silent sadness

…where do I belong? *

«Тонкс?!» — раздаются удивленные голоса: юношеский и девчачий. Тонкс подскакивает на месте и вскидывает палочку, озираясь по сторонам и силясь найти источник внезапного шума. Голоса исходят из небольшого зеркала, лежащего на комоде. Тонкс читала о подобном: эти порталы связывают двух волшебников, где бы они ни находились, стоит только позвать по имени того, у кого находится второе зеркало. Облегченно вздохнув, Тонкс подходит к комоду и берет зеркальце в руку, заинтересованно глядя на него. О том, что произошло, она может лишь догадываться. Скорее всего, ребята заговорили о ней, когда волшебное зеркальце (парное с этим) лежало у одного из них в кармане, а второе зеркало отреагировало, потому что Тонкс находилась в непосредственной близости от него. «Может, она могла, ну, вы знаете… любить Сириуса» — голос Гарри Поттера звучит, как в тумане, разносясь эхом по комнате. По ее телу словно проходит электрический заряд. Тонкс закусывает губу и бережно кладет прямоугольное зеркальце обратно на пыльный комод. Любить? Тонкс в последний раз окидывает взглядом комнату Сириуса и уходит: там ей делать нечего. Тем более огромный пустой дом нагоняет на нее иррациональный страх, словно он умер вместе с хозяином. Тонкс сама не сказала бы точно, зачем сюда пришла. В последнее время она была сама не своя, все чаще задаваясь вопросом, где же ее место. Тонкс действительно вела себя не так, как раньше. Порой ей казалось, что она устала быть здесь. Окруженная родителями и друзьями, но все равно словно одна. Уже дома, когда время перескочило далеко за полночь, она лежит без сна и старается не думать о нем. Она вообще не хочет о чем-либо думать, но в последнее месяцы, со дня этого сражения в Министерстве, у нее не получается, и голова вечно переполнена дурными мыслями, так что засыпает она по несколько часов. Могла ли она любить? Сириуса любить… В последний и единственный раз они касались друг друга в комнате, где она сегодня побывала, неудачно оказавшись там именно в тот момент, когда троица из Хогвартса решила обсудить ее переменившееся поведение. В последний раз — миг счастья оказался коротким. Слишком коротким — буквально пару часов между жизнью и смертью. Тонкс крыла себя на чем свет стоит за то, что так поздно справилась со своими противоречивыми чувствами и все же пришла к нему. Долгие месяцы их знакомства и дружбы могли быть потрачены друг на друга, а не на пустую рефлексию. Кто знает — может, тогда все сложилось бы по-другому, ведь иногда даже взмах крыльев бабочки способен изменить ход вещей… Так все же, она и правда любила Сириуса? Любила? Тонкс вспоминает.  — Ты не помнишь меня, но я тебя помню, — Сириус ухмыльнулся. — Мне было четырнадцать, наши семьи тогда уже не общались, но Андромеда тайком пригласила меня посмотреть на новорожденную дочь. Тонкс смотрела на него, а в глазах Сириуса плясали задорные огоньки. — Знаешь, неловко разговаривать с девушкой, которую когда-то видел голой, — Сириус захохотал, и Люпин, который и привел Тонкс в штаб-квартиру, тоже. Римус часто рассказывает ей, что его безумно радовало, когда в Сириусе проскакивали былые задор и безрассудство, вроде пошлых шуточек. Римус тоже тяжело переживает утрату Сириуса. Это их сблизило. Иногда бывает, что встречаешь нового человека — а кажется, будто старого друга, так легко вам общаться. У них было также. Они втроем — Тонкс, Римус и Сириус — сидели на кухне фамильного дома Блэков и смеялись до боли в животе. Сириус рассказывал им историю — старую, школьную, новых-то у него не было. - …мне пришлось прятаться от брата этой девчонки в совятне, а я ее даже пальцем не тронул, клянусь, наверное, поэтому она и пожаловалась на меня. Вылез ночью, весь в помете, — Сириус не мог говорить спокойно, то и дело начиная заливаться лающим смехом. — Почему ты его тогда так испугался, до сих пор не понимаю, — усмехнулся Римус. — Он же амбал… палочку мою украл, дементор его дери. Была бы палочка, я бы не прятался, — Сириус ухмыльнулся и прибавил, — с палочкой-то я лучше обращаюсь. Да и она длиннее. Тонкс покраснела и засмеялась пуще прежнего, Римус тоже хихикал, закрывая лицо рукой. Безудержное веселье было прервано Аластором Грюмом, вошедшимна кухню. — У нас тут серьезная организация, идиоты, а не притон для пикси! — заругался грозный мракоборец. — А ну живо все встали! От тебя, Римус, не ожидал, — отчитывал он их, как нерадивых учеников. — У нас собрание с Дамблдором через полчаса, а вы устроили тут цирк!.. Что?! — рявкнул он на Тонкс, которая все никак не могла успокоиться и прижимала ко рту кулак. — А как выглядит притон для пикси, Грозный Глаз? — она и Сириус взорвались радостным смехом, Грюм зыркнул на них здоровым глазом, выкатив голубое око на успокоившегося Люпина, негласно назначая его ответственным за этих двоих. Тонкс раздраженно переворачивается на другой бок. Ей не нужно об этом думать. Счастливые воспоминания только убивают. Тонкс пытается концентрироваться на процессе распознавания лица, находящегося под воздействием Оборотного зелья, но как только