Шаг вперёд на ступень, а после, позади раздается знакомый голос с одним простым словом «остановись», от которого всё замирает. — Вика, постой, — кричал Влад, не прекращая бежать. Делаю шаг назад, оборачиваясь на крик. — У меня есть кое-что важное для тебя, напоследок, — запинался на каждом слове, пытаясь отдышаться. В руках у него был конверт. — Что это? — удивилась я, наблюдая всю эту картину. — Прочти и отправляйся, — он сунул конверт мне прям под руку. Фыркнув, я резко схватила его. Ни единого слова или подписи на конверте не было. Вскрывая его, я заметила, что внутри была цепочка. Мой кулон. Это письмо от него. Быстро распечатав всё, я принялась читать. «С чего бы начать это письмо, я без понятия. Но, пожалуй, начну с самого основного. Привет, моя… Моя кто? А моя ли вообще? И снова я завожу себя в очередной тупик наших «отношений». Если так, конечно, можно назвать это всё, что было между нами. Но, как всегда, я хотел сказать не это… Последняя наша встреча, когда ты объявила мне, что снова бежишь от меня, вынудила сказать, этим самым дать обещание, что больше мы друг друга не побеспокоим. Хотя, прости за колкость от слова «бежать», ведь ты использовала «уезжаю». Подсознательно мы оба понимаем, что ты снова бежишь. Непонятно почему даже уже самой себе, да? Знала бы ты, с какой грудной болью я произнёс, что я больше тебя не побеспокою и ты больше мне не нужна. Кажется, внутри меня тогда что-то оборвалось. В какой раз? Не спрашивай. Каждый раз, я словно умираю, при этом оставаясь жить. Все эти бесчисленные дни без тебя, я просто существую и не знаю, как это остановить. Завожу себя в тупик мыслей. Ничего не имеет смысла, впрочем, как и моя жизнь. Студия. Концерты. Дом. Друзья. Такая до зуда раздражительная обыденность. Понимаю, сейчас даже нет смысла в моих словах о любви к тебе, но всё же, я хочу наконец-то высказаться. Слишком долго ношу в себе это бремя, прости. Просто хочется вздохнуть с лёгкостью в груди, а не с болью, как это всегда происходит. Возможно, я недостаточно тебя ценил. Раньше, когда был мальчиком с горящими глазами и большими мечтами за спиной. В какой-то мере, я больше думал о себе, нежели о тебе. Теперь осознаю, что всеми поступками оскорбил твои чувства и причинил боль, поэтому ты считаешь будто никакой любви вовсе не было и нет. Бред. Это не было пустой тратой времени или что-то в этом роде. Я тебе скажу больше, любовь была, и ты сама прекрасно понимаешь, что она есть до сих пор. Но, я не сумел остановить этот поток боли. Прости. Боль въелась настолько, что стала частью нас. Ни ты, ни я, так и не смогли оправиться от болезненных ощущений. И, как бы грустно не было это признавать, я понимаю, что виноват. Впрочем, как и твоя глупость. В который раз говорю тебе об этом, мечтая быть услышанным, но уже не сейчас. Только не сейчас. Ты больше не моя. Нет моей прежней девочки, которая шагала позади меня, специально ступая по пятам, потому что измеряла длину моих шагов. Есть другой человек — чужой, с такими же заморочками, но уже с другим характером, привычками, и уже не для меня. Мне жаль, что мы не смогли сберечь то, что большинству людям не удаётся обрести на протяжении всей их жизни. Я часто вспоминаю, какими мы были, и это вызывает на моём лице кривоватую счастливо-грустную улыбку. Вспомни и ты, какими мы были счастливыми. Мы не могли друг от друга оторваться. И всё же, любовь имеет удивительную способность — согревать теплом самые холодные сердца. Бабочки всегда кружили в моём животе, когда проснувшись поутру, я мог обнаружить тебя около плиты в своей футболке, а после мог подойти и обнять тебя со спины. Прости меня за то, что я не стал твоим идеалом и счастливым финалом. Знаешь, а ведь раньше я вообще не верил в то, что родную душу можно встретить, и в то, что мы встречаем её единожды. Даже