Я защищу тебя.

— Посмотри на меня, — грубо приказал Джексон, быстро прижав тебя к стене, отчего ты не слабо ударилась затылком. — Что ты видишь в моих глазах? Тебе нравится, как я смотрю на тебя? Я знаю, что нравится, — его дьявольская улыбка заставляла бешено колотиться твоё сердце, пронзая твоё тело копьями страха. — Влюбилась в меня. А ты знаешь, что это всё постановка? ВСЕ мои чувства, это постановка. Запомни, глупышка. Ты любуешься моим телом, а от каждого моего движения всё твоё тело передёргивает от возбуждения. Правда? Ты слышишь мой голос, и каждая частичка тебя сжимается. Ты видишь мою улыбку, и твоё сердце рассыпается на кусочки. А прикосновения? Посмотри, — парень медленно, еле касаясь, провёл пальцем по твоей шее, и всё твоё тело невольно вздрогнуло. — А что, если я сделаю так? — чуть прикоснувшись, Джексон языком провёл по тоненькой коже на ключицах. Ты почувствовала, как закружилась голова, и ноги просто перестали слушаться тебя, не удерживая твоё тело, колени согнулись и заставили чуть присесть. — Ты же даже на ногах устоять от моих прикосновений не можешь. Дурочка. Ты думаешь, я такой хороший? Всё, что мне нужно от тебя, это твоё маленькое, — снова линия прикосновений последовала по твоей руке, — хрупкое тельце. Поиграюсь и выброшу. Ты этого хочешь? Мягко пройдясь рукой по шёлковым волосам, Джексон медленно стянул резинку с твоих волос. — Ну так, дерзай. Я жду, — парень уселся на кожаное кресло. Широко расставив ноги и оперевшись о спинку, он принялся пожирать тебя взглядом, заставляя повиноваться. Дрожащими руками расстёгивая бордовую блузку, ты медленно скинула её на пол. Заметив довольно поднятые уголки губ парня, ты продолжила снимать одежду. Ты начала медленно спускать бретельки бюстгальтера, как вдруг зарычав, Джексон подорвался с удобного кресла и, схватив свой пиджак, накинул его на твои плечи, прикрывая грудь. — Ты полная дура?! Ты хочешь быть использованной, как шлюха? Я же сказал тебе, мои чувства подделка, и всё, что я могу чувствовать к тебе, это жалость. Жалость от того, что ты такая тупая. Ты для меня лишь кукла! — Ван продолжал кричать, прикрывая твоё тело. — Кого из нас можно жалеть, так это тебя, Джексон, — тихо перебила ты парня, глядя сквозь засохшие слёзы. — Почему ты врёшь мне? Никто не знает тебя, как я. Даже ты сам не понимаешь себя и не знаешь, кто ты на самом деле. Ты правильно говоришь. Это всё постановка, которой ты решил скрыть настоящего себя. Ты хочешь, чтобы я ушла? Я уйду. Но никогда не вернусь. — Идиотка, дошло наконец, — усмехнулся Ван и, махнув рукой, вернулся в кресло. — Пиджак можешь оставить себе. Бросив пиджак на пол, ты подняла блузу и быстро натянула её, направляясь к выходу. — Прощай, — медленно произнесла ты, после чего собиралась закрыть дверь, но вдруг Джексон открыл её с такой силой, что чуть было не разнёс вдребезги от удара. Притянув тебя за руку, он крепко захлопнул дверь и свирепо посмотрел на тебя. — Отпусти меня, — шёпотом произнесла ты, не позволяя слезам вырваться. Молчание. Джексон смотрит убивающим взглядом, будто готов разорвать тебя на мелкие кусочки, но постепенно, опускаясь на пол, его взгляд меняется. Теперь на его лице боль. Боль, пожирающая изнутри, обманывая каждую частичку души. Между вами повисла гробовая тишина, лишь учащённое дыхание Вана развивалось эхом по тёмной комнате. — Какая же ты дура, — дрожащим голосом произнёс парень. Сквозь тёмные волосы, скрывающие его глаза, ты заметила хрустальные слёзы. — Как бы я ни старался... Я убивал себя изнутри, ли ж бы прогнать тебя. Безвозвратно продал душу дьяволу, ли ж бы ты не оставалась со мной. Я монстр, который уничтожит такую хрупкую девочку. — Если бы я была такая хрупкая и слабая, я бы не стояла сейчас здесь с "дьяволом", которого ты так ненавидишь. Потому что я люблю его. — Прости, — тихо прошептал Ван, сквозь слёзы глядя в твои полные любви глаза, — я пытался защитить тебя, пытался уберечь от себя. — Ты защитишь меня, если не отпустишь в этот безумный, полный ненависти и гнилых людей мир. Только рядом с тобой, я буду в безопасности. — Т/И, ты так нужна мне... — Я рядом, Джексон. Не пытайтесь избавить от себя человека, думая, что для него так будет лучше. Как бы вы не хотели защитить любимых и родных себе людей, вы никогда не защитите их, отпустив. Ведь только вы — человек, любящий всем сердцем и готовый пожертвовать собой ради этих людей — являетесь главной стеной.