она начинает засыпать, мысли вновь перетекают в ненужное русло. Он подхватил ее в коридоре, чтобы она не своротила в очередной раз подставку для зонтов в виде ноги тролля — и ненадолго прижал к себе. И Тонкс почуяла запах теплой шерсти и пыли. — Пахнет зимой, солнцем… — прежде чем выпустить ее, Сириус втянул носом воздух. Нюх у него за счет периодических превращений в пса был чуткий-чуткий… Римус делится с ней мыслями, что ему тоже нравился рождественский Сириус, в то время, когда дом наполнился молодежью. Они праздновали Рождество... Он говорил, что обычно Сириус редко радовался и часто пил — он то видел, ведь он жил в доме старого друга вместе с ним. Кем он он там ей приходился? Двоюродным дядюшкой? Да, он — кузен ее матери... Но какой Сириус ей дядя, он же психологически едва ли старше ее. Они даже не знали друг друга в течение жизни. Тонкс терзалась мыслями, что это может быть неправильно, но ведь правила не всегда должны работать… Тонкс переворачивается на спину и смотрит в потолок. «Сириус. Я вижу, как нас тянет друг к другу. Мы взрослые люди. Я устала быть одна, без тебя» — Тонкс сотни раз в течение многих месяцев проговаривала про себя эту короткую фразу, которую она так и не смогла произнести. И до сих пор помнила ее наизусть. Она решилась сделать это летом. В кои-то веки у нее выдался свободный день и она половину его потратила на то, чтобы справиться с собой. А потом мучительно медленно поднялась в комнату Сириуса Блека и постучала… Тонкс, лежа в своей комнате, на много месяцев позже того момента, краснеет до корней волос. Кажется, в ней даже просыпаются способности метаморфомага, и мышиного цвета волосы розовеют. Она стояла и не понимала, что это вообще стучит, она в дверь или ее сердце? Сириус недоуменно открыл ей, а уверенные слова, которые она собиралась сказать, мгновенно покинули ее голову, и она просто стояла, расширив глаза и приоткрыв рот. — Тонкс? — она услышала его голос будто издалека и поняла, что если не сделает что-нибудь, то просто сбежит, поэтому Тонкс шагнула ему навстречу и обняла его за шею и встала на носочки, чтобы коснуться его губ. Но Сириус сам подался вперед, сгребая ее в охапку и голодно прижимаясь к ее губам. Тонкс самозабвенно целовала его, не веря в происходящее. Оказывается, эти дурацкие женские романы — не выдумка. Колени правда подкашивались, а сердце рвалось изнутри, когда она наконец-то могла целовать того, кого давно хотелось, но не получалось. В процессе Сириус потянул ее на себя, присаживаясь на кровать, а она оказалась сверху. И так целоваться было гораздо удобнее. Никто и не думал делать что-то большее, Сириус просто прижимал ее к себе, боясь отпустить, а Тонкс отвечала тем же. Сладкое мгновение разрушилось так же быстро, как началось: в комнату ворвался Люпин, Тонкс вскочила с колен Сириуса и конечно же споткнулась о собственные ноги и упала. Люпин смерил их подозрительным взглядом какое-то мгновение, он видел, как оба раскраснелись, видел опухшие губы и блестящие глаза. Видел, как они только что целовались, а Тонкс сидела верхом на его лучшем друге, но он взял себя в руки мгновенно и четко произнес: — Снейп только что сообщил: Гарри с группой школьников из пяти человек отправились в Министерство, должно быть, на фестралах. Кажется, Волдеморт заманил Гарри ложным видением о том, что пытает тебя. Сириус! Они оба подорвались с места и побежали вслед за Люпином. Внизу Грозный Глаз отдавал указания. Сириус проигнорировал приказ Дамболдора и рвался в битву. Римус глянул на него строгим предостерегающим взглядом, а Сириус ответил без слов, с вызовом. Они гневно смотрели друг на друга, и в этот момент как никогда была заметна их звериная сущность. — Все будет хорошо, Римус, — твердо сказал Сириус. Тонкс впервые услышала, как про себя Люпин тихонько ругается матом и кроет своего друга. Тонкс и сама уже хотела остановить его, но Сириус незаметно сжал ее пальцы и улыбнулся. К камину в гостиной Блэков они шли последними, а Сириус негласно обещал, что у них еще многое впереди. Что теперь-то он заживет, наконец… Тонкс сжимает в пальцах покрывало и стискивает зубы. Плакать она не будет. Она не видела миг его смерти, потому что Беллатриса Лестрейндж вырубила ее за минуту до этого, а Сириус, ринувшийся защитить ее, опоздал на мгновение, впрочем, тут же заменяя ее в судьбоносной битве. А ведь это могла быть и она. Готова ли была она умереть вместо него? Конечно, нет. Но чувство вины за то, что это она оказалась недостаточно искусной и не смогла одолеть Беллатрису, не отпускало. Римус говорил с ней, пытался убедить в том, что Беллатрису сам Волдеморт обучал темной магии, но это Тонкс не успокаивало. Она не видела миг его смерти. Она не видела, как он ухмылялся и изгибался грациозной дугой, прежде чем навсегда исчезнуть за рваным занавесом — и пусть. Оно и к лучшему. Могла ли она любить Сириуса? — Я не знаю, — шепчет Тонкс в пустоту своей комнаты. Она просто чувствовала мгновение счастья, когда наконец призналась ему, а он — ей. Вот и все. _______ * вселенная продолжает свой ход. где же мое место?