и не подозревал, что ты стала ею как только я впервые увидел тебя. Кажется, я повторяюсь в сотый раз, но ведь суть от этого не меняется. Ты навсегда останешься частью меня. Любовью, которая будет длиться до тех пор, пока моё сердце будет биться. Я потерял тебя, но никогда не жалел о том, что полюбил именно тебя. Мои чувства всегда со мной, сколько бы я не твердил и не клялся, что всё позади. Когда мы были вместе, время от времени, наедине с собой, я понимал, что боюсь потерять тебя и, если ты уйдёшь, то это просто убьёт меня. Знаешь, как бы мне хотелось тогда ошибаться, но, когда это случилось — смысл жизни ушёл за тобой. Мне всё ещё невозможно передать словами, какое количество боли приносит то, что человек, которого ты любишь больше жизни — уходит. Просто уходит, ничего не сказав о причине, лишь бросая нелепое и болезненное «больше не люблю» прямо в лицо. Тогда, каждую ночь я просыпался и кричал твоё имя с надеждой, что однажды буду услышан тобой. Глупо, правда? Тогда я думал, что тебе просто стало абсолютно плевать на меня. Ты такая дура. Прости, скорее это прозвучит очень грубо, но как можно было решить за нас двоих, выбрав такой тупейший вариант из всевозможных других?! Во мне говорит не эгоизм. Тогда, я и понятия не имел, что с тобой стало или произошло. Я всё равно продолжал приходить к твоему подъезду и подолгу смотрел в окно, где почему-то, перестал гореть свет. Ещё тогда, я лелеял себя мыслями, что сейчас ты выбежишь, скажешь такое тихое и родное «привет», а после поцелуешь так, как когда-то, когда мы были вместе. Словно мы и не расставались. Знаю, ты никогда не почувствуешь и не узнаешь, но я с тобой. Всегда был. И мне очень сильно хотелось увидеть на экране телефона твой вызов и услышать твоё простое «приезжай». Я бы бросил всё. Все обиды, ссоры и вся ненависть ушла бы в небытие. Я бы вытирал с твоих нежных щёк слёзы, повторяя как мантру: «Всё хорошо, родная, я здесь», а потом бы прижимал к себе как можно крепче. Но, ни ты, ни я, так и не смогли стереть в голове так много ненужных образов и воспоминаний. Я всё ещё помню твои слова и презрение, ты всё ещё помнишь мои грубости и издевательства. Совершенно очевидно, что нам больше не по пути. Прости, что я осознал это только сейчас. Я похороню глубоко внутри себя все наши воспоминания. Поэтому, я тоже сегодня «уезжаю». Быть может у меня получится построить что-то хорошее за пределами города, где моё сердце билось в унисон с твоим. И не важно, как больно ему от этого было. Береги себя, пожалуйста. Я люблю тебя. Люблю.

Твой К.»

— Вика? — глухой голос, а после касание к плечу. — Где он? — с трудом выдавила я. — Скорее всего, он уже в пути в аэропорт. Слёзы застыли в глазах. Ты заставил меня бежать по твоим следам, которые вели в аэропорт. Такси, пробки, бег. Заставил почувствовать, какого оно, когда сердце стучит где-то в области горла, отбивая всё неприятным привкусом крови на губах. Я бежала не замечая, как сжимала до боли в фалангах кулаки, размахивая ими в толпе, и как съедала губы в погоне с ветром. Металлический вкус попадал внутрь меня, пока я, не чувствуя ног, бежала, сталкиваясь чуть ли не с каждым прохожим. Но я всё равно продолжаю свой путь. Мне казалось, организм не выдержит, и всё разорвётся от боли, такой невыносимой, что тело перестаёт слушаться и хочет остановиться. Но только не сейчас. Прошу. «Прошу, не оставляй меня», — мысленно кричала я, только сейчас осознавая, кем он был для меня. Всем. Абсолютно всем чёртовым миром, который я ненавидя любила. Ты был и есть тем, без кого не могу дышать, не могу жить, да и вообще, существовать. Кто ты и зачем появился в моей жизни?! Миллионный вопрос, но снова немой ответ. Больше я не хочу этого знать. Понимаешь? Просто останься. Умоляю. Я всё забуду, обещаю. Я не буду вспоминать все те ужасные моменты каждый раз увидев тебя. Я не буду пытаться найти причину, чтобы снова уйти. Тысячный поворот, сотый пешеходный переход и разбитые в кровь ноги. Так глупо было надеяться, что я смогу добежать в обуви — она осталась где-то там, далеко позади, как и все мои запреты на то, чтобы быть с ним. К чёрту эти непонятные мысли о том, что так нельзя и это неправильно. Правильно. Всё будет правильно, потому что моя рука будет в его руке. И мне плевать, что скажут другие, как и на то, что подумаю завтра я. Дура. Как я могла допустить это? Как могла позволить тебе написать это? Как могла так поздно осознать, что всё это было лишь в моей голове? Я думала. Я слишком много думала. Прости меня. Я не думала, что это так надолго затянется. Просто мне хотелось собрать себя заново. Я и не думала, что доведу это всё до такого состояния. Хотелось побыть вдали от людей. Где нет лиц, эмоций, навязчивости. Где есть только мои мысли, чувства, желания. И я не понимала, что это могло затянуться на такой срок. Не понимала, что теряю. Не осознавала того, что делаю. Почему я твердила себе, что должна держаться от тебя как можно подальше? Моё сердце любит тебя. Так сильно и так крепко. Прошу, останься. Влетев в терминал через металлоискатели, пытаюсь не обращать внимание на эти осуждающие взгляды. Смотрю на расписание, не понимая, где же он. Куда бежать? Что делать? Срываюсь с места, чтобы успеть к сдаче багажа. Я даже думать боюсь о том, что будет, если не успею. Если не смогу догнать. Внутри будто всё горит. Кислорода нет. Снова чувствую себя на краю такого знакомого обрыва и хочеться кричать. Где ты? Сотни людей и лиц, и нигде не видно твоего. Глотаю слёзы и бегаю без остановки. Его нигде нет. Мне так страшно осознать, что я не успела, не смогла. Сворачиваю направо, и чёрт, я вижу, вижу тебя. — Костя, — так тихо вырывается из меня. Сжимаю ладонь и кричу: — Костя! Всё замирает. Кажется, мир останавливается. Тупые взгляды в мою сторону и упрёки. Но, мне так совершенно плевать. Ты оборачиваешься, смотришь и просто стоишь? Чего ты ждёшь? Девушка легко касается его плеча, от чего он опускает взгляд и оборачивается к ней. Меня словно оглушили: он получает талон. Люди движутся, толкая меня, а я не могу оторвать взгляда от того, как он исчезает. Отдаляется. Просто уходит. Слёзы. Снова чёртовы слёзы, из-за которых я ничего не вижу. И внезапно, падая на колени, приходит осознание того, что все мои силы иссякли — их больше совершенно нет и нет возможности идти дальше. Я сжимаю кулаки, упираясь ими в пол, удерживая крик внутри себя. Это тот финал, который я заслужила. Чем больше мы думаем, тем дольше не можем понять, что нужно действовать здесь и сейчас, что раздумья лишь отнимают у нас моменты, которые могут всё исправить, изменить или найти другой окрас. Колени ноют, в груди адская боль, и эта не прекращающая задышка в перемешку со слезами. Мне хочется остаться здесь, свернуться как котёнок, которого выбросили за ненадобностью и просто лежать, пытаясь больше ничего не чувствовать, абстрагировавшись… Но мешают сделать это чьи-то руки, резко схватившие меня за плечи. Холодные пальцы въедаются в мою кожу, поднимая меня резко вверх, отчего всё вокруг начинает кружиться. У меня нет сил возражать — пусть выбросят отсюда. Мне абсолютно плевать, что со мной сделают. Я удерживаю слёзы руками, тщетно пытаясь их стереть с лица, даже тогда, когда меня поворачивают. — Ты никогда не отличалась особой продуманностью, но это я в тебе ценил больше всего. Твои чувства всегда брали над тобой вверх. Такая глупая, — говорит он, после чего прижимает мою голову к своему плечу. И этот запах, который ни с чем невозможно спутать: томный, глубокий, как будто съедающий изнутри. И я кричу, не сдерживая своих эмоций. Я так люблю его, просто, за то, что он существует.